Хуан Мануэль Хосе Доминго Ортис де Росас-и-Лопес-де-Осорнио

Хуан Росас был внуком знатного севильского дворянина Доминго Ортиса де Росаса (впрочем, есть ли в Севилье незнатные дворяне?), начинавшего военную карьеру в Корпусе гвардии короля Фердинанда VI. В 1742 году Доминго де Росас прибыл в Буэнос-Айрес для продолжения офицерской службы, которую закончил в звании капитана. А вот его дядя по отцу Доминго Ортис де Росас-и-Гарсиа-де-Вильясусо, приехавший в Новый Свет вместе с ним, в 1746 году стал губернатором Чили… Можно сказать, что склонность к правлению была у Хуана Росаса в крови.

Отец Хуана, Леон Ортис де Росас, был старшим сыном капитана Доминго Ортиса де Росаса и первым из Росасов, родившимся в Буэнос-Айресе, иначе говоря – первым портеньо в роду. Пойдя по стопам отца, Леон прослужил в армии более сорока лет и тоже завершил службу в капитанском звании. Но был в жизни Леона и недолгий период политической деятельности – с 1811 по 1814 год он входил в кабильдо Буэнос-Айреса.

Женился Леон крайне удачно – на Агустине Лопес де Осорнио, дочери одного из богатейших землевладельцев провинции Буэнос-Айрес. Принято считать, что властный характер Хуан унаследовал от матери.

Хуан Росас родился 30 марта 1793 года, как сказали бы портеньос: «с тремя золотыми ложками во рту» – семейство было знатным, богатым, и к тому же он стал первенцем, основным наследником состояния.

Во время британского вторжения 1806 года тринадцатилетний Хуан Росас вступил в ополчение. По малолетству он не воевал, а только занимался доставкой боеприпасов на передовую, но все равно эта деятельность требовала большого мужества.

После того как интервенты были изгнаны, семейство Росасов переехало в свою эстансию, где Хуан получил первые уроки управления. Крупные эстансии в то время были не просто обширным частным владением, а почти государством в миниатюре. Землевладельцы контролировали не только свою территорию, но и сопредельные земли, на которых жили их работники или люди, так или иначе зависимые от них. У каждой семьи была собственная служба охраны, следившая за порядком, а в случае необходимости все пеоны брали в руки оружие.

Помещики не считали своих работников за людей и не понимали (до поры до времени), какую силу могут представлять гаучо. Росас же понял это практически сразу и постарался стать для гаучо своим, в то же время не позволяя им забывать, кто здесь хозяин. Людям это нравилось, а еще больше нравилось то, что Росас не обманывал своих работников при расчете и вообще платил больше, чем другие помещики. Это делалось не столько в популистских, сколько в экономических целях – относительно щедрая оплата труда позволяла иметь лучших работников.

Леон де Росас, как было сказано выше, с 1811 года стал членом кабильдо и жил в Буэнос-Айресе, так что управление эстансией легло на плечи юного Хуана, и надо сказать, что он превосходно справлялся с этой задачей. В 1813 году двадцатилетний Хуан Росас женился на восемнадцатилетней Марии де ла Энкарнасьон Эзкурра, которая стала ему не только женой, но и верной помощницей в делах. Деньги пришли к деньгам – Эзкурра были такими же богачами, как и Росасы. Другой бы на месте Хуана начал жить в свое удовольствие, но он был из тех, кто не привык довольствоваться тем, что имел, – ему всегда нужно было больше: больше денег, больше власти. Хуан Росас начал расширять свои владения, скупая прилегающие земли. Его хозяйство считалось образцовым. Не в смысле передовых новшеств, которых в то время и быть не могло, а в смысле постановки дела – хорошая организация и старание работников могут творить чудеса. Скорее всего, отсюда и берет начало консерватизм Росаса, который на своем собственном примере убедился, что хороших результатов можно достигать и без новшеств, достаточно только хорошо все наладить и держать под неусыпным контролем.

Неизв. художник. Портрет Хуана Мануэля де Росаса. 1840

Образованием Росас похвастаться не мог – домашние учителя да частная школа, которую он посещал до тех пор, пока не явились британцы. Живой и цепкий ум позволял ему учиться всему необходимому на практике, но вот государственного значения образования он не понимал. Придя к власти, Росас не финансировал деятельность высших учебных заведений, основанных Ривадавией, считая, что учителей должны содержать ученики, а не правительство. Не желая никого задеть, надо признать, что среди испанской и креольской знати было широко распространено пренебрежительное отношение к образованию, суть которого в свое время сформулировал Хуан Австрийский, сказавший, что «книги никого не сделали богатым».

Разумеется, Хуану Росасу не пришелся по душе отход от старых добрых порядков, вызванный Майской революцией. Особое его возмущение вызвала казнь экс-вице-короля Сантьяго де Линье, под началом которого Росас участвовал в борьбе против британцев. Изначально Росас старался дистанцироваться от новой власти, но в 1820 году вместе со своими гаучо принял участие в войне Буэнос-Айреса против федералистов. Нет ничего удивительного в том, что консервативно настроенный помещик сражался против федералистов – в первую очередь Росас был портеньо и считал защиту родной земли своим священным долгом. К тому же это дело хорошо окупилось – он получил от правительства Буэнос-Айреса чин полковника и земельное пожалование, а вдобавок его авторитет существенно возрос.

Вот информация, позволяющая представить размеры состояния Росаса, большую часть которого он сколотил самостоятельно. В конце двадцатых годов его эстансия «Лос-Серрильос» насчитывала сто двадцать лиг, а крупного рогатого скота у него было более трехсот тысяч голов. Стоимость того, чем владел Хуан Росас, превышала четыре миллиона серебряных песо, в то время как в 1829 году в казну правительства провинции Буэнос-Айрес поступило около миллиона трехсот тысяч песо. Росас был в три раза богаче правительства провинции и мог позволить себе содержать большую армию. Настоящий каудильо.