Суббота

Мф., 90 зач., 22, 15—22

Тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Иисуса в словах. И посылают к Нему учеников своих с иродианами, говоря: Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице; итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет? Но Иисус, видя лукавство их, сказал: что искушаете Меня, лицемеры? Покажите Мне монету, которою платится подать. Они принесли Ему динарий. И говорит им: чье это изображение и надпись? Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. Услышав это, они удивились и, оставив Его, ушли.

С того времени, как первосвященник Каиафа изрек свое невольное пророчество, что лучше одному умереть за людей, – не проходило дня, чтобы члены Синедриона не собирались обсуждать вопрос: как уловить Иисуса и во что бы то ни было погубить Его. Фарисеи не погнушались войти в соглашение с ненавистными иродианами, приверженцами царя Ирода: до такой степени они пламенели ненавистью к нашему Господу! Тогда, говорит св. Матфей, «когда всего более надлежало сокрушаться сердцем, придти в изумление от человеколюбия Божия, устрашиться будущего Суда, и смотря на то, что уже совершилось, поверить тому, что должно совершиться» (свт. Иоанн Златоуст) – тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Его в словах, чтобы предать начальству и власти игемона. Они прибегли к одной из самых опасных и хитро задуманных уловок. Зная, с какой прямотой и откровенностью Иисус Христос всегда высказывал свои мысли, они придумали пред всем народом предложить Ему такой вопрос, на который, по их мнению, Он должен был ответить: да или нет, причем как в том, так и в другом случае подвергался опасности – или от народа, или от римлян. Хитрость фарисеев прежде слов открывается уже в тех лицах, которых они подослали к Иисусу Христу: и посылают к Нему учеников своих с иродианами.

И вот искусители подходят к Господу и делают вид, что между ними учениками и иродианами возник спор, для решения которого они и обращаются к мудрости Учителя Иисуса, говоря: Учитель! Есть один вопрос, о котором никто не говорит откровенно, нам бы хотелось узнать, что Ты думаешь об этом предмете. Мы знаем, что Ты справедлив, для Тебя правда выше всего, и истинно пути Божию учишь, безбоязненно, как истинный Учитель Израилев, учишь тому, чего Бог требует от человека, и не заботишься об угождении кому-либо, не обращаешь внимания на то, как думают другие люди, ибо не смотришь ни на какое лицо; Ты ничего не скажешь в угоду Пилату или Ироду…

«Смотри, – говорит свт. Иоанн Златоуст, – с какой лестью они приступают к Нему и как хитро прикрывают свое намерение. Знаем, что Ты справедлив. Как же они прежде говорили, что Он обманщик, обольщает народ, одержим бесом и не от Бога? Незадолго перед этим они Его спрашивали: какой властью Ты это творишь? И не смогли получить ответа; потому теперь надеются лестью надмить Его и склонить к тому, чтобы Он сказал что-нибудь противное закону и верховной власти. Потому и говорят: «справедлив», – и таким образом признают Его тем, что Он и есть на самом деле, только не от чистого сердца и неохотно. Присовокупляют: не заботишься об угождении кому-либо, чем они намекают на Ирода и кесаря». Тщеславные ученики гордых фарисеев судили о Господе по себе: они льстили Ему похвалами, не подозревая, как это противно Тому, Кто был кроток и смирен сердцем. Так их лесть изменяла сама себе.

Они продолжают: итак скажи нам: как Тебе кажется, позволительно ли (народу Божию) давать подать кесарю или нет? Давая эти подати не делаемся ли мы рабами язычников, не оскорбляем ли своей совести? Свт. Иоанн Златоуст замечает: «Посмотри, как они коварно действуют – не говорят: скажи нам что хорошо, что согласно с законом, но – как Тебе кажется? они только и думают, как бы уличить Его в противлении власти и предать. Но Тот, Кого хотят уловить, видит не только вопрос, но и сердца и намерения вопрошающих. Он видит, что злоба уже созрела и открыто обнаружилась, и потому глубже рассекает их рану, открывает их тайные мысли, обнаруживает перед всеми с каким намерением они пришли к Нему, и, таким образом, в самом начале приводит их в замешательство.

Но Иисус, видя лукавство их, сказал: что искушаете Меня лицемеры? – одним этим гневным словом лицемеры, Господь сразу обнажает их замысел, обличает лукавство и заставляет молчать. Потом, чтобы заставить их самих произнести приговор и сознать, что должно платить дань кесарю, Он говорит: покажите Мне монету, которой платится подать.

Фарисеи едва ли носили при себе римские монеты, но они были у иродиан. У меновщиков возле храма тоже можно было получить требуемую монету. Они принесли Ему динарий с изображением на одной стороне кесаря Тиберия, а на другой – его титула. Господь взял монету, посмотрел на изображение и надпись. И отдавая ее обратно, говорит им: чье это изображение и надпись? Вопрошающие не знали к чему ведет этот вопрос и говорят Ему: кесаревы. Тогда Господь разрешил их коварный вопрос самым простым образом: говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. Они спрашивали, позволительно ли давать? Он поправляет их и говорит: отдавайте, т. е. давайте назад. Платить дань не значит свое добровольно дарить, но отдавать должное; это – законная обязанность, необходимость. Ваши же раввины учат: чья монета, того и царство». «А дабы они не сказали: Ты подчиняешь нас людям, – присовокупляет: И Божие Богу. Ибо и людям надобно воздавать должное, и Богу – то, чем мы в отношении к Нему обязаны. Потому и Павел говорит: отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь. (см.: Рим. 13, 7). Кесарево не противоречит Божию: кесарь требует своего, когда требует дани, и не запрещает Божия, не препятствует исполнять Божии заповеди. «Впрочем, – замечает свт. Иоанн Златоуст, – когда ты слышишь: «отдайте кесарю кесарево» – разумей под этим только то, что нимало не вредит благочестию, ибо все противное благочестию не есть уже дань кесарю, но дань и оброк дьяволу».

«Ответ этот удивил всех, потому что сотворен был, так сказать, из ничего», – говорит архиеп. Иннокентий. Враги Господа были обезоружены совершенно. «На что теперь пожалуется ревность фарисейская? Сказано: «отдавайте Божие Богу». Что донесут игемону иродиане? Сказано: «отдавайте кесарево кесарю». Тем и другим должно быть стыдно, что предлагали такой как будто необычайно трудный вопрос, который разрешается одним взглядом на монету».

Услышав это, они удивились, – говорит евангелист, – сами вопрошающие должны были признаться, что сказано весьма благоразумно и обдуманно; они невольно удивлялись незлобивой мудрости ответа, который превзошел и обманул их ожидания. «После этого, – говорит свт. Иоанн Златоуст, – надлежало бы им уверовать и признать себя пораженными, потому что Он предоставил им очевидное доказательство Своей Божественности, открыв их тайные мысли и кротким образом заставив их молчать. Что же? Поверили ли они? Нет: и, оставив Его, ушли, говорит св. Матфей, удалились в мрачном настроении. Ничто так полно не раскрывает всю глубину гнусного лицемерия этих иудейских совопросников, как то, что они, несмотря на этот Божественный ответ и несмотря на свое тайное внутреннее убеждение в истинности его, впоследствии не постыдились обосновать на нем злостное обвинение против Иисуса Христа, будто Он запрещал давать подать кесарю.

Особенного примечания достойно то, что, хотя вопрос фарисеями был предложен об обязанности к кесарю, и хотя этот вопрос указанием на подать и заповедью: отдавайте кесарево кесарю разрешался достаточно и непобедимо, Господь однако этим не удовлетворился, но присовокупил другую заповедь: и Божие Богу, означая этим союз обеих заповедей и неполноту первой без последней. Нетрудно усмотреть, что вторая половина этой заповеди: отдавайте Божие Богу еще обширнее, поскольку власть Божия выше и обширнее власти кесаря. Все – Божие по праву сотворения, по праву сохранения, по праву управления; потому никаким изъятием не может быть ославлен вопрос апостола: Что ты имеешь, чего бы не получил? (см.: 1 Кор. 4:7). А следовательно – что же имеешь ты, что не был бы ты обязан воздать вседаровавшему Богу, в чем бы ты мог отказать Богу? Бог дал тебе ум: отдай его Богу, посвящая его на познание Бога, на помышление о Боге. Бог дал тебе волю: отдай ее Богу; да будет в законе Господни воля твоя; употребляй ее на исполнение заповедей Господних. Бог дал тебе сердце: отдай его Богу, иначе сказать, возлюби Бога всем сердцем. Бог дал тебе земные блага: отдавай их Богу, предпосылая к Нему избыток их через руки нищих, и то из благ, что употребишь на себя, употребляй с благодарением Богу…

Еп. Мефодий (Кульман). Святоотеческое толкование на Евангелие от Матфея.