Пятница

Мф., 83 зач., 21, 12–14, 17—20

И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано, – дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников. И приступили к Нему в храме слепые и хромые, и Он исцелил их. И, оставив их, вышел вон из города в Вифанию и провел там ночь. Поутру же, возвращаясь в город, взалкал; и увидев при дороге одну смоковницу, подошел к ней и, ничего не найдя на ней, кроме одних листьев, говорит ей: да не будет же впредь от тебя плода вовек. И смоковница тотчас засохла. Увидев это, ученики удивились и говорили: как это тотчас засохла смоковница?

Вошел Иисус в храм Божий… Сопровождаемый толпой верующих, которые одежды свои расстилали по пути, чтобы осленок шел не повреждая ног, Иисус входит в храм и выгоняет всех, которые продавали и покупали в храме: он опрокинул столы обменивавших монеты и разбросал сиденья продавцов голубей и сказал им, – приводя свидетельство Писания, – что дом Отца Его должен быть домом молитвы, а не пещерой разбойников или домом торговых сделок. Так написано и в другом Евангелии. Относительно этого места прежде всего надо узнать то, что, по предписанию закона, в этом святейшем во всем мире храме Господа, куда стекался народ из всех почти стран иудейских, приносились бесчисленные жертвы, – особенно в праздничные дни, – из баранов, быков и козлов, в то время как бедняки, чтобы не остаться без жертв, приносили птенцов, голубей и горлиц. В большинстве случаев было так, что те, которые приходили издалека, не имели жертвенных животных. Таким образом, священники придумали, каким образом брать добычу от народа, и стали на месте продавать всякого рода животных, необходимых для жертвоприношений, так что они за один раз и снабжали неимущих, и сами снова получали обратно то, что было продано. Но такие обороты их часто оказывались неудачными вследствие недостаточности покупателей, которые сами нуждались в средствах и не имели не только жертвенных даров, но даже и средств, чтобы купить птиц и дешевых подарков. Поэтому [священники] поставили там и меновщиков монеты, которые под поручительство ссужали деньги [нуждающимся]. Но т. к. законом было предписано, чтобы никто не брал лихвы и потому не мог пользоваться деньгами, отдаваемыми в рост, ибо они не только не давали никакой прибыли, но даже могли быть потеряны, – поэтому они измыслили другой способ, так называемых колливистов. Латинский язык не имеет выражения для передачи смысла этого слова. Колливой у них называлось то, что мы называем tragemata, т. е. маленькие дешевые подарки [гостинцы], например поджаренный горох, изюм и яблоки разного рода. Таким образом, колливисты, не имея возможности при отдаче денег в рост брать лихвы, брали взамен разные предметы, так что то, чего не позволялось [брать] в виде денег, они требовали предметами, которые приобретались за деньги, как будто не об этом проповедовал Иезекииль, говоря: «Не берите лихвы и сверхдолжного». Господь, видя в доме Отца Своего такого рода сделки, или разбойничество, побуждаемый пылом духа, – согласно тому, что написано в 68-м псалме: Ревность по доме Твоем снедает меня, – сделал себе бич из веревок и выгнал из храма большую толпу людей со словами: написано: дом Мой назовется домом молитвы, а вы сделали его пещерой разбойников. В самом деле, разбойник – тот человек, который из веры в Бога извлекает прибыль, и храм Божий он обращает в пещеру разбойников, когда его служение оказывается не столько служением Богу, сколько денежными сделками. Таков прямой смысл. А в таинственном значении Господь ежедневно входит в храм Отца Своего и извергает всех, как епископов, пресвитеров и диаконов, так и мирян, и всю толпу, и считает одинаково преступными как продающих, так и покупающих, ибо написано: даром получили, даром давайте. Он также опрокинул столы меновщиков монет. Обрати внимание на то, что вследствие сребролюбия священников алтари Божии называются столами меновщиков монет. И опрокинул скамьи продавцов голубей, [т. е.] продающих благодать Святого Духа и делающих все, чтобы пожирать подчиненных им людей, о которых Он говорит [или: говорится]: которые пожирают народ Мой, как хлебную пищу. Соответственно простому смыслу голуби не были на сиденьях, а в клетках; на сиденьях могли сидеть только продавцы голубей. А это почти бессмысленно, потому что понятием сиденье (cathedra) указывается преимущественно на достоинство учителей, которое сводится ни к чему, когда бывает смешано с прибылями. То, что мы сказали о Церквах, каждый пусть понимает в отношении к самому себе, ибо апостол говорит: вы храм Божий есте, и дух Божий живет в вас. Пусть не будет в доме сердца нашего торговых сделок, ни продажи, ни купли, ни жадности к подаркам, чтобы не вступил Иисус в строгом гневе и не очистил наш храм только с помощью бича, чтобы сделать его домом молитвы из пещеры разбойников и из дома торговли.

И приступили к Нему в храме слепые и хромые, и Он исцелил их. Если бы Он не опрокинул столов меновщиков монет и продавцов голубей, то слепые и хромые не заслужили бы того, чтобы получить прежнюю возможность видеть и восстановление способности ходить.

Оставив их, Он удалился за врата города в Вифанию, и остался там. Он оставил неверующих, и вышел из города противоречивых, и ушел в Вифанию, что значит: «Дом послушания» уже тогда предызображал призвание язычников; и остался там, потому что не мог оставаться среди Израиля. Это может быть понято и в том отношении, что Он был настолько беден и настолько не хотел никому льстить, что не нашел в большом городе ни одного гостеприимного хозяина и ни одного жилища; а пребывал в маленьком поселении у Лазаря и сестер его, ибо Вифания была деревней, в которой они жили.

«Утром же [следующего дня], возвращаясь в город, Он захотел есть. И видя при дороге одно смоковничное дерево, подошел к нему и ничего не нашел на нем, только одни листья. И сказал ему: да не родится от тебя плод никогда вовек; и смоковница тотчас засохла. И видя [это], ученики [Его] удивились, говоря: каким образом она тотчас засохла?» После рассеяния тьмы ночной, после распространения утренних лучей и по приближении полудня, когда Господь страданием Своим должен был просветить мир, возвращаясь в город [Иерусалим], Он почувствовал голод или показывая этим действительность [Своей] человеческой природы, или испытывая сильное желание [esuriens – как бы сильный голод] спасения верующих и страдая от неверия Израиля. И когда увидел одно дерево (под которым мы разумеем синагогу и собрание иудейское) возле дороги, ибо синагога имела Закон и потому была как бы при пути; т. к. она не веровала в Путь, то Он приходит к ней, стоящей неподвижно и не имеющей стоп евангельских, и ничего не нашел Он на ней, кроме одних только листьев, т. е. шелеста обетования, предания фарисеев, [их] хвастовства законом и красивыми словами без всякого признака плодов истины. Поэтому и другой евангелист говорит: еще было не время – или в том смысле, что не настало еще время спасения Израиля, т. к. еще не вступил народ язычников, или в том, что минуло уже время веры, потому что, придя сперва к нему и встретив презрение от него, Спаситель удалился к народам языческим. И сказал ему: да не родится от тебя плод никогда вовек или: в вечности, ибо греческое слово αίών [или: αίώνα] имеет то и другое значение; и высохла смоковница, не имевшая пищи, которой желал от нее хотевший вкусить Господь; листья высохли так, что остался только ствол. После же отпадения ветвей корень возьмет силу [или: будет жить], этот корень в самое последнее время, если захочет уверовать, то даст отпрыски веры, и исполнится Писание, которое говорит: есть надежда дереву. А согласно буквальному смыслу, Господь, должный пострадать среди народов и понести бремя крестного соблазна, должен был наперед утвердить души учеников знамением. Потому ученики и удивляются, говоря: каким образом она тотчас засохла? Таким образом, Спаситель той же силой мог бы иссушить и врагов Своих, если бы не ожидал спасения их через раскаяние.

Блж. Иероним Стридонский. Толкование на Евангелие от Матфея.