Седмица 3-я предуготовительная, Сырная

Понедельник Сырной седмицы

Лк., 96 зач., 19, 29–40; 22, 7—39

И когда Иисус приблизился к Виффагии и Вифании, к горе, называемой Елеонскою, послал двух учеников Своих, сказав: пойдите в противолежащее селение; войдя в него, найдете молодого осла привязанного, на которого никто из людей никогда не садился; отвязав его, приведите; и если кто спросит вас: зачем отвязываете? скажите ему так: он надобен Господу. Посланные пошли и нашли, как Он сказал им. Когда же они отвязывали молодого осла, хозяева его сказали им: зачем отвязываете осленка? Они отвечали: он надобен Господу. И привели его к Иисусу, и, накинув одежды свои на осленка, посадили на него Иисуса. И, когда Он ехал, постилали одежды свои по дороге. А когда Он приблизился к спуску с горы Елеонской, все множество учеников начало в радости велегласно славить Бога за все чудеса, какие видели они, говоря: благословен Царь, грядущий во имя Господне! мир на небесах и слава в вышних! И некоторые фарисеи из среды народа сказали Ему: Учитель! запрети ученикам Твоим. Но Он сказал им в ответ: сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют.

Настал же день опресноков, в который надлежало заколать пасхального агнца, и послал Иисус Петра и Иоанна, сказав: пойдите, приготовьте нам есть пасху. Они же сказали Ему: где велишь нам приготовить? Он сказал им: вот, при входе вашем в город, встретится с вами человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним в дом, в который войдет он, и скажите хозяину дома: Учитель говорит тебе: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими? И он покажет вам горницу большую устланную; там приготовьте. Они пошли, и нашли, как сказал им, и приготовили пасху. И когда настал час, Он возлег, и двенадцать Апостолов с Ним, и сказал им: очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания, ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием. И, взяв чашу и благодарив, сказал: приимите ее и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придет Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается. И вот, рука предающего Меня со Мною за столом; впрочем, Сын Человеческий идет по предназначению, но горе тому человеку, которым Он предается. И они начали спрашивать друг друга, кто бы из них был, который это сделает. Был же и спор между ними, кто из них должен почитаться большим. Он же сказал им: цари господствуют над народами, и владеющие ими благодетелями называются, а вы не так: но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий – как служащий. Ибо кто больше: возлежащий, или служащий? не возлежащий ли? А Я посреди вас, как служащий. Но вы пребыли со Мною в напастях Моих, и Я завещаваю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство, да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем, и сядете на престолах судить двенадцать колен Израилевых. И сказал Господь: Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих. Он отвечал Ему: Господи! С Тобою я готов и в темницу и на смерть идти. Но Он сказал: говорю тебе, Петр, не пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня. И сказал им: когда Я посылал вас без мешка и без сумы и без обуви, имели ли вы в чем недостаток? Они отвечали: ни в чем. Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч; ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: и к злодеям причтен. Ибо то, что о Мне, приходит к концу. Они сказали: Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно. И, выйдя, пошел по обыкновению на гору Елеонскую, за Ним последовали и ученики Его.

…Когда кто-нибудь впервые знакомится с Евангелием, то останавливается его мысль на главе, которая повествует о входе Господнем в Иерусалим, останавливается с удивлением, даже с недоумением, ибо читали они во многих других местах Евангелия, что Господь наш Иисус Христос всегда и неизменно отклонял от Себя всякие почести, всякое превозношение, ибо был Он кроток и смирен сердцем. <…> Апостолы знали, но апостолам тоже заповедано было не разглашать никому о том, что Он Христос, Мессия, Сын Божий.

Итак, все то, что было прежде, как бы стояло в некотором противоречии со входом Господним в Иерусалим. Никогда прежде не видели Господа иначе, как шествовавшим пешком; здесь впервые увидели Его сидящим на осле. Никогда не видели, чтобы Он не уклонялся от всяких почестей, а теперь Он принимал их.

Что же это значило? Почему теперь как бы изменился образ действий Господа Иисуса Христа? Почему никогда прежде за три с половиной года Своей проповеди Он не позволял никому разглашать, что Он Мессия, Спаситель мира? Почему и Сам никогда не говорил об этом? Почему? Потому что не пришло еще время открыть это людям, потому что неблаговременно было Ему открыться как Мессии. <…> Тогда, до входа Господа в Иерусалим, еще не настало время объявлять Его Христом, Сыном Божиим, Мессией.

А теперь настало.

<…> Как, в какой форме совершено это великое дело Господом нашим Иисусом Христом? Не со славою великою, не с той славой, которую должен был принять Мессия, если бы Он был тем, за кого считали и каким ожидали Его иудеи; если бы цель Его пришествия была только в том, чтобы воцариться навеки над народом израильским, поставить его превыше всех других народов и стать земным царем. <…> Если бы искал Он царства от мира сего, если бы желал быть тем Мессией, великим царем, какого ожидал народ израильский, то, конечно, Он не вошел бы в Иерусалим в таком бедном, смиренном виде. Разве не было среди уверовавших в Него, среди глубоко чтивших Его большого количества богатых и знатных, которые могли бы по первому намеку Его обставить вход в Иерусалим, как вход царя: дать великолепных коней, колесницы, которые сопровождали бы толпы народа, как сопровождали в Риме великих полководцев, одержавших славные победы над врагами? <…> А Господь Иисус Христос неужели мог так совершить вход Свой? О нет, о нет! Всякая слава земная ничтожна и исчезает как дым, и все те, которые были удостоены в Риме триумфа, давно, давно забыты людьми. Есть другая слава, неизмеримо более высокая, чем слава триумфаторов: есть слава доблестного смирения, кротости и добродетелей, ибо эти великие духовные качества неизмеримо выше всех заслуг военных и гражданских и всякой славы человеческой, ничтожной пред славой кротких, смиренных, полных любви и добродетелей.

Царство Христово было не от мира сего, оно было Царством от Бога. И славой его должна была быть слава Божия. И эту славу стяжал Он в Своем смиренном шествии на осле, на котором сидел Он, не гордо подняв голову, а низко опустив ее и орошая Свои святые ланиты потоками слез.

Было теперь благовременно открыться народу израильскому как смиренному и страдающему Мессии, как рабу Иеговы, как Отроку, Который тих и кроток, Которого Отец Небесный держит за руку, Который трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит (Ис. 42, 3). Таков был вход Господа в Иерусалим. Подумаем, неужели всякий, кто был бы на месте Господа Иисуса в этот момент Его славного вхождения в Иерусалим, кто стремился бы к славе и почестям земным, к власти царской, неужели не использовал бы восторг народа, вызванный величайшим чудом воскрешения мертвеца на четвертый день после смерти, – неужели не использовал бы такого восторга народного, чтобы подлинно воцариться?! <…> А Господу это не было нужно, ибо Царство Его не от мира сего.

<…> Народ ликовал, народ кричал, размахивая финиковыми ветвями: Благословен Грядый во имя Господне! осанна в вышних! (Мф. 21, 9). Народ постилал одежды свои под ноги осла, на котором Он ехал, дети восклицали, вознося хвалу Богу. А в черных душах своих книжники, фарисеи, первосвященники терзались, негодовали и, не выдержав, сказали Господу: «Запрети, запрети им: слышишь, что кричат». <…> А что ответил Господь? …если они умолкнут, то камни возопиют (Лк. 19, 40). Ибо о таком великом событии, которое видите вы, нельзя молчать, – даже камням нельзя молчать.

Свт. Лука (Войно-Ясенецкий). Проповеди.

Хочу я сегодня, други мои, побеседовать с вами о том, кто и когда в первый раз совершил Божественную литургию, где она была совершена в первый раз. Есть на небе ясное Солнце правды, вечное, никем не сотворенное, самосветящееся и разливающее превечный свет. Солнце это – Бог Отец. От этого Солнца пресветлого исходит Божественный, такой же, как Солнце, бесконечный, превечный Луч, все творящий и укрепляющий. Луч этот – Сын Божий. Этот-то Луч Божественный, Луч света дивного, зажег на земле чудную лампаду, наполнив, преисполнив ее не елеем, не маслом, а Своею наполнив Божественно Чистою Кровию.

Эта лампада, дорогие мои, есть Божественная литургия. Эту лампаду зажег Сын Божий, превечный Луч превечного Солнца Отца. Зажег Он ее в последние дни Своей жизни земной; впервые загорелась эта лампада в Сионской горнице в час совершения Тайной вечери. Вот Кем и когда впервые совершена была Божественная литургия.

Святые евангелисты и святые Отцы так описывают первую Литургию: <…> Тот, Кто был и Жертвою и Служителем этой первой Литургии, – Спаситель – омыл ноги ученикам и возлег с ними. Далее говорится: Христос взял хлеб… Нет, не хлеб взял Он в Свои пречистые руки, не хлеб, а тебя, душа грешная, тебя взял Своими чистейшими, святейшими руками. Взяв хлеб, Он возвел очи, поднял их к небу, к Отцу, хвалу воздал Отцу, показал Ему взятую грешную душу, как бы говоря: «Я беру эту душу, покупаю ее, но не за золото и не за бриллианты, – покупаю Я ее Кровию Своею, мукою крестною». Потом сказано: Христос благословил хлеб, вероятно ожидая Свою Крестную смерть. Он сделал на хлебе знамение креста. Господь возблагодарил, преломил затем хлеб.

Нет, не хлеб Он преломил – плоть Свою раздробил Он… После этого Христос раздал хлеб ученикам, а при этом Он сказал те слова, которые повторяются каждый раз во время Литургии: Приимите, ядите… Пийте от нея вси… Сказав эти слова, Христос Спаситель прибавил совет нежный, любвеобильный: Сие творите в Мое воспоминание.

Этот Новый Завет, установленный Христом Спасителем, великую радость внес в жизнь людей. Вкусив Тела и Крови Христа, люди приобщались Божественному естеству, впервые вошел в дом их души Господь. Душа людей стала храмом Божиим. О, какое это бесконечное, великое счастье!

Первые последователи Христа не забыли завета Его: Сие творите в Мое воспоминание*. И вот уже девятнадцать веков на земле приносится бескровная Жертва.

В течение девятнадцати веков не было ни одного дня, в который не совершалась бы Божественная литургия. И не прекратится она, пока существует мир, земля наша пока существует.

Никакая сила вражия не потушит лампады, зажженной Лучом Божества. Сатана поднимал бури, воздвизал жесточайшую брань, заставлял бушевать волны страстей – все это для того, чтобы потушить светлую лампаду, литургию Божественную, – но не удалось ему это и не удастся. С пришествием антихриста снова начнется гонение на Литургию, снова придется ей скрываться под землею, как во времена первых христиан. Но и во времена антихриста будет совершаться Литургия, и в последний день мира, когда Ангелы соберут на суд всех людей, и живых, и вставших из гробов, – и в этот день будет совершена Божественная литургия, только на небе совершена она будет.

Други мои, берегите эту Божию лампаду, любите литургию Божественную, старайтесь насытиться из этого источника жизни. Считайте потерянным день, когда вы не будете слышать Литургию. Церковь всех зовет на этот пир Божий; даже тем, кто остался дома по нужде, матерям семейства Церковь старается ударами колокола к «Достойно» напомнить, что в храме в этот момент совершается Божественная страшная литургия.

Сщмч. Серафим (Звездинский). Хлеб небесный: Проповеди о Божественной литургии.

В повествовании об установлении Таинства евхаристии евангелист Лука отличается от первых двух евангелистов преимущественно со стороны размещения отдельных моментов этого события и в некоторых подробностях повествования. Можно сказать поэтому, что он в этом случае руководился… каким-то своим источником.

Очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания. Господь имел такое желание вкусить эту Пасху с Своими учениками потому, что она была последнею пред страданиями и смертью Христа и, кроме того, потому, что на ней должно было совершиться установление Таинства евхаристии. Пока она не совершится в Царствии Божием. Выражение очень трудное для понимания и различно объясняемое толкователями. Лучше всего видеть здесь указание на то, что в Царствии Божием начнется теснейшее и совершеннейшее общение с Богом, которое, так сказать, предначинательно совершалось во вкушении пасхального агнца. Идея искупления, содержащаяся в праздновании Пасхи, найдет себе окончательное осуществление только в Царстве Божием, где вместе со Христом будут и апостолы. <…>

И взяв чашу (17) – точнее: приняв. Это была чаша с вином, обычно выпивавшаяся присутствовавшими при совершении пасхальной вечери. <…> Господь таким же образом, по сообщению евангелиста Луки, отстраняет от Себя чашу, не выпив из нее (разделите между собою). Т. к. это было нарушением предания, – отец семейства или хозяин вечери обязан был и сам испить вина из пасхальной чаши, – то этот отказ Христа должен был произвести большое впечатление на апостолов, и они сразу должны были воспрянуть духом в ожидании, что будет делать Христос далее. А далее и последовало установление Таинства евхаристии. <…>

Которое за вас предается, т. е. которое отдается для того, чтобы могло совершиться ваше искупление (ср.: Мф. 20, 28). Т. к. Господь здесь употребляет причастие настоящего времени… то из этого можно заключать, что Евхаристия, совершенная Христом, имела жертвенный характер, что уже тут, на вечери, совершалась великая и таинственная жертва предания Самого Себя Христом на смерть.

<…> В Мое воспоминание, т. е. для того, чтобы воспоминать обо Мне. В этих словах находится указание на то, что Евхаристия в каждом отдельном случае ее совершения есть действительная жертва Христова, приносимая за всех людей. Видеть здесь намек только на символический характер Евхаристии… совершенно неосновательно и явно противоречит пониманию ап. Павла (1 Кор. 11, 27; ср.: 1 Кор. 10, 16). <…>

Сия чаша есть Новый Завет, т. е. эта чаша есть Новый Завет чрез Мою Кровь, которая содержится в чаше и которая проливается для спасения вас. Опять и здесь западные толкователи видят только символ Крови Христовой, а не действительную Кровь, но против такого понимания говорит то же послание к Коринфянам и предание Православной Церкви, всегда утверждавшее, что в Таинстве евхаристии преподаются истинное Тело и истинная Кровь Христа.

Новый Завет, т. е. противоположный Ветхому, Моисееву, завет благодати и прощения (Рим. 11, 27), которые приобретены для людей чрез смерть Христа. <…> Евангелист Лука, согласно с евангелистом Иоанном, ясно говорит, что открытие предателя и, следовательно, его удаление с Тайной вечери последовало уже по установлении Таинства евхаристии. Господь таким образом употребил последнее средство для того, чтобы возвратить к Себе изменника-ученика, именно дал ему вкусить Тела и Крови Своей. Некоторые толкователи отмечают это как противоречие евангелиста Луки Евангелиям Матфея и Марка, по которым открытие предателя последовало до установления Таинства евхаристии (Мф. 26, 21–25 и Мк. 14, 18–21). Но если и есть здесь противоречие, то, во-первых, оно могло произойти от того, что евангелист Лука нашел нужным сначала рассказать о самом важном, что произошло на вечери, – об установлении Евхаристии, а потом уже передать об открытии предателя и о споре учеников между собою, и затем – и это нам представляется особенно важным – об удалении предателя с вечери не говорит ни один из всех трех синоптиков, и в этом пункте противоречия между ними нет: можно даже сказать, что и первые два евангелиста говорят только об открытии предателя Иоанну и, может быть, Петру, а это ведь не препятствовало Иуде продолжать сидеть за трапезою и дальше, что и изображает евангелист Лука… <…> В первых словах 22 стиха нужно видеть указание на то, что предание Господа Иудою не есть что-то неожиданное, а согласно с определением Божиим… Тем не менее оно остается свободным поступком предателя, за который этот последний будет наказан. Спрашивать – точнее: обсуждать, спорить. Им хотелось доказать друг другу, что никто из них на такое гнусное дело не пойдет.

О споре учеников за первенство передает только евангелист Лука. По изъяснении блж. Феофилакта, апостолы перешли к спору о первенстве вполне естественно, начавши с обсуждения вопроса, кто может явиться предателем Господа. Конечно, апостолы спорили о первенстве в Царстве Небесном (см.: Лк. 22, 4–27; ср.: Мф. 20, 25–27). <…> Господь говорит, что и самого спора о первенстве между апостолами не должно бы подниматься. Это свойственно царям-язычникам – искать возвышения над другими, а апостолы должны стараться только о том, чтобы услужить друг другу (ср.: Мф. 20, 25 и сл.). <…> Кто из вас больше – означает не: «кто хочет быть большим», а: «кто на самом деле больший». Как меньший – не в смысле ничтожный, а как более юный по возрасту: юноша всегда обязан услужить старшим (ср.: Деян. 5, 6,10). Господь в пример самоуничижения указывает на Самого Себя, имея, вероятно, при этом в виду совершенное Им пред тем умовение ног ученикам (Ин. 13, 4–6). Я посреди вас, т. е. Я не отделяюсь от вас, не ставлю Себя на пьедестал (ср.: Мк. 10, 45). Как служащий, т. е. как обыкновенный раб, служащий за столом. Конечно, это выражение – только символ самоуничижения Христа в отношении к людям.

Впрочем, Господь не отрицает, что апостолы имеют действительные заслуги, которыми они стоят выше других людей. Но эти заслуги их состоят только в том, что они переносили вместе со Христом различные испытания, каким Он подвергался во время Своего смиренного служения человечеству (ср.: Евр. 2, 18; 4, 15).

И Я завещаваю… т. е. и Я с Своей стороны, в награду за вашу верность, завещаю, или назначаю, вам (ср.: 2 Пар. 7, 18; Быт. 15, 18) царство или господство, владычествование… как и Мне Отец Мой предназначил господство. Конечно, то и другое – и владычество Христа, и владычество апостолов – будут иметь место в мессианском царстве (ср.: 1 Кор. 4, 8; 2 Тим. 2, 12). Да ядите и пиете… Это цель, с какою дает апостолам Христос их владычественные права. Они должны вкушать на Трапезе Христовой, как здесь вкушали с Ним… Это указывает на теснейшее общение их со Христом в Мессианском царстве (ср.: Лк. 13, 29; Мф. 8, 11).

<…>Предсказание об отречении апостола Петра евангелист Марк излагает в оригинальной форме, не руководясь ни Евангелием Марка, ни Евангелием Матфея, и затем помещает его не на том месте, какое отведено ему в первых двух Евангелиях, т. е. относит не ко времени по выходе с вечери, а еще ко времени пребывания в горнице, где происходила вечеря. <…> Сатана просил… Подобно тому как диавол некогда искушал Иова, он просил разрешения у Бога преследовать разными испытаниями и апостолов, чтобы поколебать их верность Христу. Действие сатаны в этом случае Христос уподобляет действию земледельца, который просеивает посредством решета пшеницу, чтобы отделить ее от плевел. Господь особенно и прежде всего молился о Петре, чтобы не оскудела его вера, – конечно, молился потому, что Петру, при его горячем, подвижном характере, более, чем другим апостолам, грозила опасность падения. При этом Господь объявляет Петру и утешение: он, хотя на время и отступит от Христа, но потом обратится снова к Нему и станет даже утверждать в вере других братьев своих, т. е., вероятно, иудеев, а не апостолов, как толкуют преимущественно католические экзегеты, видящие здесь основание для католического учения о непогрешимости папства.

<…> Слово о мече находится только у одного евангелиста Луки. Господь спрашивает об их первом путешествии, в которое Он послал их (Лк. 9, 1–6). Вопрос Его сам собою предполагает отрицательный ответ со стороны апостолов. Теперь наступает иное время. Нужно все иметь самим: нельзя рассчитывать на помощь со стороны мира. А у кого нет. Чего? Естественнее всего прибавить: мешка с деньгами, или просто: денег. Такому человеку, по новым обстоятельствам, нужно непременно приобрести меч, и для этого, не имея денег, он должен продать свою верхнюю одежду. Словом о мече Господь не хочет сказать, что ученики во время своих миссионерских путешествий должны будут прибегать к защите себя оружием: Господь неоднократно внушал им, что Сам Бог их будет, когда нужно, защищать (ср.: Лк. 21, 18 и др.). Нет, Господь хочет этим сказать, что отныне для Его учеников наступают времена крайне тяжелые: против них вооружится весь мир, и им нужно быть готовыми ко всему. Почему ученики должны готовиться к преследованиям со стороны мира? Потому, что их Господь и Учитель теперь должен быть причтен к злодеям (Ис. 53, 12), т. е. потерпеть участь преступников. Последователи Его, понятно, также не могут ожидать для себя ничего хорошего (ср.: Мф. 10, 24 и сл.).

Должно – указание на Божие предопределение (ср.: Мф. 26, 54). Ибо то, что о Мне, приходит к концу, – т. е. Мое дело кончено: судьба Моя скоро совершится, хотя ученики все еще не верят этому.

Ученики не поняли слова: о «мече» – и думают, что Христос действительно советует им запастись мечами ввиду угрожающей опасности. У них уже было два меча, которыми они запаслись, вероятно, во время путешествия в Иерусалим, т. к. им приходилось идти небезопасными местами. Господь, видя, что они Его совершенно не понимают, с грустью говорит: довольно, т. е. прекратим об этом разговор!

А.П. Лопухин. Толковая, Библия или Комментарий на все книги Священного Писания Ветхого и Нового Заветов. Евангелие от Луки.