От немецких властей он после многолетних мытарств получил 28 тысяч марок (выплаченных несколькими траншами) в качестве компенсации за «моральный и материальный ущерб», как теперь на бюрократическом языке называлась вынужденная эмиграция. Ср.: Schoeller. Loc. cit. S. 782.
