Ibid. S. 262.

Ibid. S. 39.

Forrest W. «You will standfast and not move» // London News Chronicle. 11.04.1945. Цит. по: Jakobmeyer. Loc. cit. S. 37.

Jacobmeyer. Loc. cit. S. 29.

Своими мыслями о «расчеловечивании» и огрублении в лагере делился французский писатель и педагог Жорж Иверно. Он пять лет провел в немецком плену и мог из своего лагеря наблюдать за русскими военнопленными в соседнем лагере, с которыми обращались намного хуже, чем с французами. В своей опубликованной в 1949 году книге «Кожа и кости» он писал: «Русский лагерь расположен в трехстах метрах от нашего. В то лето мы коротали время, наблюдая, как русские хоронят своих солагерников. Необыкновенно монотонная работа: прикатить тележку с трупами к широкой траншее, сгрузить трупы на землю, сбросить их в ров – потом все сначала. И так целый день. Целый день возиться с мертвецами. На этой песчаной равнине, залитой солнцем. Целый день таскаться туда-сюда с дребезжащей тележкой – от лагеря ко рву и обратно. Хоронившие своих товарищей по несчастью были сами ненамного живее трупов: в них оставалось ровно столько жизни, сколько требовалось, чтобы ходить, возить тележки, нагружать и разгружать их. Люди с потухшими глазами, обтянутые кожей скелеты, отрешенные от внешнего мира. И два лениво насвистывающих какие-то песенки солдата, охраняющих этих живых скелетов. Два мужлана, которым на все наплевать… Время от времени они грозно облаивали своих подопечных. Дубасили прикладами тех, кто подворачивался под руку. Не от злости, а просто потому, что это была их работа. И потому что жили как у Христа за пазухой. Кстати, удары и оскорбления отскакивают от русских как от стенки горох. Да, они такие. Иногда поневоле задаешь себе вопрос: чем их вообще можно пронять? Они монотонно переставляют ноги, шагают, выполняют какие-то манипуляции. Но они уже давно по ту сторону вещей» (Hyvernaud G. Haut und Knochen. Berlin, 2010. S. 95).