Глава 19

– Лианна, оценка повреждений! – потребовал Кейт.

– Готовлю сводку по боевым, от скоростного прохождения стяжки ничего не поломалось.

– Сколько пострадавших?

Лианна наклонила голову, прислушиваясь к поступающим через аудиоимплант сообщениям.

– Погибших нет. Много переломов. Несколько сотрясений. Ничего особо серьёзного. Да, и Джессика Фонг выбралась из шестнадцатого ангара, правда, сломала бедро, руку и сильно исцарапалась.

Кейт кивнул и издал вздох облегчения. Он оглядел голосферу, пытаясь разглядеть какие-нибудь детали в тусклых кляксах, пятнающих чёрную бесконечность.

– Господи, – пробормотал он про себя.

– Все боги, – тихим голосом откликнулся Яг, – сейчас очень и очень далеко отсюда.

Тор повернул своё кресло лицом к валдахуду.

– Мы ведь в межгалактическом пространстве?

Яг поднял верхнюю пару плеч в знак подтверждения.

– Но… я никогда не слышала о настолько далёких доступных выходах, – сказала Лианна.

– Стяжки существуют лишь в течение некоторого конечного времени, – сказал Яг. – Даже гиперпространственный сигнал от внегалактической стяжки мог ещё не добраться ни до одного из миров Содружества.

– Но как стяжка может существовать в межгалактическом пространстве? – спросил Тор. – За что она заякорена?

– Это очень хороший вопрос, – сказал Яг, наклоняя голову, чтобы свериться с показаниями инструментов. – Ага, вот оно. Взгляните на гиперпространственный сканер, Магнор. Примерно в шести световых годах отсюда массивная чёрная дыра.

Тор удивлённо присвистнул.

– Меняю курс. Лучше обойти её десятой дорогой.

– Она представляет для нас опасность? – спросил Кейт.

– Нет, если только я не засну за рулём.

Яг нажал на своём пульте несколько клавиш, и на голосфере появилась ограниченная рамкой область. Но чернота внутри рамки ничем не отличалась от черноты снаружи.

– Обычно можно разглядеть вокруг чёрной дыры аккреционный диск, – сказал Яг, – но здесь ему не из чего сформироваться. – Он помолчал. – Я думаю, это очень старая чёрная дыра – ей бы понадобились миллиарды лет, чтобы сюда забраться. Подозреваю, что в прошлом она была компонентом двойной звёздной системы. Когда больший компонент превратился в сверхновую, присутствие второго могло внести во взрыв асимметрию, в результате которой получившаяся чёрная дыра оказалась выброшена из своей галактики.

– Но что тогда активировало стяжку? – спросила Лианна.

Яг пожал обеими парами плеч.

– Чёрная дыра притягивает любое вещество, которое случится поблизости. Возможно, что-то по пути к дыре случайно наткнулось на стяжку. – Яг пытался говорить непринуждённо, но было очевидно, что даже его произошедшее потрясло. – На самом деле нам очень повезло – стяжки в межгалактическом пространстве, вероятно, так же редки, как грязь без отпечатков ног.

Кейт обернулся к Тору. Он делал усилия, чтобы заставить свой голос звучать спокойно и ровно. Он – директор; и неважно, что обычно «Старплекс» жил как научная лаборатория, а не древний парусник, он знал, что вся команда теперь смотрит на него и в нём ищет поддержки.

– Как скоро мы сможем снова войти в стяжку? – спросил он. – Как скоро мы сможем забрать «Бутлегера»?

– У нас всё ещё большие проблемы с электричеством, – сказала Лианна. – Я не хотела бы двигать корабль до тех пор, пока мы с ними не разберёмся. На это нужно по крайней мере три часа.

– Три часа! Но…

– Я пытаюсь ускорить дело, – сказала Лианна.

– Мы можем послать зонд на помощь Риссе и Длиннорылу? – спросил Кейт.

Помещение на секунду затихло. Потом Ромбус подъехал к командной консоли и тронул Кейта за руку одним из своих щупалец.

– Друг мой, – сказал он; низкую интенсивность свечения его сети ФАНТОМ передал как шёпот, – вы не должны этого делать. Нельзя подвергать опасности ещё один корабль.

«Я – директор, – подумал Кейт. – Я могу делать всё, что посчитаю нужным. Он тряхнул головой, пытаясь совладать с эмоциями. – Если что-то случится с Риссой…»

– Вы правы, – ответил он наконец. – Спасибо. – Он повернулся к Ягу и почувствовал, как его сердце снова заколотилось. – Я возвращаю вас под домашний арест, вы…

– «Свинья», – договорил за него Яг, отлично сымитировав английское слово. – Давайте скажите это.

– Моя жена осталась там, возможно, погибла. И Длиннорыл. Чего, к чертям, вы пытались добиться?

– Я ничего не признаю.

– Ремонт повреждений обойдётся в миллиарды. Содружество выдвинет против вас обвинения, уж будьте уверены.

– Вы никогда не сможете доказать связь между моей просьбой о передвижении «Старплекса» и последующим нападением. Можете поносить меня, как хотите, но даже ваше примитивное судопроизводство требует подкреплять обвинения доказательствами. Существа из тёмной материи, за которыми я собирался наблюдать, действительно оставляют необычный гиперпространственный след, любой астроном вам это подтвердит. И они на самом деле были недоступны для наблюдения из той точки, где находился «Старплекс».

– Вы сказали, что тот темнянин собирается делиться. Ничего такого не было.

– Вас развратила социология, Лансинг. В настоящей науке мы часто получаем результаты, которые опровергают разработанные нами теории.

– Это была уловка…

– Это был эксперимент. Предполагать что-либо иное нет оснований; если вы продолжите обвинять меня публично, я выдвину против вас обвинения в диффамации.

– Ты ублюдок. Если Рисса погибнет…

– Если доктор Лансинг погибнет, я буду скорбеть вместе с вами. Я не желаю ей зла. Но, насколько нам известно, у неё и Длиннорыла были все шансы добраться до стяжки и пройти через неё. Сегодня гибли мои соотечественники, не ваши.

– Он прав, Кейт, – тихо сказала Лианна со своего места. – Мы потеряли оборудование, у нас есть раненые. Но никто на «Старплексе» не погиб.

– За возможным исключением Риссы и Длиннорыла, – огрызнулся Кейт. Потом сделал глубокий вздох и попытался успокоиться. – Это из-за денег, Яг, да? Из всех миров Содружества Реболло от открытия межзвёздной торговли пострадал больше всех. Вы не сделали двух одинаковых вещей за всю историю…

– Это было бы оскорблением Бога Мастеров…

– Это было бы эффективно, а ваши фабрики и рабочие неэффективны. Так что вы решили пополнить казну, да? Даже разобранный на части «Старплекс» стоит триллионы – а ещё целую кучу славы. А если вспыхнет война – так и что ж, маленькая война – отличное дело для оживления экономики.

– Никто в здравом уме не хочет войны, – сказал Яг.

– ФАНТОМ, – сказал Кейт, – Яг снова находится под домашним арестом.

– Принято.

– Возможно, этот акт удовлетворит ваш карающий дух, – пролаял Яг, – но мы всё ещё на научном корабле, и мы впервые оказались в межгалактическом пространстве. Мы должны выяснить наше текущее положение – и я на этом корабле наиболее подходящий специалист для решения этой задачи. Отмените приказ об аресте, прекратите вопить и дайте мне спокойно работать, и я попробую понять, куда нас занесло.

– Босс, – мягко сказал Тор. – Он, в общем-то, прав. Пусть он нам поможет.

Кейт, дрожа от ярости, помолчал несколько секунд, потом коротко кивнул. Но когда он так ничего больше не сказал, Тор произнёс в пространство:

– ФАНТОМ, отменить домашний арест Яга.

– Отмена требует одобрения директора Лансинга.

Кейт шумно выдохнул.

– Одобряю. Выполняй. Но… ФАНТОМ, отслеживай все команды, которые от него исходят. Если какая-то из них покажется не связанной с задачей определения нашего местоположения, сразу докладывай мне.

– Принято. Домашний арест отменён.

Кейт посмотрел на Тора.

– Куда мы сейчас движемся?

Тор проконсультировался с мониторами.

– Мы всё ещё движемся по модифицированной параболической орбите вокруг зелёной звезды. Разумеется, наша траектория изменилась, когда исчезло её гравитационное воздействие…

– Магнор, – прервал его Яг. – Мне нужно, чтобы вы повернули корабль в соответствии с последовательностью Гафа-Вейфарера. У нас остался только один гиперскоп, а мне нужно выполнить параллактическое гиперпространственное сканирование всего неба.

Тор нажал несколько клавиш. Голографическая сфера начала выполнять серию вращений вокруг различных осей, но поскольку, за исключением нескольких световых пятен, она была практически пуста, то её наклоны и вращения не вызывали головокружения. Тор снова обернулся к Кейту.

– Что касается возвращения домой, то эта стяжка в гиперпространстве выглядит как любая другая, которые я видел, с нулевым меридианом. Исходя из предположения, что чёртова штуковина на миллионах световых лет работает точно так же, я смогу доставить нас к любой активированной стяжке по вашему выбору, как только Лианна разберётся с электроснабжением.

– Хорошо, – сказал Кейт. – Лианна, насколько серьёзные повреждения мы получили в бою?

– Палубы с пятьдесят четвёртой по семидесятую затоплены, – ответила она голове Кейта на своей консоли, – а на всех ниже сорок первой имеются те или иные повреждения от воды. Также все палубы под центральным диском получили большую дозу радиации во время облёта зелёной звезды; я рекомендую объявить всю нижнюю часть непригодной для обитания. – Она помолчала. – Команда «Старплекса-два» будет в ярости – мы испоганили оба комплекта нижних жилых модулей.

– Что с силовой защитой?

– Все эмиттеры поля были перегружены, но инженеры их уже ремонтируют; минимальную защиту мы будем иметь уже через час. Собственно, нам повезло, что мы попали в межгалактическое пространство. Шансы поймать здесь микрометеорит исчезающе малы.

– А повреждения, которые нанёс Гавст, вырезая из корпуса генератор номер два?

– Ремонтники уже установили временные переборки вокруг образовавшейся дыры, – сказала Лианна. – Они продержатся, пока мы не встанем в док.

– А остальные генераторы?

– Третий был полностью отрезан от корабельной сети; ремонтники восстанавливают соединения, но я не уверена, хватит ли у нас широкополосного оптического кабеля на складе; возможно, придётся производить недостающий. В любом случае, пока мы его не подключим, главными двигателями пользоваться нельзя. Также один из валдахудских кораблей начал вырезать генератор номер один. Это его отключение стало причиной потери питания. С ремонтом этих повреждений проблем не будет.

– Каково состояние причальных зон?

– Шестнадцатый ангар заполнен замёрзшей водой, – сказала Лианна. – Три из пяти участвовавших в бою кораблей также нуждаются в ремонте.

– Но мы всё ещё на ходу? – спросил Кейт.

– Я рекомендую постановку в док примерно на три недели для ремонта, но в целом в ближайшее время нам ничто не угрожает.

Кейт кивнул.

– В таком случае, Тор, как только Лианна даст «добро» на запуск двигателей, проложите курс, который приведёт нас через стяжку обратно в систему зелёной звезды.

Рыжие брови Тора взметнулись вверх.

– Я знаю, что вы хотите спасти «Бутлегер», но если они остались живы, то Длиннорыл наверняка уже увёл корабль из системы через стяжку.

– Вероятно, так, но я не за этим хочу вернуться. – Он взглянул на Ромбуса. – Вы были правы пару минут назад, мой колёсный друг. Я должен чётко понимать приоритеты. Контакты с иной жизнью – это то, для чего «Старплекс» изначально был задуман и построен. Я не позволю Содружеству поступить как хлопники и прекратить контакт из-за недоразумения. Я хочу снова поговорить с темнянами.

– Они пытались нас убить, – сказал Тор.

Кейт помахал рукой.

– Нет-нет, я не собираюсь давать им второй шанс запустить нас в зелёную звезду. Можете рассчитать такой маршрут, чтобы мы появились из стяжки, облетели вокруг звезды и снова вернулись к стяжке так, чтобы отправиться на Плоскон 368A?

Тор на секунду задумался.

– Думаю, это возможно. А почему П368А? Почему не Новый Пекин?

– Есть основания полагать, что атака на «Старплекс» не была изолированным событием. Возможно, Новый Пекин сейчас в осаде. Я хочу увести нас на нейтральную территорию. – Пауза. – Так вот, если полетим, как я сказал, темняне смогут нас перехватить?

Тор покачал головой.

– На таких скоростях вряд ли, если только они не ждут в засаде прямо у стяжки.

– Ромбус, – сказал Кейт, – как только Лианна запустит необходимые службы, отправьте зонд к зелёной звезде. На нём должен быть гиперпространственный сканер, чтобы обнаружить темнян по оставляемому ими прогибу в пространстве. Он также выполнит широкополосное радиосканирование на случай, если прибыло валдахудское подкрепление. И, – Кейт с трудом заставил голос не дрогнуть, – попытается обнаружить сигнал транспондера «Бутлегера».

– Зонд можно будет запустить не раньше чем через тридцать минут, – сказала Лианна.

Кейт кусал губы и думал о Риссе. Если она умерла, он не сможет смириться с этой потерей и за миллиарды лет. Он смотрел на светящие из бездны пятна галактик. Он даже не знал, в каком направлении смотреть, на чём концентрировать свои мысли. Он чувствовал себя невероятно крошечным, незначительным и немыслимо одиноким. На голосфере не на чем было сфокусировать взгляд – ничего резкого, чётко очерченного, ничего определённого. Просто бездна – разрушающая личность пустота.

Внезапно по левую руку от него раздался странный звук, похожий на собачье покашливание – ФАНТОМ перевёл его как выражение «абсолютного изумления». Кейт повернулся к Ягу, и от его вида у него упала челюсть. Никогда раньше он не видел, чтобы его мех выделывал такое.

– В чём дело?

– Я… я знаю, где мы, – сказал Яг.

Кейт смотрел на него.

– Да?

– Вы в курсе, что Млечный Путь и Туманность Андромеды гравитационно связаны с примерно сорока меньшими галактиками?

– Местная система, – сказал Кейт, начиная злиться.

– Именно, – сказал Яг. – В общем, я начал с того, что попытался найти какие-нибудь характерные объекты Местной системы, такие как сверхъяркая звезда S Золотой Рыбы в Большом Магеллановом Облаке. Не получилось. Тогда я отсортировал каталог известных внегалактических пульсаров по расстоянию – которое, разумеется, соответствует возрасту – и использовал сигнатуру их пульсаций для идентификации.

– Да, да, – сказал Кейт. – И что?

– И ближайшей к нам галактикой оказалась вот эта вот, – Яг показал на голосфере размытое пятно у себя под ногами. – Отсюда до неё где-то пятьсот тысяч световых лет. Я идентифицировал её как CGC 1008; у неё есть несколько уникальных особенностей.

– Хорошо, – сказал Кейт сухо, – мы в полумиллионе световых лет от CGC 1008. Теперь скажите нам, далёким от астрофизики, каково расстояние от CGC 1008 до Млечного Пути?

Звуки Яговой речи стали тише и глуше.

– Мы в шести миллиардах световых лет от дома, – произнёс автопереводчик.

– Шесть… миллиардов? – повторил Тор, оборачиваясь к Ягу.

Яг пожал верхней парой плеч.

– Точно так, – сказал он всё ещё глухим голосом.

– Это… поразительно, – сказал Кейт.

Яг снова пожал верхними плечами.

– Шесть миллиардов световых лет. В шестьдесят тысяч раз больше диаметра Млечного Пути. В двести семьдесят раз больше расстояния от Млечного Пути до Туманности Андромеды. – Он посмотрел на Кейта. – В терминах, понятных вам, далёким от астрофизики, – чёртова прорва световых лет.

– Млечный Путь виден отсюда? – спросил Кейт.

Яг развёл руками.

– О да, – сказал он по-прежнему глухо. – Отлично виден. Центральный компьютер, увеличить сектор сто двенадцать.

Вокруг участка голосферы появилась рамка. Яг встал со своего места и подошёл к изображению. Некоторое время он всматривался в него, ища ориентиры.

– Вот, – сказал он, указывая пальцем. – Вот это он. А вот тут, рядом с ним, – Туманность Андромеды. А вот это M33, третий по величине участник Местной системы.

Огни Ромбуса сложились в узор замешательства.

– Тысяча извинений, но это не может быть правдой, уважаемый Яг. Это не спиральные галактики. Они больше похожи на диски.

– Я не ошибся, – ответил Яг. – Это Млечный Путь. Поскольку мы в шести миллиардах световых лет от него, мы его видим таким, каким он был шесть миллиардов лет назад.

– Вы уверены? – спросил Кейт.

– Абсолютно. После того как пульсары подсказали мне, куда смотреть, стало довольно легко определить, которая галактика Млечный Путь, а которая – Туманность Андромеды. Магеллановы Облака слишком молоды, так что их свет ещё сюда не добрался, но шаровые скопления состоят почти исключительно из очень старых звёзд первого поколения, и я опознал несколько специфических шаровых скоплений и в Млечном Пути, и в Туманности Андромеды. Да, я уверен – этот простой диск и есть наша родная галактика.

– Но у Млечного Пути спиральные рукава, – сказала Лианна.

Яг обернулся к ней.

– Да, вне всякого сомнения, сегодня у Млечного Пути есть спиральные рукава. И точно так же, вне всякого сомнения, как вы сами можете видеть, шесть миллиардов лет назад у него спиральных рукавов не было.

– Как это может быть? – спросил Тор.

– Это, – сказал Яг, – неприятный вопрос. Признаю, я считал, что, даже будучи вдвое моложе, чем сейчас, Млечный Путь уже имел спиральные рукава.

– Ну хорошо, – сказал Кейт. – Значит, спиральные рукава появились где-то в этом промежутке.

– Нет, это нехорошо, – ответил Яг; в звуки его родной речи начала возвращаться всегдашняя сварливость. – На самом деле в этом никогда не было смысла. У нас никогда не было хорошей модели формирования спиральных рукавов галактик. Большинство моделей строятся на дифференциальном вращении – на том факте, что звёзды поблизости от ядра галактики делают вокруг него несколько оборотов за то время, как периферия завершает один. Но любой рукав, возникший по этой причине, будет сугубо временным явлением, существующим в течение от силы миллиарда лет. О, мы бы видели, что некоторые галактики спиральные, но не так, чтобы спиральными были три из каждых четырёх. Эллиптических галактик должно быть много больше, чем спиральных, но это не так.

– Очевидно, в теориях где-то ошибка, – сказал Кейт.

Яг пожал верхними плечами.

– В самом деле. Мы, недалёкие от астрофизики, столетиями возились с так называемой «моделью волн уплотнения», чтобы объяснить обилие спиральных галактик. Она постулирует спиралевидные возмущения, распространяющиеся в веществе галактического диска, которые увлекают за собой звёзды или даже способствуют их образованию – одновременно вращаясь. Но эта теория никогда не была удовлетворительной. Во-первых, она не могла объяснить многообразия спиральных форм, а во-вторых, непонятны были причины, по которым эти воображаемые волны уплотнения могли бы возникать. В качестве причины предлагались взрывы сверхновых, но сверхновые с равной вероятностью могут и породить долгоживущие возмущения, и погасить влияние друг друга. – Он помолчал. – У нас были и другие проблемы с моделью формирования галактик. Ещё в тысяча девятьсот девяносто пятом году земные астрономы обнаружили, что далёкие галактики, наблюдаемый возраст которых впятеро меньше текущего возраста Вселенной, вращаются со скоростями, сравнимыми со скоростью вращения Млечного Пути, тогда как, согласно теории, в те времена они должны были вращаться вдвое медленнее.

Кейт задумался на секунду.

– Но если то, что мы видим, – правда, то спиральные галактики должны как-то сформироваться из простых дисков, так ведь?

Снова пожатие верхних плеч.

– Надо полагать. Землянин Эдвин Хаббл считал, что каждая галактика рождается как простое сферическое скопление звёзд, под влиянием вращения расплющивается в диск, а потом формирует спиральные рукава, которые со временем расходятся всё дальше и дальше друг от друга. Но, хотя теперь у нас есть свидетельства того, что похожая эволюция действительно имеет место, – он махнул рукой в сторону телескопического изображения, – мы по-прежнему не знаем, почему эта эволюция происходит и почему спиральные структуры сохраняются надолго.

– Но вы говорили, что две трети всех больших галактик спиральные, – сказала Лианна.

– Нууу, – сказал Яг; ФАНТОМ перевел его шипящий взрык как растянутую гласную, – на самом деле мы не так много знаем о соотношении эллиптических и неэллиптических галактик во Вселенной в целом. Очень сложно различить структуру объекта с расстояния в миллиарды световых лет. В ближайших окрестностях мы видим, что спиральных галактик много больше, чем эллиптических, и что спиральные состоят преимущественно из молодых голубых звёзд, тогда как эллиптические – по большей части из старых красных. И поэтому мы предполагаем, что всякая сверхдалёкая галактика, что излучает много голубого света (с поправкой на красное смещение, разумеется), – спиральная, а та, что больше излучает в красном диапазоне, – эллиптическая, но мы не можем утверждать этого наверняка.

– В это невозможно поверить, – сказала Лианна, глядя на изображение. – То есть так она выглядела шесть миллиардов лет назад, когда ни одной из планет Содружества ещё не возникло? А там есть… как по-вашему, существует ли там сейчас какая-нибудь жизнь?

– Ну «сейчас» – по-прежнему «сейчас», разумеется, – заметил Яг. – Но если вы имеете в виду, существовала ли жизнь в Млечном Пути, когда этот свет отправился в путешествие, то мой ответ – нет. Ядра галактик очень радиоактивны – даже больше, чем принято думать. В огромной эллиптической галактике, которую мы видим перед собой, фактически вся галактика – ядро. Когда звёзды настолько близки друг к другу, поток жёсткого излучения повсюду так силён, что стабильные молекулы ДНК просто не могут сформироваться. – Пауза. – Из чего я делаю вывод, что жизнь возможна только в галактиках среднего возраста; молодые галактики без спиральных рукавов стерильны.

На какое-то время на мостике воцарилась тишина, прерываемая лишь тихим бормотанием системы вентиляции и время от времени приглушёнными звуковыми сигналами контрольных панелей. Каждый размышлял о крошечном световом пятне, которое в один прекрасный день даст им всем жизнь, о том факте, что они оказались дальше от дома, чем кто-либо прежде, и о неизмеримо громадной бездне пустого пространства вокруг.

Шесть миллиардов световых лет.

Кейт вспомнил читанную когда-то давно книгу о Бормане, Ловелле и Андерсе, астронавтах «Аполлона-8», которые на Рождество 1968 года облетели Луну, читая выдержки из Книги Бытия. Они были первыми землянами, забравшимися так далеко от родной планеты, что они могли закрыть её ладонью вытянутой руки. Возможно, больше, чем любое другое событие в истории, этот вид, эта перспектива, это изображение знаменовали для человечества конец детства, осознание того, что их мир – всего лишь маленький шарик, плывущий в ночи.

И теперь, думал Кейт, возможно – лишь возможно, что с этого изображения человечество вступит в пору среднего возраста: картинка на обложке тома второго биографии человечества. Крошечной, незначительной и хрупкой оказалась не только Земля. Кейт поднял руку, протянул её к голосфере и накрыл звёздные острова ладонью. Посидел так несколько секунд, потом опустил руку и позволил глазам блуждать по непомерным глубинам раскинувшейся во всех направлениях пустоты. Его взгляд случайно наткнулся на Яга, который делал ровно то же самое, чем занимался Кейт секунду назад, – накрывал ладонью Млечный Путь.

– Простите, Кейт, – сказал Лианна; первые слова, прозвучавшие на мостике после нескольких минут всеобщего молчания. Её голос был приглушён, словно она разговаривала в кафедральном соборе. – Система электроснабжения отремонтирована. Мы можем запустить зонд в любое время.

Кейт медленно кивнул.

– Спасибо, – сказал он; в его голосе звучала задумчивость. Он ещё раз взглянул на молодой Млечный Путь, парящий во тьме, и потом тихо сказал: – Ромбус, давайте взглянем, что творится дома.