Глава 7

Рисса и Яг добрались до мостика на лифте и скоро уже стояли перед двумя рядами консолей, докладывая коллегам о своём фантастическом открытии.

– Уже долгое время бытует метафора, – пролаял Яг, – что видимая материя – это лишь пена на чернильном океане тёмной материи. Мы знаем о существовании тёмной материи по оказываемому ею гравитационному воздействию, но до сих пор ни разу её не наблюдали непосредственно. Те огромные сферы и взвесь мелких частиц между ними как раз и состоят из тёмной материи.

Лианна тихо присвистнула. Кейт поднял бровь. Разумеется, он слышал о тёмной материи. Фриц Цвикки, астроном из Калтеха, постулировал её существование в 1933 году на основании наблюдений галактик в Скоплении Девы. По его измерениям, эти галактики вращались друг вокруг друга с такими скоростями, что если бы они состояли только из видимых звёзд, то давно разлетелись бы в разные стороны. Последующие исследования показали, что практически все большие структуры во Вселенной – и наш Млечный Путь не исключение – ведут себя так, будто они значительно тяжелее, чем суммарная масса всех составляющих их звёзд и разумного числа планет. Эту недостающую массу окрестили «тёмной материей», поскольку она не светилась сама и, по-видимому, почти не отражала падающий свет, но при этом создавала примерно 90 % всей гравитации во Вселенной.

Тор Магнор, как обычно, сидел, положив свои огромные ножищи на край консоли и сплетя толстые пальцы рук на затылке, погрузив их в буйную рыжую шевелюру.

– Я считал, что природа тёмной материи давно выяснена, – заметил он.

– Лишь частично, – ответил Яг, разводя верхними руками. – Нам давно известно, что барионная материя, состоящая из привычных нам протонов и нейтронов, составляет менее десяти процентов массы Вселенной. В две тысячи тридцать седьмом году было обнаружено, что вездесущие тау-нейтрино имеют очень малую массу покоя, эквивалентную примерно семи электрон-вольтам. Также мы узнали, что мю-нейтрино тоже имеет ничтожно малую собственную массу – где-то в три тысячных электрон-вольта. Поскольку количество нейтрино этих двух типов очень велико, в сумме они дают в три или четыре раза большую массу, чем вся барионная материя. Но даже с учётом нейтрино около двух третей массы Вселенной оставались неучтёнными – до сегодняшнего дня.

– Почему вы считаете, что это вещество – тёмная материя? – спросил Кейт.

– Ну это точно не обычная материя – в этом можно не сомневаться. – Яг придерживался одной рукой за закруглённый край консоли Тора, чтобы не упасть на четыре конечности, и старался, чтобы это не было заметно. «Старплекс» работал в четырёхсменном режиме для удобства валдахудов, происходящих с планеты с коротким суточным циклом, однако Яг работал сверхурочно. – Ранние работы по тёмной материи предлагали два типа возможной её организации; земные астрономы, чтоб им за это плавать в реках мочи, назвали их WIMP и MACHO. WIMP – это «слабовзаимодействующая массивная частица»; вы видите, какую белиберду им приходится выдумывать, чтобы уложить её в дурацкий акроним? В общем, вимпами в конце концов отказались тау- и мюоновые нейтрино.

– А MACHO? – спросил Кейт?

– «Массивный компактный объект гало», – сказал Яг. – «Гало» в этом контексте означает облако тёмной материи с галактикой в центре. Под «массивными компактными объектами» имелись в виду миллиарды объектов размером с Юпитер, не связанные с какой-либо отдельной звездой, – взвесь, состоящая из газообразных миров, сквозь которую движется светящееся вещество галактики.

Лианна облокотилась на консоль, оперев подбородок на сложенные ладони.

– Но если бы Вселенная была напичкана объектами размером с Юпитер, – спросила она, – разве мы бы их не обнаружили?

Яг повернулся к ней.

– Даже объекты размером с Юпитер в масштабах галактики исчезающе малы. А поскольку они не излучают свет, то их можно обнаружить только в случае, если один из них проходит между наблюдателем и далёкой звездой. И даже в этом случае эффект будет едва ощутим – небольшая гравитационная линза, из-за которой яркость звезды чуть-чуть увеличится. Такие эффекты время от времени наблюдались – впервые в тысяча девятьсот девяносто третьем году его зафиксировали астрономы с Земли. Но даже если космос кишит MACHO – настолько, что они составляют две трети массы Вселенной, – то в любой конкретный момент времени эффект гравитационной линзы наблюдался бы лишь у одной из пяти миллионов доступных наблюдению звёзд. – Он махнул рукой в сторону участка неба с мерцающими звёздами. – Здесь мы видим этот эффект непосредственно лишь потому, что находимся очень близко к скоплению тёмной материи, и потому, что сама тёмная материя прозрачна. То, что мы видим, – это обычная космическая пыль, захваченная внутрь объектов из тёмной материи.

Кейт посмотрел на Риссу, вопросительно вскинув брови. Она не возразила.

– Хорошо, – сказал директор, – это, безусловно, эпохальное открытие, заслуживающее дальнейших…

– Прошу прощения, что прерываю, – вмешался Ромбус, – но я регистрирую тахионный выброс. – Ромбус повернул окружающую мостик голограмму звёздного неба так, чтобы стяжка оказалась в центре передней полусферы; желудок Кейта возмутился так же, как в детстве, когда оператор планетария пытался показать, что учиться может быть весело. Яг быстро занял своё место слева от Кейта. Стяжка была точкой зелёного цвета – цвета того, что начинало появляться из неё – окружённой обычным кольцом излучения Содерстрёма.

– Это корабль Содружества? – спросил Кейт.

– Нет, – ответил Ромбус. – Отсутствует сигнал транспондера. – Зелёная точка увеличивалась в размерах. – Невероятно – какая яркость, – неуклюже озвучил ФАНТОМ пробежавшие по его сенсорной сети огоньки. Но иб был прав – стяжка уже была самым ярким объектом на небе, затмевающим даже звезду класса А, на которую Яг обратил внимание ранее.

– Пожалуй, стоит освободить ему место, что бы это ни было, – сказал Кейт. – Тор, начинайте отрабатывать назад.

– Выполняю.

Кейт обернулся налево.

– Яг, спектральный анализ.

Валдахуд прочитал с одного из своих мониторов:

– Сканирую. Водород, гелий, углерод, азот, кислород, неон, магний, кремний, железо…

– Оно выглядит чисто-зелёным. Может, это лазер?

Яг обернул к нему правую пару глаз, левой продолжая следить за показаниями инструментов.

– Нет. Свет не когерентен ни в малейшей степени.

Пылающая булавочная головка на экране расширялась; вот она превратилась в свирепо сияющий круг нескольких метров в диаметре.

– А что насчёт термоядерного выхлопа? – спросила Лианна. – Может быть, корабль входит в стяжку работающим двигателем вперёд, во время торможения?

Яг проконсультировался с мониторами.

– Спектр безусловно характерный для термоядерных реакций. Но если это двигатель, то очень, очень мощный.

Кейт покинул свою консоль и встал позади Ромбуса.

– Мы никак не можем связаться с этим кораблём?

Одно из щупалец Ромбуса хлестнуло по пульту.

– Прошу прощения, только не с помощью обычного радио. Эта штука испускает гигантские объёмы излучения. Гиперсвязь может работать, но мы не имеем понятия, какой квантовый уровень они используют.

– Начните с самого низкого и поднимайтесь, – приказал Кейт. – Обычная последовательность простых чисел.

Снова метнулось щупальце.

– Начинаю передачу. Однако перебор всех уровней потребует бесконечного времени.

Кейт обернулся и оказался лицом к лицу с Риссой.

– Похоже, у тебя всё же будет ситуация первого контакта. – Он снова посмотрел на стяжку. – Господи, какое оно яркое. – Каждый объект на мостике, не скрытый голограммой, купался сейчас в зелёном пламени. Хотя на невидимый пол тени не падали, все присутствующие отбрасывали резкие тени на галерею для посетителей позади своих рабочих мест.

– Оно даже ярче, чем выглядит, – сказал Яг. – Камера отфильтровывает большую часть света.

– Что, черт возьми, это такое? – спросил Кейт, глядя на Яга.

– Что бы это ни было, – сказал Яг, – оно испускает огромное количество заряженных частиц, так что это может быть лучевым оружием. – Зелёное пятно продолжало увеличиваться. – Диаметр сто десять метров, – объявил Яг. – Сто пятьдесят. – В его голосе прорезались нотки изумления. – Двести пятьдесят. Пятьсот. Километр. Два километра.

Кейт повернулся к пылающему изображению на голограмме.

– Господи Иисусе!.. – пробормотал он, прикрывая рукой глаза.

Резкий взмах щупалец Ромбуса – ибовский аналог вскрика.

– Тысяча извинений, – произнёс он после того, как изображение на голосфере немного потемнело. – Яркость объекта превысила предельные значения автоматических компенсаторов. С этого момента требуется ручная корректировка.

Зелёный круг теперь рос быстрее. Его края сверкали фиолетовым цветом излучения Содерстрёма – узкое кольцо вокруг огромного озера зелёного пламени. Поверхность круга по-прежнему казалась плоской.

– Температура около двадцати тысяч кельвинов, – сказал Яг.

– Однако горячо, – отозвалась Рисса. – Господи, да что же это такое?

В этот момент зазвучала сирена тревоги.

– Радиационная тревога, – крикнула Лианна, разворачиваясь лицом к Кейту. – Рекомендуется переместить корабль.

– Согласен, – сказал Кейт, рысью возвращаясь на место. – Тор, действуйте. Отведите нас ещё на пятьдесят тысяч километров от стяжки. – Он взглянул на монитор с астрофизическими показателями. – Курс двести десять на сорок пять градусов. Отходи на толкателях – не хочу уходить в гипер, пока не разберёмся, что это за штука.

– Выполняю, босс, – отозвался Тор; его руки уже летали над пультом.

Увеличение видимого размера зелёного пятна замедлилось, но не прекратилось – оно расширялось быстрее, чем «Старплекс» был способен двигаться на маневровой тяге.

– Не знал, что стяжка способна открываться настолько широко, – заметил Ромбус. – Яг, так что же это из неё выходит?

Оба комплекта плеч Яга синхронно поднялись и опустились.

– Неизвестно. Спектр очень необычен – большое количество фраунгоферовых линий поглощения тяжёлых элементов. Не совпадает ни с чем в наших каталогах. – Он помолчал. – Если это термоядерный выхлоп, то корабль должен быть просто гигантским.

– Оно выглядит совершенно плоским, – сказала Рисса. – Почему же стяжка всё ещё расширяется?

– Видимое увеличение объекта определяется скоростью раскрытия портала, – объяснил Яг. – Эта скорость конечна; поэтому, когда стяжки касается плоская поверхность, апертура принимает форму окружности и увеличивается, пока не достигнет краёв объекта. – Он сверился с монитором левой парой глаз. – Скорость раскрытия апертуры увеличивается, хотя и неравномерно.

Фиолетовое гало, окружающее края портала, превратилось в едва различимую кромку вокруг огромного круга, словно кайма вокруг модельки космического корабля в старом фантастическом фильме.

– Сколько уже? – спросил Кейт.

Яг уже явно утомился отвечать на этот вопрос. Он тронул клавишу на своём пульте, и зелёный круг на звёздной сфере окружили с трёх сторон масштабные линейки, градуированные в единицах измерения трёх планет Содружества. Диаметр апертуры уже достиг 450 километров.

– Уровень радиации быстро растёт, – доложила Лианна.

– Тор, удвой скорость отхода, – приказал Кейт. – Силовые щиты справятся?

Лианна сверилась с показаниями датчиков и покачала головой.

– Нет, если уровень значительно повысится.

Сирена радиационной тревоги тем временем продолжала звучать.

– Выключите уже эту чёртову тревогу, – сказал Кейт и повернулся к валдахуду: – Яг?

– Оно плоское, – сказал Яг. – Словно стена огня. Диаметр уже больше тысячи километров. Тысяча триста… Тысяча семьсот…

Изумрудное сияние заливало небо. Люди прикрывали руками глаза.

Внезапно из стены вырвалась струя зелёного пламени, словно неоновый хлыст на фоне чёрного неба. Она тянулась к кораблю, пока не остановилась в пятидесяти тысячах километров от стяжки.

– Мой бог… – воскликнула Рисса.

– И не говорите мне, что это не оружие, – сказал Яг, поднимаясь на ноги и сцепляя за спиной обе пары рук. – Если бы мы не отвели корабль подальше, нас бы уже поджарило.

– А это не могут быть… это не могут быть хлопники? – спросила Лианна.

Струя огня теперь медленно падала обратно на светящийся круг портала. Во время падения она распалась на несколько сегментов, каждый размером в тысячи километров.

– Тор, приготовиться к переходу в гиперпространство по моему приказу, – сказал Кейт.

– Всем службам – готовность ко входу в гипер, – раздался голос Лианны из громкоговорителей.

– Может, это какое-то силовое поле? – спросила Рисса.

– Маловероятно, – отозвался Яг.

– Если это выхлоп корабля, – сказал Кейт, – то с того конца должен быть приделан самый большой коллектор водорода в истории.

– Диаметр восемь тысяч километров, – сказал Яг. Он уже дважды уменьшал масштаб линеек на звёздной голограмме. – Десять тысяч…

– Тор, тридцать секунд до входа в гипер!

– Всем службам, внимание! – объявила Лианна. – Вход в гипер через двадцать пять секунд.

Ещё один язык зелёного пламени вылетел из расширяющегося круга.

– Вход в гипер через пятнадцать секунд, – объявила Лианна.

– Господи Иисусе, какое оно огромное, – прошептала Рисса.

– Вход в гипер через пять сек… инициализация гипердрайва отменена! Автоматическое прерывание!

– Что? Почему? – Кейт посмотрел прямо в камеру наблюдения ФАНТОМА у себя на консоли. – ФАНТОМ, в чём дело?

– Гравитационный колодец слишком глубок для входа в гиперпространство, – ответил компьютер.

– Гравитационный колодец? Мы же в открытом космосе!

– О боги, – сказал Яг. – Оно так велико, что изгибает пространство. – Он покинул своё место и выбежал на площадку перед консолями. – Уменьшить яркость изображения вдвое.

Щупальца Ромбуса взметнулись в воздух. Изображение гигантского зелёного круга померкло, но всё ещё слепило глаза.

– Ещё вдвое, – гаркнул Яг.

Изображение потускнело снова. Яг пытался посмотреть на него, но для прямого взгляда оно всё ещё было слишком ярким для глаз, привыкшим к тусклому красному солнцу родной планеты.

– Ещё раз, – приказал он.

Изображение померкло снова – и внезапно на зелёной поверхности проступили детали: светлые ячейки, разделённые тёмными промежутками…

– Это не корабль, – сказал Яг; его собственный голос, различимый за переводом ФАНТОМа, сорвался в стаккато, свидетельствующее о чрезвычайном возбуждении. – Это звезда!

– Зелёная звезда? – потрясённо переспросила Рисса. – Таких не бывает.

– Тор, самый полный на толкателях, – отрывисто приказал Кейт. – Прочь от стяжки. Быстро!

Снова ударила по ушам сирена.

– Радиационная тревога второго уровня! – объявила Лианна, перекрикивая сирену.

– Силовые щиты на максимум, – приказал Кейт.

– Одновременно не получится, босс, – крикнул в ответ Тор. – Либо полный ход, либо щиты на максимум.

– Тогда толкателям приоритет. Уводите нас отсюда!

– Если это звезда, – сказала Рисса, – то мы сейчас слишком близко к ней. – Она посмотрела на Яга, но тот молчал. – Разве не так? – переспросила она.

Яг пожал верхними плечами.

– Слишком, слишком близко, – тихо повторил он.

– Если нас не доконает радиация, – сказала Рисса, – жар прикончит наверняка.

– Тор, мы можем ещё увеличить скорость? – спросил Кейт.

– Никак нет, босс. Местный гравитационный колодец быстро углубляется.

– Может быть, имеет смысл покинуть корабль? – спросила Лианна. – Возможно, малые суда смогут двигаться быстрее?

– Сожалею об этом, но нет, – ответил Ромбус. – Помимо того, что они не смогут принять на борт весь экипаж, лишь немногие из них оборудованы защитой для полётов вблизи звёздных фотосфер.

Лианна склонила голову набок, прислушиваясь к приватному сообщению через ушной имплант.

– Директор, панические сообщения поступают со всего корабля.

– Стандартные противорадиационные меры безопасности, – приказал Кейт.

– Их не хватит, – тихо сказал Яг, возвращаясь за свою консоль.

Кейт посмотрел на Риссу. Один из её мониторов показывал план корабля – два взаимно перпендикулярных ромба, пересекающих центральный диск.

– А что, – спросила она, поворачиваясь, – если повернуть «Старплекс» океаническим ярусом поперёк направления движения?

– Что это изменит? – спросил Кейт.

– Океан прикроет нас от радиации. Его глубина двадцать пять метров. Это существенная защита.

Огоньки на сети Ромбуса моргнули.

– Это, несомненно, поможет – по крайней мере, тем, кто находится над океаническим ярусом.

– Мы все поджаримся, если ничего не сделаем, – вмешалась Лианна.

Кейт кивнул.

– Тор, поворачивайте «Старплекс», как сказано.

– Двигатели ориентации запущены.

– Лианна, приготовьте план эвакуации всего персонала с палуб с тридцать первой по семидесятую.

Она кивнула.

– ФАНТОМ, внутреннее оповещение включить.

– Выполнено, – ответил ФАНТОМ.

– Всем – срочно! Это директор Лансинг. Приказываю эвакуировать палубы с тридцать первой по семидесятую, следуя инструкциям менеджера внутренних операций Карендоттир. Очистить инженерное кольцо, причальные ангары, грузовые трюмы и нижнюю часть всех четырёх жилых модулей. Всем перейти в верхние жилые модули. Дельфины – либо вовсе покиньте океанический ярус, либо поднимитесь к его поверхности и оставайтесь там. Двигайтесь организованно – но двигайтесь! ФАНТОМ, конец. Перевести, передавать непрерывно.

На голографическом изображении поверхность звезды уже начала выпирать из отверстия портала.

– Скорость раскрытия апертуры быстро увеличивается, – сказал Яг. – Похоже, стяжке требуется время, чтобы разогреться; возможно потому, что поначалу поверхность была практически плоской, но теперь, когда стала заметна кривизна, портал пошёл расширяться гораздо быстрее. Его диаметр уже сто десять тысяч километров.

– Уровень радиации быстро растёт по мере того, как из портала появляется всё больше поверхности звезды, – сказала Лианна. – Если в нас ударит протуберанец, мы превратимся в пепел.

– Статус эвакуации? – отрывисто спросил Кейт.

Лианна нажала кнопки, и на звёздной сфере возникли двадцать четыре квадратных экрана; каждый демонстрировал нарезку изображений с различных камер слежения ФАНТОМа – его глаз внутри корабля.

Коридор – на пятьдесят восьмом уровне, судя по цифрам внизу изображения. Шестеро ибов быстро катятся вперёд.

Перекрёсток двух коридоров: три женщины в спортивных костюмах спешат по направлению к камере по одному коридору, двое валдахудов и мужчина бегом удаляются по-другому.

Зона невесомости осевой шахты: люди, отталкиваясь от перекладин на стенах, устремляются вверх.

Три дельфина плывут вверх по водному туннелю.

Кабина лифта: валдахуд придерживает створки одной рукой и заталкивает людей внутрь тремя другими.

Ещё одна кабина, в ней иб, окружённый дюжиной людей.

– Даже когда мы переместим всех выше океанического яруса, – сказала Лианна, – радиационная защита будет недостаточна.

– Постойте, – воскликнул Тор, – а что, если нам спрятаться за стяжкой?

– Э-э? – спросил Ромбус; вернее, такой аналог подобрал ФАНТОМ пробежавшей по его сети ряби.

– Стяжка – это круглая дыра, – объяснил Тор, обернувшись через плечо к Кейту. – Из него лезет звезда. Задняя часть стяжки – плоский пустой круг, черное ничто в форме тела, пролезающего через стяжку. Если мы окажемся за стяжкой – мы какое-то время будем в безопасности.

Яг хлопнул по консоли всеми четырьмя ладонями.

– Он прав!

Кейт кивнул.

– Действуйте, Тор. Измените курс так, чтобы привести нас на обратную сторону стяжки, всё время держа океанический ярус между нами и звездой.

– Выполняю, – ответил Тор. – Но это займёт некоторое время.

На окружающей мостик голосфере сверкающий зелёный круг начал медленно сплющиваться и выгибаться куполом по мере того, как Тор уводил корабль с оси апертуры.

– Большеспин Лансингу! – раздался из интеркома пронзительный дельфиний голос на фоне плеска воды.

– Вызов принять. Лансинг слушает.

– Тор линией не прямой ведёт корабль. У нас приливы на океаническом ярусе.

– Лианна? – сказал Кейт, и двадцать четыре изображения путей эвакуации сменились двадцатью четырьмя видами океанического яруса с разных точек. По левому борту морская вода взбухала к потолку, и настоящие волны касались иллюзорных облаков на голограммном небе. Дельфины сгрудились у правого борта, где они ещё могли дышать.

– Чёрт, – сказал Тор, – не подумал об этом. Сейчас я закручу корабль вокруг оси, надеюсь, это скомпенсирует… Прошу прощения.

«Старплекс» продолжил движение, и светящаяся выпуклость прошедшей через портал части звезды начала затмеваться тёмной, лишённой деталей, обратной стороной портала. Наконец зелёный свет пропал совсем; «Старплекс» оказался прямо позади апертуры портала. Единственным свидетельством присутствия звезды были отблески её света на облаке тёмной материи. Даже кольцо излучения Содерстрёма отсюда не было видно, ведь оно вызвано проходящими сквозь стяжку тахионами, которые, разумеется, движутся в противоположном направлении. Чёрный круг продолжал расти; его диаметр уже достиг 800 000 километров.

– Вы можете оценить размер звезды по кривизне её видимой части? – спросил Кейт Яга.

– Экватор ещё не прошёл, – ответил Яг, – и она сплющена с полюсов из-за быстрого вращения. Грубая оценка – полтора миллиона километров.

– Тор, как там с гиперпереходом?

Тор ответил, обращаясь к голограмме Кейта над его пультом:

– Пока плохо. Чтобы пространство было достаточно плоским для гиперперехода, нам надо оказаться минимум в семидесяти миллионах километров от центра звезды. По моим оценкам, мы доберёмся до этой точки через одиннадцать часов.

– Часов?! А как скоро через портал пройдёт экватор звезды?

– Около пяти минут, – ответил Яг.

– Состояние эвакуации?

– Сто девяносто человек всё ещё под океаническим ярусом, – доложила Лианна.

– Успеваем? – спросил Кейт.

– Не могу ска…

– Красный сигнал от толкателя номер шесть, – выкрикнул Тор. – Перегрев!

– Час от часу не легче, – сказал Кейт. – Надо отключать?

– Пока нет. Я запускаю в охладители ремонтных нанотехов; возможно, им удастся взять ситуацию под контроль.

– Экватор зелёной звезды проходит стяжку, – объявил Яг.

На части голосферы появилась схема происходящего. Слева – полушарие звезды, уже прошедшее сквозь портал. Сам портал был представлен тонкой вертикальной линией – вид сбоку. Справа виднелся удаляющийся от неё ромбик «Старплекса». Как только экватор звезды прошёл через портал, его апертура стала уменьшаться, и испускаемые звездой фотоны и заряженные частицы начали проникать в пространство позади него. Края освещаемого звездой пространства двигались, словно стрелки часов, стартовав из положения 12 и 6 и сходясь к отметке 3.

Тор гнал «Старплекс» с максимально возможной скоростью; Кейту были видны россыпи предупредительных красных и жёлтых огоньков на его пульте. Корабль упорно карабкался вверх по стенке гравитационного колодца, а безопасный коридор всё сужался по мере того, как апертура портала сжималась.

– Лансинг! – закричал Яг. – Область тёмной материи пришла в движение! Она удаляется от звезды!

– Возможно, это следствие постулированной вами силы отталкивания?

Яг пожал обеими парами плеч.

– Такого эффекта я не предполагал, однако…

– Эвакуация нижних уровней завершена, – доложила Лианна, разворачиваясь вместе с креслом лицом к директору.

– Когда свет звезды нас накроет, – сказал Тор, – мы всё равно примем очень большую дозу радиации.

Наконец проход звезды завершился, и стяжка снова сжалась в точку. В этот момент Тор переключил всю мощность на силовые щиты, пытаясь рассеять как можно больший поток радиации. Корабль продолжал движение по инерции. Снова завыла сирена радиационной тревоги.

– Мы уже достаточно далеко? – спросил Кейт. Тор был слишком занят и не ответил; Кейту пришлось повторить:

– Мы уже достаточно далеко?

Яг что-то быстро подсчитал.

– Думаю, да. Но только потому, что нас прикрывает океанический ярус. Иначе мы давно уже получили бы смертельную дозу.

– Отлично, – сказал Кейт. – Продолжаем движение, пока радиация не спадёт до безопасного уровня. Лианна, разработайте новый график вахт с минимальным участием китообразных; всех не занятых на вахтах дельфинов поместить в медицинскую гибернацию, пока мы не сможем заменить воду на океаническом ярусе. Учитывая скорость, с которой звезда удаляется от стяжки, пройдут дни, прежде чем мы сможем безопасно совершить переход. – Он сделал паузу. – Отличная работа, всем спасибо. Ромбус, каково состояние причальных ангаров?

– Должны быть в норме. Там дополнительная радиационная защита на случай, если судно разобьётся при посадке или взорвётся.

– Хорошо. Тор, как только мы достигнем безопасного расстояния от звезды, дайте мне знать. – Он повернулся к валдахуду. – Яг, вам придётся изучить её более детально. Я хочу знать в точности, откуда она взялась и для чего она здесь.