Глава 9
Дохлым кракеном Абрамов так и остался. В смысле, не превратился после смерти в человека, хотя я этого подсознательно ждал. Словно высыхающее на жарком солнце резина, его тело начало стягиваться к центру, туда, где лежала разорванная на две части голова, а скорее — пасть монстра. Уменьшилось в два раза и в таком объеме замерло. То есть — глотка, щупальца и ничего, что говорило бы, что это когда-то было человеком.
Я тоже менять личину с Халкова на Глебова менять не стал. Короткая схватка вымотала меня, будто мы с монстром друг друга день молотили, а по факту прошло минуты две-три. Внизу же ждал спецназ ККС, и его командир, который неровно дышал в сторону сверхов. Так что, разумнее было оставаться зеленой грудой мышц, способной подстроится под обстоятельства, нежели выйти наружи и получить пулю в грудь.
Но стрелять в меня не стали. Четверка бойцов наставили на меня стволы автоматов, капитан тоже целился мне куда-то в лоб, но прямо сразу жать на спуск никто не стал. И на том спасибо.
— Абрамов мертв. — сказал я. — И это твоя вина, капитан. И вашего идиотского плана занятий.
Сверхи стояли в стороне. Но не скрученные — кроме Бегуна, ни на ком браслетов я не заметил. Вояки смотрели на них с опаской. Они, казалось, только осознали, что рядом с ними находятся очень опасные существа.
Игнорируя кэкээсников, я прошел к своей группе, окинул ребят взглядом — все живы-здоровы. И услышал за спиной:
— Два уголовника со сверхспособностями устроили во время занятий драку. Один в ней погиб.
Это капитан. Я где-то так и предполагал, что он таким образом поступит. Вообще, вся эта затея с обучением незапланированных суперов, просто обязана была так закончится. Все к этому вело, хотя главной причиной, как мне лично кажется, была не слабая идеологическая подготовка курсантов, а откровенный саботаж военных. Делали бы нормально, что им поручили, и все бы живы были.
— А свидетелей всех в расход пустишь? — уточнил, оборачиваясь к нему со злой улыбкой, что в исполнении боевой формы выглядело, как оскал ярости.
Кэкээсник чуть дернулся, но смог сохранить на лице каменное выражение. Которое тут же сменилось глумливой ухмылкой.
— Ты о каких свидетелях? — чуть повернул голову в сторону капитан. — Одинцов?
Ну, естественно! Пока я там летал из стороны в сторону, сшибая кирпичные стены, спецназовец провел работу с Родионом. А тот — для меня это сюрпризом тоже не стало — нутро имел гнилое и трусливое.
— Так все и было, товарищ капитан. — прогундосил тот, не поднимая головы.
Но что меня гораздо больше корябнуло, так это пассивное поведение других курсантов. Даже не основной массы — «моих». Они тоже стояли, так же опустив головы, что-то рассматривая у себя под ногами. В общем, вели себя так, словно собирались подтвердить версию капитана, а не мою.
С другой стороны — а чего ты ждал, голубь сизый? Что эти мальчишки и девчонки после суток общения с тобой, выберут правильную сторону? Они всю жизнь прожили в парадигме неверия никому, особенно властям. И твои горячие речи про равенство и братство вряд ли способны были это быстро изменить.
Такая апатия сразу навалилась, хоть вой. Будто накопленная усталость — с утренних тренировок, последующих за ними групповых занятий и драки с превратившимся невесть во что Абрамовым — собралась грязным комом и упала на голову. Захотелось плюнуть, выматерится, сказать что-нибудь, вроде: «Да делайте, что хотите, придурки!»
Только волевым усилием удалось удержаться, и не свалиться в это состояние. Глядя кэкээснику прямо я спросил.
— А со мной что делать будешь, капитан?
И вот тут у него было два варианта. Действие или угроза. Причем, с первым он уже опоздал, валить меня надо было без разговоров, едва я только из здания вышел. Сейчас с пятью боевыми стволами против сверха, который только что завалил другого сверха, выступать было самоубийством. Так что — второй.
— Ты же не глупый парень, Глебов… — протянул он.
Шум рассекающих воздух винтов я услышал первым. В тайге, где гула машин и прочего шума, производимого человеком, нет, звук разносится далеко. К тому же, мои уши были более чувствительны. Я знал о летящем вертолете уже минуты две. А вот капитан узнал только что.
И, надо было видеть, как изменилось его лицо. Я-то по первости решил, что он обрадуется — подмога и все такое. Но он удивился. Получается, это не те, кого он ждал? Только с части должно было подкрепление прийти? А это тогда кто летит?
Теперь звук подлетающей винтокрылой машины слышали все. И разговоры о моем будущем как-то сразу отошли на задний план. Все, и бойцы ККС, и сверхи, смотрели в небо. Только капитан разрывался — то ли меня на мушке держать, то ли смотреть, что там за гости пожаловали.
Вертолет оказался сине-черным. Цвета Комитета Контроля. Спецназовец тут же просветлел лицом, глянул на меня с улыбкой победителя, я ответил ему кислой миной — радуйся, мол, мне плевать.
Еще несколько минут, до тех пор пока машина не села, мы не общались — ждали развития событий. А когда из салона, пригибаясь под воздушным ударом винтов, выбрался человек в черном гражданском костюме, инструктор спецназа как-то сразу спал с лица.
— Авдеев? — игнорируя звания и в целом модель общения военных, сразу обратился прибывший к капитану.
Выглядел он необычно. Среднего роста, не бог весть какого крепкого телосложения, но — негр. То есть, настоящий африканец — иссиня-черная кожа, белозубая улыбка, коротко стриженные курчавые волосы. Было дико видеть такого персонажа посреди сибирской тайги.
— Так точно! — командир спецназовцев ответил бодро и четко, но было хорошо заметно, что он нервничает. То ли не любил негров, то ли — что более вероятно — прекрасно понимал, кто к нему пожаловал.
— Вы отстранены, Авдеев. — не прекращая сверкать улыбкой продолжил говорить прибывший. — Сдайте оружие, и следуйте в расположение части. Ваш командир уже ждет вас.
К этому моменту винты вертолета стали замедлять вращение, и орать, чтобы быть услышанным, больше было не нужно. Так что разговор нового действующего лица и командира учебной роты ККС слушали все. И очень внимательно.
А еще, из вертолета вышло четыре человека. Тоже в гражданских костюмах, не отличимых от того, что носил их шеф, они были, скорее, боевиками. Характерные позы, в которых проглядывала готовность к действию, и короткоствольные пистолет-пулеметы в руках как бы намекали на это.
— А вы вообще кто? — капитан явно запаниковал, но потом решил обратится к спасительной субординации и бюрократии. — Документы предъявите.
Но это уже была агония. Он прекрасно понимал, кто перед ним. И осознавал, что этот неизвестный мне черный человек, вполне способен отдавать ему приказы.
— Авдеев, Авдеев… — с сожалением произнес он. — У нас что, в руководстве ККС так много негров? Но, изволь!
Перед лицом капитана мелькнула красная книжечка, отчего военный совсем поник. Уже не возражая, он сунул автомат в руки ближайшего бойца, ему же отдал пистолет из набедренной кобуры, и, спотыкаясь, двинул к машине.
— Пешком, Авдеев! — крикнул ему в спину негр. — Твои бойцы на чем в часть поедут?
Я наблюдал за этим театром одного актера не без удовольствия. Было приятно смотреть, как военного возюкают лицом по грязи — заслужил. Но и не расслаблялся. Приезд высокого начальства, а негр сам сказал, что относится к руководству ККС, никогда ничего хорошего не сулил. Ну, если руководство, конечно, не в баню на шашлыки приезжало.
— Бойцы к машине, сверхи ко мне. — продолжил командовать незнакомец. — Быстрее, быстрее! Вот, молодцы. Итак, кто у нас в срыв слетел?
Как я понял, срывом он назвал состояние Абрамова. О чем негру тут же сообщил Одинцов. Он порывался сказать еще что-то, наверное, что он-то лично не при чем, но негр остановил его взмахом руки.
— Ясно. А кто его локализовал?
— Я.
Тут уж и мне пришлось отвечать. Внутренне я сморщился — слово-то какое! Локализовал. Будто не о человеке речь шла, а о пятне мазута, вылившегося в море из дыры в танкере.
— Ну, веди тогда. Он в каком здании?
Я махнул рукой, и незнакомец — он ведь так никому и не представился — бодро зашагал к четырехэтажке. Мне осталось только следовать за ним.
На месте, где произошла наша с Абрамовым схватка, ничего не изменилось. Только тело монстра стало еще меньше — усыхает он, что ли. Негр без всякой брезгливости присел возле него, потыкал похожее на дохлую змею щупальце, и отчетливо так зевнул. Но не от скуки, а как человек, который на ногах уже больше суток, и держится только на силе воли и резервах организма.
— Ну, ты, конечно, Геракл! — протянул он, закончив с осмотром. — Просто порвал бедолагу, как тузик грелку. Не жалко было товарища?
Русские идиомы в устах чернокожего кэкээсника звучали немного комично. Но нельзя было не признать, что на великом и могучем он общался безупречно. Ни акцента, ни ошибок в произношении, ни даже слишком чистого говора, который характерен для тех, кому язык чужой.
— Он мне никогда товарищем не был. — пожал я плечами. — То, во что он превратился, уж точно. Простите, а вы кто такой?
Немного раздражало вот это поведение, которое как бы намекало, что начальство надо знать в лицо.
— Можешь называть меня Василий Оларович. Окелло. — последнее, видимо, было фамилией этого странного человека. — Генерал-майор, если что. А ты у нас Виктор Глебов.
— Так точно!
— Слушай, вот ты хоть не начинай! Достали эти сапоги!
На вид Окелле был лет сорок пять. И на генерал-майора он не тянул от слова совсем. Однако, он явно был крут, капитана застроил одним лишь взмахом корочки. При этом держался просто, словно сосед по гаражу. Ну, или старался таковым показаться. Я прекрасно помнил, что Волков сказал мне про ККС. Служба выделенная из КГБ. Это значит, там тоже учат под кожу залазить.
— Сам срыв выдел?
— Только последствия, Василий Оларович.
— А чего побежал сюда, вообще? Один, к тому же?
— Ну… Как бы… — я развел руками. — А кто еще?
Подобные вопросы меня и в прошлой жизни в тупик ставили. Так воспитали. Можешь сделать — сделай. Слетевший с катушек Абрамов представлял угрозу для всех, капитан шевелиться не собирался, остальные сверхи замерли, как кролики перед удавом, а самые сильные из них и вовсе самоустранились. Что мне оставалось делать? Бежать в тайгу? Ждать, пока кракен выберется из здания и начнет жрать других людей?
Идиотский, в общем, вопрос.
— Ну, да. Действительно. — Окелла демонстративно поднял взгляд с моего пупка, в который смотрел, на лицо. — Действительно, кто же еще…
— Василий Оларович, а можно вопрос?
— Валяй.
— А что это такое — срыв? Я, просто, о таком не слышал никогда.
Тут я предположил, что Глебов действительно не мог о таким знать. Все-таки, не очень любили секретные службы светить своими просчетами.
— Срыв-то? Психоз у сверхов. Обычно у таких, как ваше поколение — случайных. Нервный срыв, спонтанная необратимая мутация организма и — вот. — рукой Окелло указал на останки Абрамова.
— И со мной такое тоже может произойти? — не на шутку напрягся я.
— В теории, со всеми сверхами. — «обрадовал» генерал. — Да ты не бзди, Глебов! В здоровом теле — здоровый дух! Зарядка по утрам, правильное питание, избегание стрессов и все будет в полном порядке.
Тут он совершенно неприличным образом заржал, из чего я понял, что он надо мной просто издевался. Сделал обиженное лицо. В боевой форме это должно было смотреться, как надо.
— Ладно тебе! Губки не надувай, как девочка, Глебов! — отмахнулся Окелло. Нормально все будет. Не скажу, что данные стопроцентные, но ученые считают, что моральная составляющая в этот деле очень важна. Чем больше, говорят, человек себе потакает, тем больше шансов, что с ним вот такое произойдет. Ты, вроде, парень нормальный, а тут… Сам, в общем, понимаешь, что тут за контингент.
Тут меня немного прорвало. И я, пользуясь тем, что рядом стоит большой начальник из ККС, вывалил на него все, что меня беспокоило. Про этот лагерь, про организацию обучения, и про отношение военных к сверхам. Где-то на середине своих откровений, отметил, что ничего нового от меня Окелло не узнал. О чем он мне чуть позже и сам сказал.
— А ты что думал, Виктор? Что мы возьмем уличную шпану со сверхспособностями и сразу начнем делать из них героев Союза? — хмыкнул он. — А потом мирняк порванный собирать по улицам городов? Этот лагерь — первый тест для таких, как ты. Абрамов вот, например, его не прошел. И остальные детки тоже. А ты прошел. Потому мы с тобой и разговариваем.
— Получается, военные специально так себя ведут…
— Не, мы им задачу вас гнобить не ставим. — рассмеялся этот странный кэкээсник. — Они сами прекрасно с этим справляются. Заодно, чистим органы от мудаков, вроде Авдеева.
Это все было настолько в духе КГБ, что я даже почти не удивился. Только сморщился брезгливо, и спросил.
— А мне, значит, теперь доверять можно? Раз вы все это рассказали.
— Ага. — просто ответил негр. — Ты повел себя, как и положено человеку, обладающему силой. Ответственно.
— А остальные?
— А что с ними? Продолжат обучение. Только уже не здесь, а каждый по профилю. А кто-то на сто первый заедет.
Это было жестоко, но, как лично я считал, совершенно оправдано. Людоедский естественный отбор, устроенный властями страны, для того, чтобы не получить на улицах то, что творилось в Британии или Штатах. Был бы я помоложе, возмутился бы.
И еще. Такая откровенность со стороны генерала должна значить только одно. Он прямо сейчас меня вербовал. Прилетел, выбрал лучшего, по его мнению, кандидата, раскрылся перед ним. А значит вскоре должно последовать и предложение.
Я решил не ждать, пока он к этому подведет, и сам задал вопрос.
— Зачем вы мне это говорите, Василий Оларович? Не просто же так?
— А Вавилов говорил, что парень ты не глупый. — хмыкнул тот. — Не просто. Хочу тебя забрать отсюда. На другую базу. Для настоящих дел и настоящей учебы.
— И много дел?
— На твой век хватит. Я мог бы тебе сейчас рассказать, как там хорошо, какие льготы и преференции положены тем, кто работает со мной. Но не буду. Только одно — там ты сможешь быть полезен стране. Насколько я понимаю, это для тебя не пустой звук.
— Что конкретно делать?
Так-то он все правильно сказал. И про мотивы мои хорошо понял. Но прыгать на шею этому чернокожему гэбисту я все равно не стал. Во-первых, нужно было поддерживать образ молодого парня. А во-вторых — при всей моей патриотичности и верности, на лозунги я давно уже не ведусь.
— Для начала — учиться. — лучезарно улыбнулся Окелло. — Хорошо учиться. Совершенствовать подаренные тебе навыки. И применять их. Хелена же рассказала тебе про демонов?
Ну, конечно! Никто же и не думал, что наш «секретный» разговор с немкой, так секретным и останется.
— Ну, рассказывала…
— Вот, с этого и начнем. А так еще много дел, поверь. Наша Родина — страна очень интересная. — было забавно это слышать от негра, но я смог сдержать улыбку. — У нее много врагов. И внешних, и внутренних. Так что, ты согласен? Хочу честно предупредить — жизнь твоя изменится и назад вернуться уже не получится.
— А если откажусь?
— Останешься здесь. Закончишь учебку, возможно, сможешь устроится в армию — там нужны такие ребята, как ты. Тоже вариант, кстати, и не самый плохой. Но…
Тут он поднял кисть и покрутил ею в воздухе. Как бы выражая сомнение.
— Что «но»? — я сделал вид, что не понял, к чему он ведет.
— Но мы оба с тобой прекрасно знаем, что этот путь не для тебя.
И тут он, черт его дери, был абсолютно прав.
