Глава 481
Замотанные в бинты, постоянно корчась, отпивая жутко воняющую смесь из кувшина, друзья сидели в своей избе. С холма Леса Знаний открывался прекрасный вид на… Лес Знаний.
Удивительно, но гибель почти полутора тысяч учеников, почти никак не повлияла на жизнь школы Святого Неба. В том же Зале Славы все так же было не протолкнуться от учеников, подбирающих себе задания или группы на эти самые задания.
На полигонах и тренировочных комплексах кипела жизнь. В классах, где слушали лекции ученики внутреннего круга, постоянно слышались голоса Наставников и Мастеров.
Казалось, что никому не было дела до сотен погибших адептов внешнего круга.
Разве что один из Наставников, звали его Макин, или как-то так, с утра, перед входом в Зал Славы, произнес воодушевляющую речь. Что-то о том, что те, кто погиб, пали смертью славных героев. А те, кто выжил, стали намного сильнее и он, Наставник Макин, ждал от них невероятных свершений. Свершений, которые помогут выжившим не упасть лицом перед теми, чьей кровью был вымощен их путь к славе.
Эта речь встретила жидкий гул одобрения и даже пару хлопков. Из-за Наставника закрыли вход в зал, а всем не терпелось поскорее ринуться в охоту за очками Славы.
– И когда мы пойдем все это сдавать? – Эйнен окинул взглядом груду хлама, занявшую уже почти всю их избушку.
За время битвы с учениками Талой Воды и Быстрой Мечты, они успели положить немалое количество народа. Если быть точным – то больше всех других учеников внешнего круга Святого Неба вместе взятых.
Если еще точнее, то Хаджару принадлежало сто двадцать три жетона внешнего круга и два – полноправных. Эйнен же обеспечил себя цифрой дажее более внушительной. А именно – сто пятьдесят шесть жетонов внешнего круга и четыре полноправных.
Увы, без пространственного артефакта, они не смогли унести все оружие и все доспехи павших. Собрав только самое ценное и навьючив, до хрипоты, Леголядей, похромали обратно в город.
Кто-то, кто имел с Диносом не такие натянутые отношения, договорился, за процент, что Том соберет их добычу. Но даже так, на поле брани, после ухода всех адептов, все равно осталось немереное количество артефактов.
Об этом немедленно сообщили страже на входе в Даанатан. Та, в свою очередь, передала новость одному из аукционных домов, который немедленно отправился за сбором трофеев.
– Поближе к вечеру, – предложил Хаджар. – когда народа будет поменьше.
– Резонно, – немного подумав, согласился островитянин. – Сабли Гора не жаль сдавать?
Сабли Айана Гора тоже лежали где-то в этой груде металлолома. Небесный артефакт добротного качества. Будь это подходящий Хаджару меч, то он, не раздумывая, взял бы его себе, но увы и ах. Сабли были для него так же полезны, как ложка для селедки. То есть – никак.
– Жаль, разумеется, но что поделаешь, – Хаджар пожал плечами. – Да, кстати, друг мой, я хотел спр…
– Алхимия – это мое хобби, – перебил Эйнен. Его фиолетовые глаза смотрели прямо внутрь голубых Хаджара. – И нет, я никогда не говорил об этом не потому, что не доверял тебе, а потому что не хотел подвергать опасности.
Хаджар нахмурился.
– Мне кажется, Эйнен, я могу и сам решить, что представляет мне опасность, а что нет.
На какое-то время в избе повисла тяжелая тишина.
– Если ты скажешь мне, что рассказал мне все свои тайны, мой варварский друг, я немедленно принесу тебе свои извинения.
Хаджар уже хотел было что-то сказать, но вовремя поймал себя за язык. Эйнен был прав. Хаджар тоже не стремился открывать свою душу. Даже спустя столько лет знакомства, сотни пройденных вместе битв и несчетное количество обоюдных спасений жизни.
Все же существовали такие вещи, которые, даже будь Эйнен его названным братом, он бы не стал с ним обсуждать. Причем – по той же самой причине. Чтобы сберечь островитянина от излишней опасности.
Каждый, кто шел по пути развития, нес свой собственный крест. Крест, с которым очень хотелось бы расстаться или, хотя бы поделиться. Но, видит Высокое Небо, невозможно было осуществить ни одно, ни другое.
– Прости меня, друг мой, – вздохнул Хаджар. – Я не подумал.
– Варварам это свойственно, – кивнул Эйнен.
Кто-то бы подумал, что тот дерзит, язвит или хамит, но в ровном голосе Хаджар услышал нотку смеха. Эйнен попросту шутил. По-дружески. Не обидно.
– Кстати, – осенило Хаджара. – Теперь, достигнув ступени Оружия в Сердце, я смогу лучше объяснить тебе переход к ней.
– Не стоит, – мгновенно среагировал Эйнен. – В момент твоего перехода и когда ты бился с врагами, я успел получить несколько идей по этому поводу. Так что не хочу, чтобы твои наставления сбили меня с пути.
Хаджар никак на это не ответил. В этом, как и в прошлой “претензии” Эйнен был прав. Прогресс, дело очень личное. И даже обладая непревзойденным Учителем, не стоит вечно полагаться лишь на его наставления. Ибо кто сказал, что Учитель не ошибался и его путь не вел в тупик.
Пусть тупик, находящийся по лестнице развития намного выше твоей нынешней ступени, но, все же, тупик. Подвергать все увиденное и услышанное определенной степени сомнений – тоже один из способов развития. А, учитывая философский склад ума Эйнена, для него, наверное, это был и вовсе – основной путь.
Вплоть до самого вечера они обсуждали прошедшую битву и обменивались мыслями. Подобные дискуссии о битвах, техниках и энергиях, помогали углубить свое понимание пути развития, а также посмотреть на себя с альтернативной точки зрения.
Не даром одни из самых дорогих “уроков”, которые предоставляла школа Святого Неба, были именно дискуссии относительно Пути Развития. Проводили подобные заседания только самые опытные и сильные из Наставников. Большинство из них находились на Пике ступени Повелителя.
Когда на небе засверкали звезды, а до закрытия зала Славы осталось несколько часов, Хаджар с Эйненом выдвинулись в путь. Но, не пройдя и сотни метров от “своего” холма, они натолкнулись на очередную группу адептов. Вот только на этот раз их было не так уж и много. Всего трое. И у каждого – золотые жетоны полноправных учеников.
– Эйнен и Хаджар? – спросил их предводитель.
Грозного вида мужчина средних лет. Весь в шрамах и с длинным палашом в руках, он выглядел весьма грозно.
– Да, – без промедления ответил Эйнен. – Это мы.
Между пятью адептами повисло напряженное молчание. После непродолжительного обмена оценивающими взглядами, тот, что с палашом, внезапно попросту убрал оружие и отошел в сторону.
– В битве с раненными нет чести, – пробасил он и, вместе со своими подручными, направился в противоположную сторону. – Когда вы выздоровите – мы встретимся. Пожалуйста, не покидайте до этого момента школу. Я бы не хотел просить дом Тарез о помощи в загоне двух псов. Я бы хотел сообщить им о том, что два достойных воина, что-то не поделивших с их слугами, пали от моей, Гевара, руки.
Хаджар смотрел в спину уходящему Гевару. Все же, не мог не радовать тот факт, что пусть в этом мире топтали землю тысячи бесчестных адептов, находились и такие, как Прайс и Гевар. Такие, для которых “честь” и “достоинство” не были разменной монетой или пустым звуком.
Вот только именно поэтому побеждать таких было одновременно и достойно, и грустно.
Грустно от того, что оборвал жизнь человека, с которым был бы не прочь если не подружиться, то завести знакомство.
– Мы будем ждать, – Хаджар отсалютовал ушедшей троице. – Но если не хотите расстаться с жизнями, лучше не приходите.
Ответа из леса не донеслось.
Подняв оброненные мешки с грудой артефактов, друзья возобновили свой путь к залу Славы.
