В день разведки боем, которая была проведена 23 ноября, погиб молодой разведчик взвода Павел Худобин. Это был сослуживец Ивана Дмитришина еще по взводу связи. Утрата верного друга не давала ему покоя ни днем, ни ночью. Что бы он ни делал, мысли возвращались к гибели Худобина. Какую придумать себе казнь за то, что перетянул его из войск связи в разведку? Разумеется, будут еще утраты, привыкнуть к этому нельзя, можно лишь притерпеться — война есть война, однако первая утрата боевого друга невыносимо тяжела.

Вечером Дмитришин тайком от товарищей побывал возле могилы Павла Худобина, поклонился ему и часа три собирал камни, чтоб соорудить что-то вроде обелиска. Получилась пирамида, из камней метра в полтора. Когда укладывал последний, самый тяжелый камень, ему показалось, что пирамида оседает и камни ожили…

Возвращаясь в свою землянку вдоль траншеи второй линии, Дмитришин перешагивал с камня на камень и все думал о тех камнях, что будто оживали в пирамиде над могилой Павла Худобина. Даже остановился и вдруг явственно ощутил, что близко что-то живое. Отскочил в сторону. Вгляделся. Это лицо спящего матроса в бушлате. Оглянулся назад. Там заметны беловатые отпечатки его ботинок. Глина на подошвах от могилы Павла. Впереди вся траншея забита матросами. Смертельно усталые, они спят мертвым сном.

— Чего тебе тут надо? — послышался голос за спиной.

Дмитришин обернулся.

— А вы кто?

— Разуй глаза — и не мешай спать…

Перед ним стоял усатый мичман. На груди поблескивала цепочка свистка. Голос мичмана напоминал далекий рокот грома. Дмитришин назвал себя и рассказал, откуда идет.

— Ладно, ступай, разведчик, к себе. Завтра встретимся. Разведку боем будем вести…

Эта весть кольнула под сердце: снова разведка боем…

Разведка боем — простой и тяжелый способ выявления боевых сил и огневых средств противника на переднем крае. Простой потому, что люди поднимаются в атаку и тем вызывают на себя огонь противника; тяжелый потому, что такой способ разведки редко обходится без потерь.

Противник, прекративший на время активные действия, готовился к новому наступлению на Севастополь. Но где, на каком направлении — разгадать было трудно. Командование решило провести новую разведку боем. Были подтянуты резервные роты морских пехотинцев.

Взвод подняли по тревоге. Разведчикам положено быть впереди.

…Ночь. Ветер гонит густой туман с моря и закрывает все высоты. Это и хорошо, и плохо для разведчика. Хорошо потому, что туман тебя укроет от глаз противника, плохо потому, что в тумане можно потерять ориентировку.

Ермошин ведет взвод по «нейтральной» медленно, ползком. Впереди засветился огонек и погас. Не поймешь, то ли он действительно исчез, то ли его туманом накрыло.

Послышался писк губной гармошки и смолк.

Ясно, разведчики уже в расположении врага. Взвод остановился. Дмитришин и еще два разведчика получают задание двигаться дальше к холмику, что виднеется невдалеке. Забравшись на него, Дмитришин замер. Перед ним дымоход. Из дымохода вырываются искры. В землянке шумно. Интересное положение: там, внизу, фашисты греются у печки, а над ними на крыше, у дымохода, советский разведчик.

Оттянув рукоятку гранаты до щелчка, Дмитришин спустил ее в трубу и стрелой отлетел в сторону. Через три секунды в землянке раздался взрыв…

Забрав документы убитых, разведчики укрылись среди камней, нагроможденных обвалом у подножия горы. Здесь им предстояло ждать начала атаки батальона морской пехоты.

Неожиданно послышался шорох. Молнией сверкнула мысль: разведчики противника тоже воспользовались туманом и скрытно передвигаются в направлении наших траншей.

Редко бывает, когда вот так встречаются разведчики. Они дерутся молча и ожесточенно.

Ожили камни. Вихрем налетели на фашистов наши разведчики. И слышалось только хрипение, стоны, глухой лязг металла и стук прикладов. Дмитришин навалился на фашиста. Попытался схватить его за горло, но тот оказался сильным, и пришлось закончить дело ножом. Догнал еще одного, пустил в ход кулаки, вроде бы испытывал себя, свою силу. Ткнул фашиста головой в камень, затем схватил за горло, душил. От злости вскипала кровь…

Схватка с вражескими разведчиками закончилась так же быстро, как и началась. Закончилась без крика и без пленных. И снова наши разведчики залегли среди нагромождения камней, сами превратившись в неподвижные глыбы, с готовностью действовать решительно и дерзко.