Глава 13

Генерал Баранов еще ночью 9 августа отдал распоряжение использовать следующие дни для тренировки наводчиков и заряжающих. При стрельбе гранатами по пехоте, прежде чем подать снаряд в орудие, заряжающий должен был набросить специальный ключ с выступами на кольцо установки задержки, провернуть его на деление, соответствующее дистанции взрыва, скинуть ключ и дослать снаряд в патронник. И все это на ходу и балансируя со снарядом и ключом в тесноте подбашенного пространства и в башне. Для этого использовали, по «уставу», только горизонтально расположенные снаряды в укладке. Но они обычно уходили в ствол первыми, а к моменту, когда требовалась шрапнель, снаряды оставались только в вертикальных стойках. Ключ на снаряд накинуть было можно, но стойки мешали его провернуть на «полный угол». Приходилось наклонять снаряд, производить с ним манипуляции, а уж затем досылать его в орудие. В общем, сплошные проблемы, с которыми не все заряжающие справились в бою. Стреляли танки очень редко, и промахов по дистанции было в избытке. Занятия с ротой проводили Евграфыч и Иван, да беда в том, что учебной, открытой с левой стороны: «разрезной», как в учебном полку, башни не было. И им приходилось показывать эти приемы непосредственно в башне «01-го», а в ней помещается всего три человека. Учеба шла медленно и скучновато, так как остальные экипажи в это время «стояли в очереди» и роптали. Чтобы прекратить «роптание», мы с Василием заставили оставшиеся восемь экипажей вытащить по восемь снарядов, ключи из башен, с помощью бечевки и двух палочек начертили круг на земле и приказали заряжающим имитировать зарядку орудия, не роняя стоящие снаряды и не заступая за линию на песке. Весело и с хохотом рота смотрела, как они пытались удержать падающие унитары, расставленные, как в башне, в шахматном порядке и выложить довольно тяжелый снаряд на левой руке для досыла. Уже неохотно лезли в башню «01-го», где им приходилось работать по-настоящему, а к концу занятий еще и на ходу. Вечером провели стрельбы, по три выстрела на танк: один выстрел на удар и два шрапнельных.

Баранов вызвал Василия в штаб в 18 часов.

– Напросился? Вот и готовь роту к маршу. Пойдешь в Батецкий, приказ комфронта.

– Разрешите задействовать трофеи, товарищ генерал.

– Зачем?

– Загрузить в них снаряды, топливо, масло и запасные части помпотеха.

– Так ты для этого их из-под Поречья вытаскивал?

– В том числе.

– Добро, грузи сколько влезет. Слышал, Угрюмов? – спросил комдив начатрснаба.

– Он же у меня все выгребет, вон каких монстров приволок, еще и с прицепами. Пусть сам пишет заявку в АБТУ.

– Поговори мне! Приказ понял?

– Да, товарищ генерал.

– А прикрытие и зенитчики? – спросил Василий.

– Вторая рота пойдет с тобой, а зенитчиков не дам, на месте ищи.

После ужина приступили к погрузке двух транспортеров, загрузили на прицепы две емкости с соляром, запасные фрикционы, инструмент помпотеха, а сами транспортеры приняли на борт четыре ротных укладки гранат, 15 трофейных пулеметов и боеприпасы к ним. Брали только остродефицитное и продовольствие. На все остальное: патроны к пулеметам ДТ и снаряды к танкам БТ-7, автоматные патроны, написали заявку, которую майор Угрюмов обещал переправить в АБТУ фронта. Приданная рота имела всего 12 автомашин, хотя и называлась мотострелковой. Противотанкового взвода с двумя орудиями 56-к в роте не было. Его оставили под Алакуртти, орудия еще так и не получили. К 22 часам закончили «грабеж артсклада», как назвал их действия майор-начарт, усадили десант на броню и двинулись по направлению к Луге. Сразу за Мшинской начались постоянные проверки на постах заграждения. Много времени потеряли на мосту в Толмачево, через который десять танков пропускали по одному. До рассвета не уложились, пришлось с шоссе сворачивать на грунтовку, лесную дорогу, ведущую через Средние Крупели к Луге, а если отвернуть влево, то на Оредеж. Но еще в Толмачево Василию сказали, чтобы влево не ходил: там мосты через Лугу хлипкие, и тяжелые танки не выдержат. В воздухе полно немецкой авиации, которая активно работает по первой линии обороны. Манштейн начал свое наступление. Те несколько суток, которые Ворошилов, Собенников и Василий отыграли у противника, им давно наверстаны. До начала наступления Василий не успевает попасть к месту событий. Они уже начались. По приказу комфронта его рота должна была находиться во втором эшелоне, и эти места еще интенсивно не бомбят.

Основной удар приняли на себя 21-я танковая и 237-я стрелковые дивизии, в составе которых было 35 танков БТ-7 и Т-26. Фронт 21-й дивизии составлял 36 километров. По одному танку на километр. Сплошной линии обороны не было. К тому же командование 48-й армии изъяло у дивизии гаубичный полк. Тем не менее они держали оборону шесть дней. Сдали свои позиции частям 237-й дивизии и пешим порядком начали отходить на переформирование 15 августа. Танков в дивизии уже не было.

Василий переждал налет на станцию и город в лесу у берега реки. Как только налет закончился, танки вошли в город, чем вызвали жуткий переполох у местной обороны. Таких монстров здесь еще не видели, а два «немецких» вездехода в колонне вызвали просто панику. Ближний, Кировский мост, не подходил по грузоподъемности, пришлось на максимально возможной передаче «лететь» к Кировскому проспекту, а там пробиваться через завалы, оставшиеся после бомбежки. К счастью, немцы мосты не бомбили, они их всегда пытались захватить целенькими.

Во избежание накладок танки остановились на проспекте, а к мосту свернул только БТ-7. Предъявил там документы. Оглохший после стрельбы капитан-зенитчик довольно долго смотрел на бумаги, пытаясь сообразить, что к чему, потом махнул рукой, разрешая поднять шлагбаум. Но услышав вой танков, подал команду «К бою» своей батарее. Насилу командиру боевого дозора удалось убедить его не стрелять и не взрывать мост. Едва колонна пересекла его, как начался второй налет на город. Вновь свернули в лес, Заречный. Отстоялись и вышли на узенькое шоссе, ведущее к станции Смычково. В Батецкий прибыли с опозданием на пять часов.

В Батецком практически пусто: два взвода зенитчиков железнодорожного батальона, четыре зенитки 61-К да шесть счетверенных «максимов», и рота ремонтников. На станции всего восемь домов. В соседнем Косово еще с десяток. Направление, в общем, совершенно нетанкоопасное. Севернее – сплошная топь, спереди – болотистый лес. Но через Редбуж, Бахарево и Велиши идет не обсыпанная грунтовка, вполне проходимая для автотранспорта и танков. Ведет она к двум мостам через Лугу, у Овсино. Именно этими мостами и воспользуется 122-я пехотная дивизия немцев, чтобы выбить наших из предполья второй линии обороны Лужского рубежа. Ценой огромных потерь три стрелковых полка РККА: 502-й, 732-й и 801-й остановят ее на подступах к Луге, но враг захватит Новгород и пройдет до самого Чудова. Там разделится на две колонны: одна пойдет прямо на Ленинград, а вторая брать Волхов и Шлиссельбург. Вот такое интересное место.

Василий поднял антенну и установил связь со своей дивизией и с 21-й. Её штаб находился в лесу за селом Медведь на рубеже реки Мшага. Баранов передал: «Действовать по обстановке» и замолчал. Одновременно с началом атаки 56-го мотокорпуса немцы зашевелились и на участке Нарва – Кингисепп – Большой Сабск – Лемовжа, где находились отдельные подразделения дивизии. А обстановку требовалось выяснить. В первую очередь направить разведку к Редбужи. Одна полуторка и танк Вадима Иванова ушли прямо по лесной дороге туда. Василий сидел в танке и крутил настройки на станции, пытаясь понять, что происходит. Судя по обрывкам разговоров, которые шли открытым текстом, немцы предприняли лобовой штурм Лужского рубежа у Луги, и это привело в бешеную активность радиостанции дивизий, находящихся в этом месте. Бои начались и севернее, где Василием были неплохо потрепаны две немецкие дивизии. Связался с Иосифом Шпиллером, тот ответил, что огонь сильный, но попыток переправиться противник не предпринимает. Полковник Бунин, командир 21-й, говорит только о непрерывных бомбежках на своем участке. По моим сведениям, удар под Лугой был отвлекающим, а вот фланговые удары – основными. Как будет сейчас? А кто его знает? «Туман войны» плотно прикрыл замыслы противника.

Иванов дошел до Редбужи, там на обоих берегах реки спокойно. Утром бомбили, но без энтузиазма.

Второй взвод занял позиции на южной окраине станции Мойка в 19 километрах от Батецкого. Это тоже узел шоссейных и железных дорог в 36 километрах от Новгорода. Третий взвод ушел к деревне Ивня, это на правом фланге. В Батецком остался только 4-й взвод, без обоих БТ-7-х, посланных вместе со вторым и третьим взводами. Вечером, судя по всему, танкисты двух взводов несколько расслабились, ибо голоса радистов стали немного необычными. Комроты прихватил с собой Ивана с пулеметом, сел на трофейный мотоцикл и навестил первый и второй взводы. Они стояли на окраинах сел, поэтому сумели легко добыть какой-то самогон и приобщиться к Бахусу. Насидевшиеся в УАБТЦ ребята отметили свое прибытие на фронт. В присутствии начальства 8-го числа они этого делать не решились, а двое практически не обстрелянных лейтенантов большого веса пока не имели. В третьем взводе младший лейтенант Петров был из сверхсрочно служащих, бывший старшина роты, у него не забалуешь. Когда вернулись в Батецкий, оказалось, что и там организовано застолье, и руководит этим лично замкомроты. Дескать, нельзя обижать местных товарищей. Они от чистого сердца. Стол, по меркам военного времени, просто ломился от трех казанов с молодой картошкой, селедки с лучком, прошлогоднего сала, поджаренных шкварок и вскрытых банок с говядиной. Пошли расспросы о звездах Героев, на которые отвечал слегка подвыпивший Евграфыч. Ночь Василий провел на сеновале, плотно общаясь с какой-то местной красоткой. Жизнь на поселении довольно давно лишила его иллюзий, почему люди делятся на мужчин и женщин. Отказываться он и не пытался, приняв заигрывания и приглашение на сеновал.

Но подъем был ранним, в четыре утра прибыл вагон с боеприпасами. Для ускорения выгрузки пришлось и пехоту привлекать. Вечером следующего дня было уже не до пьянок: первый взвод вступил в боевое соприкосновение с противником. Немцы прорвались через позиции 237-й дивизии и подошли к Овсино. Первая атака отбита, в Редбуж маневровым паровозиком отправлены снаряды для 1-го взвода. Доложились командованию и получили странный приказ следовать к Заречной и занять там оборону всей ротой. Сделали запрос контрольной группы, ответа не последовало. Работала немецкая разведка. Через два часа провели смену канала связи и вышли еще раз на связь с дивизией. Баранов рекомендовал второму взводу сместиться ближе к первому взводу, к деревне Воронино, и обещал прислать подкрепление. Похвалил Василия, что он угадал направление основного удара немцев.

«Теперь жди бомбежек!» – радировал он в крайний РДО.

Два танка третьего взвода переместили за ночь к Лужкам. Там еще одна грунтовка, где могли пройти гитлеровцы. Второй взвод оседлал дороги в Воронино. Василий и его резерв по-прежнему стояли в Батецком, куда той же ночью прибыл батальон Кировской дивизии Народного ополчения, сюда же стягиваются силы 70-й и уцелевшие части 237-й дивизии. С ними прибыл генерал-лейтенант Акимов. Слава богу, прибыл не в Батецкий, а в Редбуж. Буквально отлавливал бойцов своей 48-й армии, пытался прихватить два танка 3-го взвода, но у нас нормально функционировала связь, и все командиры взводов имели копию приказа командующего фронтом: «Оседлать дороги, ведущие к Батецкому, и без моего, письменного, на то указания своих позиций не оставлять. Г-л Попов». Акимову предоставили возможность связаться со штабом фронта, на ключе правда. До этого он и такой связи не имел. Он получил указания ожидать прибытия 3-го батальона 1-го танкового полка, но до этого он получил приказ Ставки остановить продвижение 56-го корпуса на Новгород. Утром 13 августа он поднял остатки своей армии в атаку. Без артподготовки, без танков, вторая рота только начала выгрузку в Батецком. Вадим Иванов, как мог, пытался подавить огонь немецких батарей от Передольской, но что могут три танка? Орудия УРа – молчали, экономили снаряды, да и орудий, крупнее капонирных ф-32 и ф-34, у них не было, только на прямую наводку. Остатки армии пошли в бессмысленную и смертельную для них атаку. Они прорвали оборону 122-й пехотной, но 8-й авиакорпус действовал абсолютно безнаказанно и рассеял их на открытой местности между Овсино и Любенцом. До леса три волны пехоты так и не дошли.

Вечером 13-го прибыла третья танковая рота и два батальона мотострелков на автомашинах. Вот этим составом, дополнительно включив туда отдельные подразделения остатков 21-й танковой дивизии, нам и приказали атаковать западные и южные окраины Новгорода. Василий стал ВРИД командира третьего батальона. Собрались у Мойки, выставили разведдозор и двинулись. Через час разделились надвое и одновременно атаковали части 56-го мотокорпуса немцев у Сырково, Григорово, Старой и Новой Мельниц. Соединились с частями 28-й танковой дивизии, оборонявшей город, в которой танков два КВ-1 и пять бэтэшек. Шесть танков было уже потеряно, за день, оставался только танк командира дивизии. Тем не менее, город остался за нами, прорыв немцев не состоялся. Основная угроза Ленинграду была парирована, но не окончательно снята. У немцев подавляющее численное превосходство и полное господство в воздухе.