Эдгар Аллан По

В России Эдгара Аллана По (1809–1849) любят, и любят давно. На русском его начали читать уже в 40-е годы XIX века. Им восхищался Ф. М. Достоевский, о нем писали русские критики-демократы, он был одной из «культовых» фигур отечественного Серебряного века. Все известные к настоящему времени произведения великого американского романтика переведены (большинство неоднократно) на русский язык. Поэт и прозаик, незаурядный литературный критик и философ, он оставил небольшое по объему, но весьма разнообразное литературное наследие. Можно спорить о том, что «страшный» рассказ («новелла ужасов») является наиболее значимой частью творческого наследия художника, но то, что это одна из наиболее ярких его составляющих, оспорить невозможно.

Эдгар По начинал как поэт и уже к концу 1820-х гг. состоялся как одно из ярчайших явлений поэзии Америки. Обращение к прозе поначалу носило вынужденный характер, в котором материальные соображения, столь важные для поэта, существовавшего исключительно на литературные доходы, играли не последнюю роль. Молодая национальная словесность активно осваивала малые прозаические жанры. Очерки, рассказы заполняли страницы в изобилии издававшихся тогда литературных журналов и альманахов. Не последнее место среди них занимали так называемые рассказы «немецкой школы» – или, как нередко их еще называли в Америке, «рассказы впечатлений». Их отличительной чертой был «готический» колорит – нагромождение невероятного и ужасного, всевозможные замки, привидения, таинственные и загадочные преступления. Они пользовались огромной популярностью и приносили хороший доход их авторам и издателям. Эдгар По был литератором-профессионалом и, конечно, не мог остаться в стороне от этого явления.

Ранние опыты писателя в сфере «ужасной» прозы несли отчетливый пародийный оттенок, да и задумывались изначально прежде всего как пародии на популярный жанр. В этом нетрудно убедиться, обратившись к самым первым его новеллам «Как написать рассказ для “Блэквуда”» и «Трагическое положение», опубликованным в начале 1830-х гг. Довольно скоро По отказался от пародийно-ироничной интонации. Великий американец первым увидел потенциальные возможности жанра, а затем попытался превратить его в высокое искусство. На базе «страшного» рассказа он сформировал теорию тотального эмоционального воздействия на читателя, научился заранее прогнозировать эмоциональный эффект текста, «конструировать» и скрупулезно выстраивать его. В «Философии творчества» и в «Новеллистике Натаниэля Готорна» он сформулировал основные принципы своей теории, ставшие впоследствии «альфой и омегой» любого, кто берется за сочинение короткой «страшной» (да и не только «страшной») прозы. Трудно не согласиться с авторами всемирно известной «Теории литературы» Р. Уэллеком и О. Уорреном, которые утверждали, что По «видел себя литератором-инженером, способным управлять чужими душами». «Инженерная», рассудочная составляющая – ключ к пониманию и верному восприятию рассказов американского художника. В то же время Э. По был романтиком, отвергавшим прозаическое существование буржуа, лишенное какого бы то ни было намека на чудесное и загадочное. Поэтому его обращение к «страшному» было и своего рода эскейпизмом, бегством от вызывающей отвращение действительности. Он верил в созидающую и облагораживающую силу искусства, считал художника творцом, почти равным богу, к которому неприменимы мирские законы и установления. Вероятно, всем этим он и был близок Г. Лавкрафту, который в своем эссе «Ужас и сверхъестественное в литературе» писал: «Рассказы По обладают почти абсолютным совершенством художественной формы, что делает их подлинными маяками в жанре краткой прозы. По мог придать своей прозе истинно поэтический оттенок, используя тот архаичный и ориенталистский стиль, с фразами, сверкающими драгоценностями слов, почти библейскими повторами и рефренами, которые столь удачно перешли затем к писателям более позднего времени». В том числе и к автору приведенных строк.