От автора

Весь прошлый год мы провели с читателем в обществе выдающихся аферистов ХХ века, не переставая удивляться изобретательности человеческого ума всякий раз, когда речь шла о неправедном обогащении. Признаюсь, мне часто приходилось подолгу взвешивать многочисленные «за» и «против», отбирая истории, достойные рубрики «Великие аферы XX века». Думаю, и читатель не раз приподнимал брови в недоумении: казалось бы, что общего между Мартином «Гаденышем» Френкелем, безобразничавшим педофилией и бесстыдно уворовывающим сотни миллионов долларов из страховых фондов, и «королем мусорных облигаций» Майклом Милкеном, создавшим новый оригинальный инструмент на фондовом рынке и жертвовавшим сотни миллионов долларов на научные исследования в онкологии? Что объединяет ветеринара-шарлатана Джона Бринкли, лечившего импотенцию посредством вживления половых желез козла, и блистательного президента корпорации «Тайко» Денниса Козловского, лично заключившего сделок на 62 миллиарда долларов? Бесполезно искать ответ в биографиях героев: общего ничего нет и быть не может. Как часто случается в жизни, разгадка таится в области идеального: Френкель и Милкен, Бринкли и Козловский, а вместе с ними и тысячи остальных аферистов, выдающихся и посредственных, преуспевших и неудачливых, были одержимы общим идефиксом: «Цель жизни – разбогатеть, а как – значения не имеет».

Итак, целый год мы провели в обществе персонажей с криминальными наклонностями. Пожалуй, слишком. Думаю, даже читатель утомился от навязчивого отсутствия хэппи-энда: с теми или иными вариациями каждый рассказ из рубрики «Великие аферы» развивался по сценарию, который на уровне архетипа сводится к культовой фразе из фильма «Джентльмены удачи»: «Украл, выпил, в тюрьму!»

Впрочем, довольно о грустном! Неровен час, у читателя после всех «Великих афер» сложится превратное впечатление, что волшебная формула («Украл, выпил, в тюрьму!») – если уж не единственно возможный, то, по меньшей мере, доминирующий путь накопления материальных благ в современном мире. Как бы не так! Открою великую тайну: волшебная формула – исключение! Волшебная формула – удел неудачников и мелких рыбешек. Это Майкл Милкен мелкая рыбешка? Представьте себе – мелкая! Представьте себе, что где-то в тени, в недосягаемом для СМИ закутке, скромно возвышается монументальная декорация мира небожителей, мира такого головокружительного истэблишмента, такого непоколебимого достатка и такой всеобъемлющей власти, что в сравнении с ним милкены и козловские кажутся жалкими попрошайками на паперти.

В отличие от мира аферистов, в мире небожителей в тюрьму не сажают. Там копы не устраивают погонь, а прокуроры не объявляют в международный розыск. Почему? Потому что в том мире не домушничают и не медвежатничают (по крайней мере, в традиционном смысле слова). Они просто берут свое. Только не подумай, читатель, что в том мире какие-то свои, особые ценности. Полноте! Ценности одинаковые: безмерное обогащение. Вот только в отличие от мира традиционных аферистов, претензия на обогащение в мире небожителей подтверждается реальной властью. «It’s all about money!» – воскликнет аферист. «It’s all about power!» – воскликнет небожитель. И выйдет победителем.

Об этих победителях и пойдет разговор в нашей новой рубрике c необычным названием. Латинское слово Apparebit позаимствовано из Дня Гнева (Dies Irae) – католического гимна, входящего в реквием:

 

Judex ergo cum sedebit

Quidquid latet apparebit

Nil inultum remanebit

 

 

Когда воссядет Судия,

Все, что скрыто, обнаружится,

Ничто не останется без возмездия (лат.)

 

Смысл слова apparebit – тайное станет явным. Зачем нам это? Затем, что на поверхности мира небожителей – всегда всё чинно и благопристойно, законно и правомерно. И никакого криминала. Не оттого, что его нет, а потому, что все окутано такой секретностью, что без целенаправленной изыскательской работы никогда не удастся вырваться из липкой паутины общественного мнения, этого обывательского дурмана, который скармливается леммингам убойными порциями по всем каналам телевидения и со страниц глянцевых «авторитетных» журналов и «независимых» газет. Итак, да здравствует Аппаребит!

Часть вторая. Ebony and Ivory

Мирный атом

С наступлением холодной войны предпринимательскому гению калифорнийских каменщиков из клана Бекталов предстояло соединить в магической формуле два несовместимых по тем временам понятия: атомное оружие и мирное строительство. Однако же соединили. Да еще как!

Читатель помнит, что окончание Второй мировой войны ознаменовалось продуманным распадом альянса «Бектал-МакКоун», восстановлением целостности внутрисемейного бизнеса Бекталов и активным внедрением компании в атомные проекты федерального правительства.

Благодаря своим феноменальным связям «Бектал» накануне вечером знал обо всех шагах, которые Белый дом планировал предпринять утром следующего дня. Не случайно, еще на стадии утверждения знаменитого Манхэттенского проекта, имя «Бектала» фигурировало на первом месте в списке генеральных подрядчиков. Сначала калифорнийские каменщики возвели (в рамках Манхэттенского проекта) гидроаккумулирующую электростанцию, затем помещение ускорителя для испытания материалов (будущую лабораторию Лоренса Ливермора), наконец, сам легендарный Doomsday Town – затерянный в Невадской пустыне Городок Судного Дня, макет типичного американского поселения, на который сбросили атомную бомбу, чтобы оценить масштаб разрушений нового смертоносного оружия.

Однако, вопреки глубокой вовлеченности компании в атомные планы Пентагона, на сердце Стивена Бектала было неспокойно. Одна из причин его тревоги лежала на поверхности: строительный могул ясно осознавал, что после разгона Антифашистского комитета кричать «Мазл тов!» и бить рюмки с Кремлем на брудершафт больше никто не будет – отныне атомный дикобраз Пентагона ощетинился исключительно в сторону Советского Союза. А как догадывается читатель, очень сложно совмещать задачи «холодной войны» с теплыми чувствами, которые семейство Бекталов испытывало к Стране Советов. Не говоря уж о загадочных договоренностях и обязательствах, проработанных в Москве «батей Бекталом» перед самой смертью.

Другая причина не столь очевидна и скрывается в специфике бизнеса: при всей своей целенаправленной диверсификации и многопрофильности «Бектал» как был, так и оставался «компанией прорабов». И это накладывало ограничения на меру вовлеченности в атомный бизнес: ну, сколько Городков Судного Дня потребуется построить, прежде чем Дядя Сэм перейдет к массовому производству атомного оружия? Один-другой, и обчелся. Парочка гидроаккумулирующих электростанций, дюжина вспомогательных помещений. И всё – конец доходам. После этого золотой ручеек перераспределится в закрома военно-производственных концернов типа «Локхид» и «Хьюз».

Наступил момент истины: предпринимательскому гению калифорнийских каменщиков предстояло соединить в магической формуле два несовместимых по тем временам (разгар холодной войны!) понятия: атомное оружие и мирное строительство. Но представьте себе – соединили!

Для начала «Бектал» построил в пустыне Айдахо первый в мире ядерный реактор, способный давать электроэнергию вместо разрушительного атомного гриба. 21 декабря 1951 года 100-киловаттная установка EBR-1 открыла новую эру коммерциализации атома.

Инициативу «Бектала» поддержал президент Дуайт Эйзенхауэр: 8 декабря 1953 года он неожиданно для многих представителей военно-промышленного комплекса выступил в ООН с сенсационным докладом «Атом ради мира» (Atom for Peace), в котором призвал «экспертов сосредоточить усилия для направления атомной энергии на нужды сельского хозяйства, медицины и прочих мирных занятий». Ясное дело, что «особое внимание следует уделить предоставлению достаточных электрических ресурсов в те регионы мира, которые испытывают энергетический голод».

С такого самого голодного уголка на нашей планете и начали: в сентябре 1954 года был заложен первый камень в атомную электростанцию в Шиппингпорте (на реке Огайо в 30 километрах от Питтсбурга). Исторической справедливости ради отметим, что закладывал этот камень не «Бектал», а «Электрическая корпорация Вестингхаус» совместно с отделом морских реакторов Комитета по атомной энергетике. Мы далеки от мысли, что во все времена «Бектал» был первым кукловодом Америки. Боже упаси! «Бектал» лишь скромно построил вторую атомную электростанцию: Дрезден-1 в Иллинойсе (1956–1960). Правда, потом «Бектал» свое отыграл: 40 процентов (!) всех атомных электростанций в США и 50 процентов (!) всех атомных электростанций в развивающихся странах – дело рук калифорнийских каменщиков. Все про все – 150 штук!

Атомная эпопея «Бектала» делится на два этапа: сначала компания электростанции строила, затем – демонтировала и проводила работы по очистке от ядерных загрязнений. Показательна в этом отношении история мирного атома в Сан-Онофре (штат Калифорния), который «Бектал» подарил соотечественникам в 1968 году. Калифорнийцы никогда не просили «Бектал» осчастливливать их атомной электростанцией, но их никто и не спрашивал: «Бектал» получил государственный подряд и приступил к работе. Поскольку существует маленькая разница между прокладкой железнодорожных рельсов, строительством мостов и плотин, с одной стороны, и возведением атомной электростанции – с другой, проект в Сан-Онофре получился, как бы это поточнее выразиться, чуточку неправильным. Дело в том, что инженеры «Бектала» установили ядерный реактор… задом наперед!

Не будучи экспертом по мирному атому, передаю слово профессору Мичио Каку: «Несколько лет назад я участвовал в публичных дебатах с ведущим инженером из „Бектал Корпорейшн“. Я попросил его объяснить, почему атомный реактор в Каньоне Дьябло, строительство которого обошлось в два миллиарда долларов, „Бектал“ по ошибке установил задом наперед. А именно: кольцевая оболочка, содержащая все чувствительные элементы аварийной системы охлаждения, была развернута ровно на 180 градусов в обратную сторону, что заставило Комиссию по ядерной регламентации временно приостановить строительные работы. Над этим фактом потешался весь мир. Вдобавок головные части установок (heads of the utilities) также установлены неправильно, а это уже представляет собой прямую угрозу для здоровья и безопасности наших граждан. Однако больше всего главный инженер „Бектала“ возмутился, когда я заметил, что реактор в Каньоне Дьябло – далеко не первый в Калифорнии, который „Бектал“ установил задом наперед. 500-тонный корпус ядерного реактора в Сан-Онофре также установлен в обратном направлении. Там инженеры „Бектала“ сначала установили контрольные и топливные стержни задом наперед, а затем модифицировали компьютерную программу так, чтобы она могла контролировать работу кривого реактора. Пока я говорил, лицо главного инженера „Бектала“ все багровело и багровело, а под конец он не выдержал и, двинув кулаком по столу, заорал: „Черт бы вас побрал! Да, мы поставили Каньон Дьябло задом наперед. И Сан-Онофре тоже поставили задом наперед. Но оба этих реактора – САМЫЕ ЛУЧШИЕ ИЗ ТЕХ, ЧТО МЫ КОГДА-ЛИБО СТРОИЛИ!“»

Что ж, всегда приятно получить признание из первых рук. Дон Мэй, президент экологической компании «California Earth», дает дополнительные разъяснения по поводу лучшего реактора «Бектала»: «Неправильная установка реактора означает, что в случае землетрясения сейсмические опоры конструкции вместо того, чтобы снизить нагрузку, будут ее усиливать. Вдобавок стены реактора истончились ровно в два раза под воздействием постоянной бомбардировки активными элементами. Если случится землетрясение, нам останется лишь молиться Господу!»

В 1992 году атомную электростанцию в Сан-Онофре закрыли, поскольку ее оператор отказался выплачивать 125 миллионов долларов на устранение дефектов безопасности. Как вы думаете, кто осуществлял демонтаж реактора? Правильно – «Бектал». С «Бектала» взятки гладки: построил – разобрал. Уплатили два раза. Пошел дальше. Сегодня вот возводит 1450-мегаваттную атомную станцию в китайском Дзяньшане. Пожелаем удачи нашим китайским товарищам.