Чужбина

Пропалывать невозделанное поле дураков «среднезападных штатов» Оскар уполномочил трех товарищей:

Натан Ландес– амбал-кузнец, лично внесший в «фонд» имени Дрейка-Харцеля 700 долларов. На суде он заявил, мрачно глядя исподлобья прямо в переносицу прокурору: были б еще деньги, он бы все вложил до последнего цента, потому как ни секунды не сомневался в успехе мероприятия. Харцель выдал Ландесу генеральную доверенность на ведение переговоров от своего имени с правом инкассировать любые пожертвования. На том же суде в качестве доказательства со стороны обвинения фигурировали пять книг с корешками приходных ордеров, всего на 500 расписок. Под присягой Ландес заявил, что собственноручно переслал Харцелю в Лондон 12 тысяч долларов, поступивших более чем от двух тысяч клиентов. Никто, правда, Ландесу не поверил, потому как общая сумма полученных Харцелем денег под «сокровища Дрейка» по самым скромным подсчетам федеральных агентов составляла от 700 тысяч до 1,3 миллиона долларов.

Амос Хартсок– серьезный мужчина, достойный памяти самого Фрэнсиса Дрейка. На суде Хартсок все время раскачивался на задних ножках стула, а когда прокурор переусердствовал с перекрестным допросом, Амос смачно харкнул себе под ноги и рявкнул: «Ну ты чо, совсем не рубишь?! Я ж те сказал, что буду говорить только правду!»

Доктор Альфред Ницке – живой упрек всем, кто сомневался, что схема Дрейка «работает» не только на простолюдинах. Ницке был настоящим врачом-хиропрактиком из городка Сторм Лейк. Он не только сам искренне верил в «сокровища Дрейка» и лично внес большую сумму денег, но и активно убеждал своих приятелей-интеллигентов последовать примеру. В результате среди более сотни тысяч инвесторов Харцеля числились учителя, инженеры, доктора, государственные чиновники, бизнесмены и даже политики!

Сразу по прибытии в Лондон Оскар Харцель взялся за дело: снял просторную квартиру в престижном районе и приоделся у самых дорогих портных, обслуживающих королевский двор. Когда 12 лет спустя его депортировали в Америку, а затем доставили под конвоем в Сиу Сити (Айова) на место суда, газеты больше всего умилялись его шляпой, на окантовке которой красовался лейбл: «Скотт и компания. Шляпные мастера Его Величества Короля и Королевской Фамилии». Журналисты также не преминули указать, что багаж Харцеля состоял из 10 костюмов, двух смокингов, 20 рубашек, 10 пар обуви и сотни носков. На Среднем Западе в те годы любое количество одежды, превышающее пару, вызывало неподдельное удивление и восхищение.

Приняв благообразный вид, Оскар Харцель приступил к выполнению главной цели лондонского визита: зажил в свое удовольствие! Ежемесячно на его счет из Америки поступало как минимум 6 тысяч долларов – сумма достаточная, чтобы не ударить лицом в грязь даже в Лондоне. Большую часть времени Харцель проводил в барах и ресторанах, где много пил, много ел и много разговаривал. Все эти подробности о лондонской жизни Оскара поведал на суде частный детектив Томас Барнард, которого наняла некая мисс Сэнт-Джон Монтегю. На хлебушко с маслушком мисс Монтегю зарабатывала ясновидением и предсказанием будущего – не удивительно, что ее жизненная тропка пересеклась с борцом за наследство пирата Фрэнсиса Дрейка. Однако прежде чем пускаться в совместные авантюры, осторожная лиса Монтегю решила проверить будущего партнера и попросила Барнарда сблизиться с Харцелем, чтобы посмотреть, чем на самом деле занимается американец и как продвигает дела своего «фонда». Вот небольшой отрывок стенограммы суда, на котором Томас Барнард отвечает на вопросы прокурора Гарри Рида:

Барнард: 6 января 1930 года мисс Монтегю попросила меня узнать поподробней, кем на самом деле является мистер Харцель. Я ничего не знал, кроме того, что он американский миллионер (этот последний комментарий был удален из официального протокола по просьбе защиты. – С. Г.). В тот день я нашел мистера Харцеля в баре, где он пил и беседовал с какими-то людьми.

Рид: Когда вы увидели Харцеля в следующий раз?

Барнард: 7 января в гостинице «Савой». Он сидел в ресторане в окружении каких-то людей и пил.

В этот момент Карлос Гольц, адвокат Харцеля, вскочил с места и замахал руками, выражая энергичный протест против действий стороны обвинения. Прокурор Рид сказал, что лишь пытался продемонстрировать присяжным, каким образом Харцель расходовал деньги своих вкладчиков, однако судья прекратил опрос свидетеля.

Чуть ли не каждый день Оскар Харцель отсылал подробные депеши своим эмиссарам в Америке с отчетом о проделанной работе и продвижении сложного процесса по пересмотру завещания сэра Фрэнсиса Дрейка. Эти отчеты Ландес, Хартсок и Ницке прилежно доносили до вкладчиков «фонда», поддерживая планку доверия к мероприятию на образцово высоком уровне.

Телеграммы Харцеля поражают изобретательностью. В 1921 году, в самом начале эпопеи, Оскар заявил, что получил личные уверения от короля Джорджа и палаты лордов в том, что уже в ближайшее время ему выплатят миллиарды долларов наследства Дрейка. Общее состояние пирата, по предварительной оценке Харцеля, составляло 22 с половиной миллиарда долларов. Оскар телеграфировал своим вкладчикам: «На эти деньги вы сможете купить не только весь город Де-Мойн, но и окружить его высоченным забором». Уже в середине 20-х годов 22 миллиарда превратились в 10. Кроме денег и драгоценностей, наследство Дрейка включало 22 лондонских квартала, доки «Канард» в Ливерпуле, бескрайние секвойные леса в Орегоне, хлопковые плантации в Египте, а также все железные дороги американских северо-западных штатов.

Поскольку никакие предупреждения властей не действовали, американская сторона обратилась с официальным запросом в Англию. 9 августа 1922 года британский Хоум Офис (министерство внутренних дел) передал в американское посольство в Лондоне письменное подтверждение, что «не существует невостребованного имущества сэра Фрэнсиса Дрейка». Харцель тут же уцепился за слово «невостребованный» и с триумфом отбил телеграмму вкладчикам: «Совершенно верно – невостребованного имущества Дрейка не существует, поскольку британский суд уже зарегистрировал мою заявку на наследство!» Вкладчики тут же воспрянули духом, и чуть потревоженная капельница опять закапала.

Во второй половине 20-х годов Харцель выдал на-гора центральный эпизод своей поэмы: в нескольких телеграммах он раскрыл перед уже начинающими терять терпение вкладчиками сокровенную тайну наследства Дрейка. Оказывается, у сэра Фрэнсиса Дрейка было не две жены, как принято считать, а три. Эта-то третья и родила ему сыночка – прямого наследника. В результате подлых интриг со стороны брата пирата и алчных племянников законного сына сэра Фрэнсиса оттерли от пирога и не позволили вступить в наследование. Но Оскару Харцелю удалось узнать имя потомка законного сына пирата! Неоценимую помощь Харцелю в деле генеалогической идентификации оказала английская монахиня, которая после долгих колебаний и нравственных мук все-таки согласилась помочь честному американцу. Опасаясь конкурентов и тайных агентов, монахиня не решилась напрямую сообщить Харцелю место, где хранились бесценное завещание пирата и доказательства рождения его сына. Вместо этого она назначила Оскару встречу прямо в церкви во время вечерней службы. Едва уловимым движением глаз богобоязненная помощница указала на колокольню. Поздней ночью Харцель взобрался по скрипучим ступенькам на самый верх башни и до самого утра простукивал стены. Увы, безрезультатно. Когда забрезжил рассвет и опечаленный Оскар уже спускался, одна из ступенек лестницы отошла в сторону и под ней он нашел завернутые в тряпочку бесценные документы!

Из бумаг Харцель узнал, что прямого наследника сына сэра Фрэнсиса зовут полковник Дрексель Дрейк. Удачливый американец нашел адрес, встретился с полковником и поведал о Благой Вести в обмен на долю в наследстве. Подельники договорились, что после получения сокровищ половину они отдадут британскому правительству, четверть возьмет себе Дрексель, и четверть отойдет Харцелю.

Афера достигла кульминации в конце 20-х – начале 30-х годов, когда после затяжного биржевого кризиса началась Великая Депрессия. В стране воцарилась страшная безработица, и у людей практически не оставалось реальных способов заработка. Получить свою долю в наследстве английского пирата хотели непечатаемые поэты и разорившиеся фермеры, старики, сироты и вдовы. 58-летняя вдова-посудомойка миссис Клиста Лайонс передала в «фонд» Дрейка все сбережения – 8 долларов. 3 доллара она зачислила на свое имя, а 5 – на семерых детей. В «фонде» ей обещали выплатить из расчета 1000 к 1.

Фермер Джон Фергюсон поведал суду, что вложился в «фонд» пополам с женой. Сначала они отнесли 995 долларов, а затем добавили еще 5 – для круглого счета, чтобы уж сразу стать миллионерами. Рассказывая свою историю на суде, в какой-то момент Джон Фергюсон замялся, посмотрел на прокурора и виновато спросил: «Я обязан говорить всю правду?» – «Всю правду и ничего кроме правды». Фермер тяжело вздохнул и продолжил: «Вынужден признаться, что я обманул свою супругу и втихаря передал в „фонд“ еще 175 долларов». Весь зал покатился со смеху, и даже всегда невозмутимый Оскар Харцель перекатил сигару из одного уголка рта в другой, крякнув от удовольствия.

В начале 30-х годов Харцель настолько привык к своему безоблачному существованию, что забурел не хуже Великого Комбинатора. Забурел и… потерял всякую бдительность! Он больше не утруждал себя изобретательными отговорками, поясняющими причины задержек с выдачей наследства. Даже начал откровенно хамить. Когда фермеры Дакоты и Айовы написали ему почтительное коллективное письмо, в котором вежливо интересовались: повлияет ли отмена золотого стандарта на размеры состояния Фрэнсиса Дрейка, Харцель отбил циничную телеграмму: «Шлите деньги – дела продвигаются очень быстро».

Все попытки властей достать Харцеля оставались без результата: поскольку мошенник не совершил никаких преступлений на территории Англии, – все «пожертвования» в «фонд» совершались за океаном! – у британского правительства не было оснований для его ареста. И все-таки зацепочка нашлась! Ее подсказали чиновники из иммиграционного ведомства. В январе 1933 года Оскара Харцеля выслали из Лондона с такой формулировкой: поскольку господин Харцель не занимается никаким общественно-полезным делом и не ведет никакого бизнеса, его дальнейшее пребывание на территории Великобритании не приносит пользы гражданам страны и не представляется целесообразным. Сказано – сделано: Харцеля депортировали в принудительном порядке в США, где его сразу же арестовали.

Суд проходил в городе Сиу Сити и стал одним из самых ярких и запоминающихся событий в тоскливой истории «среднезападных штатов». Места в зале заседаний занимали с ночи. Центральные полосы газет на протяжении нескольких месяцев отдавались исключительно под «сокровища Дрейка». Все дни, что шел суд, на улицах города проходили многочисленные митинги в поддержку Оскара Харцеля: вкладчики «фонда» требовали его немедленного оправдания и возвращения в Англию, где бы он мог довести процесс наследования до конца. Был сформирован могучий фонд в поддержку Харцеля (за несколько дней собрали более 100 тысяч долларов наличными!), из которого покрывались все судебные издержки и выплачивались адвокатские компенсации. Ничто не помогло. 15 ноября 1933 года Оскар Мерил Харцель был признан виновным по 12 статьям (в основном – за использование почтовых услуг для мошеннических целей), оштрафован на 2 тысячи долларов и приговорен к десяти годам тюремного заключения. Адвокаты подали апелляцию, но она была отклонена.

Последние годы жизни изобретательного и трогательного афериста сложились печально: в середине 30-х годов Харцель прошел психическое освидетельствование, был признан невменяемым (он продолжал утверждать, что полковник Дрексель Дрейк существует) и переведен в сумасшедший дом тюремного режима. В 1943 году он скончался от рака горла в тюремном госпитале. Sic transit gloria.