Глава 3

ПОДГОТОВКА К СЪЕМКАМ

Карлос приехал из Мексики с одеждой, которая, как он думает, подойдет в качестве реквизита. Среди прочего там была короткая кожаная куртка, которая мне понравилась, но она не подходила к его черным штанам. А должна бы.

Позже мы поехали к Кейту, чтобы одолжить видеокамеру. Мы хотели взять Arriflex-16. Кейт говорил, что они пока еще работают над сценарием фильма, который планируют снимать на Arriflex. У нас с Карлосом просто слюнки текли от этой камеры. Если бы нам ее одолжили, мы могли бы снять по кадру превосходный фильм. Это камера с 16-миллиметровой пленкой и широкоугольным объективом Kinoptic 5,7 мм. Настолько широким, что даже не требуется наводить фокус: направляешь и снимаешь. Камера действительно удобна для съемок сцен, наполненных действием, и съемок на бегу. Чем шире линза, тем мягче и плавнее получаются съемки. Также у нее чудесный зум-объектив (12–120 Angeniuex). Я сказал Карлосу, что мы не должны выходить за пределы 10 тысяч долларов, иначе рискуем остаться без прибыли с продаж. Я спросил, позвонил ли он распространителям мексиканских видеофильмов в Лос-Анджелесе, чтобы выяснить, за сколько они купят фильм. Они ответили, что сначала нужно посмотреть фильм и оценить его качество, узнать имена актеров и т. п.

Нам придется до отказа набить фильм экшеном и передвижениями, а также использовать множество различных ракурсов, чтобы он выглядел как можно дороже. Так мы сможем получить хорошую цену за него даже без участия именитых актеров. Мы пока еще не получили ответа от Лины Сантос, поэтому надо двигаться вперед, как будто ее никогда и не было.

Карлос оставил мне 100 долларов на покупку лампочек и всякой мелочи.

Я понял, что одолжить приличную осветительную установку не сможет никто. Плюс, боюсь, если и найду мощную светоаппаратуру, не удастся отыскать место для ее подключения. Снимать-то мы будем в маленьком городке на окраине Мексики, и я понятия не имею, как обстоит дело с электричеством в таких местах, как тюрьма, бар и т. п.

Я решил использовать светочувствительную кинопленку и освещать площадку лампами накаливания в 250 ватт, известными как бытовые. Это обычные лампы, которые вставляются в обычные патроны, но выдают свет в 3200° Kельвина. Они достаточно сбалансированы для съемок в помещениях. Если взять обычную электрическую лампочку, свет на пленке будет красным. Но лампы в 250 ватт отображаются белым. Возможно, я смогу работать с ними как с источниками света и снимать все сцены в помещении средним или крупным планом. Или просто могу подносить свет близко к камере и ставить прямо за кадром. А вдруг изображение получится зернистым? Не хотелось бы, чтобы куча маленьких крупинок летала по всему экрану. Поскольку в магазине Марио ламп не оказалось, я купил парочку в другом фотомагазине. Мой люксметр работает нормально, и я смогу с ним поэкспериментировать.

Я прибыл в Мексику, чтобы вместе с Карлосом разведать съемочные площадки. Две гостиницы уже видел на видеокассете, присланной мне Карлосом в клинику. Вживую они выглядели абсолютно по-другому. Одна, оказывается, находилась прямо через дорогу от дома Карлоса. Он не заснял тыльную сторону здания, а она была изумительна. Выглядела словно картина Эшера. Цвета просто сумасшедшие, облезлая синяя краска и такие узкие, подозрительные ступеньки. Мы легко можем снять здесь великолепную сцену побега/перестрелки.

Просмотрел и бары, которые нашел Карлос. Ни один не выглядел так, как надо. Но в качестве заведения, принадлежащего по сценарию Домино, я выбрал бар Amadeus нашего друга Самуэля. Он слегка навороченный, но темный, с кондиционерами, и находится меньше чем в квартале от дома Карлоса — нашей базы. Мы называем эту часть города своим павильоном, поскольку все, что нам нужно, расположено в радиусе двух-трех кварталов.

Мы до сих пор не нашли место для верхней спальни Домино. По сценарию она находится на втором этаже бара. Я проверил свободную спальню в доме Карлоса: в ней полно причудливой покосившейся зеленой мебели 60-х, но у нас нет выбора. Она довольно большая, и в ней легко встанет антикварная ванна. По сюжету в одной сцене Марьячи принимает ванну, а Домино приставляет нож к его яйцам.

Обычно в сценарии я не указываю реквизит, которого еще нет на руках, потому что когда мы пытаемся найти нужные вещи в последнюю минуту, получается сплошная головная боль. Лучше заранее выяснить, что есть или что можно одолжить, чтобы придать фильму вес, и потом уже обыгрывать все в сценарии. Но мне очень нравилась сцена с ванной. Ну не мог устоять. Дело того стоит. Я попросил Карлоса поискать в городе старинную ванну. Он сказал, что это бесполезно, потому что Альфонсо Арау хотел такую же ванну для фильма «Как вода для шоколада», и за ней пришлось ехать в Сан-Антонио.

«Ну так где же та, которую ты достал для Альфонсо?» — спросил я. Карлос подумал, что она все еще может быть на съемочной площадке, поскольку площадку решили сохранить в качестве туристической достопримечательности. «Позвони Альфонсо и спроси, может ли он одолжить ванну, если она им больше не нужна». Карлос позаботился об этом.

Мы столкнулись с проблемой. Все время, пока я сидел в исследовательской клинике, Карлос проводил кастинг девушек на роль Домино — на случай, если мы не заполучим Лину Сантос. Как и договаривались, мы хотели набрать как минимум пять девушек на выбор, поскольку роль сложная. Здесь невозможно найти кого-нибудь с актерским опытом — это маленький городок на окраине страны. Но Карлос не смог найти вообще никого. Все либо работали, либо были заняты, либо слишком молоды, или стары, или совсем не подходили. Мы обречены. Моя сестра — актриса и смогла бы сыграть, но сейчас она в Нью-Йорке. Мы не можем позволить себе оплатить ее перелет: это будет уже крайний выход. К тому же я не хочу, чтобы она тратила время на фильм, который никто никогда не увидит. Я приберегу ее для второй и третьей части.

Я получил кассету с материалами о тюрьме и мог планировать съемки. Здание содержало три камеры довольного большого размера, а в передней части стояли два стола. Самое главное — там по всему потолку полно патронов для фонарей. Я могу повтыкать в них свои лампы, и света будет предостаточно. Да еще через решетки проникает солнечный свет.

Я провел замеры освещенности. Показатели низкие, но близки к нормальным. Думаю, со светочувствительной пленкой и просачивающимися в окна солнечными лучами все получится.

Карлос спросил у начальника тюрьмы, есть ли у них автоматы. Начальник выдвинул ящик своего стола: там лежал Ingram MAC-10. В другом ящике лежал «Узи» с удлиненным магазином. Мы попросили его выйти и пострелять нашими холостыми патронами. На улице мы стрельнули несколько раз вхолостую. Карлос сказал, что можно получить у мэра разрешение взять несколько пушек, если полицейские будут неподалеку и присмотрят за нами. Клево.

У нас было два ранчо. Одно принадлежало матери Карлоса: то самое, на котором мы снимали все мексиканские короткометражки. Оно находится где-то в пяти милях от нашего лагеря; к его ограде приделаны ржавые, но изящные металлические крутящиеся ворота. Ранчо небольшое, но если в фильме мы объединим его с другим, то создастся иллюзия, что Моко живет в большой крепости. Второе ранчо принадлежит нашим друзьям и находится в 30 минутах езды. Оно больше, и там есть бассейн, окружающий часть дома, словно ров. Для разнообразия можно отснять сцену, в которой Моко разговаривает по телефону, плавая в бассейне.

Мы с Карлосом пошли в магазин за футляром посолиднее. Мой сделан из картона и выглядит глупо.

Все футляры стоимостью около 50 баксов. Черт. Думаю, придется использовать тот отвратительный картонный, который у нас есть. Поскольку в одном кадре два футляра не встречаются, мы сможем использовать один — как для Марьячи, так и для Азула.

Я очень рад. В баре Amadeus 250-ваттные лампы отлично работали. Почему-то я боялся, что они перегорят, лопнут или случится что-нибудь еще: нити в них выглядели какими-то бракованными. Теперь мы сможем провести все съемки в помещениях, и нам хватит света. Я просто буду держать отражатель прямо у камеры, освещая лица, и проводить съемки среднего и крупного планов. Не получится снимать дальним планом, но ничего. В любом случае у нас нет на это денег.

Я сказал, что мне больше негде взять Arriflex и что все уже настроены на съемки. Он давно стал моим фанатом и ответил, что одолжит камеру, потому что уверен: я найду ей лучшее применение. Аллилуйя.

Я набрал номер и попросил позвать к телефону толкового и готового помочь продавца. Им оказался один из совладельцев компании, и он действительно разбирался в своем товаре. Я объяснил, что передо мной лежит старая камера Ariflex-16. Насколько я мог понять, в ней есть отсек для 120 метров кинопленки, пара батарейных отсеков различной формы, две какие-то штуки, похожие на приводные механизмы: на одном был циферблат, на втором — надпись «24». И еще было два объектива: Angenieux с 12–120-миллиметровым увеличением и Kinoptic 5,7 мм (эту информацию я прочел на верхней части объектива). Мой вопрос звучал так: готова ли камера к использованию в таком виде. Он поинтересовался, есть ли в комплекте двигательный привод.

— Что это? — спросил я.

Он пояснил, что эта штука приводит в движение бобины с пленкой.

— Сколько она стоит?

— Около 800 долларов, — ответил он.

Хм.

— А где этот привод должен находиться? — уточнил я.

— Он прикрепляется к одной из сторон кассеты для бобины.

Эта штука была у меня. Слава богу. Я сказал, что мне нужен батарейный кабель. Он спросил, как выглядят батарейные отсеки. Я описал их, и он пообещал для меня найти один. Еще нужен был нейтральный светофильтр для зума. Он также подберет что-нибудь. 5,7-миллиметровый объектив шел в комплекте с фильтром. Он объяснил, как их устанавливать.

«Стойте, а что это за штуки, похожие на моторчики? — спросил я. — На одной есть шкала от 8 до 64, на второй просто написано “24”».

Он растолковал, что тот, на котором есть шкала, — это мотор с регулируемой скоростью, и поворачивая циферблат, я могу устанавливать режим ускоренной или замедленной съемки. На мой вопрос, синхронный ли мотор с надписью «24» (то есть работает ли он с постоянной скоростью и есть ли кварцевая синхронизация с катушечным магнитофоном), ответил, что это мотор с постоянной скоростью, но, возможно, у него нет кварцевой синхронизации. Но ничего. Все равно у меня нет магнитофона с кварцевой синхронизацией. Я записываю все звуки отдельно и вживую, вообще никак не обращаясь к кинопленке. Звук будет синхронизирован с картинкой вручную.

К пленке относился очень бережно: планировал снимать каждый кадр быстро, отрепетировав его всего раз. Камеру я включал ровно перед тем, как жена попадала в кадр, и сразу же отключал, как только мне казалось, что материала достаточно.

Я хотел лишь опробовать камеру и снимал все подряд, но не успел опомниться, как осталась половина рулона пленки. А это была 30-метровая катушка! Я подсчитал, что если буду снимать весь фильм, хорошо планируя и быстро заканчивая дубль, смогу здорово сэкономить. Также обнаружилось, что камера очень шумная и психологически кажется, что пленка заканчивается быстро, поэтому стараешься снимать поскорее. Это мне очень поможет. Если с оборудованием не будет никаких проблем, материал должен получиться неплохим. А даже если и не так — у нас боевик, и там будет настолько много частых смен кадров и движений, что никто не успеет заметить несоответствия и ошибки. Надеюсь.

Черно-белую пленку я проявлял сам: отвез в университет и просмотрел на стинбеке, который простаивал в отделении кино. Пробная съемка вышла неплохой.

Царапин на пленке я не увидел, поэтому понял: с камерой все о’кей. Все вроде шло с нормальной скоростью. Замедленная съемка оказалась просто потрясающей, как в настоящем кино. И несмотря на то, что я забыл проверить кадровое окно, на изображении не было никаких мерцающих полос.

Меня охватило возбуждение. В наличии были рабочая камера, неплохой сценарий, практически весь реквизит, места для съемок и, может быть, человек, который будет заниматься спецэффектами. Все, что еще нужно, так это пара отражателей для осветительных ламп — и мы готовы.

Томми Никс — парень, которого не взяли в киношколу и который работал со мной над Pretty Good Man, — хотел помочь, посодействовать нашей команде. Я думал о том, чтобы взять еще одного парня, который будет таскать оборудование и толкать тележку с камерой, но, боюсь, если я поручу кому-либо подобные задания, меня проклянут.

Ненавижу сдергивать кого-то с работы. Все возбуждены и хотят делать фильм, а затем на второй съемочный день одна из этих старых камер ломается, и все идут домой, подавленные и побежденные. Не то чтобы я боюсь неудач: боюсь облажаться перед другими.

Я сказал Томми, что сначала немного поснимаю, и если все будет работать хорошо и я почувствую, что мне нужны люди еще, позову его. Если же ничего для него не найдется, он может снять для меня закадровый материал: запечатлеть процесс съемки. Если что-то пойдет не так, я смогу изучить этот материал и понять, что именно было сделано неправильно. А пока посоветовал ему запастись терпением.

Я купил два осветителя Acme — одни из тех алюминиевых пристегивающихся куполообразных отражателей, которые можно найти в строительных магазинах. Еще приобрел в фотомагазине две лампы к ним и семь 250-ваттных. Они обошлись мне в полную стоимость — по 30 баксов каждая. Можно было найти и дешевле на какой-нибудь барахолке или одолжить у кого-нибудь, но когда ты уже мчишься вперед, начинаешь чрезмерно тратиться. Да, меня ободрали.

В Мексике мы с Карлосом отпраздновали начало фильма в нашем месте постоянных сборищ — La Posta. Отличные фахитос, бобы чарро — все, о чем только можно мечтать. Мы ели, я рассказывал о фильме и описывал наиболее интересные сцены. Он сказал мне одно слово: «Гений». Говорят, что гений — это 10% вдохновения и 90% пота. Сценарий — это наше вдохновение. Теперь пришло время попотеть.

Нам нужно отснять сцены с Рейнолом в первую очередь, потому что через несколько дней у него начинается учеба. Мы с Карлосом пошли в местную церковь за благословением на съемку. Пронизывающий голос громко пел Ave Maria. Я сказал Карлосу, что надо найти этого человека, и если он умеет играть на гитаре, будет нашим композитором. Самим найти его не удалось: казалось, голос идет из стен. Кто-то указал на наружный лестничный пролет, ведущий к балкону, и певец обнаружился. Это Хуан Суарес. Тот парень, о котором мне говорил Карлос. Теперь я абсолютно убежден, что он — наш композитор. Он согласился прийти в понедельник во время обеденного перерыва, чтобы написать для нас пару песен. Все становится на свои места. Удивительно, какому большому количеству маленьких деталей нужно уделить внимание, чтобы сложилась целая картина.

Карлос решил испытать нашу удачу и все-таки попросить Лину Сантос, приехавшую в Дель-Рио на несколько дней, сыграть роль Домино. Так как мы уже заехали в город за пиротехническими патронами, которые он заказал из Лос-Анджелеса, решили позвонить Лине и назначить встречу в понедельник.

Поделились с Линой идеей набить фильм до отказа экшеном и различными трюками с камерой, которых не видел еще ни один распространитель подобных низкобюджетных, скороспелых боевиков, сразу переводящихся на магнитную ленту. А ее имя, указанное на обложке, даст возможность быстрее его продать. На вопрос, рассматривает ли она вообще возможность сыграть главную женскую роль, Лина ответила, что завтра ей нужно вернуться в Мексику по делам, но она проверит свой календарь. Если будет свободна, то приедет в понедельник на четыре с половиной дня.

Мы спокойно поехали обратно в Акунью, чтобы дописать сценарий и завершить дела. Я спросил Карлоса, что он думает по этому поводу — согласится Лина или нет? Он пожал плечами. Но сможем ли мы продать фильм без участия именитого актера? Он снова пожал плечами. Не покидало ощущение, что мы больше никогда ничего не услышим от Лины. Может, надо стиснуть зубы, просто напичкать ленту экшеном и попробовать продать по хорошей цене? Я имею в виду — чего больше хотят продавцы? Фильм с отличным сюжетом без звезд или паршивое кино со знаменитой звездой мыльных опер? Кажется, я знаю ответ, но сейчас лучше об этом не думать. Нужно оставаться заряженным на предстоящую работу.

Прибыл наш композитор Хуан Суарес. У него было полтора часа на обед. Он сел, и я сразу же включил видеокамеру. Времени мало, и если он пришел с мелодией, которая мне понравится, я хочу иметь возможность воспроизвести ее — на случай, если он забудет. Суарес начал играть что-то очень приятное. «То, что надо! Прекрасно! Что это было?» — спросил я. Он смутился: «Ничего, я просто разыгрывался».

Я крайне нуждался в музыке и на тот момент готов был взять все что угодно. То, что он только что сыграл, было отлично, достаточно лишь немного развить тему. Я включил кассетный магнитофон и попросил Хуана сыграть еще раз, чтобы посмотреть, к чему это нас приведет. Записал все и на аудиокассету, и на видео, чтобы Карлос мог учиться правильно перебирать пальцами. Мы назвали мелодию «Любовная тема Марьячи». Это будет оригинальная звуковая дорожка. Я поинтересовался, сможет ли он придумать несколько слов на эту музыку и прийти через пару дней, чтобы записать песню. Он сказал, что, наверное, сможет. Мы перешли к следующей теме: он наиграл еще одну мелодию. Ее я тоже записал: думаю, можно будет где-нибудь использовать. За последние 20 минут его обеденного перерыва для сцены в ванной была записана вариация старой традиционной песни. Мы сочинили новый текст — под наш сценарий — и зафиксировали его на аудиокассете «Марьячи № 1». Хуан ушел, договорившись встретиться с нами через несколько дней, чтобы записать первую песню со словами. Таким образом, если мы не придумаем что-нибудь лучше, будут готовы по крайней мере две песни.

Мы с Карлосом поели и в девять вечера пошли спать.

Сегодня я закончил писать сцену № 6.

Мы до сих пор ничего не сняли. Нет кассового аппарата для сцены в гостинице (то есть в гостинице его нет, а в сценарии есть). Ни патронов, ни оружия, ни Фаломира (парня, который будет отвечать за спецэффекты, устанавливать пиротехнику, стрелять из оружия и взрывать «шевроле»). Пытаемся получить подпись мэра, чтобы взять пару «Узи» из полицейского участка. Так и не удалось найти начальника полиции, чтобы он подписал разрешение на выдачу оружия. Правда, Фаломир позвонил одному спецу по оружию и заказал холостые патроны: 50 девятимиллиметровых патронов со вспышкой.

Я познакомился с девушками, у которых завтра сцена с Рейнолом. Они великолепны. Потихоньку все встает на свои места. Я надеюсь.

Пришел Карлос, очень оживленный. На улице он случайно наткнулся на девушку, согласившуюся сыграть роль Домино. «Ты просто встретил ее на улице?» Он объяснил, что она работает в правительственном учреждении за углом и что он знает ее несколько лет, но никогда даже не думал, что она может нам подойти, пока только что не увидел ее снова. Красивое лицо, умная, немного старше, чем нужно (ей около 28). Я попросил привести.

Ее зовут Консуэла Гомес. Волосы собраны в пучок, отчего невозможно понять, как она выглядит. Я предложил распустить волосы, схватил видеокамеру и заснял ее разговор с Карлосом: они просто выдумывали всякие небылицы и рассказывали друг другу. Затем попросил изобразить постепенно нарастающую неприязнь к Карлосу, злость, увеличивающуюся с каждым его словом. Ей это удалось достаточно легко. Она в порядке. Она будет запасной актрисой на случай, если мы никого больше не сможем найти.