Глава 12
Секуляризм в наши дни
О благоговении, политике и религии
То, что можно утверждать без доказательств, можно и отвергнуть без доказательств.
Кристофер Хитченс
Именно в XX веке одна из форм просвещения, называемая секулярным гуманизмом, достигла полного расцвета. Как мы увидим, несмотря на то что к секулярному гуманизму даже через несколько столетий после его возникновения относятся неоднозначно, он уже на ранних стадиях своего развития приобрел сильных сторонников, которые совместными усилиями помогли направить западное общество в сторону секуляризма.
Возможно, главным сторонником этого направления в XX веке в Европе стал британский математик, философ и социальный теоретик Бертран Рассел. (Крестным отцом Рассела был Джон Стюарт Милль, который умер всего через год после рождения маленького Берти. Когда Рассел стал старше, идеи его крестного оказали на него сильное влияние.)
Среди наиболее известных работ Рассела есть три огромных фолианта под названием “Основы математики” (“Principia Mathematica”) (1910–1913), написанных им в соавторстве с выдающимся британским математиком, логиком и философом Альфредом Нортом Уайтхедом (1861–1947). В этом грандиозном труде оба автора отважились вывести всю математику из аксиом исключительно с помощью чистой логики. Однако два десятилетия спустя, в 1931 году, смелая мечта двух отважных мыслителей была раз и навсегда разбита австрийским логиком Куртом Гёделем, сделавшим революционное открытие о фундаментальной и неустранимой неполноте не только “Principia Mathematica”, но и всех типов аксиоматических подходов, нацеленных на то, чтобы охватить всю основу математики. Рассел так полностью и не оправился от этого сокрушительного удара.
В своем знаменитом (и также печально известном) эссе “Почему я не христианин” (1927) Рассел описал, как пришел к скептическому отношению к религии. Публикация этой книги глубоко потрясла британский культурный истеблишмент.
Рассел был также политическим деятелем и среди прочего боролся за отмену ядерного оружия, а в последние свои годы резко выступал против войны во Вьетнаме. Вместе с французским философом Жан-Полем Сартром (1905–1980), среди самых известных работ которого “Бытие и ничто” и “Экзистенциализм – это гуманизм”, Рассел в 1967 году в Стокгольме учредил Международный трибунал по военным преступлениям (часто называемый просто “Трибунал Рассела”), заявленной целью которого было исследование и оценка американской внешней политики и военного вторжения во Вьетнам. В нем приняли участие многие видные международные деятели. Рассел объяснил причину организации этого трибунала, процитировав Роберта Х. Джексона, главного обвинителя от США на Нюрнбергском процессе по военным преступлениям:
Если определенные действия и нарушения договоров являются преступлениями, они являются преступлениями независимо от того, совершают ли их Соединенные Штаты или Германия. Мы не станем принимать законы, наказывающие других за преступное поведение, если мы не хотели бы, чтобы эти законы применялись к нам.
Однако когда был поднят вопрос о том, будут ли расследоваться трибуналом Рассела также военные преступления, совершенные Северным Вьетнамом, пресс-секретарь Рассела надменно ответил:
Лорд Рассел считает, что тогда нужно было бы судить евреев Варшавского гетто за их восстание против нацистов.
Без сомнения, это был ироничный ответ, но он заставляет задуматься о разного рода двойных стандартах, которых придерживаются иногда даже великие мыслители. А ведь мерка, применяемая к одному, должна применяться и к другим.
Как и следовало ожидать, активное участие Бертрана Рассела в движении за светский гуманизм создало ему проблемы. В США против него была развернута кампания оголтелой клеветы, и хотя в 1939 году ему предложили должность профессора в Городском колледже Нью-Йорка, он подвергся жестоким нападкам за свои атеистические и “аморальные” взгляды, и в конце концов ему не позволили принять это предложение. В 1950 году Рассел был удостоен Нобелевской премии по литературе “в знак признания его разнообразных и значительных работ, в которых он отстаивает идеалы гуманизма и свободу мысли”.
Еще одним крупным активным сторонником светского гуманизма в XX веке был австрийский философ науки Карл Поппер, с которым мы познакомились в четвертой главе. В антологии очерков под редакцией А. Дж. Айерса “Гуманистическое мировоззрение” (Pemberton, 1968), включено эссе Поппера под названием “Раскрепощение через знание”, в котором он обозначил ключевую роль знания в освобождении человечества от религиозных оков.
Некоторое время Поппер был связан с Британской гуманистической ассоциацией. В своей знаменитой книге “Открытое общество и его враги” (Routledge, 1945) он защищал ценность свободного и открытого демократического общества от нападок сторонников тоталитарных и фундаменталистских точек зрения. Поппер также пропагандировал естественнонаучный взгляд на устройство Вселенной и отстаивал объективное понятие истины. В книге 1976 года “Неоконченный поиск: интеллектуальная автобиография” он заявил:
Я убежден в том, что существует реальный мир и что проблема знания в том, как познать этот мир.
К релятивизму истины (представлению о том, что истина зависит от наблюдателя) и к постмодернистским идеям о том, что мы “сами создаем свою собственную реальность” Поппер испытывал только презрение. В автобиографии он написал об этом:
Мое чувство социальной ответственности подсказывало мне, что серьезное отношение к таким проблемам означало со стороны интеллектуала предательство и пустую трату времени, которое мы должны были бы посвятить решению реальных проблем.
Первое гуманистическое общество в США
В 1929 году унитарианский пастор Чарлз Фрэнсис Поттер (1885–1962) основал Первое гуманистическое общество Нью-Йорка. Этот смелый поступок стал кульминацией долгого духовного пути: Поттер начал свою деятельность как священник баптистской церкви, позже порвал с ней и обратился в унитарианство, но, в конце концов, отказался также и от него, потому что, по его мнению, возможность выступать даже с этой либеральной трибуны не давала ему необходимой свободы выражения.
В 1923 и 1924 годах Поттер провел серию широко разрекламированных радиодебатов с доктором Дж. Джоном Роучем Стратоном, баптистским пастором-фундаменталистом, очень колоритным персонажем. (Например, Страттон был таким большим поклонником четырнадцатилетней проповедницы Ульдин Атли, что пригласил ее проповедовать в своей Баптистской церкви на Голгофе в Нью-Йорке.) Текст этих радиодебатов Поттера и Страттона вскоре был опубликован в четырех томах под провокационными названиями: “Битва за Библию”, “Эволюция против креационизма”, “Рождение девственницей – факт или вымысел?” и “Был ли Христос одновременно человеком и Богом?”.
Когда в 1929 году Чарлз Поттер основал Первое гуманистическое общество, он воспринимал сам гуманизм как радикально новую религию и описывал его так:
Гуманизм – это не отмена религии, а начало настоящей религии. Если освободить религию от сверхъестественного, высвободятся огромные резервы дотоле скрытой энергии. Человек слишком долго ждал, пока Бог сделает то, что человек должен делать сам и на что несомненно способен…
Гуманизм станет религией здравого смысла; и главная цель человека – улучшить как себя лично, так и человечество в целом.
Воспользовавшись этой своей новой гуманистической “трибуной”, Поттер стал активно выступать за разные виды социальных реформ и против смертной казни. Он проводил большие кампании за ограничение рождаемости и за права женщин. Помимо этого, несколько лет спустя, в 1938 году, он основал Американское общество эвтаназии.
Первыми членами консультативного совета Первого гуманистического общества стали такие выдающиеся интеллектуалы того времени, как Джулиан Хаксли, Джон Дьюи, Томас Манн и Альберт Эйнштейн. Хаксли в течение долгих лет не прерывал связи с Первым гуманистическим обществом и даже в конце концов основал Международный гуманистический и этический союз (МГЭС), который и сегодня действует как зонтичная организация примерно для сотни светских гуманистических групп по всему миру.
Миф о религиозности Альберта Эйнштейна
Альберт Эйнштейн – один из прославленных членов консультативного совета Первого гуманистического общества Поттера – часто приводится религиозными людьми в качестве яркого примера полной совместимости религиозного и научного мышлений. Стремясь продемонстрировать, что “небожитель” Эйнштейн – член их сообщества, они приводят в пример его известную фразу “Бог не играет в кости”, как будто это утверждение доказывает, что Эйнштейн верил в существование Бога.
Однако это убеждение не выдерживает критики. Эйнштейн не был религиозным ни в каком смысле. Фраза Эйнштейна “Бог не играет в кости” была просто острой критикой современной ему квантовой физики. И кроме того, на самом деле эти слова Эйнштейна несколько искажены: настоящая цитата из письма, которое Эйнштейн написал в 1926 году своему коллеге-физику Максу Борну, на немецком языке звучит так:
Jedenfalls bin überzeugt, dass der Alte nicht Wurfel. В любом случае, я убежден, что Старик в кости не играет.
Используя шутливое слово “Старик” в письме другу, Эйнштейн имел в виду неизвестный источник происхождения законов Вселенной. В частности, он всегда возражал против незадолго до того появившегося тезиса квантовой механики о том, что элементарным частицам присуща неопределенность поведения и что некоторые процессы можно предсказать только вероятностно, а не точно, как следовало из прежних, классических законов физики. Эта точка зрения возникла частично благодаря его собственной работе 1916–1917 годов по излучению, а частично – вышедшей вслед за ней работе Борна. И хотя собственные идеи Эйнштейна сыграли решающую роль в развитии этой вероятностной точки зрения, он никогда не соглашался с теми выводами, которые делали другие (особенно его друг Макс Борн). Эйнштейн был убежден, что все явления во Вселенной подчиняются точным математическим законам и что там нет места никакой присущей им случайности. Поэтому, написав Максу Борну “Старик в кости не играет”, Эйнштейн ярко, метафорически и остроумно выразил свой скептицизм по поводу квантовой механики в ее тогдашнем виде. Его остроумие, однако, никоим образом не подразумевало и не говорило о его вере в какого-либо бога, будь то бог христианский, иудейский, мусульманский или какой-то еще Старик.
Сегодня предсказания квантовой механики, хотя и загадочные, подтверждены всевозможными тонкими экспериментами, часто с поразительной точностью – до 10 или 12 знаков после запятой. Хотя квантовая механика, без тени сомнения, является наиболее точной и полной естественно-научной теорией, пока не доказано, можно ли совместить ее с нашим интуитивным пониманием природы реальности. Поэтому интерпретация квантовой механики до сих пор остается предметом оживленных споров. Однако (как обсуждалось ранее, особенно в главах 2 и 9) ее спорность для экспертов не означает, что квантовая физика обеспечивает аргументацией различные религиозные или ньюэйджерские идеи. К сожалению, формулировки квантовой механики по-прежнему часто цитируются религиозными группами и сторонниками движения нью-эйдж в поддержку их антинаучных взглядов.
Как бы ни хотели некоторые религиозные люди записать Альберта Эйнштейна в свои единомышленники, его участие в Первом гуманистическом обществе, по-видимому, означает, что он мог бы назвать себя светским гуманистом в сегодняшнем смысле. Его метафорическое использование слова “Старик” следует понимать как выражение невероятного трепета и восторга перед загадками Вселенной. Это был его фирменный поэтический стиль, используемый им при описании природы.
В эссе “Мир, каким я его вижу”, написанном около 1930 года, Эйнштейн говорил:
Самый прекрасный опыт, который мы можем получить, – это тайна. Это фундаментальная эмоция, которая стоит у колыбели истинного искусства и истинной науки. Тот, кто этого не знает и не способен удивляться, – почти мертв, его глаза тускнеют. Именно чувство неизвестности – даже если оно смешано со страхом – породило религию. Знание о существовании чего-то, во что мы не можем проникнуть, наше представление о глубочайшем разуме и лучезарной красоте, которые доступны нашему уму только в своих самых примитивных формах, – это понимание и эта эмоция составляют истинную религиозность. В этом смысле и только в этом я глубоко религиозный человек… Я довольствуюсь тайной вечности жизни, осознанием и представлением удивительного устройства существующего мира, вместе с преданным стремлением постичь хотя бы малейшую часть Разума, который проявляется в природе.
В этом заявлении Эйнштейн не идет ни на какие компромиссы с традиционной религиозной мыслью, в нем нет ни намека на мистицизм или веру в сверхъестественные явления. На самом деле он не принимал ни идеи бога, ни жизни после смерти. Для Эйнштейна слово “тайна” означало его глубокое благоговение перед закономерностями, которым подчиняется Вселенная и которые исследователь должен попытаться найти и понять, используя все возможности своего разума. Как он выразился:
Я не могу вообразить бога, который награждает и наказывает объекты своего творения и чьи цели смоделированы по образцу наших собственных, – короче говоря, бога, который является лишь отражением человеческих слабостей. Я также не могу поверить, что индивидуум существует после смерти своего тела, хотя слабые души питают такие надежды из-за страха или нелепого эгоизма.
Когда Эйнштейн подал в Цюрихе заявление с просьбой о получении вида на жительство (такие просьбы он позже подавал и в других странах), он заполнил анкету и в графе “религиозная принадлежность” написал “не принадлежу ни к какой религии”. В то время к подобным заявлениям было весьма неоднозначное отношение (как и сегодня во многих странах мира), и его смелый, но честный поступок доставил ему немало дополнительных проблем.
Еще одна цитата Эйнштейна, которую сторонники официальной религии часто приводят в качестве “доказательства” религиозности великого ученого, звучит так: “Наука без религии хрома, а религия без науки слепа”.
Это провокативное утверждение Эйнштейна не говорит ни о его вере в бога, ни об уважении к необоснованным убеждениям. Скорее всего, он имел в виду изначальное стремление людей понять Вселенную, в которой они существуют, и о своей личной вере в возможность достичь такого понимания. Вот более широкий контекст рассматриваемой фразы, взятый из откровенных мемуаров Эйнштейна “Из моих поздних лет” (Philosophical Library, 1950):
Наука может быть создана только теми, кто насквозь пропитан стремлением к истине и пониманию. Но источник этого чувства берет начало из области религии. Оттуда же вера в возможность того, что правила этого мира рациональны, то есть постижимы для разума. Я не могу представить настоящего ученого без крепкой веры в это. Образно ситуацию можно описать так: наука без религии – хрома, а религия без науки – слепа.
Понятно, что здесь Эйнштейн имеет в виду то, что к традиционному для верующих образу бога, создавшего Вселенную доступной для постижения, можно относиться как к исторической предтече научных теорий и извечной мечте человечества понять, наконец, “промысел Божий”. Это, конечно, не означает, что подобный бог действительно существует или что Эйнштейн считал, что он есть.
На самом деле со временем Эйнштейна стало все больше раздражать преднамеренное искажение его слов для придания им религиозного смысла. В июле 1953 года он получил крайне почтительное письмо от баптистского пастора, изобилующее библейскими цитатами, в котором тот спрашивал Эйнштейна, размышлял ли он о своей бессмертной душе и ее отношениях с создателем и верит ли в вечную жизнь после смерти. На полях этого письма Эйнштейн собственноручно написал по-английски: “Я не верю в бессмертие личности и считаю, что нравственные нормы должны вырабатывать исключительно сами люди без какой-либо помощи свыше”. Осталось неизвестным, ответил ли он пастору или нет.
Растущее раздражение Эйнштейна по поводу того, что его считают истинно верующим, очень четко проявляется в его письмах. Например, в 1954 году некий атеист из Италии, прочитавший где-то о религиозности Эйнштейна, спросил его, правда это или нет, и Эйнштейн ответил ему следующим образом:
То, что вы прочитали о моих религиозных убеждениях, конечно, ложь – ложь, которую систематически повторяют. Я не верю в персонифицированного бога и никогда не отрицал этого, но выразил это отчетливо. Если во мне есть что-то что можно назвать религиозным, то это, несомненно, беспредельное восхищение строением Вселенной в той мере, в которой наука раскрывает его.
В том же году, всего за год до смерти, Эйнштейн написал письмо философу Эрику Гуткинду:
Слово “бог” для меня не более чем выражение и признание человеческих слабостей; Библия – это сборник благородных, но все же примитивных легенд, довольно-таки ребяческих. Никакое толкование, каким бы тонким оно ни было, не может (для меня) изменить это… Для меня еврейская религия, как и все другие религии, является воплощением самых детских суеверий.
Мало кто будет оспаривать то, что Альберт Эйнштейн был выдающимся ученым XX века, и по этой причине любая религиозная конфессия сочла бы большой удачей право заявить, что такой выдающийся мыслитель является ее единомышленником. Но, как мы только что убедились, предполагаемая религиозность Эйнштейна – сплошной миф. Безусловно, существуют верующие ученые (хотя легко обнаружить, что их число быстро уменьшается с ростом значимости их научных достижений), но Эйнштейна среди них нет.
В 1921 году Альберту Эйнштейну была присуждена Нобелевская премия по физике, но вручена она ему была только в 1922 году, и не за его знаменитую теорию относительности, а за открытие менее известного “закона фотоэлектрического эффекта”. В формулировке Нобелевского комитета можно заметить некоторую иронию, показывающую, что величайший вклад Эйнштейна не был комитетом понят.
Странная сага о “Нобелевской премии за фотоэлектрический эффект” началась еще в 1905 году, когда совершенно неизвестный двадцатипятилетний и только что получивший степень доктора философии Альберт Эйнштейн (работающий в скромном патентном бюро в Швейцарии) написал статью, в которой на основе придуманной им тонкой аналогии утверждал, что свет состоит из частиц (“квантов света”, как он их называл), а не волн. Это смелое заявление молодого патентного клерка третьего класса разбивало все считавшиеся незыблемыми представления физиков того времени о природе света. Более того, оно явно противоречило фундаментальным уравнениям Джеймса Клерка Максвелла для электрических и магнитных полей, в которых физики всего мира были уверены, как ни в каких других из когда-либо существовавших законов физики. По этим причинам никто не воспринимал гипотезу Альберта Эйнштейна о квантах света всерьез в течение многих лет.
В статье 1905 года Эйнштейн не только высказал опровергающую прежние представления догадку о природе света, но и умело использовал ее для предсказания того, как будут вылетать из металла электроны, взаимодействовавшие со светом. Это и был “фотоэлектрический эффект”, который в то время только немногим специалистам был известен, еще хуже изучен и очень плохо понят. Расчет Эйнштейном интенсивности потока вылетающих электронов (в зависимости от цвета падающего света) был смелым и рискованным предсказанием, сопровождаемым математическим расчетом, и в этом был мягкий намек коллегам на то, что экспериментальная проверка малоизвестного фотоэлектрического эффекта была бы хорошим способом подтвердить правильность его гипотезы о квантах света.
Примерно через десять лет предсказание Эйнштейна о фотоэлектрическом эффекте было наконец проверено Робертом Милликеном, известным американским физиком из Калифорнийского технологического института. После нескольких лет кропотливой работы Милликен опубликовал эти результаты, показав, что предсказание Эйнштейна блестяще прошло проверку и полностью подтвердилось. Это был большой триумф как для Милликена, так и для Эйнштейна. Однако в своей статье Милликен добавил очень странные комментарии. Он сказал, что это удивительно, что предсказание Эйнштейна подтвердилось, поскольку лежащие в его основе идеи, а именно гипотеза о световых квантах, явно абсурдные, и в заключение написал, что загадка фотоэлектрического эффекта все еще сохраняется и ждет своего правдоподобного научного объяснения. Милликен даже пошел дальше и заявил (без каких-либо оснований), что сам Эйнштейн окончательно отказался от своих представлений о квантах света.
Несколько лет спустя, в 1921 году, в мире все еще не существовало физиков, за исключением самого Эйнштейна, которые верили в кванты света. Но по странной иронии, хотя все физики согласились с правильностью предсказания Эйнштейна самого фотоэлектрического эффекта, революционное объяснение его Эйнштейном с помощью квантов света практически игнорировалось. Поэтому формулировка решения Нобелевского комитета присудить Эйнштейну премию 1921 года исключительно за “открытие закона фотоэлектрического эффекта” была чрезвычайно осторожной, поскольку поистине великое и по-настоящему глубокое открытие Эйнштейна заключалось в том, что свет состоит из частиц. И это было революционное открытие! Тогда как выведение закона, предсказывающего, как именно ведут себя вылетевшие электроны при облучении светом, то есть фотоэлектрического эффекта, было гораздо менее важным открытием, и в любом случае этот закон был непосредственным следствием идеи квантов света. Такое отношение со стороны физиков сегодня кажется почти непостижимым.
Эйнштейн всегда называл гипотезу о существовании квантов света “самой революционной из когда-либо возникших” у него идей, но его Нобелевская премия определенно была присуждена не за нее, а за нереволюционную идею, прямо вытекающую из первой. Какая ирония судьбы!
И последнее замечание. В 1923 году, когда Артур Холли Комптон изучал поведение света, рассеянного на электронах, движущихся по атомным орбитам, он обнаружил загадочное поведение, которое нельзя было объяснить классическими уравнениями Максвелла, но которое полностью согласовывалось с идеей Эйнштейна о квантах света. Эффект Комптона был подтвержден в ходе многочисленных экспериментов в разных лабораториях, и они быстро перевернули взгляды физиков всего мира. Вскоре все эксперты дружно присоединились к сообществу физиков, принявших идею световых квантов.
В 1926 году появился понравившийся всем термин “фотон”, и более длинное название Эйнштейна – “квант света” – стало атавизмом. Сегодня все слышали о фотонах, и никто и глазом не моргнет, если речь зайдет об идее “частиц света”. Таков научный прогресс: сначала идея кажется настолько радикальной, что практически ни один эксперт не верит, что она правильна, а потом она получает широкое признание и в конечном счете становится совершенно очевидной даже младшеклассникам.
Голоса наших светских современников
Сегодня светский гуманизм на международной арене представляют такие известные философы, как Ребекка Голдштейн, Стивен Пинкер, Дэниел Деннет, Питер Сингер, Энтони Грейлинг, Майкл Онфрей и Стивен Лоу, и такие выдающиеся ученые, как Стивен Вайнберг, Э. О. Уилсон, Ричард Докинз, Сэм Харрис, Джим аль-Халили и Брайан Кокс; а также знаменитые писатели Умберто Эко, Барбара Эренрайх, Кэролайн Фурези, Салман Рушди, Элис Уокер, Джойс Кэрол Оутс, Воле Сойинка, Таслима Насрин, Филип Пуллман и Аяан Хирси Али. Но, конечно же, его сторонников гораздо больше.
Врач и писатель Таслима Насрин, родившаяся в Бангладеш в 1962 году, много лет боролась за права женщин и за принятие светских законов в исламском мире. До 1994 года она работала на родине, но постоянные угрозы ее жизни вынудили ее бежать из страны. Сегодня ее постоянно сопровождают телохранители, но, несмотря на риски, она продолжает писать, путешествовать и выступать с лекциями, в которых разъясняет свои светские взгляды.
Некоторые из ее книг посвящены притеснению религиозных меньшинств в странах с мусульманским большинством. Когда в 1993 году бангладешские газеты опубликовали ее статьи на эту тему, некоторые мусульманские фундаменталисты призвали немедленно казнить ее. И тогда Насрин поняла, что у нее не осталось другого выбора, кроме эмиграции (в частности, время от времени она жила и в Швеции). Последние годы она живет в Индии, но и там ей по-прежнему угрожают фундаменталисты.
Американский профессор философии Дэниел Деннет, родившийся в 1942 году, известен своим скрупулезным исследованием сущности религии как сугубо естественного явления, обусловленного специфическими видами психических процессов, которые отобраны эволюцией. Свой анализ он начал со следующего простого вопроса: “Почему существует религия?”
Для Деннета на этот простой вопрос существует, соответственно, очень простой ответ: поскольку люди допускают, что действительно существует бог, который требует от них подчинения, послушания и беспрекословного уважения. (Вполне возможно вообразить бога, который создал Вселенную, но затем позволил своему творению идти своим путем, никоим образом не вмешиваясь в процесс и не раскрывая, каким способом оно было создано. Но те боги, в которых обычно верят люди, всегда вмешиваются в наши дела, спустившись (или поднявшись?) на землю, чтобы открыть здесь свои посольства – церкви, мечети, храмы, – а также произвести на свет сына или какого-нибудь другого наследника… Может ли такое, очень приземленное поведение, характерное скорее для людей, быть достаточным доказательством того, что упомянутые боги – чисто человеческое изобретение?)
Конечно, не менее важно попытаться ответить на вопрос Деннета и в другом случае, а именно в случае, когда бога нет. Чем тогда можно объяснить существование религии в мире? Поиск ответа на этот вопрос – главная цель книги Деннета 2006 года “Разрушение заклинания: религия как естественный феномен”. В ней Деннет пишет:
Я утверждаю, что религия естественна в том смысле, что в отличие от всего сверхъестественного, она является вполне человеческим явлением (включающим в себя события, организмы, объекты, структуры и тому подобное), подчиняющимся законам физики или биологии и, следовательно, не включающим в себя чудеса. И это то, что я имею в виду. Заметим: то, что бог существует, могло бы быть правдой, и бог действительно мог бы быть разумным, мыслящим, сознательным, любящим творцом для всех нас, и все же сама религия как сложный набор явлений кажется совершенно естественной.
Американский профессор психологии Стивен Пинкер, родившийся в 1954 году, часто пишет о необходимости нового Просвещения, его беспокоит распространение постмодернизма и лженаучных движений, возникающих в определенных академических кругах, а также в дискуссиях о культуре. Сторонники научного мышления часто обвиняются гуманистами в том, что они защищают “сциентизм” (уничижительный термин, под которым критики понимают преувеличенную, порой даже догматическую веру в способность науки узнать все обо всем и решить все мировые проблемы). Но Пинкер к понятию “сциентизм” относится благосклонно и представляет его в позитивном, а не в негативном свете (следующая цитата взята из его эссе “Наука вам не враг” в New Republic от 6 августа 2013 года):
Сциентизм в хорошем смысле не является верой в то, что члены профессиональной организации под названием “наука” особенно мудры или благородны. Напротив, определенная практическая деятельность науки, включая открытые дебаты, экспертные оценки и двойной слепой метод, специально предназначена для того, чтобы избежать ошибок и огрехов, которым ученые, как и все остальные люди, подвержены. Сциентизм не подразумевает того, что все существующие сегодня научные гипотезы истинны. Напротив, большинство новых гипотез неверно, поскольку последовательность догадок и опровержений является источником жизненной силы науки. Нет никакого “империалистического” намерения подчинить гуманитарные науки: естественные науки обещают обогатить и разнообразить интеллектуальные инструменты гуманитарных исследований, а не уничтожить их. Наука также не утверждает, что “физическая материя” является единственной реально существующей в мире субстанцией. Сами ученые погружены в нематериальную среду информации, включающую математические истины, логику их теорий и ценности, которыми они руководствуются в своей деятельности. В этом понимании наука неотделима от философии, разума и гуманизма Просвещения.
Пинкер очень резко критикует религиозное мировоззрение (цитата из той же статьи):
Прежде всего открытия в области наук свидетельствуют о том, что системы верований всех мировых традиционных религий – их теорий о происхождении жизни, людей и обществ – фактически ошибочны. Мы, в отличие от наших предков, знаем, что люди принадлежат одному из видов африканских приматов, которые на протяжении своей истории развивали сельское хозяйство, образовывали государства и изобретали письменность. Мы знаем, что наш вид является лишь крошечной веточкой генеалогического древа, охватывающего все живые существа, начиная с пребиотических химических соединений, появившихся почти четыре миллиарда лет назад. Мы знаем, что мы живем на планете, вращающейся вокруг одной из сотен миллиардов звезд в нашей галактике, являющейся одной из сотен миллиардов галактик во Вселенной, которой 13,8 миллиардов лет и которая, возможно, является лишь одной из огромного количества вселенных. Мы знаем, что наша интуиция по поводу космоса, времени, материи и причинности несоизмеримы с природой реальности в масштабе, который является одновременно очень маленьким и очень большим. Мы знаем, что законы, управляющие физическим миром (включая несчастные случаи, болезни и прочие несчастья), не имеют никаких целей относительно человеческого благополучия. Не существует таких вещей, как судьба, провидение, карма, заговоры, проклятия, божественное возмездие, исполненные молитвы; однако несоответствие между законами вероятности и работой сознания может заставить человека подумать, что они существуют. И мы знаем, что мы не всегда были в курсе этих явлений, что типичные для каждой эпохи и культуры воззрения могут быть убедительно сфальсифицированы, в том числе, разумеется, и сегодняшние.
Другими словами, мировоззрение, на основе которого формируются моральные и духовные ценности образованного человека, сегодня является мировоззрением, данным нам наукой.
В своей недавней книге “Добрые ангелы человеческой природы” (Viking, 2011) Стивен Пинкер попытался также показать, что человеческая склонность к насилию и жестокости на самом деле не росла, а падала с течением времени по мере роста секуляризации, образования и благосостояния.
Британский писатель, биолог-эволюционист и этолог Ричард Докинз, родившийся в 1941 году, считается самым резким критиком религии наших дней. В своей книге “Бог как иллюзия” (Houghton Mifflin, 2006) он резко нападал на религиозные идеи и предупреждал о последствиях, которые они вызывают в мире. В 2011 году вышла книга Докинза “Магия реальности. Как наука познает Вселенную” (Bantam, 2011), в которой он проанализировал ряд мифов и дал научное объяснение описанных там событий. В интервью журналу Sans в 2013 году он описал феномен религии с точки зрения эволюционной биологии:
Я думаю, что мы должны рассматривать ее [религию] как побочный продукт определенных психологических склонностей. Я не думаю, что можно сказать, что религия – это свойство человека, которое у него развилось в процессе эволюции из-за того, что религиозный человек имеет эволюционное преимущество. Это может быть правдой – возможно, религиозные люди живут дольше, потому что у них меньше шансов получить язву, ведь они меньше других нервничают, но я не думаю, что такая теория происхождения религии была бы восторженно встречена, особенно верующими. Более вероятно, что религиозность обусловлена определенными психологическими склонностями, такими как склонность подчиниться авторитету. Легко понять, почему для естественного отбора оказалось полезным встроенное в человека эмпирическое правило, которое гласит: “Верьте тому, что говорят вам ваши родители!”, поскольку мир опасен, а человеческие детеныши очень уязвимы. Если в Африке родители ребенка говорят: “Не бери змей!”, это очень хороший совет, помогающий выжить. Но потом родитель говорит какую-то глупость, например: “Обязательно принеси в жертву козу, иначе будет плохой урожай”, и мозг ребенка не в состоянии отличить разумный совет от глупого. Поскольку его мозг запрограммирован на то, чтобы верить всему, что говорят родители, он по своей природе подвержен “хакерским” атакам бессмысленных и вредных идей – точно так же, как компьютер уязвим для внешних вирусных атак. Компьютер – это машина, слепо подчиняющаяся получаемым инструкциям, и именно это она и должна делать. Но именно по этой причине компьютер конструктивно уязвим для вируса, который приказывает: “Уничтожьте жесткий диск этого человека и скопируйте эту вирусную программу на другой компьютер!” Я считаю религию аналогом компьютерных вирусов.
Сегодня Ричард Докинз занимается почти исключительно разоблачением религии и продвижением науки. В 2006 году он основал Фонд Ричарда Докинза в поддержку разума и науки, который представляет собой онлайн-площадку для встреч людей, ориентированных на идеи Просвещения и имеющих желание пропагандировать светское мировоззрение.
Еще один современный критик религии, ныне покойный писатель и журналист Кристофер Хитченс (1949–2011). Его книга “Бог не велик: как религия все отравляет” (Twelve, 2009) – одна из самых известных современных книг, критикующих религию.
За одержимость Хитченса критикой религии, которая, по его мнению, вмешивается во многие политические конфликты в мире и усугубляет их, многочисленные оппоненты окрестили его агрессивным неоатеистом. В своей книге он писал:
За неделю до событий 11 сентября 2001 года я участвовал в дебатах с Деннисом Прагером, одним из самых известных религиозных телеведущих в Америке. Он призвал меня ответить на то, что он назвал “прямым вопросом, требующим ответа да/нет”, и я с радостью согласился. И он описал ситуацию. Я должен был вообразить, что я нахожусь в незнакомом городе. Наступал вечер, я видел, что ко мне приближалась большая группа мужчин. Вопрос: если бы узнал, что они возвращались с молитвенного собрания, чувствовал бы я себя более или менее безопасно? Как увидит читатель, это не тот вопрос, на который можно дать ответ да/нет. Но я смог ответить так, как будто вопрос не гипотетический: “Чтобы ограничиться городами, начинающимися на букву ‘Б’, я перечислю те из них, в которых у меня действительно был подобный опыт: Белфаст, Бейрут, Бомбей, Белград, Вифлеем и Багдад. В каждом случае я могу сказать абсолютно точно и объяснить причины того, почему я сразу почувствовал бы угрозу, если бы подумал, что группа мужчин, приближающихся ко мне в сумерках, возвращается с религиозной службы”.
Дальше он описывает то, что видел в этих местах. Например, про Белфаст, столицу Северной Ирландии, он написал так:
В Белфасте я видел, как целые улицы были сожжены во время межконфессиональной войны между сторонниками различных христианских вероучений, и брал интервью у людей, чьи родственники и друзья были похищены, убиты или замучены религиозными отрядами смерти противника, часто только из-за их принадлежности к другой конфессии.
И о Бейруте, столице Ливана:
Вторжение Израиля в Ливан в том году [1982] послужило, в том числе, толчком к рождению движения Хезболлах, скромно названной “Партией Бога”, которая мобилизовала шиитский низший класс и постепенно поставила его под контроль диктаторов-теократов из Ирана, пришедших к власти за три года до этого. И в прекрасном Ливане верующие, научившись делить бизнес на похищении людей с организованными преступными группами, в результате познакомили нас с прелестями террористических актов террористов-смертников. Я до сих пор вижу эту отрубленную голову на дороге возле почти разрушенного французского посольства. Так что, когда кончалась молитва, я обычно переходил на другую сторону улицы.
Читать написанное Кристофером Хитченсом очень тяжело. Его нападки на религию иногда звучат дико и необоснованно. Большая часть его профессиональной жизни была посвящена критике религии и тоталитарных идеологий всех видов.
Хитченс умер от рака пищевода в 2011 году в возрасте шестидесяти двух лет. Он называл себя не атеистом (“человеком без бога”), а антитеистом – противником бога. В своей последней книге “Умирание” (Twelve, 2012) он рисует трагическую картину собственной борьбы с раком. Со своим обычным сарказмом и черным юмором он пишет:
Раввин Дэвид Вольпе, автор книги “Почему вера имеет значение” и лидер крупнейшей еврейской общины в Лос-Анджелесе, сказал то же самое. Он был моим оппонентом в дебатах, как и несколько протестантских консерваторов-евангелистов, например пастор Дуглас Уилсон из колледжа Нью-Сент-Эндрюс и Ларри Тонтон из фонда Fixed Point города Бирмингем, штат Алабама. Оба написали, что на своих собраниях молятся за меня. И мне впервые пришло в голову написать ответ им и задать вопрос: молятся о чем?..
Пастор Уилсон ответил, что когда он услышал эту новость обо мне, то он помолился о трех вещах: чтобы я переборол болезнь, чтобы я принял идею вечной жизни и чтобы во время лечения мы опять начали общаться. Он не удержался и добавил шутливо, что его третья просьба уже исполнена…
Огромное количество друзей – и светских, и атеистов – говорили мне ободряющие и лестные слова: “Если кто-то может победить эту напасть, то это ты”, “У рака нет шансов против таких, как ты”, “Мы знаем, что ты можешь победить его”. В плохие дни, а иногда даже и не в очень плохие, такие утешения могут слегка угнетать. Если я умру, я подведу всех этих своих товарищей. Но передо мной возникает и другая проблема: что если я выстою, и тогда группировка верующих удовлетворенно заявит, что их молитвы были услышаны? Это мысль меня как-то раздражает…
Один из самых выдающихся защитников христианства Блез Паскаль еще в XVII веке свел самую главную проблему веры к ставке в игре. Поставьте на веру во всемогущего, предложил он, и [если монета упадет правильной стороной, ] вы окажетесь в огромном выигрыше. Отклоните это предложение от небес, и, если монета упадет неправильной стороной, вы потеряете все. (Некоторые философы называют это “пари Паскаля”.)
Каким бы гениальным ни было полное обоснование этого рассуждения – а Паскаль был одним из основоположников теории вероятностей, – в нем предполагается наличие и циничного бога, и крайне конъюнктурного человека. Предположим, я откажусь от принципов, которых придерживался всю жизнь, в надежде получить благословение в последнюю минуту, Я надеюсь и верю, что ни на одного серьезного человека такой меркантильный поступок не произведет впечатления. Между тем бог, который вознаграждает за подобный трусливый и нечестный поступок и наказывает сомневающихся, входит в число многих богов, в которых я не верю.
Еще более ироничную позицию озвучивает комик Рики Жерве, который часто высмеивает религию в манере, многими считающуюся провокационной. В частности, он поместил такой комментарий в Twitter:
Порой кажется, что Библия была написана расистами, сексистами, гомофобами, насильниками и сексуально несостоявшимися мужчинами, а не всепрощающим богом. Мистика.
В другом тексте Жерве задает следующий вопрос, предложив несколько вариантов остроумных ответов на него:
Бог не предотвращает ужасных событий, потому что: (1) Он не может; (2) Он не хочет; (3) Он сам их и вызывает; (4) Он не существует. Пожалуйста, проголосуйте сейчас.
Многие другие известные культурные деятели, актеры и художники, такие как комики Билл Махер, Стивен Фрай и Эдди Иззард, а также фокусник Джеймс Рэнди и музыкант Тим Минчин, на различных площадках высказывали светскую точку зрения. (Тим Минчин – австралийский пианист, певец, композитор и художник, снявший замечательный видеоролик на тему религии, движения нью-эйдж и лженауки, который можно посмотреть на моем сайте: www.sturmark.se/storm.)
Понятно, что в первые годы XXI века эта тема стала еще более актуальной. После нападений на Всемирный торговый центр 11 сентября 2001 года все больше и больше людей осознают безотлагательность защиты секуляризма. Длинный список известных людей, поддерживающих секуляризм, можно найти на моем сайте: www.sturmark.se/sekulararoster.
По-прежнему часто встречаются светские люди, которые считают, что есть неразрывная связь между религией и моральными ценностями. Особенно ярким примером этого является тот факт, что в Швеции преподавание религии и этики в школе – как в начальной, так и в средней – все еще проводится в рамках одного предмета, который называется “Религиозное образование”. Я вернусь к этой теме в следующей главе.
Специалист по этике Биргитта Форсман в книге “Безбожная мораль” (Fri Tanke, 2011) описала независимость морали от религиозных заповедей следующим образом:
Религиозность, чувство коллектива и, возможно, любовь к музыке – все это, возможно, помогало людям выживать до появления общества. Общение и разделение обязанностей собирало людей в группы, и таким образом наши предки смогли победить своих конкурентов-гоминидов (например, неандертальцев). А вот религиозность, похоже, не способствовала нашей эволюции. От нее требовалось, только чтобы вред был не настолько велик, чтобы реально угрожать выживанию. Но теперь, возможно, настало время для перемен. Может оказаться, что в высокотехнологичном мире с атомным оружием и лазерами фантастические представления о богах, которые приказывают нам выполнять определенные действия, по-настоящему угрожают нашему выживанию.
А известный шведский актер Стеллан Скарсгард, когда я спросил его, задавал ли он когда-нибудь себе вопрос о существовании бога, сказал следующее:
Нет. Я вообще считаю этот вопрос абсурдным и совершенно неинтересным, потому что если есть добрый бог, он сможет наблюдать за всем, что я делаю, и оценивать это, а если он настолько самовлюблен, что хочет, чтобы ему молились, тогда он просто недостоин того, чтобы ему молиться. Я буду считать, что бога не существует, пока не будет доказано обратное. Для меня бог столь же правдоподобен, сколь правдоподобен Санта-Клаус. Я не чувствую необходимости решать вопрос о существовании бога, но это не означает, что я считаю, что существует только то, что мы можем видеть. Наша способность воспринимать реальность на самом деле чрезвычайно ограничена, она развивалась в те времена, когда люди были охотниками и собирателями, живущими небольшими группами примерно по шестьдесят человек.
Многие животные видят только то, что им нужно видеть, чтобы выжить. То же самое и с нашими органами чувств – мы, конечно, не можем воспринимать все. Когда я сказал Милошу Форману [чешско-американский кинорежиссер], что я атеист, он заметил: “Но если подавить в себе все мистические чувства, то жизнь так обеднеет!” Я ответил, что это религия отказывается от мистических чувств. В этом вся ее проблема. Все непостижимое и удивительное в нашем мире сведено к мифам двухтысячелетней давности, основанным на идее бога бронзового века. Что это, как не отрицание таинственности мира? Меня завораживают вопросы, на которые нет ответов. Конечно, мы должны попытаться понять как можно больше. Но вспоминать о Боге и ссылаться на него в тот момент, когда вы чего-то не понимаете, – это просто нежелание разгадать тайну.
Тем, кому интересны мысли светских мыслителей XIX, XX и XXI веков, я настоятельно рекомендую книгу “Иконы неверия: атеисты, агностики и секуляристы” под редакцией С. Т. Джоши (Greenwood Press, 2008), в которой приведены биографии таких известных людей, как Зигмунд Фрейд, Г. П. Лавкрафт, Аяан Хирси Али, Ричард Докинз, Карл Саган, Марк Твен и многих других.
