После того как моя Мирдат, моя Красавица, умерла, оставив меня в одиночестве, я испытал беспредельно жуткую боль, томление, которого не выразить никакими словами, ибо только что ее любовь открывала передо мной весь мир, а теперь, познав все радости жизни и истинное счастье, я низвергся в уныние и горе, о которых незачем и говорить.

И все же я снова взялся за перо, и вот почему: дело в том, что с недавних пор чудесная надежда начала крепнуть во мне, ибо в ночных своих снах я стал переноситься в мир грядущего, открывавший мне странные, невозможные чудеса и вернувший для меня радость жизни, так как там, в бездне времени, мы с Мирдат соединились вновь после скорбной разлуки, значит, нам суждено снова встретиться – когда протекут века и на земле воздвигнется величественное и могучее чудо.

Простите же мою странную повесть, ибо я не смею умалчивать о столь невероятных событиях. Приступая к своему труду, я надеюсь обрести некоторое облегчение и, быть может, вселить надежду в сердце другого бедного страдальца, на чью долю выпадет подобная участь… Пусть кое-кто, прочитав это, скажет, что такого не было и не могло быть, пусть некоторые будут спорить со мной, но я не стану им отвечать, только скажу: читайте! Ну а потом пусть каждый обратит свой взор к вечности… на ведущие к ней Врата. Словом, приступаю к рассказу.

В последнее время меня начали посещать видения. Они не были подобны сновидениям; напротив, я как бы просыпался в темном будущем мира, после смерти нашего Солнца, и, бодрствуя в том будущем, видел в обратной перспективе наш нынешний век словно бы сотканным из мечтаний – реальных для души моей, но казавшихся сказочными в том будущем, осененных необычайным миром и светом.

Просыпаясь в грядущей Вечной Ночи, что окутает еще наш с вами мир, первым делом я видел вокруг себя смутную мглу. Потом она рассеивалась, и я начинал видеть Край Тьмы, освещенный там и здесь загадочными огнями. Пробуждаясь в том будущем, я не ощущал своего невежества, но чувствовал, что владею полным знанием о том, что существует в Ночной Земле. Так человек, просыпаясь утром, немедленно осознает, что проснулся, вспоминает все имена и познания своего времени, в котором воспитан и живет. И память о настоящем, о нынешнем нашем времени, о жизни моей, которая влачится теперь в предельном одиночестве, гнездилась где-то в моем подсознании.

В самых первых своих видениях я ощущал себя молодым человеком семнадцати лет. Память говорит мне, что я впервые очнулся – или, так сказать, пришел в себя – в том будущем, стоя в одной из амбразур Последнего Редута, огромной пирамиды из серого металла, которая служит обиталищем последним миллионам людей, надежно охраняя их мир от убийственных сил.

И столь полон я знаний об этом месте, что едва могу поверить в то, что никто, кроме меня, не знает о нем, посему простите мне излишнюю уверенность. Я легко могу забыть про необходимые подробности, ибо превосходно знаю все, что еще будет там. Будущий я – стоявший и глядевший – был скорее не зрелым мужем нашего века, а молодым человеком, обладающим всеми естественными жизненными познаниями, которые можно накопить за семнадцать лет жизни. Хотя до своего первого видения я нынешний ничего не знал о будущем существовании, но пробудился в нем совершенно естественным образом – так просыпается человек, увидев сверкающее утреннее солнце, зная и название светила, и все остальное. Словом, я стоял в огромной амбразуре, ощущая, что знания или память о настоящей моей жизни скрывается в недрах моего существа в окружении ореола снов, и тем не менее осознанно тоскуя по своей Единственной, которую и там знал под именем Мирдат.

Как я уже говорил, в своем первом видении я стоял в амбразуре, устроенной наверху Пирамиды, и смотрел наружу, на северо-запад, через некое подзорное стекло, ощущая полноту молодости и стремление к приключениям, но тем не менее не без опасений в сердце.

Вмещая своим умом все знания, положенные в той будущей жизни, я, человек настоящего времени, до того мгновения не знавший о своем будущем существовании, вдруг очутился в далеком будущем, вспоминая годы, проведенные мной в той странной Земле, и лишь где-то вдали за ними маячили туманные познания нашего века, а может быть, и не только его.

Сквозь странное подзорное стекло я глядел на северо-запад – на ландшафт, знакомый мне во всех подробностях, названиях и расстояниях от центра Пирамиды – точки, не обладавшей ни длиной, ни шириной; изготовленная из полированного металла, она располагалась в Комнате Математики, где я ежедневно занимался.

На северо-запад глядел я, и в широком поле зрения моего ясно горели огни над Красной Ямой, что находится прямо под колоссальным подбородком Северо-Западного Дозорного. Тварь эта взирала на Пирамиду «от начала – и будет смотреть до того, как откроются ворота вечности», вспомнилась мне строка Эйесворпт, поэта древнего тогдашнего времени, но для нас с вами – обитателя невероятно далекого будущего. И вдруг все словно померкло, потому что, обратившись к глубинам своего существа, я увидел – словно во сне – Солнце и все великолепие нашего нынешнего века. Я был потрясен.

Тут я должен пояснить вам, что, внезапно попав из нынешнего века в ту жизнь, я – тот юноша в амбразуре – вдруг вспомнил свою нынешнюю жизнь как видение, пришедшее от начала вечности, от зари времен. О! Боюсь, что еще не сумел объяснить достаточно ясно, что и я, и он были едины – слились в одну душу. Находясь в удаленнейшем будущем, он как бы прозревал ту жизнь, которую веду я в нынешнем веке; и я из нашего времени наблюдал за ходом жизни, которая еще только состоится. Сколь великое чудо!

И все же не буду утверждать, что до пробуждения в том будущем времени я не обладал никакими знаниями об этой жизни. Дело в том, что, осознав себя там, я обнаружил собственную уникальность, отделявшую меня от прочих юношей; оказалось, что я обладал смутными – как будто бы визионерскими – познаниями о прошлом, смущавшими и даже сердившими ученых людей того времени. Впрочем, не будем об этом. Однако я знаю, что с того мгновения мои знания о прошлом и уверенность в них удесятерились.

Итак, к делу. Но прежде чем следовать дальше, я должен рассказать еще об одном: в миг своего пробуждения в том юном теле я сразу же ощутил всю тоску по моей любви, и прежнее дремотное воспоминание обрело реальную боль – я вдруг понял и осознал свою утрату.

Словом, я, тот молодой и сильный, испытывал странное томление по моей Прекрасной и, зная, что некогда она была моей, считал, что и Мирдат, как и я, может обрести новую жизнь.

Заканчивая свое отступление, скажу, что удивился открывшемуся в памяти неведомому доселе солнечному свету и великолепию нынешнего века, пронзившим тогда сумрак моих видений и новые мои знания… удивился и вскричал, обозвав невеждою Эесворта. На какое-то время я был буквально ошеломлен тем, о чем догадывался и что ощущал, и все это время во мне крепла тоска по той, кого я потерял в древние дни… той, что пела мне в этой светлой сказке, оказавшейся истинной реальностью. И мысли, присущие мне в том веке, с проницательным удивлением обратили свое течение к заливу Забвения.

Наконец оставив туманный морок снов и воспоминаний, я снова вернулся к непостижимой тайне Ночной Земли, которую рассматривал сквозь эту амбразуру. Никто и никогда не уставал взирать на жуткие тайны того Края; стар и млад от ранних дней до самой смерти вглядывались в черный и чудовищный мрак, укрывавший Ночную Землю и последнее убежище человечества.

Справа от Красной Ямы простиралось длинное волнистое свечение, которое у нас называлось Долиной Красного Огня, а за нею начинались тоскливые черные мили, освещаемые только холодным светом Равнины Голубого Огня.

Там, ограничивая известные земли, лежала цепь невысоких вулканов, освещавших далекие Черные Горы, на которых сияли Семь Огней, не сошедших с места и не изменившихся за целую вечность; даже великая подзорная труба не могла поведать о том, что они из себя представляют, и ни одному вышедшему из Пирамиды искателю приключений не удалось вернуться назад с рассказом о них. Тут я должен заметить, что внизу, в великой Библиотеке Редута, хранились истории – повествования об открытиях тех, кто осмеливался ступить на жуткие просторы Ночной Земли, рискуя не только жизнью, но и самой душою.

Словом, случившееся со мной было настолько странно и удивительно, что я не без отчаяния представляю свою цель: так много нужно мне сказать, но так мало слов дано человеку, чтобы он мог описать то, что лежит за пределами существующих познаний Народов.

Разве сумеете вы ощутить известные мне во всей своей подлинности величие, реальность и ужас Земли, о которой я повествую? Человечество с его короткой письменной историей помнит последние великие события, однако как мало мы знаем о годах, отстоящих от нас на века, на тысячелетия. Ну, а мне предстоит описать на этих считаных страницах будущую жизнь во всем пышном цвете, существовавшем внутри и снаружи великой Пирамиды, так, чтобы читатель уразумел истину моих слов. История Великого Редута простиралась в прошлое не на считаные тысячелетия, а на многие миллионы лет. Свою раннюю историю люди того века начинали с времен, когда тусклое Солнце еще светило в небе нашего мира. Но от более ранней поры не сохранилось ничего, кроме мифов, а люди здравомыслящие и мудрые считали, что к подобным материям следует относиться самым осторожным образом, и потому вовсе не верили им.

И я… как донести свои знания до будущего читателя? Ничего из пережитого мною просто не может быть; и все же я вынужден рассказывать свою повесть, потому что великие чудеса переполняют мое сердце и я должен облегчить душу, попытавшись рассказать вам о том, что было со мной самим, и о том, что ждет все человечество. Начну с воспоминаний этого юноши из далекого будущего – моих собственных воспоминаний – о детских днях, когда няня того века качала колыбель, напевая песенку о сказочном Солнце, давным-давно шествовавшем над чернотой, ныне окружавшей Пирамиду. Такое вот страшное будущее видел я глазами этого юноши.

Вернемся к моей повести. Справа, то есть к северу, на невысоком холме в черной дали тонула Обитель Безмолвия. Окна этого Дома сияли множеством огней, но оттуда не исходило ни единого звука.

Неисчислимое количество лет светили эти ровные огни, и ни разу от Обители не донесся даже шепот – а его, без сомнения, уловили бы наши чувствительные устройства. Ну а опасность, которую таил в себе этот Дом, считалась самой серьезной во всем Краю.

Вокруг Обители Безмолвия пролегала Дорога Безмолвных. Дорога эта выходила из Неведомых Земель, возле обиталища Нелюдей, из-под полога зеленого светящегося тумана, и о ней мы ничего не знали, кроме того, что из всего окружавшего Могучую Пирамиду лишь эта дорога была создана в давние века физическим трудом человека. Об этом были написаны тысячи – если не более – книг; и все они противоречили друг другу, как всегда случается в подобных вопросах.

Так было с Дорогой Безмолвных, так было и с разнообразными Чудовищами: о них повествовали целые библиотеки. Помню, как я стоял на центральной движущейся дороге, пересекавшей тысячное плато Великого Редута. Она находилась в шести милях и тридцати фатомах над равниной Ночной Земли и была примерно в милю шириной. Словом, через несколько минут я оказался у Юго-Восточной стены и, став у Великой Амбразуры, увидел Три Серебряных Пламенных Жерла, которые сверкают на юго-востоке перед Кивающим Вдалеке. К югу от этой твари, но чуть ближе к Пирамиде, высилась колоссальная туша Юго-Восточного Стража. Направо и налево от приникшего к земле чудовища горели факелы, отстоявшие, должно быть, на полумилю от него, но отбрасывавшие довольно света, чтобы высветить склоненную вперед голову неусыпно бдящего чудовища. Тут с востока – мрачного, лишенного света востока, – нарушая тишину Часов Сна, донесся далекий ужасный звук – странный смех, глубоким громом прокатившийся над горами. Звук этот доносился иногда из Неведомых Земель, что лежали за Долиной Псов, и мы назвали тот дальний и неведомый край «Землей, откуда приходит Великий Смех». Много раз приходилось мне слышать этот хохот, и всякий раз он заставлял содрогаться мое сердце, напоминая о том, насколько мал человек и какой предельный ужас окружал последние миллионы людей, населявших наш мир.

Тем не менее прежде я уже слышал этот смех достаточно часто, а потому не стал отвлекаться от своих мыслей. Через некоторое время звук растворился в лежавшей на востоке тьме, и я обратил свою подзорную трубу к Яме Гигантов, которая лежит на юг от Печей. Гиганты следят за Печами, и красное пламя бросает причудливые дрожащие тени на жерло Ямы. Я даже заметил Гигантов, вылезавших из Ямы, но из-за пляски пламени их силуэты казались расплывчатыми. Вокруг было много интересного, и я принялся смотреть по сторонам.

За Ямой Гигантов черным лбом поднимался мыс, отделявший Долину Псов, где обитали чудовищные ночные собаки. Свет Печей озарял чело этого мыса, так что я постоянно видел, как какие-то твари выглядывают из-за края его, бросают взгляд на пламя Печей и быстро прячутся в тени.

Так было несчетные века, и мыс этот назывался у нас «Мысом, из-за Которого Выглядывают Странные Твари» – такое имя он носил и на картах того мрачного мира. Повесть свою я способен продолжать бесконечно; хотя и боюсь утомить вас, я все же должен рассказать о стране, которую вижу сейчас, когда заношу на бумагу мысли. Эту страну я вижу с той мерой ясности, которую допускают мои скитания в безмолвных и тайных областях, населенных странными и жуткими созданиями (хотя собственное сознание мое и бунтует, не зная, где именно находится мое тело). Итак, продолжим: Дорога Безмолвных протянулась передо мной, и я вглядывался – как было уже много раз – в подзорную трубу, потому что сердце мое всегда трепетало при виде Молчаливых.

И наконец посреди серых миль пронзавшей ночь Дороги я увидел одного из них – покрытую плащом фигуру, неторопливо шествовавшую вперед, не глядя ни направо, ни налево. Такими они были всегда. В Редуте рассказывали, что Безмолвные не причинят вреда человеку, если тот будет держаться подальше от них, но подчеркивали, что мудрый не подойдет к ним. Вполне согласен с этим суждением.

Взгляд мой, миновав Молчаливого, направился туда, где дорога, забирая на юго-восток, в одном месте была озарена странным пламенем Жерла Серебряного Огня.

Потом она поворачивала к югу за Темным Замком, а там переходила на запад, скрываясь за гороподобной тушей Южного Стража, самого огромного среди всех осаждавших Пирамиду чудовищ. Подзорная труба открывала его мне со всей ясностью – бдящую и внемлющую гору, которую мы называли Стражем Юга. Приземистый и громадный, крючился он над бледным сияющим Куполом.

Насколько мне известно, много было написано о странном колоссе, который вырос из тьмы южных земель, неведомых нам, миллион лет назад. Люди, которых называют монструваканами, заметили, что чудовище это постепенно приближается к Пирамиде, и написали о передвижении его множество книг, с древних пор хранящихся в библиотеках.

Тут я должен пояснить, что монструваканы существуют издревле; они обязаны следить за великими Силами, Чудовищами и Тварями, которые окружали Пирамиду, измерять и записывать, хранить полное знание обо всем. Словом, если из тьмы высовывалось какое-нибудь мерзкое рыло, запись об этом навсегда оставалась в анналах.

Вот что расскажу еще о Южном Страже: миллион лет назад, как я уже сказал, он появился из тьмы на юге и двенадцать тысячелетий приближался, постепенно увеличиваясь в размерах, да так медленно, что человек за год не смог бы заметить его перемещения. Тем не менее Страж двигался; он уже заметно приблизился к Редуту, когда перед ним из земли медленно вырос сияющий купол. Свет его преградил путь Чудовищу, и уже целую вечность глядело оно на Пирамиду над бледным сиянием купола, не имея силы приблизиться к ней.

После этого многие стали доказывать, что не только злые силы действуют в Ночных Землях вокруг Последнего Редута; и мысль эту я нахожу мудрой. Нельзя сомневаться в том – и об этом свидетельствуют многие факты, – что, хотя Силы Тьмы всегда стремились приблизить Конец Человека, существовали и другие Силы, которые сражались с грядущим Ужасом – сражались способами, непонятными и немыслимыми для человеческого рассудка. И об этом я еще поведаю вам.

Прежде чем я продолжу рассказ, позвольте сообщить некоторые сведения, до сих пор сохранившиеся в моей памяти. Тогдашнее человечество не обладало достоверными познаниями о приходе этих чудовищ и злых сил, ибо они объявились прежде, чем начали составляться Анналы Великого Редута. Но это случилось еще до того, как Солнце угасло и черные небеса перестали давать тепло этому миру. Однако в моей повести нет места этим событиям, и я должен ограничиться тем, что точно известно мне.

Действительно, Зло явилось на Землю в Дни ее Сумерек (факт этот можно считать достоверным, хотя и не без капли сомнений; так и мы в наше время не во всем верим повести о Сотворении Мира). Достижения древних наук – для нас с вами находящихся в далеком будущем – пробудили могучие Внешние Силы, позволили некоторым Чудовищам и Нелюдям преодолеть Барьер Жизни, чудесным образом охраняющий нас ныне. В результате этого на Земле материализовались и вывелись жуткие твари, сумевшие в конце концов запереть в осаде людей. Ну, а тем из этих тварей, кто не имел силы принять материальный облик, было попущено иметь власть над жизнью человеческого духа. Эти ужасные существа наполняли мир беззаконием и растлением, и наконец люди, сохранившие здравый рассудок, сплотились и построили Последний Редут. Так в сумерках мира то, что мы назвали бы его Концом, стало Началом.

Люди построили огромную Пирамиду, насчитывавшую тысячу триста двадцать этажей; толщина и прочность всех перекрытий соответствовала необходимости. Высота этой Пирамиды превосходила семь миль почти на милю; на самой макушке высится башня, где несут свой дозор монструваканы. Однако в каком уголке Земли построен Редут, я не знаю, могу только сказать, что находится он в Великой Долине, о которой я еще расскажу в должное время.

Когда Пирамида была построена, Великие Множества, участвовавшие в строительстве, вошли внутрь и затворились в своем великом доме. Так началась Вторая История этого мира. Разве возможно записать ее на считаных страницах! Конечно, задача моя – какой я ее вижу – чересчур велика для одной жизни и единственного пера. И все же перейду к делу.

Шли сотни и тысячи лет, и во Внешних Землях, за пределами власти Редута, крепли могучие расы жутких созданий, полулюдей-получудовищ, злых и ужасных. Они шли войной на Редут, но суровая металлическая гора отражала любой натиск с большими потерями для нападавших. Нападений было много, и наконец Пирамиду окружили электрическим кольцом, воспламенив его от Земного Тока. Все отверстия внизу Пирамиды – на полмили от Земли – запечатали, и началась Вечность, отданная спокойным наблюдениям, – до того дня, когда истощится сам Земной Ток.

Уходили забытые столетия, и Твари время от времени нападали на отряды отважных бойцов, выходивших из Пирамиды, чтобы исследовать тайны Ночных Земель. Из подобных походов возвращались немногие: тьма полна глаз, и Силы и Власти Зла ведают, что творят.

Вечная Ночь овладевала Землей, Силы Ужаса росли и крепли. Новые, еще более колоссальные чудища во множестве являлись из пространства и Внешних Измерений, адовой стражей окружив одинокую и огромную гору, в которой человечество ожидало своего конца. И так было всегда.

Коряво и неумело, отчаиваясь в собственных способностях, пытаюсь я обрисовать начальную пору существования государства, странного для нашего нынешнего восприятия, но такого естественного для далекого будущего человечества…

Однажды объявились Гиганты, порожденные зверолюдьми и чудовищами. Разнообразными были эти создания. Разумом и познаниями в механике они напоминали людей: те зверолюди, что были поменьше ростом, знали технику и умели прокладывать подземные дороги. Как и люди, они нуждались в воздухе и тепле и, увы, превосходили нас в крепости тела так, как, скажем, взрослый мужчина превосходит невинного младенца. Надеюсь, вы поймете мои объяснения.

Продолжим мой рассказ о Ночных Землях. Южный Страж, как я уже объяснил, отличался от прочих чудовищных Дозорных, которых всего было четверо: двое на северо-западе и юго-востоке – о них я уже рассказывал, – а двое других несли стражу на юго-западе и северо-востоке. Недвижные и безмолвные, застыли они во тьме вокруг Пирамиды. Тем не менее мы знали, что гороподобные туши внимательны, упорны и обладают интеллектом.

Спустя какое-то время скорбные звуки, доносившиеся из-за серых дюн, из Страны Стонов, лежавшей к югу на полпути между Редутом и Южным Стражем, стихли. С помощью движущихся дорог я перебрался на юго-западную сторону Пирамиды, чтобы заглянуть оттуда в недра Глубокой Долины, на самом дне которой – в четырех милях от поверхности – находилось Жерло Красного Дыма.

Имея в поперечнике всего лишь одну милю, временами оно наполняло клубами всю долину и становилось похожим на горячий кровавый зрачок за густыми облаками. И все же алый дым никогда не поднимался высоко над Долиной. Все, что располагалось за ней, всегда было видно отчетливо. Над огромным обрывом высились башни высотой около мили – серые и безмолвные, и на них почивало сияние.

Дальше на юго-запад громоздилась огромная туша Юго-Западного Стража, перед ней из земли поднимался луч, который мы звали Глазным, ибо этот серый столп освещал правый глаз чудовища и позволял нам исследовать его в течение несчетных тысячелетий. Одни утверждали, что глаз глядел сквозь луч прямо на пирамиду, другие говорили, что он освещал чудовище и был создан Иными Силами, преграждавшими дорогу Злу. Как бы то ни было, я стоял в амбразуре и глядел на тварь через свою подзорную трубу. Меня не покидало ощущение, что чудовище смотрит прямо на меня, не моргая и словно бы сознавая, что я смотрю на него. Я просто чувствовал это.

К северо-западу располагалось Урочище, Где Безмолвные Убивают. Его так назвали потому, что примерно десять тысяч лет назад из Пирамиды вышли люди; они сошли с Дороги Безмолвных и, войдя в то Урочище, были немедленно уничтожены. Все это рассказал единственный уцелевший; он умер очень быстро, ибо сердце его замерзло. Причин его смерти я не могу объяснить, но так сказано в Анналах.

Далеко за Урочищем, Где Безмолвные убивают, в самом устье Западной Ночи, находилось обиталище Нелюдей; там Дорога Безмолвных терялась в тускло-зеленом светящемся тумане. Я не знал об этой местности, хотя она привлекала к себе внимание наших мыслителей и мечтателей; некоторые утверждали, что за Урочищем находится безопасное место, очень отличающееся от Редута (если воспользоваться нашими современным языком – «как небо от земли»), и что дорогу к нему преграждали Нелюди. Я пишу, не имея возможности ни подтвердить, ни опровергнуть эти сведения.

Позже я перебрался к северо-западной стене Редута, чтобы обратить подзорную трубу к Стражу Северо-Востока – Коронованному; дело в том, что в воздухе над его огромной башкой всегда висело синее светящееся кольцо, бросавшее странный свет на чудовище и – не имея сил выхватить из тени всю морду его – освещавшее колоссальное морщинистое чело, о котором была написана целая библиотека. Ухо, торчавшее над затылком, всегда было обращено к Редуту, и в прошлом некоторые наблюдатели утверждали, что видели, как оно вздрагивает; однако в наши дни никто не замечал ничего подобного.

Позади Стража, неподалеку от Великой Дороги, было Место, Где Безмолвные Никогда Не Бывают. С дальней стороны его окаймляло Море Гигантов, а на противоположной стороне его шла дорога, которая всегда называлась Дорогой У Тихого Города, потому что проходила мимо Урочища, где постоянно горели ровные и неподвижные, как бы городские огни, однако ни одна труба не обнаруживала там признаков жизни. И ни разу там не померк даже один огонек.

А позади опять был Черный Туман. Тут же, позвольте мне сказать, кончалась Долина Псов, тянувшаяся к огням Тихого Города.

Вот я и рассказал вам об этой земле и населяющих ее тварях… о земле, на которой стоять Пирамиде до Судного Дня, когда Земной Ток иссякнет, оставив нас бессильными жертвами Стражей и Вечного Ужаса.

Там я стоял, сосредоточенно глядя вперед, как может стоять лишь рожденный в том мире и обладающий всеми познаниями о нем. После, задрав голову, я поглядел вверх и увидел над собой серую металлическую гору, уходящую в неизмеримую даль вечной ночи. Эта мрачная металлическая стена тянулась на шесть полных миль, спускаясь к равнине.