462

Зато эта идея была с увлечением подхвачена многими социологами и историками науки (и, конечно, сильно подогрела воображение общества). Сочувственно относятся к идеям Куна и некоторые философы – по преимуществу, следующие интеллектуальной традиции Гегеля. В широком смысле современная философия делится на два лагеря: те, кто придерживается традиции Гегеля, – они известны как «континентальные философы», и сторонники традиции Расселла, а также позитивисты – их называют «аналитическими философами». Не то чтобы все континентальные философы во всем были согласны с Гегелем, и уж никак нельзя сказать, что все аналитические философы разделяют позиции позитивистов, – эта глава как раз в основном и рассказывает о революции в лагере аналитических философов, в ходе которой они в большинстве своем позитивизм отвергли. Но аналитические и континентальные философы обычно остаются в рамках той проблематики, которая занимала их интеллектуальных родоначальников, и особенно в рамках стиля, которого они придерживаются в решении этих проблем. Аналитические философы в большей степени озабочены вопросами философии науки; континентальные обычно пишут о политике и личном опыте. У них есть и пересекающиеся интересы, например философия языка, этика и античная философия. Можно назвать аналитических философов, занимающихся вопросами политики, и континентальных философов науки. Наиболее отчетливая линия раздела между этими направлениями проходит в области методологии. Аналитические философы обычно отличаются ясным стилем изложения и логического анализа, а также здоровым подходом к науке. У континентальных философов аргументация часто основывается на самонаблюдении, политических соображениях и эстетике; они, как правило, гораздо более скептически оценивают обоснованность любых научных (а также математических или логических) результатов, чем их аналитические коллеги.

Итог продолжающегося влияния позитивизма на аналитических философов подвел А. Дж. Айер. В 1982 году, много позже окончательного отказа философского сообщества от логического позитивизма того сорта, который пропагандировался Венским кружком, Айер писал: «Мало каким из принципиальных тезисов Венского кружка удалось уцелеть… Но дух венского позитивизма, думаю, жив. Его способность заново приспосабливать философию к меняющейся науке, его логические методы, его настойчивое стремление к ясности, его отторжение того, что я описал бы как срыв философии в натужную невнятицу, – все это дало предмету новое направление, которое теперь уже вряд ли можно обратить вспять» (1982, pp. 140–141).

Так как континентальные философы в целом составляют явное меньшинство среди философов физики, а их вклад в научную дискуссию об интерпретации квантовой физики очень мал, в этой книге я почти не уделяю им внимания. Поэтому везде, где я говорю о «философах», надо мысленно добавлять к этому прилагательное «аналитические».