Разведпоиски 1944 года
Глава 1
246 пд: Мешок гранат и четверо пленных
Войсковая разведка Красной Армии сыграла важную роль в победе над вермахтом. Тактика советских разведчиков хорошо известна: она не раз описана в исторических трудах и художественных произведениях послевоенного времени. Действия советских разведгрупп на передовой во время взятия языков вызывали у противника страх и уважение. По свидетельству немецких солдат, они именовали акции русских разведчиков «катценгешихте» — «кошачьей историей». А вот о том, как действовала немецкая разведка при захвате контрольных пленных, мы знаем гораздо меньше. Попробуем рассмотреть тактику противника на примере успешной разведки боем, которую немцы провели на участке обороны 43 армии в апреле 1944 года западнее Витебска.
Три вида разведки
Немецкие методы ведения разведки не являлись секретом для Красной Армии. Еще в 1940 г. их в «Тактическом справочнике по германской армии» изложил преподаватель Военной академии РККА генерал-майор Токарев. Он отмечал три вида разведки:
«а) оперативную, дающую основания для оперативных решений, б) тактическую, дающую основания для вождения и применения войск на поле боя, и в) боевую, организуемую с началом боевого соприкосновения с противником».
«Тактический справочник по германской армии» 1940 г. авторства генерал-майора Ивана Токарева
Оперативной и тактической разведкой занималась в первую очередь авиация, и хорошо справлялась с этой задачей. Благодаря самолетам-разведчикам немцы были в курсе переброски, развертывания и сосредоточения сил противника. Сделанные с воздуха фотоснимки позволяли им узнавать о строительстве укреплений и ведении фортификационных работ. О качестве германской авиационной разведки свидетельствует признание командующего 13 А генерала Пухова, сделанное во время наступления вермахта на Воронеж. Когда советские разведчики захватили немецкую штабную карту, Пухов, посмотрев на нее, заявил:
«Я узнал точное расположение моей обороны, когда посмотрел на эту карту».
На земле эти два вида разведки ложились на плечи моторизированных разведотрядов, действовавших в наступательной манере — ведя разведку боем. В своем исследовании Токарев писал:
«Корпусной РО ведет разведку в полосе шириной до 50 км и глубиной — в зависимости от запасов горючего. Характерными особенностями его работы являются: быстрота действий, передвижение скачками от рубежа к рубежу. Непосредственно разведку ведут смешанные дозоры в составе бронемашин, пехоты на бронированных транспортерах и стрелков-мотоциклистов. Удаление дозоров от ядра РО — не более часа езды. Назначаемые в состав дозоров стрелки-мотоциклисты уплотняют сеть разведки. Сам РО (ядро) является резервом разведки.
РО пехотной дивизии состоит из роты бронемашин, роты тяжелого оружия, самокатного и кавалерийского эскадронов. Разведка дивизионного РО организуется и ведется теми же методами, как и корпусного РО, сокращаются лишь глубина и ширина полосы разведки»,’.
Третий вид разведки, боевую, части вермахта вели непрерывно и энергично, используя мотоциклетные, пехотные, саперные дозоры, разведывательные артдивизионы и т. п. Суть боевой разведки заключалась в наблюдении за противником. Дозоры не ввязывались в бой, а старались действовать незаметно. Исключением был лишь способ добычи контрольных пленных: в этом случае немцы проводили разведпоиски или разведку боем. Рассмотрим этот метод более подробно на примере действий пехотных дозоров и разведгруппп в наступлении и в обороне.
Боевая разведка в наступлении
Наступая, части вермахта, чтобы защититься от внезапного нападения противника, вели непрерывную наземную разведку. Как правило, они высылали вперед одновременно несколько разведдозоров: как по фронту, так и на фланги. В лесу, например, использовались пехотные дозоры. Интервалы между ними выдерживались в 150 м, чтобы каждый дозор не отвлекался на шум, производимый соседом. Двигаясь впереди части, разведка не только наблюдала за противником, но и занималась рекогносцировкой: устанавливала наличие дорог, просек, канав, рек и мостов, изучала качество грунта, густоту леса, высоту деревьев и запоминала бросавшиеся в глаза ориентиры.
Чтобы соблюдать тишину, немецкие разведчики перед выходом тщательно проверяли снаряжение, стараясь не брать производящие шум предметы. Вооружение состояло из автоматов, винтовок (по возможности автоматических и с оптическими прицелами) и яйцевидных ручных гранат. Гранаты с рукоятками они не использовали, так как при броске те застревали в ветках или отскакивали от них. Ручные пулеметы в дозор брали лишь по необходимости — они стесняли движения, и потому разведка обычно пулеметами не пользовалась.
Численность немецкого пехотного дозора доходила до отделения пехоты, где три-четыре человека были вооружены автоматами, а остальные — винтовками. Командиром обычно был фельдфебель, но иногда и офицер. Вот как описывал функции командира дозора оберлейтенант вермахта Моннгаймер, обобщая опыт ведения разведки:
«Командир является душой дозора. Все люди должны постоянно находиться друг от друга на расстоянии зрительной связи, чтобы немедленно передавать сигналами его приказы. Если командир останавливается, то автоматически останавливается и весь дозор (…) каждый человек самостоятельно немедленно ищет укрытие за ближайшим деревом, кустарником или скалой.
Немецкий самолет-разведя и к «Фокке-Вульф Fw.189A» в полете
Если передовое охранение обнаруживает противника или что-либо подозрительное, то командир приказывает дозору оставаться в укрытии, а сам спешит вперед, чтобы после личного наблюдения принять решение».
Боевая разведка в обороне
При стабильной линии фронта каждая пехотная рота на своем участке обороны вела разведку наблюдением. Эта обязанность вменялась всем часовым, пока они находились на посту, или патрулям, обходившим позиции. Кроме того, в каждом взводе имелось несколько биноклей, которые обычно находились на огневых точках. Если командиру нужно было что-то уточнить, он смотрел в бинокль из располагавшегося на высотке ДЗОТа. Свои персональные НП пехотные офицеры заводили редко, пользуясь обычно НП артиллеристов.
Немецкий солдат в накомарнике, вооруженный пистолетом-пулеметом МР40 и гранатой Stielhandgranate 24
Все увиденное вносилось в специальные журналы наблюдений, где фиксировалось, что и когда было замечено: например, ведение огня противником, перемещение его живой силы и т. п. Часовые докладывали командиру взвода о результатах наблюдений три раза в сутки. Он делал выборки из донесений и затем докладывал командиру роты, а тот в свою очередь отправлял эти данные в штаб батальона.
Каждый комвзвода был обязан знать число вражеских огневых точек, их вооружение, расстояние до переднего края обороны противника, наличие у последнего боевого охранения, место его расположения и примерный численный состав противостоящих вражеских подразделений.
При смене взвода в обороне его командир получал эти данные от предшественника или передавал их сменщику.
Кроме разведки наблюдением с места, был и другой метод: к позициям противника высылались разведгруппы. Задачу им ставил непосредственно командир батальона или комполка, отдавая приказание на разведку за несколько дней до ее проведения. Обычно группа высылалась в том случае, когда стационарное наблюдение выявляло изменения в обороне противника и они требовали уточнения. Численный состав разведгруппы составлял не более 10–11 человек, которых назначал командир роты. Они вели разведку по ночам, в наиболее темные часы. В задачу группы не входило искать сближения и контакта с противником, разведчики выполняли лишь наблюдательную функцию.
За предоставленные ценные сведения о враге разведчики награждались Железным крестом 2-го класса. Обычно это делал сам командир дивизии, получивший доклад об успешной разведке. Награждение шло без проволочек: ордена вручались через один-два дня.
Захват контрольных пленных
Находясь в обороне, пехота для взятия языка обычно использовала метод силовой разведки. Из добровольцев набиралась группа численностью до 30–40 человек, в задачу которой входил захват контрольного пленного. Группа разбивалась на три подгруппы по 10–15 человек: две группы захвата и одна группа обеспечения, во главе каждой стоял фельдфебель. Любопытный факт о вооружении участников силовой разведки: группа поддержки имела до четырех пулеметов, а группы захвата вооружались автоматами и большим количеством гранат, что было очень важно в условиях траншейного боя.
Перед акцией одна из групп захвата выходила на предварительную разведку. В течение суток она выясняла количество, расположение и вооружение огневых точек, состав их гарнизонов, характер обороны на участке будущего действия. Эта информация передавалась в батальон и полк. Командир полка назначал дату силовой разведки. Командиры групп захвата вместе с командиром роты разрабатывали план действий под контролем командира батальона. Последний ставил задачу артиллеристам и минометчикам, которые должны были поддерживать разведчиков огнем. Разрабатывая план силовой разведки, командиры часто пользовались данными авиаразведки — аэрофотоснимком участка вражеской обороны.
Немецкий солдат и гранаты М24 («колотушка») и М39 («яйцо»)
Перед началом разведпоиска саперы готовили проходы во вражеских минных полях и проволочных заграждениях. Уделялось внимание и выносу раненых с поля боя: группе обеспечения придавались санитарный унтер-офицер и несколько санитаров-носильщиков с конной повозкой для доставки раненых в лазарет.
К назначенному времени РГ занимала исходную позицию перед объектом атаки. Затем в дело вступали минометы и артиллерия, начинавшие его обстрел. По сигналу — это было заранее оговоренное количество ракет — артогонь переносился в глубь вражеской обороны, окаймляя район действий РГ. Последняя устремлялась в проходы и врывалась в траншею, где начинала гранатный бой и захватывала пленных. Выполнив задачу, немецкие разведчики отходили на свои позиции под прикрытием артиллерии, унося с собой своих убитых и раненых, если таковые были. В случае успеха немцы могли взять в плен несколько красноармейцев.
Чтобы понять, как немецкая разведка проходила на практике, обратимся к боевому эпизоду на участке обороны 938 сп из 306 сд 43А. События разворачивались у поселка Цыганы в Витебской области 6 апреля 1944 г., когда РГ 246 пд вермахта удалось взять в плен четырех советских бойцов. Документов этого соединения за данный период не сохранилось, поэтому описание составлено на основе советских источников, включая отчет штаба 306 сд о произошедшем бое.
Проблемы роты в обороне
В начале апреля 1944 г. 938 сп занимал оборону между поселками Цыганы и Прудники на южном берегу реки Заороновка. Местность для обороны была неудобной:
«Значительные лесные массивы расположены на переднем крае обороны, по опушкам которых проходит передний край. Лесные массивы служат скрытыми подходами и открывают тылы батальонов. Ввиду того, что местность на переднем крае заболоченная и грунтовые воды находятся на небольшой глубине, сооружение глубоких траншей в 992, 935 и частично в 938 сп не представляется возможным. Сооружены плюсовые траншеи (…) Противник имеет лучшую возможность организации наблюдения и расстановки огневых средств».
Позиции 3 ср из 1 сб полка находились в заболоченном лесу, где рытье траншей было невозможно. Бойцы по фронту создали плюсовую траншею высотой до метра, прорубили перед ней неглубокую просеку шириной 70–80 м и перегородили ее проволочным заграждением и минным полем. Левым соседом 3 роты была 2 рота того же батальона. Справа в ничуть не лучших условиях держала оборону рота 417 сп из 156 сд.
Несмотря на неудобства, просека была неплохо защищена. В траншее 3 ср находилось три станковых и шесть ручных пулеметов, два противотанковых ружья и один 82-мм миномет. За траншеей стояло 45-мм орудие на прямой наводке. В распоряжении командира роты было 32 человека, включая двух комвзводов. Кроме этого, с ним дежурили еще два офицера: командир пулеметной роты и командир взвода минометной батареи, имевшие телефонную связь с батареей и КП батальона.
Казалось бы, рота вполне может отразить вражескую атаку. На практике же все оказалось иначе. У ее противника — батальона 352 пп вермахта — дела обстояли гораздо лучше. Его позиции находились в том же лесу, но южнее, где было суше. Немцы могли скрытно подобраться прямо к переднему краю обороны 3 ср. Их саперы незаметно проделали два прохода в минном поле на флангах советской роты. Также они ослабили крепления проволоки, почти вытащив скобы из кольев, на которых она крепилась. Приготовления противника остались незамеченными, и он мог рассчитывать на успех разведки боем. Так и произошло утром 6 апреля 1944 г.
Силовая разведка
В 10:45 немецкая артиллерия начала обстреливать позиции 938 и 417 сп между поселками Цыганы и Горбачи. После трехминутного артналета немцы сосредоточили огонь пушек и минометов на участке обороны 3 ср 938 сп. К этому времени их разведотряд вместе с двумя орудиями находился на исходной позиции для атаки. Спустя семь минут артиллерия разделила свой огонь:
«был поставлен отсечный огонь перед фронтом 2 ср 1/417 сп, правым флангом 2 ср 938 сп и по лесу в глубине обороны 3 ср 1/938 сп. Два орудия прямой наводкой вели огонь по заранее засеченным огневым точкам 3 ср».
После этого за дело взялись три группы немецких разведчиков. Первая демонстрировала ложное наступление на позиции 2 ср 417 сп, отвлекая внимание на себя, а в это время две оставшиеся атаковали 3 ср 938 сп на флангах просеки. Одна из этих групп не попала в подготовленный проход в минном поле и понесла потери. Зато другая удачно прошла мины, сбросила проволоку на землю, ворвалась в траншею и забросала красноармейцев гранатами. Вскоре к ней присоединилась вторая группа нападения. Любопытно, что все немцы были обуты в резиновые сапоги и имели резиновые перчатки.
Фрагмент схемы обороны 306 сд на 1 апреля 1944 г. с участком позиций у поселков Цыганы и Горбачи, где 6 апреля 1944 г. произошла успешная немецкая силовая разведка
Как отметил штаб 306 дивизии, нападение было внезапным:
«С началом артподготовки противника кабельная связь оказалась перебитой. Офицерский состав находился в землянках и наблюдения не вел. Наблюдатели частью были выведены из строя во время артналета и прямой наводкой. Другая часть укрылась в траншеях. После переноса артогня в глубину один офицер не руководил боем. В результате только один пулеметчик мог дать несколько очередей по атакующим, после чего завязался гранатный бой. Бойцы отдыхавшие в землянках и все офицеры, кроме одного офицера стр. взвода, который был тяжело ранен, бежали под крутой берег реки».
Немецкий мотоциклист на мотоцикле BMW R12 на фоне горящих зданий в советском населенном пункте
В результате десятиминутного боя 3 ср 938 сп потеряла убитыми и ранеными 18 человек. Немецкий разведотряд, взяв четверых красноармейцев в плен, отошел к своим позициям, унеся своих убитых и раненых. В советской траншее остались три немецких автомата и два полупустых мешка с гранатами. Советские батареи открыли огонь с запозданием, так как сигнала никто не подал. Стреляли они без корректировки, не видя цели. 417 полк своему соседу никакой поддержки не оказал: он был занят, отражая ложное нападение.
Выводы
Как видим, немецкая сторона хорошо подготовилась к захвату контрольных пленных, толково использовав уязвимый участок советской обороны. Бросается в глаза качественная работа саперов, сумевших организовать преодоление разведгруппами проволочного заграждения оригинальным способом. Это свидетельствует о том, что немецкая сторона основательно подошла к разведакции и сумела скрытно провести подготовительную работу.
Отметим действия немецкой артиллерии. Проведя первичный артналет, она грамотно вела обстрел советских позиций: поставила заградительный огонь на участках обороны соседей 3 роты и окаймила ее позиции с тыла и флангов. Два орудия непосредственной поддержки немецкого разведотряда прямой наводкой били по огневым точкам, не давая им помешать рывку пехотных групп. Это позволило немецким разведчикам выйти к советской траншее и завязать бой. Выполнив задание, они отошли под прикрытием своей артиллерии.
Немцы понимали специфику траншейного боя. К месту атаки они доставили большое количество гранат в мешках. Это было разумным решением, так как в условиях ближнего боя гранаты являются эффективным оружием. Все это говорит о том, что при подготовке к разведакции противник 938 полка многое учел и практически не совершил ошибок, благодаря чему и добился успеха.
В данном случае методы силовой разведки немцев не имели больших различий с советскими. Красная Армия использовала подобную тактику для взятия контрольных пленных. Основным фактором успеха была грамотная и качественная подготовка к акции. Эту аксиому хорошо понимали как в вермахте, так и в Красной армии.
Глава 2
Подарок вермахту
Взятие языка на передовой было непростым делом в годы Великой Отечественной войны. Такое задание требовало от исполнителей тщательной подготовки: выбрать объект действия, наблюдать за ним, уточнить множество деталей и нюансов предстоящего разведпоиска. Но бывало и по-другому. Случалось, захват контрольного пленного происходил легко, потому что противная сторона делала буквально все для того, чтобы разведпоиск увенчался успехом. Такие «подарки» получались из-за действий вопреки уставам, правилам и даже здравому смыслу. Примером может служить инцидент, произошедший в ноябре 1944 г. на Ружанском плацдарме в Польше, когда немецкая разведка пленила двух сержантов Красной Армии.
Бои на Ружанском плацдарме
В начале сентября 1944 г. войска 1-го и 2-го Белорусских фронтов преодолевали сопротивление вермахта на подступах к Восточной Пруссии. В ходе Ломжа-Ружанской наступательной операции 48 и 3 А, действовавшие на стыке фронтов, с боями вышли к реке Нарев. Однако форсировать водную преграду и закрепиться на другом берегу удалось лишь частям 48 А генерала Романенко. Произошло это юго-восточнее польского города Ружан.
Командующий 3 армией генерал-полковник Горбатов
То же самое 6 сентября пыталась сделать и 3-я армия генерала Горбатова. Однако захватить плацдарм севернее города во время преследования противника ее подразделения не смогли. В докладе командующему 2-м БелФ Горбатов объяснил неудачу нехваткой сил и тем, что войска, только что с непрерывными боями прошедшие 100 км, попросту устали. Для форсирования реки Нарев, где вермахт успел подготовиться к обороне, у 3 А отсутствовали резервы и боеприпасы.
В случае захвата плацдарма на западном берегу последовало бы немецкое контрнаступление, которое было бы трудно отразить. Проанализировав ситуацию, ВС фронта счел такую операцию ненужной из-за наличия в непосредственной близости от «левой разграничительной линии полосы 3-й Армии» плацдарма 48 А. Горбатову поставили другую задачу. Его войска совместно с соседями должны были вести наступление на уже захваченном участке, чтобы превратить его в широкий оперативный плацдарм с выгодными рубежами для последующих крупных наступательных операций.
10 октября 3 А перешла в наступление на западном берегу Нарева. В ходе последовавших двухнедельных боев войска пытались расширить плацдарм в северном и северо-западном направлениях. Однако из-за яростного сопротивления противника темп продвижения был медленным. Немцы бросали в бой не только тактические резервы, но и перебрасывали войска с других участков фронта. 3 А лишь частично выполнила поставленную задачу. 22 октября 1944 г. войска Горбатова остановились и стали закрепляться на достигнутых рубежах. В последней декаде месяца они провели несколько частных операций по тактическому улучшению своих позиций. 4 ноября 3 А перешла к жесткой обороне, прекратив любые наступательные действия.
И все-таки двум армиям, 3 и 48, удалось расширить плацдарм на западном берегу Нарева до 43 км по фронту и до 20 км в глубину. Такие размеры позволяли развернуть отсюда в будущем крупное наступление. Правда, достигнуто это было ценой немалых потерь. За время октябрьских боев армия Горбатова потеряла 15 022 человека убитыми, ранеными и т. д.
Фрагмент отчетной карты штаба 3 армии с участком обороны 5 сд на Ружанском плацдарме, ноябрь 1944 г.
Зато в ноябре на ее позициях наступило относительное затишье. В течение месяца войска армии совершенствовали линию обороны. Активные действия ограничивались короткими боями местного значения и постоянным ведением разведки. Немцы также не проявляли активности на плацдарме, уделяя больше внимания действиям своих разведгрупп.
Одним из соединений 3 А, оборонявшихся на западном берегу Нарева, была 5 сд из 40 ск. Ее 142 и 190 сп занимали позиции между селами Селюнь и Холевы на северном фланге Ружанского пладарма. Именно военнослужащие этих частей стали героями двух инцидентов, повлекших за собой расследование со стороны армейского командования.
Шпионы и перебежчик
Утром 21 ноября 1944 г. в 142 сп произошло ЧП: пропал боец 4 роты Ануфрий Володский. 19-летний красноармеец, призванный в Красную Армию в июле после освобождения Тернопольской области, где он жил во время оккупации, прибыл в полк с пополнением совсем недавно, в сентябре. По факту исчезновения Володского назначили расследование, которое установило его переход на сторону врага. Произошло это при следующих обстоятельствах.
Вечером 20 ноября командир отделения наложил на красноармейца взыскание: «стоять 2 часа на посту у пулемета в гимнастерке». Почему боец должен был стоять на посту без шинели при температуре +3°, неясно. Взыскание отменил командир взвода, заменив его «дежурством на посту в течение ночи». Так как речь об одежде уже не шла, можно предположить, что это дежурство являлось обычным делом на пулеметной точке.
Около 4 часов утра 21 ноября, воспользовавшись тем, что второй номер расчета ушел отдыхать, Володский покинул пост и скрылся в неизвестном направлении. Изначально командование предположило, что боец дезертировал. Однако, когда в роте была обнаружена немецкая листовка «за его подписью», стало ясно, что он перешел на сторону врага. Расследование установило, что красноармеец находился на посту один, никто его не проверял и не контролировал. Отсутствие Володского было обнаружено лишь утром.
Фрагмент немецкой карты с указанием линии фронта и соединений на Ружанском плацдарме. 1 декабря 1944 г.
С помощью немецких документов проверить переход советского солдата на сторону противника не удалось. Любопытно, что за двое суток до этого инцидента на позициях соседнего 190 сп были задержаны три перебежчика с немецкой стороны. Они назвались военнопленными, бежавшими из немецких лагерей. На первичном допросе никаких сведений о противнике они не дали. Из штаба 5 сд задержанных отправили в штаб армии, где выяснилось, что это бывшие военнослужащие Красной Армии, завербованные немцами. Они сообщили, что вскоре в районе их задержания линию фронта должны перейти еще несколько вражеских агентов. Чтобы не допустить этого, на месте предполагаемого перехода была организована засада.
Засада на шпионов
Исполняя приказ командира 190 сп подполковника Локтева, 21 ноября 1944 г. командир 4 ср 2 сб капитан Балабанов выставил полевой дозор на развилке дорог северо-западнее села Селюнь, чтобы «предупредить готовящийся переход шпионов противника на этом направлении и просачивания разведчиков противника». Дозор разместился в старой немецкой траншее на нейтральной полосе, за советскими проволочным и минным заграждениями, на расстоянии 30 м (по другим данным, 50) от передней траншеи 190 сп.
Засада состояла из пулеметного расчета, двух автоматчиков и стрелка. Командовал группой старший сержант Истомин, в подчинении которого находились младший сержант Редько, рядовые Романович, Рузиют и Бабабев. Четверо суток Истомин и его бойцы бессменно находились на своей позиции. Они вели перестрелку с немецким снайпером, а в ночь на 25 ноября обстреляли вражескую разведгруппу, пытавшуюся под прикрытием артиллерийского и минометного огня напасть на траншею 5 ср. В итоге дозор Истомина себя обнаружил и стал целью для разведпоиска противника. И надо сказать, немцы сработали грамотно, не упустив своего шанса.
Согласно ЖБД 190 сп, в 04:00 26 ноября противник произвел короткий, но мощный артналет на передний край советских позиций на стыке 1 и 2 сб, перед которыми находилась засада Истомина. Затем вражеские батареи перенесли огонь на 300–400 м в глубь советской обороны. Немцы, успевшие ранее пристрелять этот район, вели обстрел весьма эффективно.
Сразу после начала артналета на нейтральную полосу вышла их РГ, состоявшая из 25–30 человек. Советские и немецкие окопы разделяли всего 80-100 м. Разведчики противника одним броском преодолели это расстояние и вышли прямо к советской засаде. Они быстро разбились на три группы: две — прикрытия и одну — захвата. Группы прикрытия охватили дозор Истомина с флангов, разместившись в стоявших рядом домах и сараях. Труппа захвата из 10–12 человек напала на двух автоматчиков и стрелка, находившихся чуть впереди пулеметного расчета:
«Стрелок сильно оглушенный немцами вырвался. 2 автоматчика сержант Истомин и мл. сержант Редько после неравного боя с группой захвата были утащены противником без оружия».
Последствия нападения на дозор Истомина были следующими. Оба сержанта попали в плен, рядовой Рузиют убит, а рядовой Романович был ранен. Бабаев уцелел. Выполнив задание, немецкая разведгруппа дала зеленую ракету и начала отход под прикрытием своей артиллерии.
Описывая причины успеха противника, штаб 190 сп указал в донесении:
«Артиллерийско-минометный огонь с нашей стороны был открыт своевременно (…), но в виду того, что пр-к в этом районе от нашего переднего края находился в 80-100 метрах, имея хорошую, заблаговременную пристрелку нашей траншеи и ходов сообщения, проводная связь во время артналета была перебита, кроме того темная ночь и хорошие подходы в нейтральной зоне со стороны пр-ка, дали возможность немецкой разведке (…) быстрым броском преодолеть 80 метров (…) незамеченными нашими наблюдателями. Ввиду большого фронта артналета и потери проводной связи точные действия направления разведки сразу было не определенно. Кроме того, нападение, произведенное на засаду, находившуюся в 50 метрах от переднего края, не дало возможности вести точный артминогонь для уничтожения немецкой разведки и отсечения ей пути отхода» .
«Считаю недопустимым следующее…»
Утром 26 ноября подполковник Локтев доложил об инциденте в штаб дивизии, а оттуда донесение незамедлительно отправилось в высшие инстанции. В 11:00 штаб 2-й БелФ получил из ЗА доклад об успехе немцев. К этому времени в 5 сд уже выехал начальник разведки армии для проведения расследования. Понимая, что за этот случай по головке не погладят, комдив генерал-майор Михалицын уже вовсю разбирался со своими подчиненными.
Командир 5 стрелковой дивизии генерал Михалицын
В 17:10 того же дня штаб 40 ск получил внеочередное донесение Михалицына о результатах проведенного им расследования по факту захвата в плен Истомина и Редько. Проверка установила, что 23–25 ноября засада вела огонь с места, чем себя и обнаружила. Не имея другой связи, Истомин мог вступать в контакт с передовой траншеей полка только зрительным и голосовым способом. Михалицын назвал три главные причины захвата автоматчиков:
«1. Выставленная засада не была ограждена проволочным и минным заграждением и, находясь на одном и том же месте в период с 22 по 26.11.44 г. и ведя огонь из ручного пулемета, обнаружила себя.
2. Слабый контроль в ночное время со стороны командиров: взвода, роты и батальона привел к потере бдительности личного состава засады.
3. Наличие скрытого подступа к сараю, траншеи, проходящие вдоль шоссейных дорог Млынаже-Селюнь, ночного покрова позволили противнику подобраться незамеченным».
Главными виновниками происшествия комдив считал командира 1 взвода 4 ср 2 сб лейтенанта Морозова, командира 4 ср капитана Балабанова и командира 2 сб старшего лейтенанта Шапошникова. В результате «за потерю бдительности и неправильное использование засады на одном и том же месте в течение 4 суток» Морозов получил 10 суток домашнего ареста с удержанием 50 % денежного довольствия за каждые сутки. Балабанова сняли с должности, назначив командиром взвода. В отношении комбата Шапошникова комдив ходатайствовал о снятии его с должности и назначении командиром роты .
Ознакомившись с мнением Михалицына и проведя собственное расследование, командование 3 А сделало свои выводы. Переход Володского на сторону противника и пленение двух сержантов натолкнули командарма Горбатова на мысль, что позиции 5 сд напоминают проходной двор, где служба несется спустя рукава. Передовой край должен был быть хорошо заминирован и обнесен проволочным заграждением. Однако переход Володского через нейтральную полосу доказал, что на позициях полков 5 сд не все обстоит как надо:
«На этом участке не было установлено сплошных мин, а если и были, то не качественные. Место прохода известно бойцу, меж тем как, о всех проходах в минных полях должен знать командир батальона».
Насчет разгрома засады старшего сержанта Истомина Горбатов высказал мнение, позже разосланное в корпуса и дивизии 3 А:
«Командующий войсками армии считает недопустимым следующее:
1. Что засада была вынесена за проволокой и минными полями при слабой численности и без офицера.
2. Вопреки всем уставным положениям засада стояла на одном месте больше, чем одну ночь, вела огонь днем и ночью и не было никакого контроля за службой этой засады.
3. Командир 190 сп и командир 5 сд, зная об этом не приняли должных мер к устранению этих недостатков».
«Фитиль» Горбатова своим подчиненным можно считать справедливым. Отметим хотя бы тот факт, что саперы 142 сп начали установку мин натяжного действия лишь после дезертирства Володского. Дополнительное минирование и восстановление проволочного заграждения перед всем передним краем полосы обороны дивизии они произвели лишь после нападения немцев на дозор 190 сп.
Любопытно, что командование дивизии не обратило внимания на огрехи в обороне сразу после того, как Володский покинул свою часть, а три вражеских агента перешли нейтральную полосу. Возможно, противник знал о слабом месте в обороне 3 А у села Селюнь и пытался этим воспользоваться. 23 ноября у села Корчаки был задержан шпион — бессарабский немец, переправившийся на восточный берегу местечка Мацки. В его задание входило «пройти вдоль фронта от Дзбенин, переправиться через р. Нарев в районе Рожан и 24.11.44 пройти линию фронта в районе Селюнь», то есть именно в том месте, где занимал оборону 190 полк .
Командующий ЗА оказался прав. Недостаточные меры по укреплению переднего края фронта 5 сд, выставление небольшой засады на нейтральной полосе с грубым нарушением правил и плохое выполнение своих обязанностей советскими офицерами стали настоящим подарком для противника. В результате всего за несколько дней немцы в одном районе без потерь и особых усилий получили перебежчика и двух контрольных пленных. Эти случаи подтверждают давнее военное правило: свои ошибки страшнее замыслов врага.
Назад: Разведпоиски 1942 года
Дальше: Сокращения
