04.40

Мишель Малуф, Зоран Петрович и Джек Клюгер покидают квартиру в Норртелье, оставив после себя следы посерьезнее остатков фаст-фуда. Впрочем, Петрович обещал прислать кого-нибудь вылизать квартиру завтра утром.

Мужчины молча спускаются по лестнице, и Малуф аккуратно закрывает дверь в подъезд, чтобы она не хлопнула. На улице – ни души.

Они садятся в машину Зорана Петровича – темно-синий «BMW». Луна, еще пару часов назад ярко освещающая все своим белым светом, спряталась за тучу. Петрович недавно спросил Клюгера, имеет ли свет луны большое значение при ночном полете. «Так, конечно, лучше видно, куда лететь, но и вертолет оказывается на виду», – последовал резонный ответ, который Петрович истолковал по-своему: американцу без разницы, светло будет или темно.

Пилот занимает переднее сиденье рядом с Петровичем, Малуф с оружием усаживается сзади. Не то, чтобы он не доверял Клюгеру, но все же пускать незнакомца с заряженным оружием себе за спину не стоит.

В багажнике стоят канистры с топливом для вертолета. Все остальное они загрузят в лесу.

Мягко и медленно выруливая из городка, Петрович необыкновенно молчалив. Если в квартире одеколон Клюгера источал лишь слабый аромат мускуса, то в машине от резкого запаха начинает кружиться голова: Малуф даже на пару миллиметров опускает стекло.

– Здесь направо, да? – спрашивает Петрович.

Малуф осматривается:

– Точно, точно.

Они сворачивают на Куствеген, а оттуда до ангара в Руслагене – рукой подать. Петрович паркуется. Все трое оставляют оружие на заднем сиденье, выходят, чтобы убедиться, что все идет по плану. Кроме них здесь никого нет, ангар стоит неподвижно, в полной тишине. Сосны и ели у озера – их единственные свидетели.

Американец подходит ко входу в ангар и скептически осматривает дверь.

– Прочная, – говорит он на своем техасском английском, – не взломаешь. Нужно взрывать.

– Конечно, конечно, – соглашается Малуф с коротким смешком.

Ситуация, действительно, комичная. Дверь в ангар – прочнее некуда: наверное, ее установили по рекомендации страховой компании, чтобы меньше платить за страховку. Конечно, ее можно было бы взорвать, но шум от взрыва эхом разнесется по окрестностям.

Малуф достает из кобуры под курткой нож с длинным лезвием и подходит к двери.

– Так не получится, – повторяет американец, как будто Малуф собрался пырнуть стальную дверь ножом.

Но вместо этого Малуф разрезает покрытие ангара у самой двери: это ткань, и ему даже не нужно напрягаться. Еще один разрез – и ткань отходит в сторону, а ливанец с соответствующим жестом и широкой улыбкой приглашает потерявшего дар речи пилота и Петровича войти.

Петрович громко смеется:

– Вот молодцы, что поставили такую дорогую дверь!

Малуф, улыбаясь еще шире, тоже входит в ангар.

Вертолет, белый Bell 206 JetRanger, стоит на своем месте, ближе всех к воротам, чтобы его легко было выкатить. Пока все именно так, как обещал Манне Лагерстрём.

Американец быстро осматривает вертолет. В ангаре стоит запах бензина и пластика. Огромные пустые вертолеты выстроены в три ряда и чем-то напоминают Малуфу шмелей. Будто они залетели сюда переждать ночь, а утром снова расправят свои тяжелые лопасти-антенны, которые сейчас пригнулись к земле, затарахтят и полетят по своим делам.

Клюгер обходит вертолет, кладет ладонь на корпус, где нужно что-то проверить, приподнимается и трогает лопасти и рычаги управления. Малуф и Петрович, оставив его одного, возвращаются к машине выгрузить оружие и канистры с бензином. Когда они снова заходят в ангар, пилот уже закончил осмотр и поднимает вверх большой палец: все на месте, бак заполнен не до конца, так что можно лететь с тяжелым грузом. Им удается вывезти вертолет из ангара без помощи маленького тягача. Колеса платформы катятся по ровному асфальту легко и мягко – может быть, Манне специально смазал их перед ночным полетом?

Белый корпус сияет в лунном свете. Клюгер заводит двигатель, и лопасти постепенно приходят в движение. Тихий гул перерастает в монотонный рев. Через каких-то десять секунд после начала подъема их уже не видно с земли, разве что только ощущается колебание воздуха от лопастей.

– Летите! – вопит Петрович, пытаясь перекричать гул вертолета, когда все оружие уже погружено. – Надеюсь, увижу вас через пару часов!

– Да уж, – кричит в ответ Малуф.

Клюгер уже на своем месте. Уши защищены, но наушников нет: во время полета нельзя включать приборы. Ноги на педалях, руки на рычагах. Петрович купил защитные очки, но американцу они не нужны – только мешают.

Малуф занимает место рядом с пилотом. Два изогнутых сиденья у них за спинами пока пустуют. В следующую секунду вертолет взлетает. Разгоняемый лопастями ветер рвет на Петровиче одежду, а он все стоит, наблюдая за тем, как белый шмель постепенно растворяется в небе. Потом разворачивается и быстро шагает к машине.

Уже почти пять утра.