Мишель Малуф провел всю среду в попытках вместе с Зораном Петровичем выяснить, что произошло. Как и всегда, он на время запер ярость, разочарование и изумление и мыслил четко. Кто отправил сообщение на телефон Петровича утром? Как этот кто-то мог воспользоваться его телефоном без ведома владельца? Кто сидел в лодке, и куда она уплыла? Где произошла утечка, кто их предал?

Но к вечеру выяснить так ничего и не удалось – кроме того, что, если знать номер телефона, достаточно просто сделать так, чтобы этот номер высветился на дисплее телефона Петровича. Когда Малуф узнал об этом, его свалила усталость, и он проспал всю ночь и большую часть четверга.

Проснувшись после полудня, он почувствовал себя совершенно разбитым.

Конечно, они сделали это.

Но деньги пропали.

Сами и Нурдгрен ничего не знали. В их мыслях все прошло как по маслу, а ограбление в Вестберге все еще было идеальным преступлением. Мысль о том, что придется рассказать им правду, вводила Малуфа в еще большее замешательство – тем более, он знал, что скажет Сами: он будет подозревать во всем Петровича.

Это было бы самым простым объяснением, если бы Малуф не увидел изумления в глазах югослава вчера вечером, когда тот понял, что произошло. Нет, кто бы ни предал их, он предал заодно и Петровича.

Около восьми вечера Малуф, уже не в силах выносить одиночество, позвонил Александре Свенссон. Этой ночью ему как никогда нужны полное внимание и теплая кожа нежной женщины.

Гудки шли, но Александра не отвечала. У нее никогда не было голосовой почты – сообщение не оставишь. В течение вечера Малуф безуспешно набрал ее номер еще пару раз. Может быть, с ней что-то стряслось, но у него не было сил переживать еще и по этому поводу. Все мысли были заняты деньгами, лодкой и телефонами – больше в них ничего не поместится. Малуф заснул после полуночи и ему приснилось, что он летит на малой высоте.

Первое, что сделал Малуф в пятницу, еще не встав с постели, – позвонил Александре Свенссон. Когда она не ответила и в восемь часов, он забеспокоился всерьез и решил разузнать, что произошло. Александра упоминала, что живет в районе Хаммарбю шёстад, но Малуф не помнил точного адреса – он ни разу не бывал у нее в гостях. Она же называла ему адрес? Или нет? Обычно он с первого раза запоминает такую информацию.

Выпив черный кофе, Малуф позвонил в приемную G4S и попросил секретаря соединить его с менеджером по персоналу. Ему сообщили, что Ингела Планстрём придет в офис не раньше девяти, и ровно в девять он набрал снова.

– Планстрём.

– Я звоню насчет отца Александры Свенссон, – сказал Малуф в трубку. – Нам очень нужно связаться с Александрой, но она не отвечает на мобильный. По какому адресу ее можно найти?

– Насчет отца? – в голосе сквозила тревога. – Он болен? Одну секунду… Вот. Сикла Канальгата дом шесть.

– Большое спасибо! – поблагодарил Малуф и положил трубку.

Двадцать минут спустя был уже в Хаммарбю. В подъезде дома по адресу, который ему дали по телефону, был домофон, он позвонил. Что-то зашуршало, и, не успел Малуф представиться, как дверь открылась. Малуф вошел в подъезд. В списке жителей нашлось ее имя – квартира Александры Свенссон находится на втором этаже. Малуф взбежал по лестнице и постучал.

Дверь открыла молодая женщина, которую Малуф никогда не встречал раньше, – хрупкая блондинка в джинсах и футболке.

– Ой, – удивился он, – я не знал… мне нужна Александра.

– Слушаю, – ответила женщина в дверном проеме.

– Александра Свенссон? – уточнил Малуф.

– Да, это я.

– Нет… но… мне нужна другая Александра Свенссон… Которая живет здесь.

Александра Свенссон посмотрела на него и удивленно покачала головой:

– Я живу здесь. Я – Александра Свенссон. Что вы имеете в виду?