Глава 37
Весь фильм Меган смотрела, положив головку Рейчел на грудь. Они смеялись, вертелись и съели столько попкорна, что хватило бы насытить целый кинотеатр. Эрик изрядную часть времени играл в какую-то игру, где персонажи с боевыми секирами мочили других персонажей, с еще большими боевыми секирами. Но все-таки остался с ними. Рейчел уж и не помнила, когда они втроем смотрели кино все вместе. На сотню минут Рейчел забыла о Констанс Райт, о детективах Джоне Серрано и Лесли Талли, о Драммондах, о Сэме Уикершеме и Дариене.
Попкорновое пиршество взбудоражило Меган. Когда фильм закончился, она лихорадочно написала еще шесть страниц нового рассказа о Сейди-разведчице, зачитывая его Рейчел по ходу. Рейчел сидела на ковровом покрытии комнаты дочери, расплывшись в улыбке, пока Меган творила повествование об отваге Сейди-разведчицы перед лицом опасности.
— Сейди всегда расправляется с негодяем, — заявила Меган. — Я знаю, что в реальной жизни так не всегда. Но в своих рассказах я могу делать, что захочу.
— Да, можешь, — подтвердила Рейчел, целуя дочь на ночь. Подоткнула одеяло Меган и пошла проведать Эрика. Тот сосредоточенно печатал на компьютере.
— Еще работаешь? — спросила Рейчел.
Он кивнул, не оборачиваясь от экрана:
— Доклад о древней Месопотамии, сдавать в следующую среду.
— Ты знаешь, что я горжусь тобой?
— За что?
— За трудолюбие. За то, что ты такой. Ты лучший на свете сын, какого только может пожелать каждая мать.
— Отца Денниса Льюистона арестовали пару лет назад, — сообщил Эрик. — Он был дантистом. Деннис сказал, что это брехня, но я нашел газетную статью. Там сказано, что он делал всякое с пациентками, пока они были без сознания. Он лишился медицинской лицензии и два года провел в Пинкнивилле. Деннис сказал, что сокамерники делали то же самое с ним, пока он сидел. Теперь Деннис и его папа не разговаривают.
— Эрик, это ужасно! Что заставило тебя об этом задумываться?
Он пожал плечами, но так, чтобы дать ясно понять, что она и сама знает.
— Отца Денниса арестовали. Тебя арестовали.
— Эрик, это большая ошибка. Меня тут же отпустили.
— Деннис сказал, что арест его отца тоже был большой ошибкой, а теперь говорит, что у его отца, наверное, две дырки в жопе.
— Эрик! — воскликнула Рейчел. — Я не потерплю подобных речей!
— А что? Ты слишком давно мне диктуешь, что говорить и кем быть. Велишь мне оставить папу в прошлом. Но сама-то ты не оставила папу в прошлом. У тебя его фото в подвале, а нам держать его фото у себя в комнатах не позволяешь. Ты ханжа!
Рейчел даже не знала, что Эрику известно значение этого слова. Но употребил он его к месту.
— Да. Я ханжа. И сожалею об этом.
Ее честность выбила Эрика из колеи. Он ожидал схватки, а не белого флага. Рейчел села на пол рядом с креслом Эрика. Он повернулся лицом к ней. И как-то растерялся, словно не знал, как реагировать, глядя на мать сверху вниз.
— Когда все это случилось в Дариене, — сказала Рейчел, — мой мир рухнул. Как и твой. Я не знала, как с этим сладить. Вдруг осталась одна-одинешенька с двумя детьми на руках, после того как чуть не всю жизнь провела с вашим отцом. И не только с двумя детьми на руках: надо было еще разобраться, как жить дальше после чуть ли не самой чудовищной вещи на свете. Я знаю, как это подействовало на тебя. Каково было найти его вот так. Это полностью изменило мое мировосприятие. Защита тебя и твоей сестры стала моим единственным приоритетом. Это не значит, что я всегда поступала правильно. Но старалась. И до сих пор стараюсь.
— Знаю, что стараешься, — негромко проронил Эрик.
— А ты теперь достаточно взрослый, чтобы видеть, что я делаю ошибки. Мы, наша семья, живем странной жизнью. По-моему, Меган самую чуточку полегче. Она была совсем маленькой. У нее нет воспоминаний, в отличие от тебя. Но ты один из умнейших детей, каких я только встречала. И здесь, сейчас, после всего… твой отец улыбается тебе сверху. Он гордится тобой, как и я.
Рейчел увидела, как на щеку сына сбежала слезинка.
— Я скучаю по нему, — вымолвил Эрик. — Так скучаю, что аж больно.
Рейчел встала. Заключила сына в объятия. Ощутила рукой влагу на его лице и вспомнила день, когда принесла его домой из больницы — такого невероятно крохотного, но такого красивого. Кожа чуть синеватая, пока кровообращение только набирает обороты. На голове белокурый пушок. Цветом волос он пошел в нее. Но гордый подбородок, яркие глаза и высокие скулы — от отца.
— Я тоже скучаю по нему, — призналась Рейчел. — Каждый божий день. И обещаю, теперь мы найдем способ помнить его достойным образом.
— Хорошо бы, — сказал Эрик.
Ей пришлось собрать все силы до капли, чтобы не заплакать.
— Доделывай свою работу и отдохни хоть чуток, солнышко.
— Хорошо.
Рейчел повернулась, чтобы уйти.
— Эй, мам!
— Да, зайка?
— Пожалуйста, больше не попадай под арест.
— Буду стараться изо всех сил, — рассмеялась Рейчел.
* * *
Когда оба ребенка уснули, Рейчел спустилась в подвал. Включила шеренгу мониторов, подключенных к той же трансляции, что и телевизор в ее комнате, одновременно показыващих картинки с дюжины камер, расставленных по всему дому. Минутку полюбовалась спящими детьми, а после взялась за насущные дела.
С момента расставания с Серрано и Талли Рейчел не могла перестать думать о Кристофере Роблсе. Она-то предположила, что Роблс пошел на пресс-конференцию, а потом напал на нее, чтобы защитить Изабель и Николаса. Но у нее в памяти занозой застряло то, как он поглядел на нее, когда она буквально наткнулась на него при выходе из ванной в доме Драммондов. Словно что-то знал, видел, как она что-то разнюхивает. Но теперь, когда Николас оказался в тюрьме за заговор «Альбатроса», Рейчел было трудно поверить, будто Роблс готов был пойти на убийство, чтобы скрыть банальные финансовые злоупотребления своего зятя.
Вспомнила ночь, когда он вломился к ней в дом. Роблс что-то бормотал под нос. Прежде она пропустила его слова мимо ушей, как белиберду обдолбанного утырка, но теперь…
Рейчел загрузила настольный компьютер Microsoft Surface Studio с модернизированным процессором Intel Core i7 с тридцатью двумя гигабайтами оперативки и с накопителем на два терабайта. А сверх того еще шестью беспроводными жесткими дисками с пятью терабайтами памяти.
На каждом жестком диске файлы за один календарный год. Рейчел открыла привод, содержащий файлы за прошлый месяц, и выбрала папку «КамБез».
В папке находились сотни файлов видеоданных, каждый с пометкой даты. Найдя папку с датой вторжения Роблса, Рейчел открыла ее. Там находилось двенадцать файлов — по одному на каждую камеру безопасности дома. Открыла семь файлов. На экране появились семь разных видео — каждое с камеры, снимающей свою часть дома.
Увеличила запись с кухни и промотала ее до 21:29. Минуты за две до выстрела. На экране появился Роблс, крадущийся вдоль дома в поисках пути проникновения.
Открыв другие шесть видео, Рейчел выставила их все на 21:29 вечера. И включила воспроизведение.
Посмотрела, как Кристофер Роблс входит в поле зрения каждой камеры и покидает его. Пытается открыть раздвижную заднюю дверь. Потом пробует каждое окно по всему периметру дома. И конечно, входную дверь. Пока Роблс прощупывал ее систему безопасности, Рейчел находилась в комнате Эрика. В полном неведении. Повезло, что у Роблса в голове винтиков не хватало. Более сообразительный человек мог бы причинить настоящий ущерб.
Наконец терпение изменило Роблсу, и он, достав из кармана куртки пистолет, вышиб заднее окно и через него забрался в дом. Как Рейчел и думала. Взлом был сугубо импульсивным. С далеко идущими планами у Роблса было не ахти.
Затем Рейчел отсмотрела каждую запись блужданий Роблса по дому. «ЗИГ Зауэр» четко просматривался даже на зернистой записи. Рейчел вывела громкость на максимум. Роблс бормотал. И теперь она впервые расслышала, что именно он говорил. Ну, хотя бы отчасти.
— Говорил же Изабель не доверять ему, — ворчал Роблс. — Бабло рулит, трепло трындит. Хочет ее деньги после того, как забрал денежки жены? Ну, сучара. Если он не защитит сестренку, так я.
Рейчел прислушивалась. Взяла блокнот и принялась записывать слова Роблса.
— Я знаю, что это его. Не иначе.
Рейчел поставила воспроизведение на паузу. Что должно быть его? Роблс явно подразумевает Николаса Драммонда. Его тревожило, что Драммонд точит зубы на деньги Изабель. И отнюдь не безосновательно, учитывая, как тот обчищал банковские счета жены в прошлом.
«Но что там не иначе как его?»
И тогда ее осенило.
Ребенок.
Констанс Райт была беременна в момент смерти. И Роблс думал, что Николас Драммонд — отец ребенка.
Откинувшись на спинку кресла, Рейчел задумалась. Поначалу она повесила на Драммонда ярлык подозреваемого в смерти Райт номер один. Но уж конечно, Серрано и Талли сравнили ДНК Драммонда с тканями эмбриона. И если бы обнаружили соответствие, то у них имелись бы достаточные основания для обвинения его в убийстве Констанс.
Хоть Роблс и считал, что отцом был Драммонд, он заблуждался. Но откуда Роблс знал, что Констанс беременна?
Рейчел припомнился разговор с Серрано и Талли в доме Драммонда. Серрано сказал, что Констанс Райт звонила Николасу Драммонду перед самой гибелью. Вполне возможно, что Роблс шпионил за Николасом и Изабель или просто прослушивал автоответчик Николаса. Если Констанс сказала Николасу, что беременна и отберет у него деньги, Кристофер мог подумать, что отец — Николас.
Рейчел была убеждена, что Констанс разыграла целое представление, чтобы получить возмещение за 1,2 миллиона долларов Николаса. Эти деньги по праву принадлежали ей. И ее ребенку.
Кристофер что-то знал. Его смерть в больнице оказалась вне подозрений. Кто-то хотел вычеркнуть его из уравнения. Но у Николаса Драммонда не хватило бы ни дерзости, ни ума, чтобы ликвидировать шурина в больнице. Тем более что Роблса, обвиняемого во взломе, проникновении и покушении на убийство, должны были неусыпно охранять…
Рейчел подскочила.
Копы!
Роблса должны были охранять копы. Только так кто-то мог до него добраться.
Разумеется. И как она могла это проглядеть?
«Серрано».
