Глава 52
Я погасила свет и в окно наблюдала за припаркованной напротив нашего дома машиной с ржавым крылом. В темно-синем салоне двое мужчин уже минут десять не сводили глаз с нашей квартиры. Уже минут десять.
Мэтти учил меня доверять инстинктам: «Если тебе кажется, что что-то не так, скорее всего, так и есть. Не медли, а то будет слишком поздно».
– Мам!
Она ушла к себе «прилечь».
– Мама, иди сюда. За нашей квартирой следят.
Дверь ее комнаты открылась, мама вышла в розовой сорочке и тапочках. Глаза красные от слез, волосы спутаны.
– Что значит «следят»?
Я показала в окно:
– Вон там.
Мужчины выбрались из машины и перешли улицу к нашему дому. Через тридцать секунд раздался звонок домофона.
Мама округлила глаза и бросила на меня быстрый взгляд.
– Пойду оденусь.
Снова позвонили. Я ответила.
– Да?
– Миссис Бреннан?
Я не стала его поправлять.
– Кто это?
– Детективы из Скотленд-Ярда, сержанты Дакворт и Джонс. Можно войти?
Скотленд-Ярд? Мои мышцы напряглись, грудь сжалась.
– У вас есть удостоверение? – Уроки Мэтти пошли на пользу.
– Конечно.
Я хотела прогнать их и спрятаться под кровать. Хотела, чтобы Мэтти успокоил меня, что это всего лишь плохой сон и что он посидит со мной, пока я не усну.
Вместо этого я сказала им подниматься на второй этаж.
Когда раздался дверной звонок, я посмотрела в глазок и попросила показать значки. Они показали удостоверения. Мне вспомнилось, как Мэтти расклеил на окнах стикеры, будто у нас есть охранная система. Как он говорил, что, в отличие от мультяшных злодеев, у плохих людей нет рогов.
– Откуда мне знать, что документы настоящие? – спросила я.
Пришедшие не были похожи на полицейских. Чем-то напоминали моего учителя по математике.
Тот, что повыше, Дакворт, как я выяснила позднее, предложил позвонить в Скотленд-Ярд и проверить их имена и номера значков.
Вернулась мама. На ней были джинсы и свитер, которые, судя по всему, она взяла из корзины для грязного белья. Ноги босые, рукава вытянутые. От этого она выглядела беззащитной, как ребенок. Точно как в день нашего прибытия в Лондон.
– Все в порядке, – сказала мама. – Пусти их.
Она говорила так, будто не удивилась приходу полиции. Что еще она сделала? Чего еще ждала?
– Вы Амелия-Роуз Бреннан? – Полицейский взглянул на облупившийся лак на ее ногах.
Мама кивнула.
– Это ваша дочь?
– Да. Софи.
Я практически слышала, с каким трудом она оторвала язык от неба. У меня тоже пересохло во рту; сердце билось, будто отчаянно рвущийся наружу зверек.
– Что случилось?
Я сложила руки на груди и широко расставила ноги. Так стоял Мэтти, когда мы встретили Деса на Парламент-Хилл. Ни в жизни я не выдам им своего страха.
Ответ Джонса предназначался маме:
– Нам известно, что вы состоите в отношениях с Мэтти Мелгреном. Это так?
Она переступила с ноги на ногу, потянула рукава и спрятала в них ладони.
– Да, все верно.
– Как давно вы встречаетесь?
Мама замялась:
– Около шести лет.
Дакворт вынул блокнот из кармана пиджака и сделал пометку. Мне стало не по себе от того, что все наши слова записываются.
– То есть мистер Мелгрен не является отцом вашей дочери?
Мама вспыхнула, поправила длинные немытые волосы:
– Я была замужем за другим человеком, когда родилась Софи.
Джонс мягко улыбнулся и сообщил, что только хотел уточнить, кем ей приходится Мэтти.
– Известно ли вам, что сегодня утром он был арестован?
– По делу об убийствах в Северном Лондоне, – уточнил Дакворт, не сводя с нас пристального взгляда.
Комната закружилась. Однако я себя не выдала. Закусила щеку и сосредоточилась на точке на стене, чтобы сдержать слезы.
– Да, – ответила мама. – Я слышала.
Полицейские закивали, будто она сдавала экзамен.
– Можем мы присесть? – спросил Джонс. – Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, если вы не против.
– Конечно.
Я, как лунатик, прошла мимо них в гостиную. Сердце рвалось из груди.
– Мне стоит позвонить адвокату? – спросила мама.
Что она натворила?
Дакворт улыбнулся и покачал головой:
– Мы всего лишь уточняем некоторые сведения.
– Хорошо.
– Где вы познакомились с Мэтти Мелгреном?
Мама ответила не сразу. Наклонила голову и почесала затылок.
– Еще в Массачусетсе. Он тогда искал в Штатах работу.
Новость меня поразила. Я всегда считала, что они познакомились в ночь, когда мама пошла «расслабляться» с Линдой. Не то чтобы мама часто заводила знакомства в барах. Насколько мне было известно, с тех пор как мои родители расстались, Мэтти был ее первым мужчиной.
– Когда вы сошлись вновь?
– Он переехал в Лондон вскоре после нас и нашел меня.
– У вас были романтические отношения с ним в Массачусетсе?
– Я тогда встречалась с другим.
Я заметила, что она не дала однозначного ответа на вопрос, хотя полная картина сложилась у меня намного позднее.
– И, снова встретившись в Лондоне, вы сообщили ему, что у вас есть дочь? Многих мужчин это оттолкнуло бы.
– Не Мэтти.
Мне хотелось это подтвердить, но слова застряли в горле.
– Вы помолвлены? – спросил Дакворт.
Мама залилась краской.
– Мы собираемся пожениться.
– Дату уже назначили?
– Пока обсуждаем…
Джонс дружелюбно улыбнулся:
– Некоторые не спешат остепениться, им нужно время.
Мама благодарно закивала:
– Так и есть.
– Он жил здесь?
– Часто оставался у нас. Он ценит свободу и считает важным сохранять независимость.
– Вы можете охарактеризовать ваши отношения? – уточнил Дакворт по-деловому, совсем не так, как Джонс.
– Мы много времени проводили вместе. Он прекрасно относился к Софи.
Я хотела в подробностях рассказать полицейским о чудесном времени с Мэтти, но все еще не могла вымолвить ни слова.
– Он был с вами по вечерам? На выходных?
– Да, часто.
– Часто?
– Мэтти много работает в кризисном центре.
Полицейские переглянулись.
– Нет никакого кризисного центра, миссис Бреннан.
У меня сердце ушло в пятки. В ушах звенело.
– Здесь какая-то ошибка, – упрямо не верила мама, качала головой. – Он всего пару недель назад говорил, что у него дежурство.
Джонс подался вперед, прижав к груди сплетенные пальцы.
– Когда именно?
– В день, когда напечатали фоторобот, – ко мне наконец вернулся голос, – и показания свидетелей.
Дакворт что-то записал в блокнот.
– Мы хотели бы уточнить у вас кое-какие даты, мадам, был ли Мэтти с вами в эти вечера.
Мама согласилась и трясущимися руками принесла свои старые дневники. У меня тоже дрожали руки, и, чтобы никто не увидел, я на них села.
Джонс перечислил интересующие их даты. Все были знакомы мне из газет. В эти дни пропадали женщины. Их мучили, убивали и выбрасывали, как мусор.
Комната закружилась. Кровь отлила от головы. Не хватало воздуха.
– Итак, Мэтти в эти вечера и ночи с вами не было?
– Думаю, нет, – прошептала мама еле слышно.
Джонс не успел открыть рот, как мама перебила его. Ни с того ни с сего она будто проснулась, замахала руками, как ветряная мельница, глаза ее загорелись.
– Мэтти не мог этого сделать! – Мама говорила слишком оживленно, проглатывая слова. – Когда убили ту бедную девочку, он гостил у родителей в Ирландии. Если б он был причастен, на одежде осталась бы кровь, так? Родители заметили бы. Он не смог бы ее скрыть. Вы арестовали не того. Как и в прошлый раз, – закончила она с торжествующим видом. – Когда посадили разнорабочего.
Джонс облизнул губы и набрал воздуха в легкие.
– Они не могли заметить, – сказал он вкрадчиво.
– Конечно, заметили бы. Они жили под одной крышей!
– Родители Мэтти ничего не могли заметить, миссис Бреннан, потому что оба они мертвы.
Мама свела брови, покачала головой:
– Что? Нет!
– Отец погиб на охоте еще в семидесятых. Несчастный случай. Мать – пару лет назад при ограблении. Ей проломили голову топориком. Виновные так и не были найдены.
– Топориком? – повторила я шепотом.
Полицейский пристально посмотрел на меня.
– Да. Что такое?
Я только помотала головой:
– Ничего.
Бабушка непременно спросила бы: «Ты что-то натворила?»
– Ему нравится камуфляж, да? – спросил Дакворт себе под нос, будто в задумчивости.
– Простите? – переспросила мама.
– Штаны защитного цвета.
– Мэтти такое не носит, – сказала я.
– Возможно, вы просто его в них не видели.
– Не его стиль. Он любит кашемир и туфли-оксфорды.
Вмешался второй детектив:
– Миссис Бреннан, позвольте задать вам личный вопрос. – Он покосился на меня. – Будет лучше, если мы поговорим наедине.
Мама кивнула и жестом показала мне уйти в свою комнату. После того, как полицейские рассказали о родителях Мэтти, она не проронила ни слова.
Мне было интересно, подумала ли она, как и я, о топорике в спортивной сумке Мэтти, когда полицейские рассказали про убийство его мамы.
Я на секунду засомневалась, стоит ли упрашивать ее разрешить мне остаться, однако быстро сообразила, что узнаю больше, если уйду с глаз и оставлю дверь открытой.
Джонс дождался, пока я их покину, затем прочистил горло:
– Мэтти когда-то обижал вас, миссис Бреннан? Причинял вам боль физически или сексуально?
По маминому голосу было слышно, что ей неловко.
– Конечно, нет.
– А в ваших… интимных отношениях он когда-либо предлагал связывание или что-то жестокое?
– Нет. Боже…
– Анальный секс? – Дакворт, в отличие от Джонса, даже не пытался соблюдать приличия.
– Я христианка, детектив.
– Значит, нет?
– Разумеется.
– Он никогда не обижал вашу дочь? Никогда не распускал руки?
– Нет, никогда.
Живот скрутило, к горлу подступила тошнота. Я никогда ей не рассказывала про тот случай, когда Мэтти не мог найти полотенце. Сама не могла разобраться, что это было и считалось ли неприличным.
– Вы замечали грязь на его камуфляжных штанах? – спросил Дакворт.
– Что?
– Вы замечали…
– Моя дочь уже сказала вам, что он не носит такую одежду.
– А в его квартире? Что-то замечали? Пятна, плохой запах? Что-то странное?
Мама ответила «нет» слишком поспешно. Наверное, мы обе в этот момент подумали о «засоренных трубах».
– Как он относится к женщинам? – не унимался Дакворт, перескакивая с одной темы на другую.
Вероятно, они поступали так намеренно. Хотели застать врасплох, как в сериале про Перри Мейсона.
– Женоненавистничество? – подсказал Джонс. – Плохой опыт?
Мама усмехнулась:
– Едва ли. Он – самый обаятельный мужчина, которого я видела.
– Может, он жесток к животным?
– Думаете, я бы стала с таким встречаться?
– Камуфляжные штаны у него коричневые или зеленые?
– Почему вы меня все время о них спрашиваете?
Тогда мы не знали, что в грязи рядом с трупом Нив Кинан обнаружили лоскут цвета хаки, и он совпал с образцом волокон, найденных на Хэмпстед-роуд-лок.
Детективы ответили вопросом на вопрос. Тактика уклонения, которую я впоследствии хорошо освоила.
– Он когда-либо оставлял здесь что-то на хранение?
– Нет.
– Просил лгать?
– Нет!
– Хорошо. Не взглянете ли вы на фотографии?
– Какие фотографии?
– Давайте пригласим вашу дочь. Пусть тоже посмотрит.
Я вошла раньше, чем они успели меня позвать. Джонс понимающе улыбнулся.
– У меня дочь твоего возраста, – объяснил он.
Я не стала ему улыбаться, чтобы он не подумал, что мы с ним теперь в одной команде.
Нам показали фотографии нескольких жертв. На Шерил Норт была одна золотая сережка, похожая на ту, что мама нашла в квартире Мэтти. Хотя это было так давно, что я не смогла бы сказать наверняка, одинаковые ли они. У Фэры Лоусон содраны ногти – пыталась отбиваться от нападавшего. У Джеммы Николс разрублена рука. «Ты хоть представляешь, с какой силой надо ударить, чтобы разрубить кость?».
– Понимаю, сложно на это смотреть, – начал Дакворт. – Однако, если вы припоминаете…
Я ответила, что ничего знакомого на фотографиях нет, прежде чем мама успела что-то сказать. У многих есть топорики. Сережка могла быть чьей угодно. И что с того, что однажды Мэтти вернулся с исцарапанной рукой?
Наконец детективы ушли, вложив маме в руку по визитной карточке.
– Вам лучше не общаться с журналистами, – сказал Джонс. – Иначе они от вас не отстанут.
– С чего им с нами разговаривать? – удивилась я.
Он проигнорировал мой вопрос, пожелал спокойной ночи и посоветовал запереть дверь.
