Глава 8

Роуэн будто только прилегла, а Пруденс уже будила ее. Вдохнув успокаивающий аромат корицы и мускатного ореха, перебиваемый неприятным запахом алкоголя, она сразу все вспомнила.

– Ну же, девочка, нерях в этом доме я не потерплю. Умойся и одевайся как можно скорее. Почистишь камины в столовой, гостиной и малой гостиной, а потом растопишь их. Где взять дрова и растопку, я покажу. Ты же умеешь разжигать огонь?

«Лучше, чем некоторые в этом доме», – подумала Роуэн.

Протерев глаза, она заморгала в тусклом свете тонкой свечи в руках Пруденс. В комнате не было никаких признаков второй горничной, Элис. Другая сторона кровати выглядела так, будто в ней вовсе не спали: и простыни туго натянуты, и тонкая подушка не примята, но Роуэн казалось, что она коснулась кого-то, переворачиваясь во сне.

– Да, конечно, – уже проснувшись, сказала она.

– Отлично. Тогда, пожалуйста, начни с занавесок и распахни ставни внизу. Вставай, время не ждет.

Роуэн отбросила одеяло, тут же вздрогнув от холода, прогнавшего последние следы дремоты. Она быстро надела запасное платье, собрала волосы под чепец и завязала передник, который Пруденс положила в ногах кровати.

«Смотри, чтоб волосы были прикрыты, – предупредила ее Пруденс накануне. – Такому золоту в доме госпожа не обрадуется».

Роуэн не нужно было повторять дважды.

Пройдя мимо главной лестницы, Роуэн замерла на мгновение, чтобы провести пальцем по большому желудю: такие украшали каждую балясину перил, и она с восхищением разглядывала, с какой тщательностью они были вырезаны – настолько искусной работы она прежде не видела. Заслышав какой-то шум в отдалении и испугавшись, как бы ее не отчитали за медлительность, она поспешила в столовую.

В душной комнате висел тяжелый запах табака; стоило распахнуть ставни, как рубиновая жидкость в бокалах и блестящий бок пустой бутылки заискрились в лучах поднимающегося солнца. Другая бутылка, тоже пустая, лежала на столике для закусок рядом с брошенной глиняной трубкой, повсюду рассыпался пепел. На кушетке в беспорядке валялись карты, точно кто-то в отвращении отшвырнул всю колоду.

Роуэн вымела золу из камина и вычистила его до блеска. Готовясь разжечь огонь, она старательно выбирала самые сухие поленья и клала их на железную подставку в очаге так, чтобы обеспечить тягу. Поднеся свечу к щепкам, она подождала, пока те загорятся, а затем взялась за лежавшие рядом с камином мехи, кашляя от дыма, но радуясь постепенно согревающему комнату теплу.

Убедившись, что дрова занялись хорошо, она перешла в малую гостиную, где накануне встретилась с хозяйкой дома, и все повторилось; разве что камин в этой комнате был каменный, и не пришлось тратить столько времени на полировку металла черной пастой. Затем Роуэн направилась в столовую, где прежде всего подняла каскадные занавеси с фестонами: пришлось звать Пруденс, сама бы она не разобралась – так много ткани, воланов и оборок, что глазам не верилось. Опустившись на колени, чтобы скатать каминный коврик, она заметила что-то маленькое в темном углу комнаты. Поднеся предмет к уху и расслышав слабый звук сухих бобов, она поняла, что это детская погремушка. Металл почернел и потускнел, да и вообще – странно, ведь детей в доме нет, подумала она, откладывая погремушку на столик, чтобы отполировать позже.

Выполнив все поручения, Роуэн вернулась в кухню, где Пруденс у печи помешивала что-то в большом горшке, а со шкворчащей рядом сковороды доносился запах подкопченной рыбы.

– Иди, девочка, садись, сейчас будет завтрак, – позвала Пруденс. – Роуэн, это Элис. Элис Пикен.

Сидящая за столом девушка была на год или два старше Роуэн; перед ней уже стояла миска, из которой она автоматическим движением зачерпывала кашу.

Если бы не нахмуренные брови, ее можно было бы назвать хорошенькой: пухленькие губы на идеально-овальном личике и фиалкового цвета глаза, обрамленные густыми черными ресницами. Из-под льняного чепчика выбивались темные кудри, руки у нее были изящные и красивые. Роуэн вдруг почувствовала себя неотесанной и плохо одетой рядом с ней, как уэльский горный пони по сравнению с ухоженной господской кобылкой.

Элис отнюдь не была рада ее видеть, и кислый вид резко контрастировал с милыми чертами лица. Роуэн осторожно кивнула и села за стол чуть дальше. Слегка наклонив голову в ответ, Элис на мгновение задержала взгляд на шраме Роуэн, а затем вернулась к каше.

Пруденс поставила на стол исходящую паром тарелку.

– Это мне? – спросила Роуэн.

– Ну, Элис свою порцию уже получила, – снисходительно хмыкнула кухарка, и Роуэн не удержалась, улыбаясь краешком рта. Она никогда не видела столько еды для одного человека и, хотя поужинала хорошо, вновь проснувшемуся аппетиту ничуть не удивилась. Голод был постоянным ее спутником, сколько она себя помнила, а ощущение сытости – новым непривычным ощущением.

Пока Пруденс вышла из кухни в прачечную, Роуэн решила воспользоваться шансом и попробовать наладить отношения с Элис.

– Ты давно здесь? – спросила она.

– Достаточно, – с набитым ртом ответила Элис, бросив на нее сердитый взгляд, и Роуэн задумалась, чем она могла так разозлить девушку.

– Это хороший дом? – еще раз попыталась она.

– Зависит от того, что ты имеешь в виду, – был ответ.

– Они добрые? Хозяин с хозяйкой?

Элис, судя по всему, призадумалась, а затем насмешливо фыркнула:

– Ты ожидаешь доброты? Ты и правда деревенщина.

Роуэн оставила бесплодные попытки завязать разговор и вернулась к еде, одновременно разглядывая обстановку. Солнце теперь светило в окно, выходящее на окруженный оградой сад. Там, по всей видимости, росла уйма всего, хотя с такого расстояния Роуэн не могла определить, что именно. Если ей только удастся выкроить пару минут, она сможет все как следует изучить.

Пруденс продолжала суетиться на кухне, а когда они выскребли все до последней крошки, отправила Роуэн сервировать завтрак в столовой. Со всей осторожностью она пронесла блюда по тускло освещенному коридору, изо всех сил стараясь не оступиться и не поскользнуться, и с облегчением поставила поднос на сервировочный столик. Оловянная посуда лишь слегка задребезжала при соприкосновении с деревом, зато сама Роуэн чуть не врезалась в своего нового хозяина, практически влетевшего в комнату.

– Это копченой рыбой пахнет? – Он поднял крышку с дальнего блюда и заглянул внутрь.

Роуэн смогла только смущенно пробормотать: «С добрым утром, сэр», но Патрик Холландер уже не обращал внимания ни на что, кроме еды.

Она поспешила в кухню, заметив, как Элис скрывается в прачечной. Пруденс уже возилась с мукой, облачками клубившейся в кухне, замешивая и растягивая тесто.

– Пруденс? – опасливо позвала Роуэн, не зная, не вызовет ли вопрос больше проблем, чем того стоит.

– Да?

– За что Элис так ополчилась на меня?

– Не обращай внимания, – с щербатой улыбкой ответила Пруденс. – Она считает, что прислуживать хозяину почетнее и что она лучше простой деревенской девушки. И не слишком-то обрадовалась, узнав, что на это место взяли тебя, а не ее.

– Понятно, – откликнулась Роуэн. – Я лишь надеюсь, что она перестанет видеть во мне угрозу. – Но как ей перебороть неприязнь Элис? Ей очень не хотелось ни с кем ссориться.

– Дай ей время. Так, госпожа скоро спустится. Ступай в спальню хозяина, приведи все в порядок. Раздерни занавески, проветри постель, вынеси ночной горшок и наполни умывальник. Третья комната справа на втором этаже.

– Да, Пруденс.

– Когда сделаешь, подмети лестницу, протри до блеска зеркала. Все необходимое в прачечной.

– Да, Пруденс.

– Ты скоро сама запомнишь, что надо делать, без моих указаний.

– Да, Пруденс.

Роуэн с тоской взглянула на сад. С изучением окрестностей придется подождать.

В тот же день, позже, миссис Холландер позвала ее подбросить дров в камин, а на улице началась какая-то суматоха. Подойдя к окну проверить, что за переполох, Роуэн увидела повозку прямо у дверей. Что-то очень большое и обернутое в холстину привязывали к доскам. Рядом уже останавливались любопытные прохожие, и тут на улице появился ее хозяин, жестами показывающий в сторону дома.

– И что там такое? – лениво спросила Кэролайн, не двигаясь с места.

– Не уверена, госпожа. Но оно ужасно большое.

– Мы ничего не заказывали. Это точно не шелк, его привозят из Лондона, и мы ждем поставку на будущей неделе. Ты уверена, что это к нам?

– Не знаю, мэм, но, похоже, хозяин дает какие-то указания. – Роуэн продолжила наблюдать: чем бы это ни было, добрая половина Оксли уже отложила все дела и собралась вокруг.

– Полагаю, мне тоже стоит взглянуть, – решила Кэролайн. – Если мой супруг с этим как-то связан, я даже предположить не могу, что на нас свалилось. – Поднявшись с кушетки, она разгладила складки нежно-салатового платья, напомнившего Роуэн только-только распустившийся листок, и присоединилась к ней у окна. Мистер Холландер, извозчик и несколько других мужчин, похоже, обсуждали, как лучше внести таинственный предмет в дом, указывая на второй этаж, даже, похоже, прямо на то окно, из которого Роуэн с хозяйкой наблюдали за ними.

– Они же не собираются нести это сюда? – спросила Кэролайн, а затем едва слышно добавила: – Какого дьявола он в этот раз натворил?

Роуэн внимательно наблюдала за тем, как принесли две приставные лестницы, а извозчик достал что-то вроде большого шкива и длинный канат толщиной с ее руку. Они с другим мужчиной прислонили лестницы к стене, по обе стороны от эркера внизу, и вошли в дом. Роуэн услышала звук шагов на ступеньках, и вот они уже вошли в гостиную, вслед за ними – сам Патрик Холландер.

– Что за шум? – спросила Кэролайн супруга. – Вы совсем потеряли рассудок?

Он обернулся к ней с выражением фокусника, придумавшего очередную хитрость: глаза его горели озорством.

– Терпение, моя дорогая, как только вы все увидите, будете в таком же восторге, как и я, даже не сомневаюсь.

Кэролин поджала красивые губки, и Роуэн явно видела, что ее госпожа предвкушения своего мужа не разделяет.

– Подожду с решением, пока не узнаю, что вы такое приобрели, – ответила она. – Хотя сомневаюсь, что мы можем себе это позволить, – едва слышно добавила она.

– Ну тише, тише, мне повезло в карты, – отозвался мистер Холландер, широко улыбаясь супруге, становясь при этом похожим на проказливого мальчишку. – И не переживайте о таких вещах. Уверяю, вам понравится. – Отмахнувшись от ее обеспокоенного выражения, он замахал двоим мужчинам: – Поживее, давайте начинать.

Они двинулись вперед, и Роуэн с Кэролайн отступили, оставаясь молчаливыми зрительницами: Роуэн – с широко распахнутыми от любопытства глазами, Кэролайн – с еле заметным раздражением.

– Нужно открыть окна как можно шире, но, думаю, места достаточно, – сообщил извозчик.

Они принялись за работу: закрепили шкив, и, как только результат их устроил, перекинули через него канат. Один мужчина спустился вниз вместе с мистером Холландером, а второй остался наверху, обмотав веревку вокруг пояса и завязав. Снаружи доносились крики: понадобилось еще двое мужчин, которые вскоре появились в гостиной, где им так же велели держать веревку.

Роуэн встала с одной стороны окна, по-прежнему выглядывая на улицу, где ее хозяин с извозчиком крепили веревки к тем, что уже обхватывали непонятную глыбу. Затем они взобрались на лестницы и принялись тащить ее вверх по стене дома, изо всех сил пытаясь удержать и не ударить о кирпичную кладку. Шум и крик стоял невообразимый, а от некоторых слов у Роуэн запылали уши – столько там было сквернословий.

Медленно-медленно сюрприз хозяина полз наверх, пока не поравнялся с окном. Еще больше людей с топотом ворвались в гостиную помогать, и теперь там яблоку было негде упасть. Кэролайн и Роуэн завороженно наблюдали за суетой, держась в отдалении, чтобы не мешать. Тяжело дыша, смахивая пот со лба, мужчины втащили гигантскую посылку внутрь и опустили на пол с глухим стуком, вслед за которым раздался тихий звон, как от натянутой струны.

– Великолепно! – взбежав по лестнице, обрадовался Патрик Холландер. За ним по пятам следовал невысокий смуглый мужчина, которого Роуэн прежде не видела. – Отличная работа!

Незнакомец принялся развязывать веревки и упаковку, что-то бормоча себе под нос. Поднялся и извозчик, неся еще такой же упакованный, но гораздо меньший по размеру предмет, который он опустил на пол рядом.

– А теперь все уходите, – скомандовал Патрик, вручая каждому мужчине по медной монетке. – Даже вы, моя дорогая, – обратился он к Кэролайн. – Хочу, чтобы вы увидели его, когда все уже будет идеально.

– Столько хлопот, в самом деле, – ответила она, закатывая глаза, но все же с ноткой веселья в голосе. – Буду в своих комнатах.

Роуэн вышла следом за хозяйкой. Кэролайн свернула к главной лестнице, а Роуэн – к проходу для слуг, где и натолкнулась на притаившуюся в тени Пруденс.

– Как думаешь, что это? – спросила кухарка, глаза ее блестели.

– Не представляю, – честно ответила Роуэн.

– Картина, наверное, – предположила Элис, лущившая горох за столом. – Хотя бьюсь об заклад, что бы это ни было, ей не понравится, – пробормотала она, когда Пруденс отвернулась.

Роуэн поразил уничижительный тон девушки, но она промолчала, понимая, что пока еще новенькая в этом доме и ей только предстоит привыкнуть к ритму жизни и его особенностям. Два года в доме дяди и тети после смерти родителей научили ее, что эти особенности есть в каждом семействе, в той или иной форме.

– По размеру на картину непохоже, – тихонько произнесла она.

– Скоро увидим, – прекратила споры Пруденс. – А теперь хватит бездельничать, работа ждет.

Несколько часов спустя Патрик позвал всех домочадцев в гостиную на, как он важно выразился, «торжественное открытие». Роуэн, следом за Пруденс и Элис, поднялась по лестнице для слуг.

Таинственный предмет так и стоял под той же тканью, в которую был прежде завернут, но теперь был ею накрыт, как покрывалом. Из-под него виднелись четыре ножки, две спереди широко расставлены, две дальние – поуже, верх широкий и плоский. И больше сказать ничего было нельзя, как и определить, для чего подарок предназначался – если у него вообще был смысл. Может, просто часть обстановки? Хотя места он занимал немало и выглядел внушительно.

Роуэн встала рядом с Элис; поискала глазами погремушку, которую оставила на столике утром, но, к своему удивлению, не нашла. Но долго задумываться об этом было некогда, мысли заняло предвкушение: вот-вот выяснится, что такое привез мистер Холландер.

Убедившись в их безраздельном внимании, Патрик эффектно сдернул ткань, которая плавно соскользнула из его рук на пол. Служанки, кухарка и даже конюх все как один затаили дыхание. Деревянный, похожий на большой сундук предмет по форме напоминал птичье крыло, а поверхность его была отполирована до блеска. Если она решится подойти достаточно близко, думала Роуэн, то увидит свое отражение.

– Клавесин? – с ноткой разочарования в голосе уточнила Кэролайн.

– Понимаю, почему вы так думаете, моя дорогая, по форме они схожи, но по звуку совершенно различны, вскоре сами убедитесь. – Патрик обошел инструмент и поднял крышку, установив ее под углом при помощи тонкой подпорки, которая таинственным – во всяком случае, для Роуэн – образом появилась изнутри.

– Что ж, – внимательно разглядывая подарок, произнесла Кэролайн. – Клавиатура у него лишь одна. И что за педали? По сравнению с клавесином выглядит довольно незамысловато. – Судя по голосу, покупка ее не впечатлила.

Подойдя так близко, насколько хватило храбрости, Роуэн разглядела внутри толстые струны и войлочные подушечки. Ничего подобного ей прежде видеть не доводилось, и она понятия не имела, для чего все это нужно; перед инструментом стояло сиденье, хотя бы его она узнала. В самом инструменте белые прямоугольники перемежались с более тонкими черными, будто специально сделанными так, чтобы удобнее было касаться.

– Фортепьяно, – торжественно провозгласил Патрик. – Последнее изобретение, прямо из Парижа. Увидел, когда ездил в Лондон, и просто не мог не заказать нам точно такое же. Зная, как сильно вы любите музыку, любовь моя, я подумал, что это подходящий подарок на пятую годовщину нашей свадьбы.

Кэролайн ничего не ответила, но губы ее тронула слабая улыбка.

– Почему бы вам сразу не опробовать? – Приплясывая вокруг жены в радостном возбуждении, он указал на стул перед клавиатурой.

Помедлив, Кэролайн все же присела, поправляя юбки.

– Не представляю, как извлечь мелодию из этого сооружения, – призналась она, но тем не менее опустила руки на инструмент. Нажала на пробу несколько разных клавиш, и Роуэн не только услышала, но и почувствовала, как звук разносится по комнате и летит к ней. Низкие ноты напоминали жужжание пчелы, а высокие – писк комара. Прежде из музыкальных инструментов она видела лишь скрипки, свистки и барабаны, даже близко не столь впечатляющие, как этот. При первых же нотах хозяин захлопал в ладоши и оглянулся на слуг, призывая их присоединиться.

– В самом деле очень красиво звучит, сэр, – произнесла Пруденс в паузу.

Кэролайн, смотревшая только на инструмент перед собой, едва обращала внимания на остальных собравшихся, неторопливо извлекая из него мелодию, пробуя нажимать на клавиши из слоновой кости то так, то эдак.

– Так можно играть громче или тише! – воскликнула она. – Это определенно лучше любого клавесина.

– Моей жене – только самое лучшее, – с гордостью провозгласил Патрик.

Роуэн заметила, что выражение чистого восторга полностью изменило лицо ее новой хозяйки, лишь едва заметно дрогнув, когда мистер Холландер объявил о своем срочном отъезде в Лондон. А вот лицо Элис не выражало совершенно ничего, будто она нарочно старалась не показывать никаких чувств. Неужели угрюмую служанку никогда ничего не радует?