Глава 20

Весть о скором возвращении Кэролайн Холландер оживила дом, стряхнув сонное зимнее оцепенение. Посыльные сновали туда и обратно, Пруденс готовила всевозможные блюда. Забегал и Томми, принес хороший кусок оленины, говяжий огузок и свиной окорок; при виде Роуэн он покраснел и широко улыбнулся ей. Они стали встречаться у реки по вечерам, когда Томми освобождался после работы в мясной лавке. Он ловил рыбу, а Роуэн собирала травы, каждый день с нетерпением ожидая этих встреч, подгоняя часы, чтобы скорее увидеться вновь. Хотя в этот раз они даже парой слов перекинуться не смогли – Томми выскользнул через черный ход, а Роуэн не смогла придумать причину его задержать.

Она разожгла камины в комнатах внизу и проветрила спальни на верхних этажах, широко распахнув ставни и подняв окна.

Большая часть дома не использовалась без малого месяц, и по помещениям расползлась сырость. И хотя все кровати были заново заправлены несколько недель назад, Роуэн проветривала стеганые покрывала и взбивала одеяла на гусином пуху, пока они вновь не стали легкими и воздушными.

Пруденс, стоя за кухонным столом по локоть в муке, уже поставила вариться говядину и принялась за пироги и сладости. Коническая сахарная голова сверкала в солнечных лучах, у окна поблескивали глянцевыми боками мелкие черные сливы, точно темные драгоценности.

– Не хочу вам мешать, но, может, я могла бы закончить ле… свою мазь? – спросила Роуэн, вовремя прикусив язык. – Мне не надо много места.

– Лучше делай все, что нужно, в прачечной, – возразила Пруденс, вымешивая тесто. – Здесь места нет. – Обычно приветливая, сейчас кухарка вела себя довольно резко, полностью сосредоточившись на корочке пирога.

– Конечно. Не смею больше мешать. – Роуэн выскользнула из комнаты.

Перво-наперво она хорошенько отмыла руки и лицо от сажи и расчистила себе место на высоком столе у окна, выходившего в сад. Роуэн вспомнила тот день, когда матушка обучала ее, как готовить именно это снадобье: немногим замужним женщинам в деревне оно могло понадобиться, но однажды пришла богатая дама, госпожа одной из горничных. Та дама заплатила, и заплатила щедро, но как Роуэн ни старалась – не могла припомнить, принесло ли средство желаемый эффект.

Как и ее матушка, она за несколько дней поставила настаиваться в уксусе крапиву, бутоны красноголовника и корни одуванчика, а теперь, найдя отрез муслина, процедила жидкость в стеклянную бутылку. К ней она добавила тщательно отмеренные травы и порошки из аптекарской лавки и закупорила емкость. Она думала сама попробовать, но оклик из кухни отвлек ее, и Роуэн поспешила к выходу, до этого успев отставить бутылку на подоконник, от греха подальше. Но уже в дверях она столкнулась с Элис.

– Думаешь, я не знаю, что у тебя на уме, – процедила она.

– Прошу прощения?

– Это никакая не мазь от обморожения. Интересно, что хозяин на это скажет? – прищурившись, Элис скрестила руки на груди. – Ты же знаешь, что он думает о колдовстве и тому подобном.

Роуэн уже была сыта по горло. Она не позволит больше себя запугивать.

– Колдовстве, говоришь? – Роуэн сделала шаг навстречу, втискиваясь в узкий проем. – Интересно, что скажет госпожа, если узнает о том, как ты… близка с хозяином? Она и так уже что-то подозревает. Возможно, в колдовских чарах обвинят уже тебя?

Элис широко распахнула глаза, и Роуэн воспользовалась этим промедлением, спрятав бутылку в юбках и проскользнув мимо горничной через коридор на кухню. Сердце еще сильно колотилось из-за этого неожиданного противостояния, и Роуэн несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь.

– Госпожа вернулась, – сообщила ей Пруденс, на секунду оторвавшись от раскатывания теста. – Хотела тебя видеть. Можешь отнести ей завтрак? Элис занимается багажом. – Пруденс указала на стол, где на овальном подносе уже стоял готовый чайник с чашечкой китайского фарфора и молочник. – Что-то не так? – окинув ее подозрительным взглядом, уточнила кухарка.

– Нет, нет, все в полном порядке, – заверила ее Роуэн, спешно разглаживая фартук и заправляя под чепец выбившуюся прядь волос, чувствуя, как постепенно успокаивается сердце.

Войдя в комнату, она увидела хозяйку дома на кушетке перед камином.

– Надеюсь, вы довольны своей поездкой, госпожа? – осмелилась спросить Роуэн, поставив поднос на столик рядом.

– Спасибо, Роуэн, вполне. Ты принесла снадобье? – не тратя времени, спросила Кэролайн, показывая, что на самом деле занимало ее мысли все эти недели.

Роуэн была рада дать желаемый ответ:

– Да, госпожа.

– Очень хорошо.

– Его нужно принимать по чайной ложке дважды в день. Ни в коем случае не больше, – предупредила Роуэн, передавая ей бутылочку. – До тех пор, пока не выпьете все.

– В таком случае не забудь принести ложку.

– Разумеется, госпожа.

Роуэн уже повернулась к выходу, когда Кэролайн посмотрела ей в глаза с уже знакомым слегка тоскливым выражением:

– Будем надеяться, оно сработает.

Неделю спустя с улицы донеслось громкое «Тпру!», а вместе с ним цокот копыт и звон металла: у особняка остановилась карета с шестеркой лошадей. Роуэн, услышав оклик Пруденс, бросилась открывать дверь, но хозяин, даже не заметив ее, прошел мимо, сразу в магазин.

Те, кому она прислуживала, часто обращались с ней как с невидимкой, потому что слуги, как она уже поняла, должны наловчиться не попадаться господам на глаза, пока не позовут. А затем от них ждут, что они появятся, как по волшебству, и без промедления бросятся выполнять хозяйские поручения. И тем не менее она удивилась, что после столь долгого отсутствия хозяин не удостоил ее и приветствия. Даже Элис, поспешившей к двери вместе с Роуэн, досталась только мимолетная улыбка, и Роуэн заметила, как горничная помрачнела, тут же отступив в тень ведущего в глубь дома коридора.

Патрика Холландера явно занимали другие мысли, так как, оказавшись в магазине, он принялся вытаскивать рулоны тканей с полок, смотреть их на свет, будто в поисках чего-то, а затем отшвыривать драгоценную материю куда придется, не заботясь, упадет ли она на прилавок или покатится по полу. Джеримая, обслуживающий покупательницу, казалось, сначала замер в страхе, но потом бросился подбирать отрезы, отряхивая их от пыли и пытаясь разложить обратно по местам. Женщина, которая ждала у прилавка, быстро прошла мимо Роуэн к выходу, один раз обернувшись с оскорбленным выражением. Роуэн осмелилась подойти ближе ко входу в магазин, гадая, что же вызвало подобные перемены в настроении хозяина.

– Оставь, Джеримая, не утруждайся, – крикнул Патрик. – Долой старое, мы начинаем заново!

В коридоре появилась Кэролайн, которая прошла мимо Роуэн, тоже едва обратив на нее внимание.

– Вы лишились рассудка, дорогой супруг? Что за переполох? – требовательно спросила Кэролайн.

– Отнюдь, моя дорогая, мир никогда не представал передо мной столь отчетливо. Мы больше не будем продавать ткани с теми же узорами, что и любой другой торговец отсюда до южного побережья, так как я нанял художника, который даст жизнь новому стилю. За нашими шелками будет бегать вся страна. Дамы в Бате будут прогуливаться в нарядах из ярких необычных тканей, ослепляя всех.

– Это превосходно, и я необычайно рада узнать, что ваша поездка в Лондон оказалась такой удачной, – откликнулась Кэролайн, коснувшись его предплечья успокаивающим жестом. – Но пока не придут эти новые ткани, что же мы будем продавать? Люди по-прежнему будут спрашивать хлопок и муслин, тонкое сукно и лен, вы же понимаете.

В глазах Патрика Холландера плясал маниакальный огонек.

– Простите мне мое рвение, – отозвался он, стряхивая ее руку. – Похоже, вы видите все не столь ясно, как я.

– Право слово, я вовсе не это имела в виду, – возразила она. – Лишь то, что прекращать работу так резко может оказаться не самым мудрым решением. Наши покупатели, которые здесь, к счастью, сейчас не присутствуют, возможно, и не вернутся, когда у нас наконец появится ткань на продажу. Мы же не хотим, чтобы за своими покупками они направлялись к другим? Как ты считаешь, Джеримая?

– Нечестно впутывать его, моя дорогая. Но в ваших речах есть смысл, – угрюмо признал он. – Я нашел художника, равных которому нет нигде. А весь Лондон точно ослеп и не видит этого сокровища. Я единственный, у кого сохранилось зрение, кто знает ей цену. С ее узорами мы наживем состояние.

– Вы сказали «ее узорами»? – повторила Кэролайн.

– Ваша милая головка что, деревянная? – уже раздраженно отозвался хозяин. – Да, я сказал именно «ее».

Роуэн перехватила взгляд Джеримаи, тоже наблюдавшего за господами. Выглядел он озадаченным, будто хотел что-то сказать, но боялся. Возможно ли, что он знал больше о состоянии дел в магазине и доходах, чем их хозяин был готов поведать?

Роуэн сочла это вполне вероятным.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – наконец произнесла Кэролайн.

– Ради всего святого, госпожа. Оставьте мне право вести мои же дела, – отрезал он. – Вам не о чем беспокоиться.

– Прекрасно, – произнесла Кэролайн, и Роуэн расслышала в голосе горечь.

Но, проходя мимо магазина в следующий раз, Роуэн увидела, что все отрезы ткани вернулись на свои места, а любые следы дикого помешательства их хозяина исчезли.

Несколько недель спустя после возвращения госпожи, одним холодным ясным утром Роуэн вошла в гостиную, где Кэролайн сидела в одиночестве, и увидела, что хлеб с копченой грудинкой так и стоит нетронутым на столе, а сама госпожа отодвинулась от стола как можно дальше, положив руки на расшитый шелком корсаж платья внизу живота.

– Госпожа, завтрак пришелся вам не по вкусу? – спросила Роуэн, собирая приборы.

Кэролайн покачала головой, и Роуэн внимательнее посмотрела на нее, заметив, что кожа хозяйки гораздо бледнее обычного и вид изможденный.

– Вам нездоровится? – забеспокоилась она.

Кэролайн собиралась что-то ответить, губы задвигались, не издав ни звука, но потом лицо ее сделалось белее снега, и она соскользнула со стула, мешком рухнув на пол. Юбки воланами вздулись вокруг, точно грибы-дождевики.

– Элис! – крикнула Роуэн, обхватив хозяйку за плечи, силясь приподнять ее. – Элис, скорее!

Она осмелилась похлопать женщину по лицу, очень аккуратно, пытаясь привести ее в чувство, но без толку. Спустя целую вечность, которая в реальности наверняка была всего лишь минутами, она услышала шаги.

– Что? – спросила Элис, появившись в дверях с метлой в руке, которая в следующую секунду со стуком упала на пол. – Чем ты ее заколдовала? Это то лекарство? Я знала, что оно плохое! – воскликнула она. – Ты отравила ее. Ты ее убила!

– Не мели чепухи! – упрекнула ее Роуэн, точно девушка была одной из ее братьев. – Она просто упала в обморок, ты разве не видишь? – Во всяком случае, Роуэн надеялась, что не ошиблась. – Помоги мне отнести ее в малую гостиную, там уложим ее на кушетку и ослабим шнуровку. Возьми ее за ноги, сможешь?

Вместе они полудонесли, полуоттащили свою госпожу по коридору.

– Пойду за хозяином, – решила Роуэн, когда они наконец устроили Кэролайн на кушетке и подложили под голову подушку. Элис начала расшнуровывать корсаж, ослабляя давящие косточки корсета, но тут раздались тяжелые шаги по ступенькам.

– В чем дело? Что за тарарам, из магазина слышно! Обязательно так шуметь? Кэролайн? Роуэн? Элис?

Обе горничные смотрели себе под ноги, не поднимая головы.