Глава 17
Мы попросили принести в номер коробку конфет, фрукты и бутылку сухого вина. Что ещё делать в такую погоду, как не пить лёгкое вино и не вести душевные разговоры? Устроились на балконе, укутались пледами и продолжили трудный разговор.
– Вика, представляешь, со мной происходит что-то непонятное. То мне кажется – это мой муж, то вдруг я понимаю, что этот мужчина просто похож на него. Кошмар какой-то!
– Хорошо. Это всё понятно. Кошмар. Надо не гадать, а просто подойти ближе и рассмотреть его вблизи. Согласна? Давай-ка вернёмся на много лет назад. К тому дню, когда с тобой случилось это страшное несчастье. Итак, твой жених узнал об этом?
– Я не знала, как мне жить дальше. Я не могла смотреть в глаза ни маме, ни Фёдору Петровичу. Мама не могла меня растрясти. Всё сваливала на моё нежелание выйти замуж за Андрея. Прошёл месяц, и я поняла, что беременна. Я же прекрасно знала все симптомы. Всё-таки четвёртый курс. Я уже и роды могла сама принять! Учили нас хорошо!
– Вот это поворот! Бедная девочка. Иди ко мне, я обниму тебя. Садись рядом. Вот тебе салфетки. Выдохни. Помолчим минутку…
– Спасибо. Всё хорошо. Сейчас со мной всё в порядке.
– Хорошо.
– И я решилась. Решилась на суицид. Я думала, что это избавит от проблем всех! Мама под присмотром. Фёдор Петрович её жалеет. Но я не могла смотреть на неё. Она из-за меня бросила отца, а тут я… То, от чего она берегла меня, случилось здесь! За тридевять земель. И я пошла в сарай, сделала петлю и повесилась…
– С ума сойти!
– Случайно зашёл Фёдор Петрович и серпом, который лежал тут же, на полке, с размаху разрезал верёвку. Молча. Положил меня на солому и спросил: «Кто?» – «Сожитель Ольги», – прошептала я. «Матери ни слова, разберусь сам», – прохрипел он…
– Какой же он молодец!
– Мы с ним стали заговорщиками. Вот только про беременность свою я ему не сказала, постеснялась. И маме не сказала. Начала пить разные таблетки, чтобы вызвать выкидыш, но ничего не получалось! А Фёдор Петрович уехал. Намного позже я узнала, что он Ольгиного сожителя столкнул пьяного в погреб. Тот сломал обе ноги. Ольга его бросила, а он остался инвалидом…
– Н-да… нарочно не придумаешь! Даже не знаю, что и сказать… Наверное, правильно Фёдор сделал. И хорошо, что не убил гада этого. Рук не замарал. А то ещё и отвечай за мразь!
– Да, я до сих пор благодарна ему. Фёдор Петрович ни словом не обмолвился о том, что́ он знает обо мне. И мы уже вместе уговаривали маму отменить свадьбу. Но родители Андрея постоянно приходили в гости. Маме было стыдно отказать им. Дитя гор! Дала слово – держи.
– Мне кажется, что, если бы Фёдор Петрович рассказал маме причину твоего отказа, она бы поняла!
– Мы её жалели. Она в эти дни себя плохо чувствовала. Была замкнута. Сейчас я понимаю, что она переживала в эти дни. Она боялась оставить меня непристроенной.
– Может быть… может быть…
– Андрей как с ума сошёл. Чем дальше я отстранялась, тем он сильнее приближался ко мне! Ревновал. Я жаловалась маме, что он изменился, не даёт мне покоя.
– Ох уж эти мамы! Казалось бы, любая мама хочет дочери только счастья! А как на самом деле получится, никто не может угадать!
– Сыграли свадьбу. Я так просила маму не делать этого! Умоляла. Но мама была непреклонна! Ей хотелось устроить меня. Она понимала, что ей осталось недолго.
– Чем дальше ты рассказываешь о своём нежелании выйти замуж, тем страшнее мне становится. Ты не здесь. Ты там. И постоянно твердишь об этом! Твои глаза и так бездонны, а сейчас такое впечатление, что, глядя в них, можно увидеть все события, происходившие с тобой…
– После свадьбы мы вернулись домой. В квартиру, которую нам подарили его родители. Если бы кто-то мог знать, что случится дальше! Если бы кто-то мог знать!..
