71

Дон вдруг становится очень холодно. Ни теплая кофта, ни спальный мешок, ни пламя костра ей не помогут. На нее наваливается всеобъемлющее одиночество, пусть даже рядом Уорден.

— Дон? — вновь зовет он.

И слегка меняет положение: поворачивается, чтобы проследить за ее взглядом. Дон быстро отводит глаза, молясь, чтобы он не понял, что она заметила нож.

Мозг напряженно работает. Она теряется в догадках.

Алекса убил Уорден?

И если нож Кристиана у Уордена, что тогда с самим Кристианом?

Дон заставляет себя посмотреть в глаза Уордену.

— Большое спасибо за предложение, — отвечает она с улыбкой. — Мне очень приятно, но, пожалуй, сегодня я посплю где-нибудь в другом месте.

Уорден удивленно моргает.

Затем его глаза сужаются.

(На одно мгновение Дон замирает: вдруг он умеет читать мысли и уже понял: она все знает.)

Но он просто пожимает плечами.

— Как хочешь.

Этой ночью Дон остается в палатке Кайлы. Ей не до сна.

Вновь поднимается ветер. Дон лежит с открытыми глазами и слушает его порывы и звуки первых капель дождя по тонкой ткани палатки.

Она боится, что если уснет, то тот, кто убил Алекса, прокрадется к ней.

Дон боится ночи, она боится того, что может произойти утром.

Она боится того, что может значить нож в палатке Уордена. Выходит, Алекса убил именно он, а не Брендон или Эван?

Ей страшно, потому что Уорден может быть совсем не тем, за кого она его принимала.

Она боится, что, если расскажет кому-нибудь, ей не поверят.

Она боится, что даже если Уорден не убийца, он не сможет их вывести, что снова разразится буря, что память Уордена подведет его, или окажется, что он неправильно запомнил карту, и все они здесь погибнут.

Она боится, что Эмбер еще жива, а они оставили ее умирать.

Но больше всего Дон пугает то, как легко она обо всем этом готова забыть. Что она способна просто так взять и уйти.

Ведь ей этого совсем не хочется. Она понимает, что Алекс погиб несправедливо. Что Эмбер, возможно, тоже умирает. Или уже умерла.

Что Кристиан один на вершине Вороньего Когтя.

(Если вообще жив.)

Дон понимает, что человек сильный и добрый обязательно нашел бы способ постоять за правду, справедливость и другие понятия, которые кажутся монументальными и нерушимыми, словно горы, — если ты лежишь в собственной кровати. А если ночуешь в пургу посреди леса в компании головорезов — все это полная чушь.

Дон понимает, что должна бороться — за Алекса, за Эмбер и даже за Кристиана.

Но еще она понимает, что утром, скорее всего, соберет вместе с остальными членами Стаи вещи и пойдет дальше по тропе вслед за Уорденом, ни слова об этом не сказав.

Она устала, она голодна, ей страшно, и она знает, что другого выхода просто нет.

Если будет держать язык за зубами, ей нечего бояться.