Глава 5
Когда Малини садилась в автобус, она ни о чем не думала. Просто следовала порыву, какой-то неумолимой силе, что толкала ее вперед. Она долго шла пешком, даже не глядя на проезжавшие мимо автобусы, из которых в душный воздух неслись голоса кондукторов, выкрикивающих названия пунктов назначения. Увидев знакомый номер маршрута, Малини лихорадочно помахала рукой и побежала за автобусом, как будто от этого зависела ее жизнь. «Рокке… дамы», — выпалил кондуктор, когда минибус остановился. Малини поднялась по деревянным ступенькам под любопытными взглядами пассажиров. Отыскав свободное местечко в женской секции, попыталась сосредоточиться и привести мысли в порядок. Ей доводилось бывать в полицейском участке — и после облав, и по вине бедного клиента, который не мог дать взятку констеблям, прогуливающимся возле Мемориала Виктории. Те времена давно прошли; с тех пор как она начала работать в Коллективе и с мадам Дипа, у нее оставалось все меньше времени для проституции.
Все, о чем она могла думать, — это о невыносимой жаре. И еще перед глазами стояло лицо Мохамайи. Малини охватила паника — она никак не могла сформулировать то, что собиралась сказать в полиции. Да в этом и не было смысла. Все бесполезно. Никому нет дела до убитой девушки, но она должна попытаться. Если она этого не сделает, если никто этого не сделает, к чему тогда все эти годы она батрачила на Коллектив, преодолевая невообразимые препятствия и подставляя себя под удар?
Она заметила, что непроизвольно сжимает и разжимает кулаки, чувствуя скользкий пот на ладонях. Женщина, сидевшая рядом, подобрала подол юбки и шарф, отстраняясь от Малини, и повернула голову к окну.
Малини остановилась перед полицейским участком Буртоллы, не решаясь войти. Она была сама не своя, тело казалось чужим, безжизненным, тяжелым и непослушным. Несколько констеблей курили снаружи и потягивали чай, искоса поглядывая на нее. Некоторые лица показались ей знакомыми. Но она не могла сосредоточиться настолько, чтобы их вспомнить. Наконец она вошла внутрь.
Выходя из участка через некоторое время, Малини чувствовала себя как в тумане. Ощущая легкость и пустоту в голове, огляделась вокруг и поймала себя на том, что не может пошевелиться. Сила, которая двигала ею с утра, картины обожженной плоти, преследовавшие ее всю ночь, неудержимое беспокойство, заставлявшее ее действовать, — все это внезапно и полностью покинуло ее.
Она опустила глаза, рассматривая свои ноги. Сандалии нуждались в починке. Ноготь на большом пальце был сколот по диагонали, на нем все еще виднелись следы лака, нанесенного несколько месяцев назад. На грязном подоле сари запеклось что-то похожее на ошметки тухлятины. Сделала шаг, один, другой. Шла медленно, как будто вспоминала, как это делается. За воротами участка, где обычно толклись полисмены в любое время дня и ночи, Малини увидела большой валун и присела. Она бросила взгляд на наручные часы — время приближалось к полудню. Она сидела долго, наблюдая, как солнце опускается к горизонту и медленно наступают сумерки.
