Глава 21

Сковорода выглядела необъятной. Сбрызнутая маслом, она поблескивала странными узорами, как будто по ее поверхности скользила мягко тающая радуга. Тилу наблюдал, как мужчина вытер лоб ладонью. Бхога сказал, что здесь лучшая во всей округе чоу мейн, перечеркнув планы Тилу скромно отобедать рисом и карри.

— Сэр, — Бхога обшарил глазами улицу, задержав взгляд на женщине, которая спешила к притормаживающему автобусу, — рынок сейчас горячий. Не берите меньше тысячи за следующий заказ. Босс постарается заполучить его по дешевке. Я вас предупреждаю.

Тилу посмотрел на небо, на электрические провода, нависающие прямо над головой.

— Поживем-увидим, — сказал он. — Я замышляю кое-что грандиозное.

Бхога разволновался не на шутку и теперь смотрел на Тилу широко распахнутыми глазами.

— Будет другая чоти, сэр? Вы сможете это сделать, сэр. История с невесткой, конечно, удалась, но я думаю, вы можете добиться большего. А что, если невестку поселить за пределами Индии? Муж далеко, на флоте…

Тилу посмотрел на Бхогу, своего самого надежного читателя, поклонника номер один. Он не знал, сколько лет этому парню. Бхога был ниже его ростом, возможно, всего на волосок, но именно это многое решило. В мире, где практически все были выше, чем он, Тилу испытывал особую привязанность к любому, кто не дотягивал до его роста. Бхога раньше продавал аюрведические лекарства в местных поездах, точнее, в электричках Шонарпура, ежедневно курсировавших между Калькуттой и пригородами, а позже поступил на работу в издательство Амулиаратана Чакладара на Колледж-стрит. Рецепт излечения от всех жалоб на артрит открылся его прадеду в случайном сне, и Бхога, как и его дед и отец, продавал снадобье доверчивым пассажирам, даже тем, кто не находил у себя признаков недуга. Почему он променял жизнь странствующего торговца на прозябание на складе типографии Чакладара, где спал в каморке без окон, оставалось для Тилу загадкой, а сам Бхога никогда не объяснял. Но и под дулом пистолета Тилу не стал бы отрицать, что этот молодой человек был его единственным другом в этом мире.

Торговец размахивал половинкой луковицы, сжимая в правой руке острый нож. Он ловко сделал горизонтальные надрезы на изогнутой фиолетовой спинке луковицы, затем глубокие вертикальные надрезы, одним движением рубанул поперек и бросил мелко нарезанные кусочки в лужицу прозрачного масла в центре сковороды. Левой рукой он добавил нашинкованную капусту и все тщательно перемешал.

— Я сейчас читаю последнюю историю. Пока на пятой странице, — объявил Бхога.

Тилу выглядел так, словно находился где-то далеко-далеко.

Писатели, подумал Бхога, могут видеть вселенную в капле воды. На своем коротком веку в роли помощника издателя он повидал немало писателей. Но никто из них не обладал подходящим темпераментом, и они, конечно, в подметки не годились Тилу-бабу. Тилу научил его всему, что сам знал о женщинах. Не говоря уже о новых словах, которые приходилось искать в свеженапечатанных бенгальских словарях, что томились в темном углу склада типографии издательства «Ма Тара», где так удачно разместился и его влажный комковатый матрас.

— Какую из них? — поинтересовался Тилу, а затем добавил с тревогой в голосе, потому что ни один писатель не мог удержаться от того, чтобы не задать этот вопрос: — И как, тебе нравится?

— Моя любимая — первая история, сэр. Знаете, особенно та часть, когда она слегка загибает палец вверх, вот так…

— Да-да, я понял, что ты имеешь в виду, — поспешно произнес Тилу.

— Замечательно, сэр, по-научному. Мне нравится изучать такие вещи. Может, когда-нибудь пригодится. — Бхога слегка нахмурился. — Но, сэр, вы уж не обижайтесь, третья история меня не впечатлила.

— «После купания»?

— Да, слишком много деревьев, проселочных дорог и фонарей. Нет, вы не подумайте, мне нравятся описания. Я все в них понимаю, и у вас описания очень красивые. Но если взять книгу с названием «После купания», — Бхога вскинул ладонь, словно подкрепляя свои разумные доводы, — чего ожидает читатель? Хотите знать мое мнение? — добавил он с некоторой важностью. — Мне не нравится, что стоны удовольствия заглушает вой шакалов. Мне плевать на то, что это вымирающие виды.

— Следующая книга, — Тилу заговорщически понизил голос, — будет совсем о другом.

Бхога снял солнцезащитные очки и пристально посмотрел на Тилу. Он купил очки ночью в ларьке возле Нью-Маркет. А утром заметил, что одна линза — темно-синяя, а другая — бутылочно-зеленая. Хотел было вернуться и устроить торговцу разнос, но передумал и решил выдать это за авангардную моду, если кто спросит.

— Я намерен рассказать про Джоба Чарнока. Ты что-нибудь знаешь о нем?

Бхога отрицательно покачал головой, и Тилу сник. Но, в конце концов, это еще одна причина для написания романа. В назидание массам. Хорошая книга должна не только развлекать, но и учить.

— Он основал Калькутту, — сказал Тилу, наблюдая за тем, как руки торговца перебирают спутанные белые нити лапши, разделяя их на отдельные волокна длинным железным шипом и лопаткой.

Лапша дождем осыпалась на горячую сковороду и тихо шипела в масле неизвестного происхождения.

— Это будет книга о… о… — Тилу бурно жестикулировал, простирая руки к небу, провисшим электрическим проводам, одинокой голодной дворняге, обнюхивающей кучи мусора чуть поодаль. — Обо всем этом… до того, как все стало… этим. В общем, о славной эпохе. Знаешь, что это такое?

Бхога, как загипнотизированный, помотал головой из стороны в сторону, не сводя глаз с Тилу.

— Когда-то мы были великими. А на этом месте стоял город-сад. Только представь себе: Джоб Чарнок, сахиб, безумно влюбленный в местную женщину, бродит по джунглям Калькутты. Настоящий следопыт.

— Что такое следопыт? — спросил Бхога.

Тилу призадумался. Он полагал, что любой, кто читает приключенческие книги, имеет представление о следопытах.

— Ну, это человек, который странствует по свету, исследует новые места.

На лице парня ничего не отразилось.

— Такие места, как… как… — Тилу пытался назвать навскидку самую экзотическую и богатую приключениями страну. — Скажем, он отправляется в Таиланд и связывается с международной бандой, крадущей королевские драгоценности… что-то в этом роде, — закончил он, исчерпав ресурс фантазий.

— Вы имеете в виду королевские… сокровища? — обомлел Бхога.

— Нет-нет, драгоценности, такие как бриллианты и рубины.

— Вау! Но сегодня все ездят в Таиланд.

— Ладно, тогда пусть будет Африка.

— И что, правда бывает такая работа? Люди становятся следопытами? Как дантисты и бухгалтеры?

— Нет-нет, — Тилу нетерпеливо всплеснул руками. — Будь это работа, в ней не было бы ничего особенного. Просто некоторые люди по натуре — искатели приключений.

— Хорошо, так куда же направляется Джоб-сахиб? В Таиланд или в Африку?

— Никуда. Он здесь, в Калькутте. Калькутта в то время была похожа на Африку. Повсюду бандиты, дакойты, королевские бенгальские тигры! — Жестикулируя в порыве энтузиазма, Тилу едва не выбил из рук парня солнцезащитные очки. — Это историческая книга, Бхога. Действие происходит в первой половине девятнадцатого века. Британцы обосновались здесь, но город все еще кишит головорезами и дакойтами. Джоб должен найти бесценный алмаз раджи Мансигарха, прежде чем камень будет потерян навсегда, — добавил он.

Торговец подтолкнул к ним две меламиновые тарелки с чоу мейн. Яичная лапша, щедро приправленная луком и перцем чили. Бхога с жадностью набросился на еду, а Тилу едва притронулся к своей порции, унесенный мыслями в те времена, когда вокруг были болотистые джунгли, рассадник лихорадки денге.

После обеда они брели обратно неторопливым шагом, оттягивая момент возвращения к работе.

— Однажды я видел королевского бенгальского тигра, — признался Бхога. — В зоопарке Алипора. Гребаного тигра, о, простите, писатель, королевского тигра накачали наркотой. Зрелище того не стоило.

Но Тилу витал в своем собственном мире и не слушал его.

Бхога прочел много эротических книг. Разумеется, все те, что прошли через типографию «Ма Тара», и те, что он покупал в городе или выменивал. Начитавшись, он смывал с себя следы возбуждения, но старался не запачкать штаны, чтобы не стирать их слишком часто. Да, это был голый секс, и Бхога многому научился. Но этот человек, писатель, сумел тронуть его сердце. «Наступление муссона» из серии о невестке заставило его плакать, будто он ребенок. В ту ночь, когда он дочитывал книгу, светила полная луна, и он нашел полбутылки банглы. Сааб писатель обладал поистине волшебным пером. Но теперь, как и все хорошие писатели, пытается сочинить что-нибудь дурацкое — некую «достойную книгу», как будто «достойная книга» — это джинн, который появится, стоит только сильно потереть бутылку. И все же не следует мешать, пусть пишет что хочет. Бхога верил, что со временем Тилу вернется к серии «Невестка» и все в мире встанет на свои места.

Когда они свернули с Колледж-стрит в переулок, где располагалось издательство «Ма Тара», им открылось любопытное зрелище: разгоряченный и обеспокоенный Амулиаратан Чакладар осыпал ругательствами парнишку, который, пыхтя и потея, громоздил кричаще-яркую вывеску на фасаде здания. Чакладар руководил ходом работ с присущим ему скепсисом. Тилу остановился, с интересом наблюдая за происходящим, но Чакладар был так увлечен своей миссией, что какое-то время даже не замечал его присутствия.

Наконец он поднял взгляд на писателя, и его лицо исказила смутная гримаса отвращения.

— А, это ты, иди внутрь. Я скоро.

Тилу вошел в захламленную комнату, где благодатная тень спасала от ослепительного солнца улицы. Небольшие стопки книг стояли возле стен, крест-накрест перевязанные бечевкой. Среди них он узрел и тираж своей последней истории из серии «Невестка». На обложке была изображена крупная, неестественно бледная женщина, воющая на полную луну. По крайней мере, так казалось. Длинные темные волосы струились по ее пышной попке, сари соскальзывало с плеч, приоткрывая вид сбоку на неестественно большую сиську. С запрокинутой головой и приоткрытыми алыми губами, она пребывала то ли в экстазе, то ли в процессе превращения в оборотня, но название серии «Невестка» не могло ввести проницательного читателя в заблуждение. У Тилу вырвался тихий вздох. Если бы только Лали могла видеть это. Жаль, что книжки издаются без имени автора.

— Великолепная обложка, не правда ли, сэр? — громкий голос Бхоги прозвучал совсем близко.

— Немного чересчур? — неуверенно произнес Тилу. У него возникло чувство — возможно, и несправедливое, — что художник пытался превзойти автора.

— Что? Нет! В наше время нужно привлекать внимание покупателя, сэр, на рынке слишком много книг. Только на этой улице по меньшей мере от четырех до шести точек, где торгуют эротикой. Еще повезло, что у нас есть этот художник. Он — чистое золото.

Ввалился Чакладар с вечно кислым выражением лица. Бросил на них небрежный взгляд и пробормотал:

— Не знаю, куда катится мир — за то, чтобы повесить какой-то жалкий баннер над моей дверью, этот мальчишка просит триста рупий. Говорит, такая ставка. Кровопийцы, ни дать ни взять… — Продолжая ворчать, он прошел в глубь комнаты и жестом пригласил Тилу следовать за ним. Все еще чертыхаясь, стал открывать тяжелый деревянный ящик старым ключом. — Так тебе нужны деньги за последнюю часть? Подожди здесь минутку, пока я разберусь с этой воровской конторой.

Чакладар достал из кассы пачку банкнот по сто рупий, перехваченную резинкой, снова тщательно запер ящик и поспешил выйти из комнаты, служившей ему приемной.

Тилу было приятно находиться среди книг, беспорядочно разбросанных вокруг. В редкие минуты тишины он мог расслышать жужжание печатного станка, доносившееся из подвала. Фантазии о новой книге будоражили его. Он представил, как Бхога читает рукопись, дрожа от возбуждения, когда дойдет до сцены, в которой Джоб сражается с сотней бандитов во влажных джунглях Чоуринги. Или когда Джоб едва не сходит с ума, потому что злые браминские мудрецы не позволяют ему жениться на вдове бенгальского индуса, завладевшей его сердцем. О, эта мука! Тилу и сам задрожал от волнения. Образ вдовы он мог бы слепить с Лали. Мысли о Лали снова повергли его в легкую меланхолию.

— Хотите кое-что посмотреть, сэр? — прошептал над ухом Бхога, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что Чакладар находится вне пределов слышимости. — Сегодня на компьютере делают такие удивительные вещи. В следующий раз можете попросить босса создать обложку на компе.

Тилу последовал за Бхогой в соседнюю комнату, куда более тесную и темную, чем приемная Чакладара. В углу он различил две фигуры. Парнишка, с виду ровесник Бхоги, сидел за компьютером. Экран мерцал, и Тилу со своего места не мог разглядеть картинку. Ярко разодетый мужчина стоял рядом, отдавая парнишке указания, и тот нажимал кнопки, невидимые Тилу. Достав носовой платок ядовитого зеленого цвета, мужчина вытер лоб.

— Эй, Баблу, — крикнул Бхога, и парень за компьютером поднял глаза, — покажи саабу писателю свою работу. — И Бхога подтолкнул Тилу вперед, ободряюще положив руку ему на спину: — Идите посмотрите, сааб писатель, а в следующий раз можете попросить Баблу сделать обложку для вашей книги.

Тилу уставился на мерцающий экран, где выстроилась целая коллекция женских лиц, слегка искаженных пикселями. «Калькуттские девушки по вызову сопровождают русских гостей высокого ранга» — то и дело вспыхивал заголовок. Он вгляделся в экран.

Компьютерщик улыбнулся Тилу и услужливо пролистал картинки. Рядом с женскими лицами на экране появлялись имена: Памела, Оливия, Жасмин, Лавли, Мисха, а в самом углу промелькнуло имя Лали.

Тилу поднял недоуменный взгляд на стоявшего рядом павлина. Уже в следующее мгновение он осознал, что встречал этого человека раньше. Это же Рэмбо Майти. Тилу видел, как тот болтался по Сонагачи и захаживал в «Голубой лотос».

— Высокий класс, да? — ухмыльнулся Рэмбо, окинув его беглым взглядом.

Как сутенер и зазывала, он гордился своей способностью угадывать статус человека, отличать богатого и влиятельного клиента от трусоватого и нищего. Тилу вогнал его в тоску — уж слишком явно он напоминал о былых временах борьбы за место под солнцем, когда приходилось угождать даже таким вот лузерам.

Тилу уставился на экран. Лица женщин сливались для него в одно пятно, хотя некоторые казались знакомыми или слишком юными. Он увидел Лали. Под ее фотографией значилось чужое имя, а ниже были указаны расценки:

Один час — 15 000 рупий, два-три часа — 20 000 рупий, ночь — 30 000 рупий.

— Ладно, распечатай для меня пятьдесят штук, только самых топовых. Остальные пусть висят на сайте, не проблема. Я подожду в приемной, — Рэмбо повернулся и шагнул к двери.

— Подожди, — взвыл Тилу. — Я знаю эту девушку.

Рэмбо остановился, присел на краешек стола и вытащил из кармана пачку сигарет India Kings.

Тилу чуть ли не бегом бросился к нему:

— Эта девушка там… почему… как… ты…

Рэмбо улыбнулся. К ним быстрым шагом приближался Чакладар, громко ругаясь неведомо на кого. К Рэмбо подошел Баблу с какой-то папкой в руке:

— Макет, Рэмбо-да, так пойдет?

— И это будет стоить три тысячи, — крикнул Чакладар, когда Баблу положил папку на стол перед Рэмбо. В ней кроме сверстанного макета были фотографии, и, как назло, фотография Лали лежала сверху.

— Три тысячи? — воскликнул Рэмбо. — За что?

Пока мужчины торговались из-за цены и каждый обвинял другого в стремлении воспользоваться врожденной порядочностью оппонента, Тилу смотрел на фотографию женщины, которую, как ему казалось, он хорошо знал. Конечно же это Лали, какое бы имя они ей ни придумали. Лали, которая все больше отдалялась от него.

Он бросил еще один долгий взгляд на Рэмбо, который с пеной у рта доказывал что-то Чакладару. И в разгар яростной перепалки между издателем и заказчиком потянулся за фотографией.

Рэмбо тут же прекратил спор. Вскинул ладонь, жестом останавливая Чакладара, повернулся к Тилу и выхватил фотографию у него из рук.

— Странный ты, однако, — взревел он. — Хватаешь то, что тебе не принадлежит. По какому праву?

Колкость Чакладара пришлась весьма кстати:

— Так, может, это клиент. Или теперь служить простому человеку ниже твоего достоинства? — Он нацепил очки и вгляделся в фотографию: — Слишком смуглая, нет?

— Она занята, — рявкнул Рэмбо и убрал фотографию в папку. Потом посмотрел на Чакладара и добавил: — Послушай, бери сколько хочешь, только сделай это, хорошо? У меня нет времени.

Тилу не на шутку разозлился. Незнакомое чувство взорвалось в его груди и исчезло так же непредсказуемо, как появилось. Его оскорбило нарочито фамильярное отношение Рэмбо к Лали. Как будто не он, Тилу, занимался с этой женщиной любовью последние пять лет, оставляя на ее кровати большую часть своего скудного заработка. Надо же, этот павлин носит с собой фотографию Лали, будто она его тайная любовница!

В душу Тилу закрадывались темные подозрения. Кто этот человек? Не связывают ли его с Лали особые отношения? Возможно ли такое, что он для нее — больше, чем сутенер? Сердце пропустило удар. Этот щеголь, еще довольно молодой, мог ли он быть ее любовником, ее бабу?

Нет, она бы этого не допустила, пытался убедить себя Тилу. Она не такая. Она никогда никому не доверяла, и всякий раз, когда Тилу пытался вытянуть из нее личную информацию, разузнать о возможных любовниках, Лали неизменно пресекала расспросы. Она испытывала отвращение к той особой породе мужчин Сонагачи, которые жили на заработки своих женщин. Она не стала бы заводить бабу.

Тилу отчаянно пытался держаться за эту веру. Зная, что когда-нибудь станет единственным мужчиной для Лали.

Он схватил каталог, пролистал его и опять натолкнулся на Лали. На этот раз другая фотография: она позировала в длинной безразмерной белой рубашке, которая была небрежно застегнута, но не обнажала груди, а полы рубашки асимметрично болтались на бедрах. Лали действительно была очень смуглой, и белоснежная рубашка, похожая на саван, лишь подчеркивала оттенок ее кожи. У Лали были стройные ноги, а густые волосы ниспадали ниже пояса. Она смотрела в камеру с полуулыбкой на губах.

Луч солнечного света упал на фотографию, и Тилу пришлось отвести глаза. Лали казалась такой далекой от его мира. Он хотел прикоснуться к ней, почувствовать тепло и гладкость ее кожи. Если бы он увидел ее снова, ему было бы достаточно просто полежать рядом с ней, проспать с ней всю ночь, а утром проснуться и увидеть ее лицо.

Рэмбо погрозил пальцем перед носом Тилу и произнес низким, грубым голосом:

— Она занята. Усек, придурок? Или я объясню так, что тебе не понравится. Я уже предупреждал тебя однажды.

Неведомое прежде чувство протеста пробилось в иссохшем сердце Тилу.

— Почему это? — он выпрямил спину и расправил плечи. — Она что, твоя любовница или кто еще?

Рэмбо потер виски костяшками пальцев и выдохнул, закрывая глаза. Он еще больше понизил голос и приблизил лицо к лицу Тилу:

— Послушай, не будь глупцом. Знаешь такое место — Нанданканан?

Тилу отрицательно покачал головой.

— Местечко высокого уровня, понимаешь? Не советую в это ввязываться. Хочешь девчонку? Я подгоню тебе сотню. Держи мою визитку и можешь звонить мне в любое время. Но этот вариант недоступен. Она уедет раньше, чем ты успеешь оглянуться. Такие девушки отправляются в заграничные поездки. Видишь, сколько у меня здесь иностранок? К тому же ты видел ее новый тариф? — Рэмбо хохотнул. — Мне плевать, говорила она тебе о любви или нет, но теперь она тебе явно не по карману.

Бледный и опустошенный Тилу плюхнулся на стул, пытаясь осмыслить услышанное. Рэмбо вырвал каталог из его вялых рук и вышел из типографии. Спохватившись, Тилу выбежал следом за ним на улицу. Голова шла кругом от вопросов. Он лихорадочно разыскивал глазами мужчину в кричаще безвкусных одеждах. Но грандиозный хаос Колледж-стрит уже поглотил Рэмбо Майти.