Джен
Ее окружали пьяные идиоты. Она сидела прямо напротив кувшина с сангрией, которую не могла пить, и терпела невероятную боль от физического и морального похмелья. Если дьявол в самом деле существовал и решил бы придумать для нее персональный ад, он бы засунул ее в точную копию заднего двора Станковичей.
Не стоило вставать с кровати после трехчасового сна. Сил он не прибавил, но по крайней мере Джен не была в сознании.
Прямо сейчас сознание было невыносимо.
Все вокруг было невыносимо. Особенно люди. Дэн — невыносим, дети — невыносимы, Каллаханы — невыносимы трижды.
Но больше всего она не выносила саму себя.
Протрезвевшая, или по крайней мере больше не пьяная, Джен потеряла химический буфер, защищавший ее от стыда. Теперь все неверные выборы, которые она совершила, прожигали ее память, словно кислота.
Если бы я поехала в магазин в понедельник, нам не пришлось бы сидеть здесь и есть эту дерьмовую рыбу с этими дерьмовыми людьми.
Если бы я не открыла чертовую экстренную водку, Дэн бы меня не спалил. И я пила бы сейчас эту сангрию.
И у меня осталась бы водка.
И я могла бы заставить Дэна выгнать Марти и Марину.
Но беспокоило Джен не только прошлое. Она продолжала совершать неверный выбор каждый раз, когда открывала рот.
Не нужно было кричать на Дэна насчет Марти и Марины, когда он ее разбудил.
Не нужно было злиться на Макса, когда он отказался идти на ужин к соседям. Почему нельзя было просто разрешить ему остаться дома и есть арахисовое масло из банки? Она все равно в конце концов сдалась и позволила сыну заниматься именно этим. Но могла бы сэкономить им обоим время и нервы, а не ругаться без причины.
И уж точно не нужно было отпускать в адрес Хлои саркастичный комментарий о том, что она сегодня ничего не сделала для поступления в колледж. Даже если бы цивилизация не рушилась на глазах, то все равно это касалось Хлои, а не Джен. Так зачем цепляться к дочери насчет подготовки к экзаменам? А Хлоя еще не стала спорить, а просто пожала плечами и тихо извинилась, отчего Джен почувствовала себя еще более мерзко, хотя и не смогла отбросить подозрения, что дочь вдруг превратилась в пацифиста из-за того, что обкурилась чего-нибудь вместе с каким-нибудь хулиганом.
А самое худшее заключалось в том, что во время споров с членами семьи Джен прекрасно понимала, что она не права. Этих трех человек она любила больше всего на свете, но вела себя с ними как полная дрянь, и ей не хватало достоинства или сочувствия к ним, чтобы остановиться.
Отправляясь к Станковичам, Джен решила весь оставшийся вечер держать свой глупый рот на замке — и тоже об этом пожалела, когда не смогла вмешаться в неприятную ссору между Кэрол Суини и Эдди Станковичем.
За деталями их спора она не уследила. Что-то насчет мэра, полицейской начальницы и какого-то голосования, которое собираются провести завтра. Еще дома Дэн попытался объяснить ей ситуацию, чтобы оправдать свое решение не выгонять Марти и Марину, но Джен слишком злилась на него, чтобы вникать.
В чем бы там ни заключался спор, Эдди вел себя как мудак-женоненавистник. Если бы Джен вступилась за Кэрол, как ей и следовало бы, та не ушла бы домой посреди ужина под руку с судьей Дистефано, который с тех пор не вернулся.
С его уходом количество голосов разума за столом уменьшилось до нуля, что стало особо очевидным, когда мужчины потратили двадцать минут, пытаясь разобраться, какими квалификациями должен обладать рекрут в какой-то организации под названием «Сторожевые Псы». Кажется, это было что-то вроде ополчения, но звучало больше как название спортивной команды. Эдди и Марти в ней состояли, а Дэн, Арджун и даже сын Эдди, Джордан, умоляли разрешить им вступить. Джен было стыдно за всех.
Когда рыбу доели, Хлоя, Джордан и семейство Мукерджи покинули стол и оставили Джен и Дэна наедине со Станковичами и Каллаханами. Разговор перешел на новый круг ада.
Остальные две парочки, похоже, подпитывались тупостью друг друга. Женщины пересказали друг другу свои свежие личные драмы (ужасающий побег Марины из магазина обуви в элитном торговом центре и болезненное изгнание Кайлы из стоматологического кресла с незаконченной чисткой зубов) и выпили попутно два с лишним кувшина коктейля. Теперь Кайла, напившаяся в стельку, чуть ли не преклонялась перед гламурной дурочкой-гостьей.
— Ты ж инфлюенсер, да-а? — с подобострастием спросила она.
— Да, — подтвердила Марина. — Но только по лайф-стайлу. Я не идейный лидер, как Мартин.
— Божечки, жду не дождусь, когда смогу зафолловить тебя на Инсте!
Джен захотелось, чтобы цивилизация действительно рухнула, лишь бы Кайла оказалась без своего приложения.
На другом краю стола «идейный лидер» Мартин сиял от почти эротического удовольствия, слушая, как Эдди с подробными комментариями пытается составить топ пять любимых эпизодов «Города пуль».
— Тот, с мексиканским рестораном! Такой мрачный! — Понизив голос до гипермаскулинного рычания, он процитировал Вика Страйкера: — «Попробуйте кесо — он с остринкой!»
— Мужик, как же мне нравится, что тебе нравится этот эпизод! Я когда его писал, боялся, что люди его не поймут. Потому что он фактически, типа, дань уважения мексиканской кухне. Понимаешь?
— Нет, я понял! Просто гениально, братишка. Он, наверное, даже топ три.
Сидящий напротив Джен Дэн выглядел таким же несчастным, как она сама. Пока ни один из написанных им эпизодов не попал в список Эдди.
— Эй, Марти! — через весь стол крикнула Кайла. — Могу я задать очень грубый вопрос?
«А у тебя другие бывают?» — подумала Джен.
— Жги! — разрешил Марти.
— Вот примерно скажи, неточно, сколько, как ты думаешь, получит Марти за идею с химчисткой, которую Дэн-о украл?
Дэн поморщился.
— Я думал, мы это уже обсудили, — сказал он уязвленным тоном.
— Попался! — крикнул Эдди, тыча в Дэна обоими указательными пальцами.
— Так, хорошо… только не цитируйте меня…
Станковичи подались вперед в ожидании ответа.
— Но мне кажется… примерно… не знаю, нужно спросить в коммерческом отделе… но… тыщ десять…
— У-у-у-у-у! — завопила Кайла, вскидывая руки в воздух. — В Сент-Китс сможем съездить! Давай сюда сангрию, красотка!
— Тебе не кажется, что уже хватит? — спросила ее Джен.
Говорить такое было неразумно. Но не по себе стало не от слов Джен, а от тона.
Кайла выпрямилась, ошарашенная ответом, и уставилась на Джен с открытым ртом.
Черт! Слишком грубо.
— В отличие от некоторых за этим столом, — ответила Кайла звенящим от гнева голосом, — я знаю, когда мне хватит. Так что меня не придется тащить домой, как последнего алкаша.
— Иди на хрен, Кайла.
— Ты иди на хрен, Джен!
Наступила гнетущая тишина. Эдди нарушил ее отрывистым смешком:
— Ха, девчонки сцепились!
— Пора прощаться, — заявил Дэн, поднимаясь на ноги.
