Интересно, что происходит на заброшенной даче?

Колун проснулся рано, ещё не было шести часов. Голова гудела от выпитого накануне. Он позвал:

— Роза, у нас чай есть?

Роза не ответила. Она крепко спала. Колун встал с кровати и прошёл на кухню, где на топчане, свернувшись калачиком, спала Роза, укрывшись своим стареньким пальто. Налил воды в электрочайник и подключил его.

— Роза, вставай. Приготовь завтрак.

Взял со стола бутылку водки с небольшим остатком спиртного, вылил напиток в пустой стакан и выпил. Поискал глазами, чем бы закусить. Увидев консервную банку с остатками шпротов, загрёб почти полную ложку обломков копчёных рыбок. Закусил. Роза открыла глаза и посмотрела на часы:

— Ой, ещё только половина седьмого. Я так рано не встаю.

— Ничего, сегодня встанешь. Где Катька? — Колун беспокоился о надёжности содержания захваченной дочери богатенькой мамаши. Хорошие, крайне необходимые ему бабки он рассчитывал получить за её выкуп.

— Ты у Марка спроси. Он с ней последним обнимался.

— Роза, ты и Марк на что-нибудь способны, кроме как веселиться?

— Так ты же своё освобождение праздновал. Мы тебя во всём поддерживали.

— Да. За мои бабки.

— Так ты же у Валерки и Катьки все деньги и ценности забрал. Что, тебе мало? Куда ты Валерку дел? После того, как ты с ним на улицу поговорить выходил. Перед этим ты его заставил выпить стакан коньяку. Он и так-то еле на ногах держался. Я его больше не видела.

Колун вспомнил, что взял у пленника банковскую карту и заставил написать на бумажке ПИН-код. Он порылся по карманам. Нашёл записку и карту VISA.

— Вряд ли ты его живым увидишь. Посмотри в окно. Снова снег пошёл. Зима возвращается. Все следы заметёт. Вот, возьми денег и сбегай в лавку. Купи водки и закуски на своё усмотрение.

Роза встала и натянула старенькие, в дырках, джинсы. Встряхнула пальто:

— Ой, как помялось! В этой заброшенной хижине даже утюга нет. Погладить нечем. Ладно, так сбегаю.

— Не тяни резину. Трубы горят.

— Магазин только в девять откроется. Куда торопиться?

— Найди Марка. Пусть наколет дров, и печку растопите. Холодно.

Колун помнил, что он вывел Валеру в одном пиджачке. Привязал в сарае к столбу и заставил выпить бутылку коньяку. Он прикинул, что лишний свидетель не к чему. Если он даже убежит, всё равно далеко ночью вдрызг пьяный не уйдёт. Замёрзнет в снегу. Расчёт был основан на большом криминальном опыте бандита.

Роза поднялась на второй этаж дачи и разбудила Марка. Катя там спала на засаленном, в пятнах матрасе, брошенном на полу вдоль стены, торцом к кровати. Руки у неё были связаны. Одна нога соединена крепкой верёвкой с железной ножкой кровати, на которой спал Марк. Он боялся, что, если Катя сбежит, ему придётся отвечать перед Колуном.

— Марк, Колун злой. Послал тебя за дровами. Надо растопить печку.

— Слушай, я так рано не могу вставать.

— Я, что ли, должна дрова искать? Мне в магазин надо бежать.

Поворчав немного, Марк встал, нагнулся к спящей Кате. Приподнял старое ватное одеяло. Она была нагишом. В его памяти всплыли эротические картины прошлой ночи. Катя беспрекословно выполняла все извращённые приказы Колуна. Роза активно помогала. Весело было. Колун сказал, что Валера разрешил с ней делать всё. Она давно имеет интимные отношения с мужчинами. Не отстаёт от мамочки.

— Ого, какая красивая! Спящая она ещё лучше смотрится. Куда её отпускать? Такая роскошная тёлка!

— Никто её не собирается отпускать. Колун хочет за неё взять с её матери много бабла. Думаю, за такую красавицу мамочка ничего не пожалеет.

Роза зашла на кухню:

— Сейчас Марк наколет дров и затопит печь.

Она взяла вязаную шапку и собралась выходить.

— Подожди. Ещё рано. Сядь. Понимаешь, меня с детства мучает вопрос о справедливости. Есть ли она на свете? Женщины, зная о моих «подвигах», считали меня отпетым бандитом. Никто из них мне не отказывал.

Роза подумала: «Попробовали бы отказать. Жить-то всем хочется. Известно, сколько женщин ты пришил. Только отсидел не за всё мочилово».

— Ты слушай, не отвлекайся. Я бы сбежал с кичи, но видел, как пойманных избитых беглецов тащили в карцер. Я не хотел такой участи. Считаю, что, находясь на свободе, имею полное право забирать бриллианты, золото, баксы и другое бабло, особенно у тех, кто, имея бумагу и ручку, делает огромные состояния. Их дети и внуки учатся и живут за рубежом. Они катаются на яхтах по тёплым морям, а я должен париться на киче. Нет, на воле надо делать бабки. Вот в СССР не было войн между союзными республиками, а сейчас идёт война между Азербайджаном и Арменией. Турция нагло вмешивается, снабжая азеров беспилотниками и спецами. Из-за чего драка и люди гибнут? Конечно, из-за бабла. Туркам нужны богатства Азербайджана: нефть, газ, золото, дешёвая грамотная рабочая сила. Советские вузы ещё работают. Азеры думают, что отберут у Армении Карабах и станут богатыми. Нет, не станут. Всё приберёт Турция.

Колун отхлебнул из железной кружки крепкого чайку и продолжил:

— Считаю, что наступает пора, когда я и мои друзья будем брать своё, то есть украденные у народа деньги и другие ценности. Раньше это называлось — грабь награбленное.

— Ну ты, Коля, философ! Уже без пятнадцати девять. Я пошла в магазин.

Надо сказать, что дачный посёлок опустел. Если раньше, до раннего начала весны, сюда ещё наезжали дачники за овощами, солениями и другими продуктами садово-огородного хозяйства, то в холодную слякоть желающих месить грязь со снегом не было даже на машинах.

Что же произошло с Валерием? Колун, как известно, всё ценное у него забрал. Больше ничего, что представляло интерес, не было возможности взять. Выкуп за него никто платить бы не стал. Родственники живут в соседней области. Пенсионеры. Убивать пленника он не хотел. Зачем снова труп со следами тяжёлых, несовместимых с жизнью телесных повреждений? Он решил избавиться от него другим способом. Взял бутылку коньяка, бобину скотча и вывел Валеру на улицу. Зашли в полупустой сарай. Посредине стоял крепкий столб, поддерживающий крышу. Он привязал Валеру к столбу, обмотав скотчем. Руки связал той же липкой и тягучей лентой. Валера что-то мычал и внятного ничего не говорил. Он был сильно пьян, а может, прикинулся. Колун вытащил из кармана бутылку коньяка и насильно влил значительную часть содержимого в рот пленника.

«Ну, вот и всё. Сейчас он на холодке немного взбодрится, растянет скотч и освободится. На это потратит много сил и времени. Попробует сбежать. Но далеко не уйдёт» — так решил Колун.

Для большей уверенности в выполнении своей задумки Колун вложил бутылку с остатками коньяка в карман пиджака, надетого на Валере. Больше на нём верхней одежды не было.

На морозе Валера освежился, но до полной трезвости, конечно, дело не дошло. Пленник почувствовал опасность и возможность сбежать. Это придало ему уверенности в борьбе за жизнь. Он напряжением всех своих сил, ещё не до конца ослабленных спиртным, освободил руки от липких пут. Передохнув, с новой энергией стал пытаться разорвать полоски скотча, которыми был приклеен к столбу. Липкие ленты растягивались, но не рвались. Наконец одна, затем вторая лента порвались, и тогда в него вселилась надежда, что можно разорвать скотч полностью. Срывая остатки ленты, Валера освободился. Попробовал с ходу открыть дверь. Ничего не получилось. Приноровившись, он за поперечный брусок приподнял с одного края сколоченный из толстых досок запор. Навалившись плечом, отворил последнее препятствие на пути к свободе. Куда и как бежать? Шатаясь подошёл к своей машине. Она закрыта на замок и поставлена на сигнализацию. Можно разбить стекло и залезть в салон, вырвать провода зажигания, соединить их напрямую и завести мотор. Однако есть вероятность, что Колун выскочит на звук противоугонной сигнализации, и тогда смерти не избежать.

Валера пошёл по заснеженной улице. Мелкий снег освежал его разгорячённое лицо. Откуда-то появилась группа бродячих собак. Они, вытягивая морды, пошли по его следам. Собаки, брошенные своими хозяевами ещё осенью, к весне немного одичали. Хотя жили дружной стаей. Они научились охотиться на мелких грызунов, попрошайничали у редких любителей дачной баньки с шашлыками и другой снедью. Принюхавшись к Валерию, вожак стаи определил, что он пьян и ничего съедобного от него получить не удастся. Принять бродягу в свою компанию они, конечно, не могли. Пьяница-маугли им не нужен. Нет смысла бежать за этим человеком, однако собаки всё-таки пошли за ним, но гораздо медленнее. Он не стал отвлекаться на собак.

В одном из домиков увидел в окне слабый свет ночника. Стал согнутым пальцем стучать в стекло. К окну подошла старая женщина в белой ночной сорочке и замахала руками, показывая, чтобы он уходил прочь. Собаки, поняв, что даже добрая старушка, которая изредка подкармливала их, не пустила в свой дом пьяного мужчину, убежали по своим делам.

Валерий, убедившись, что ему здесь не откроют, прислушался и в ночной тишине уловил звуки движения автомобилей. Значит, там дорога и можно поймать попутную машину в Москву. Сильное напряжение при освобождении от скотча и внезапно пришедшее чувство свободы вселили в него уверенность, что самое опасное позади. Он нащупал в кармане пиджака бутылку с коньяком, посмотрел на неё в свете фонаря. Увидев, что там ещё есть коньяк, чтобы согреться, выпил несколько глотков. Этого делать ему нельзя было. Для скорого, как Валерий думал, выхода к шоссе он пошёл через подтаявшие днём и подмёрзшие поздним вечером сугробы. Его ботинки были полны снега. Щиколотки ног изодрал об острый лёд наста, образовавшегося на сугробах весеннего снега. После достаточно длительного пути, уже в спокойной обстановке, в уверенности, что его никто не догоняет, он стал чаще останавливаться отдыхать, ноги отказывались идти. Допил коньяк, думая, что калорийный напиток добавит ему сил. Однако вместо ожидаемого прибавления бодрости очень захотелось спать. Он понимал, что если заснёт, то замёрзнет, поэтому старался двигаться. Потом желание заснуть оказалось сильнее. Напрягая все силы, он смог практически дойти до шоссе, но подняться из глубокого кювета до шоссейного полотна не сумел.