Глава 24
Признавать свои ошибки нелегко. Для того, чтобы сделать это хотя бы перед самим собой, требуется определенное мужество. Но еще больше мужества нужно, чтобы признавать свои ошибки перед императором. Верховным правителем, скорым на расправу, и использующим слово «милосердие» только для заполнения пустых клеточек в кроссворде.
Ну, или в публичных речах, которые разительным образом отличаются от того, что он говорит в своем кабинете.
И входя сегодня в императорский кабинет, князь Белозерский полагал, что он готов к любому исходу. Что он выйдет отсюда, постаревшим на двадцать лет. Что его выведут гвардейцы, взявшие его под стражу, и препроводят в личную императорскую тюрьму, о которой ему доводилось знать не понаслышке.
Или что он не выйдет отсюда вовсе.
Император сидел за столом, и не был ничем занят. Его взгляд не был прикован к монитору компьютера или каким-то бумагам, его руки были пусты. Он ждал.
Белозерский посчитал, что это плохой признак.
— Итак, вы сказали, что у вас есть новости по делу колебателя тверди. Я слушаю вас, князь.
— У нас есть все основания полагать… В ходе оперативно-розыскных мероприятий мы установили…
— Не мямлите, — сказал император. — Что там с колебателем?
— Он в Москве, сир, — выпалил Белозерский.
Как в холодную воду прыгнул. И теперь будь, что будет. Может быть, вынесет течением к берегу. А может быть, затянет в водоворот.
Император взял с поверхности стола карандаш, повертел его в пальцах.
— Занятно, — сказал он. — Как вы это выяснили?
— В рамках этого дела у нас существует список людей, которых мы держим на контроле, — сказал Белозерский. — Все, кто контактировали с первым колебателем в столице, в тот период времени, что он был… активен.
— Вряд ли там очень большой список, нес па? — холодно спросил император. — Большинство тех, с кем он контактировал, уже на кладбищах. Если они были настолько удачливы, чтобы осталось хоть что-то для похорон.
— Вы правы, список не очень длинный, сир, — подтвердил Белозерский, вывел изображение на экран планшета и показал его императору. — Нас заинтересовал вот этот человек.
— Кто это? — спросил император.
— Некто Иван Алексеевич Дорохов, сир.
— Я должен его знать?
— Нет, сир. Он даже не дворянин. Обычный пенсионер. Он работал санитаром в доме престарелых «Золотая осень», и был приставлен к колебателю еще в тот период, когда он носил фамилию Громов. То есть, до его повторного испытания силы, и…
— Я понимаю, — сказал император. — И что с этим… Иваном?
— Он умер, — сказал Белозерский. — Врачи «скорой помощи», прибывшие на место и констатировавшие смерть, предположили, что это инфаркт. Все симптомы были налицо.
— Это неудивительно, — сказал император. — Сколько ему было? Лет семьдесят?
— Шестьдесят восемь, сир, — сказал Белозерский. — Он умер в общественном месте, в кафе, и эта смерть не выглядела подозрительной, но поскольку он входил в список контактов, мы должны были все проверить.
— Для этого и существует СИБ, — сказал император. — Чтобы все проверять. Итак, вы пришли сюда, чтобы рассказать мне, что просто выполняете свою работу? Вы этим хвастаетесь? Кичитесь? Может быть, мне орден за это на вашу грудь повесить?
— Нет, сир.
— Что ж, вы проверили то, что должны были проверить. И что вы установили?
— Наши специалисты провели вскрытие, — сказал Белозерский. — Смерть действительно вызвали проблемы с сердцем, но это был не инфаркт. Сердце было буквально раздавлено, а остальные внутренние органы не пострадали. Эта клиническая картина похожа на то, что мы видели после вскрытия некоторых жертв Ломтева в императорском госпитале для ветеранов… Параллельно мы проверили запись со всех камер слежения в этом районе, и нашли вот это изображение, — князь смахнул стилусом по экрану. — Оно не очень четкое, но после обработки с помощью нейросетей нам удалось его улучшить, и, сами видите, оно на девяносто пять процентов совпадает с фотографией Николаса Пулоса из Австралии.
— Погодите-ка, князь, — сказал император. — Мне докладывали, что в Москве установлена самая совершенная система распознавания лиц, а камерами перекрыто до восьмидесяти процентов общественных пространств. Тем не менее, вы обратились к ней только сейчас, только после того, как появились жертвы. Почему вы не сделали этого раньше? Три дня назад? Неделю?
— Сир, поиск конкретного человека — довольно сложный и трудоемкий процесс, а поскольку у нас не было никаких оснований полагать, что Пулос может появиться в Москве, мы решили не отвлекать на это дополнительные ресурсы…
— Физическое уничтожение колебателя тверди — это вопрос национальной безопасности, — сказал император. — Вопрос имперской безопасности. Для решения этой задачи нет такого понятия, как «чрезмерные ресурсы». Вы должны сделать все, чтобы ликвидировать угрозу, нес па?
— Да, ваше императорское величество, — склонил голову князь. — В Австралии его вели англичане, поэтому мы предположили, что он возникнет где-то на их территории, и активизировали нашу местную резидентуру… Также была небольшая вероятность, что он объявиться в ДВР… Это моя ошибка, сир, но мы не ждали его здесь. Столица — это последнее место, которое любой разумный человек выбрал бы в его ситуации. Появиться в Москве для него — все равно, что сунуть голову в пасть льву.
— Имперская безопасность не должна покоиться на ваших предположениях о том, как поступит любой разумный человек, — сказал император. — Вы должны были проверить все. Абсолютно все. Это основополагающие принципы вашей службы, князь.
— Я признаю свою ошибку, сир. И готов понести за нее любое наказание…
— С наказанием я определюсь позже, — сказал император. — Коней на переправе не меняют, нес па? Я не хочу перетряхивать СИБ во время текущего кризиса, но потом, когда он будет преодолён, у нас с вами состоится серьезный разговор, князь. Я надеюсь, вы это понимаете.
— Конечно, сир, — узнав, что его, скорее всего, не будут наказывать прямо сейчас, Белозерский немного воспрял духом. — Получив доказательства его нахождения в Москве, мы сделали полноценный запрос к системе и нам удалось найти еще несколько его изображений. В частности, он посещал политехнический музей и несколько торговых центров. Самое раннее изображение датировано тремя днями назад, из чего мы можем сделать вывод, что в городе он не так давно. Изображения с вокзалов и аэропортов обрабатываются прямо сейчас, там своя система, которая еще не полностью интегрирована с городской…
— Почему она до сих пор полностью не интегрирована — это вопрос отдельный, — сказал император. — Полагаю, мне стоит потребовать ответа у министра связи. И заодно у столичного градоначальника, раз уж бюджет столицы сравним с бюджетом всей остальной страны. Впрочем, это все организационные моменты, нес па? Что же было дальше, князь?
— Чем меньше событие отстоит от нас по времени, тем проще отслеживать его по камерам, сир, — сказал Белозерский. — И когда мы увидели изображение Пулоса у кафе, мы постарались отследить его дальнейший путь. С ним был еще один человек, Лев Романович Гущин, практикующий медик из Владимирской больницы. Его местонахождение… сейчас устанавливается.
— В своем сегодняшнем докладе вы допускаете слишком много пауз, князь, — заметил император. — Из чего я делаю вывод, что ваша служба еще где-то налажала. Это так?
Князь склонил голову.
— Это так, — констатировал император. — Что с эти Гущиным?
— Ранее он никогда не попадал в поле зрения СИБ, но то, как он умело заметает следы, дает основания предположить, что это не простой человек, сир, — сказал Белозерский. — Его возможные связи со спецслужбами сейчас прорабатываются.
— Британцы? Сепаратисты?
— Пока мы не можем сказать точно.
— У вас под носом, князь. Прямо у вас под носом. Наш грядущий разговор только что стал еще серьезнее. Надеюсь, вы это осознаете.
— Конечно, сир.
— Найдите этого Гущина, — сказал император. — Найдите и вытрясите из него все. Имена, контакты, не мне вас учить. Хотя последние события говорят мне, что поучить вас явно бы не помешало, нес па?
— Да, сир, — сказал князь.
— Итак, с Гущиным понятно, — сказал император. — А что с Пулосом?
— Нам удалось установить район, в котором он живет, а позже и гостиницу, в которой он остановился. Зарегистрирован по поддельным документам, выписанным на имя…
— Это неважно, — сказал император. — Судя по тому, что вы сидите здесь передо мной, бледный, потный и заикающийся, найти Пулоса по этому адресу уже невозможно, нес па?
— Я… ну… — сейчас Белозерский подобрался к самому опасному этапу доклада. — Нет, сир. Группа захвата…
— Так, стоп, — сказал император. — Мы сейчас говорим о колебателе тверди, который в момент своей инициации уничтожил военный форт. Который, как мы знаем, способен топить военные корабли, сбиваясь самолёты и отражать ракетные удары. И вы отправили туда группу захвата, даже не поставив меня в известность? Не согласовав действия? Вы вообще уверены, что такие вопросы должны решаться группой захвата СИБ? Насколько вы вообще в компетенции, князь?
— Сир, это была инициатива на местах, и я не успел ее вовремя пресечь, — быстро, очень быстро, понимая, что на долгую речь может буквально не хватить времени, проговорил князь. — Трое оперативников класса А, из которых двое имели личные счеты к роду Ломтева, плюс штурмовая группа в силовой броне… Конечно, этого было недостаточно, и конечно же, я понимал, что этого недостаточно, и никогда бы не допустил…
— Но вы все же допустили.
— Вы же знаете эту молодежь, — сказал князь. — Это поколение склонно… недооценивать угрозы и переоценивать собственные силы. Они не стали докладывать, не стали ждать приказа, они не поставили в известность ни вышестоящее начальство, ни глав собственных семейств…
— И что сейчас с этими инициативными молодыми людьми? — осведомился император.
— Они мертвы, сир.
— Что ж, в какой-то степени им даже повезло, — сказал император. — Какова общая статистика потерь?
— Если говорить о безвозвратных, это три графа, двенадцать оперативников класса Б, двое мирных жителей, попавших в категорию «сопутствующий ущерб».
— А Пулос ушел?
— Мы сейчас пытаемся восстановить его путь…
— Он ушел, — сказал император. — Не надо этих эвфемизмов, князь. Если вы не знаете, где он, и только пытаетесь отследить его путь, то он ушел.
— Мы обязательно его найдем, сир, — заверил Белозерский. — В городе действует план «перехват», покинуть столицу он не сможет, а здесь…
— Вы его найдете, в этом я не сомневаюсь, — сказал император. — Но у меня есть еще два вопроса.
Белозерский всей своей позой попытался изобразить почтительное внимание.
— Первый вопрос, — объявил император. — Вы его найдете, Москва — большой город, но долго прятаться в нем он не сможет. Но что вы будете делать после этого?
По счастью, у Белозерского был ответ.
— Мы уже сформировали группу быстрого реагирования, в которую, в том числе, вошли двое князей и разработали несколько схем взаимодействия, — сказал он. — По нашим расчетам, суммарной силы это группы хватит для того, чтобы нейтрализовать угрозу колебателя.
— Сколько всего бойцов?
— Восемь, сир, и это лучшие люди империи. Группа сбалансирована по уровню силы, и математическая модель показывает, что у Пулоса против нее шансов нет.
— Как вы оцениваете сопутствующий ущерб?
— Это сложный комплексный вопрос, который зависит от того, в какой части города произойдет… взаимодействие…
— Худший вариант? — спросил император. — Так, навскидку.
— Тысячи, сир.
— Иными словами, нас ждет повторение бойни в императорском госпитале для ветеранов, — задумчиво произнес император. — Потеряем пару городских кварталов… Впрочем, эти приемлемая цена, когда речь идет о вопросах национальной безопасности. А город мы отстроим быстро, нес па? Зато никто не помешает нам сделать империю еще более великой…
— Конечно, сир. Мы постараемся минимизировать ущерб и готовы выпустить его из города, но…
— Но вы не знаете, собирается ли он бежать, — сказал император. — И, судя по тому, что из Австралии он направился прямиком сюда, не собирается.
— Да, сир. Предсказать действия этого человека мы пока не можем… Тем не менее, я осмелился бы предложить вам покинуть столицу на время… урегулирования этого кризиса.
— Накануне Дня Основателя? Как вы это себе представляете, князь?
— Можно организовать трансляцию на большой экран возле Кремля, — сказал Белозерский. — Или воспользоваться иллюзией…
— И в любом случае, это будет выглядеть так, будто я сбежал, — сказал император. — Нет, это не вариант.
— Никто не узнает… — но Белозерский знал, что лукавит. Такого рода шила в мешке не утаишь, и те, кому это надо, получат сигнал.
Император не должен выказывать слабости.
Подданные не должны испытывать и тени сомнений.
— Я знаю, и этого достаточно, — отрезал император. — Бегство мы больше не обсуждаем. А теперь второй вопрос. Я понимаю, что человеческий фактор, что система распознавания лиц начинает работать только тогда, когда перед ней стоишь задачу, что все это сложно и никто не предполагал, что Пулос направится сюда… А что случилось с вашими астральными наблюдателями? Которые следят за сигнатурами целей, фиксируют выбросы силы и все в том же духе? Как они его проворонили?
К сожалению, у Белозерского был ответ.
— Наша основная лаборатория в Сколково подверглась нападению, — сказал он. — Несколько ведущих специалистов мертвы, повреждена часть оборудования, без которой оставшиеся… не так эффективны.
— Когда было совершено нападение?
— Четыре дня назад.
— То есть, примерно тогда же, когда Пулос объявился в городе, нес па? И вы никак не сопоставили эти два факта?
— Это выглядело, как несчастный случай. Несоблюдение элементарных техник безопасности, сир. Мы вели расследование, но поскольку нам было неизвестно о прибытии Пулоса…
— Вели вы его не слишком усердно, — констатировал император. — Иными словами, так нам его не найти?
— Нужно еще около недели, чтобы запустить все по-новой, сир. Новое оборудование уже монтируют, но настройка, калибровка…
— Три дня, — сказал император. — Или будут последствия. Можете ссылаться на эти мои слова, князь.
— Конечно, сир.
— И вот что я вам скажу, князь, — задумчиво проговорил император. — Сейчас лезть в ваше ведомство я не буду, худо-бедно, но оно работает, и с текущим кризисом как-нибудь справится. Однако, меня очень беспокоит эффективность этой работы, и в дальнейшем я буду вынужден пересмотреть всю структуру. И относительно нашего с вами грядущего разговора… Место свое вы не сохраните в любом случае. Вопрос о том, сохраните ли вы титул, будет зависеть от ваших результатов.
И от них же будет зависеть, сохраните ли вы саму жизнь. Этих слов император не произнес, но они все равно повисли в воздухе.
— Вы позволите мне уйти, сир?
— Да. Нет. Стойте, — сказал император. — У меня что-то не бьется. Этот вот человек в кафе, с которого все началось… Почему он умер?
— Его сердце…
— Нет, это понятно, — сказал император. — Но почему? Он знал Ломтева, и я готов допустить, что у Ломтева могли быть причины его убить, у него, насколько я успел заметить, было очень своеобразное отношение к чужим жизням. Но зачем его убивать внуку? Они же до этого никогда в жизни не контактировали.
К сожалению, у Белозерского не было ответа, и он чувствовал, что его шансы на выживание после разрешения этого кризиса стремительно уменьшаются.
А может быть, и шансы выйти из этого кабинета на своих двоих.
Он уже успел подняться со стула и шагнуть к двери, а сейчас замер посреди кабинета, не зная, что делать дальше. Снова сесть? Продолжать стоять? Попытаться дать императору хоть какой-то ответ, суть которого в любом случае сводится к банальному «не знаю»?
— Возможно, они случайно столкнулись в кафе и Дорохов его узнал…
— Там нет фамильного сходства, — сказал император. — Там по определению не может быть фамильного сходства.
— Но…
— Молчите, вы мешаете мне думать, — сказал император, а несколькими мгновениями позже карандаш сломался в его пальцах. — Его сила, его приезд в Москву, эта постоянная эскалация конфликта, когда ситуация вроде бы и не требует… Это не его внук. Это он сам. Вуаля. И тогда все встает на свои места, и понятно, почему убит Дорохов. Наверняка они не слишком ладили, когда он работал санитаром…
— Но Ломтев мертв, — возразил Белозерский. — Я сам видел тело. То, что от него осталось.
— Значит, он каким-то образом вернулся, — сказал император. — Как те индусы.
— Со всем моим уважением, но индуистская мифология — это сказки, сир, — сказал князь. — Нет ни единого подтвержденного факта, что все правители Индии являются реинкарнациями одного и того же человека…
— Сказки не сочиняются на пустом месте, — сказал император. — А этот почерк кажется мне знакомым… Молодой человек в бегах не смог бы сотворить такое. Даже если предположить, что его ведут наши враги.
— Если это он, то…
— То он пришел мстить, — сказал император. — Платить по своим воображаемым счетам. И никуда из города он не денется, даже если мы откроем все пути.
— И вы все еще не хотите уехать, сир? Ведь…
— Ведь когда закончится остальной список, он придет ко мне? — спросил император. — Я не побегу, это мы обсуждать не будем. Создайте вторую группу быстрого реагирования, а первую поместите во дворец. И обеспечьте Кислицкого дополнительной охраной. Я уверен, что Ломтев попытается нанести ему визит. И внимательно следите за всеми персонажами из вашего списка.
— Сир, вы полагаете…
— Я полагаю, что он последователен, — сказал император. — Я полагаю, что он хочет расставить все точки над «ё». Я полагаю, что он безумен и будет убивать, пока мы его не остановим.
— Мы его остановим, сир.
— Конечно. Ведь от этого зависит будущее моей империи.
