Глава 1

Мое обычное утро начинается со свежего кофе и свежего трупа, и это утро тоже не стало исключением.

Кофе – вот он, двойной капучино в высоком картонном стаканчике с моим небрежно начертанным именем стоит на капоте тачки. А вон и труп, валяется на асфальте, раскинув руки, а вокруг головы натекла уже целая лужа крови.

Картина маслом – престижный район, залитая солнцем улица, грузовик, воткнувшийся в стену здания, его водитель сидит на бордюре, опустив голову ниже колен. Патрульные уже отогнали зевак и натянули ленты, но у места преступления все равно не протолкнуться – судмедэксперты снуют вокруг со своими набитыми аппаратурой чемоданами, все осматривают и тщательно фотографируют, везде полно машин с мигалками и черных труповозок, коронеры снуют туда-сюда и выносят из подъезда все новые тела, как на конвейере. Для какого-нибудь гетто это привычная картина, там бойни чуть ли не каждую неделю происходят, но здесь такое в диковинку.

Мой напарник курил сигарету, держа полицейский планшет одной рукой. Он приехал минут на пять раньше меня, ведь ему не пришлось останавливаться, чтобы купить кофе нам обоим.

Я вручила ему его стакан – черный, крепкий, без сахара – и он с благодарностью кивнул.

– Сколько? – спросила я.

Он указал рукой на парня, лежащего на асфальте.

– Считая этого, девятнадцать.

– Кто он хотя бы такой?

– Питер Рейли. Кандидат в мэры города. Один из.

– Значит, у дела есть политическая подоплека?

– Не думаю, до выборов все-таки слишком далеко, а у него были не самые высокие шансы. Вот по осени нас наверняка ждет очередная волна политических убийств.

– Как обычно, – сказала я.

– Как обычно, – согласился он.

Кларку двести лет, он метачеловек и он бородат. Наверное, лучший напарник, что у меня был за все это время.

– Подожди-ка, – сказала я. – А это не тот самый Рейли…

– Тот самый, – подтвердил Кларк. – Глава этнической преступной группировки, кличка – Ирландец.

– Не очень изобретательно, – заметила я. – Учитывая, что он на самом деле ирландец.

– Таковы традиции, – объяснил Кларк. – Главного ирландца они всегда называют Ирландцем. Ну, с большой буквы. Его отец тоже был Ирландцем когда-то.

– А что случилось с его отцом?

– Нынешний Ирландец подослал к нему убийц.

– Вот этот парень? – я указала на труп.

– Ага.

– Высокие родственные отношения.

– Это тоже что-то вроде традиции, – сказал Кларк.

– Когда ты успел все это узнать? – поинтересовалась я. В городе несколько десятков этнических преступных группировок, и у каждой наверняка есть свои малоприятные обычаи.

– Я и сам наполовину ирландец, – сказал Кларк.

Я отхлебнула кофе. Кларк тоже.

– Причина смерти?

– Насколько я могу отсюда видеть, у парня проломлена голова, – сказал Кларк.

– Это я тоже вижу, – согласилась я. – А мнение судмедэксперта у тебя есть?

– Полагаю, оно на подходе, – сказал Кларк.

– А нельзя ли как-то его поторопить?

– Алан! – крикнул Кларк. – Сержант просит тебя поторопиться!

Так и я могу.

– Еще пару минут, – отозвался Алан откуда-то из-за грузовика.

– С водителем побеседовали? – спросила я.

– Да, – сказал Кларк. – Он в шоке и он не при делах.

– Тогда почему он до сих пор здесь?

– Ждет аварийного комиссара, – сказал Кларк. – Какие-то заморочки со страховкой.

– А саму машину кто-нибудь осмотрел?

– Да что там смотреть? – спросил Кларк. – Внезапный отказ тормозной системы. Такое бывает, Боб.

– И не такое бывает, – согласилась я. – Когда он последний раз проходил техобслуживание?

– На прошлой неделе. С машиной до сегодняшнего утра все было в порядке, Боб.

– Значит, это оно?

– Да, возможно.

– Пойду посмотрю поближе.

– Валяй, – согласился Кларк, погружаясь в планшет.

– Не хочешь ко мне присоединиться?

– Не-а, – сказал он. – Пока это еще не наше дело, сержант.

И мы оба искренне надеялись, что нашим оно так и не станет. Политика, организованная преступность, куча трупов в респектабельном районе, от всего этого очень дурно пахло. Но хуже всего было то, что дело наверняка станет еще одним висяком, а у отдела и так процент раскрываемости не ахти.

Я поставила свой двойной капучино обратно на капот и подошла к телу поближе, ступая аккуратно, чтобы не испачкать кроссовки. Это сложный процесс, при нашей работе шансы не вступить куда-нибудь до конца смены стремятся к нулю, но сейчас еще утро, а значит, надо приложить все усилия.

Ирландец Питер Рейли был довольно крупным мужчиной слегка за сорок. Он был не слишком похож на фотографии из его досье, которое я, конечно же, видела, но это как раз неудивительно. Люди меняются. Особенно сильно они меняются в тот момент, когда умирают.

– Сержант.

– Привет, Алан.

Наш старший судмедэксперт сделал еще один снимок, потом отложил фотоаппарат в сторону и осторожно перевернул тело.

– Вот причина смерти, – объявил он, указывая на то место, где лежала голова покойного.

– Кирпич?

– Который размозжил ему половину затылка.

– У него еще огнестрельная рана на бедре, – заметила я.

– Удивительно, что только одна, – сказал Алан. – Учитывая обстоятельства. Но это ерунда, там по касательной задело, он от такой раны и за неделю бы кровью не истек.

– Это твое официальное заключение?

– Предварительное, – сказал он. – Но причина смерти – кирпич.

– Понятно, – сказала я. – Спасибо, Алан.

Я вернулась к Кларку, который просматривал записи с камер наблюдения.

– Кирпич, – сказала я.

– Кирпич, – согласился он.

– А что с остальными?

– В основном, огнестрел, но есть и колото-резаные. Восемь тел в квартире, еще десяток в подъезде и на улице.

– Удалось установить личности?

– Это наёмники из каталога солдат удачи, – сказал Кларк. – Сама понимаешь, нанимателя мы бы не нашли, даже если бы нам удалось взять кого-то из них живым.

– А они все наглухо? Все восемнадцать?

– Да, парень чертовски хорошо знал, что он делает, – в его голосе прозвучали нотки уважения. Специалист оценивал работу другого специалиста.

Наемники, по большому счету, нас не интересовали. Те, что он положил внутри здания, идеально вписывались в параметры самообороны. Парочку, которую он пристрелил на улице, можно было трактовать двояко, но в отчете можно и не указывать, где именно были обнаружены тела. Предъявлять превышение необходимых пределов покойнику все равно никто не будет.

– Можем восстановить хронологию событий, – сказал Кларк.

– Отлично. Валяй.

– Итак, он проснулся, позавтракал и собрался в качалку, – сказал Кларк. Это было очевидно – все по утрам просыпаются и завтракают, а тот факт, что труп был одет в спортивный костюм, вполне красноречиво говорил о его планах. Люди такого уровня в спортивных костюмах на деловые встречи не ходят. – На него напали. Он положил всех в квартире, потом положил всех на лестнице, потом выбежал на улицу, чтобы довести дело до конца, но тут ему не подфартило – один успел заскочить в поджидающий их транспорт. Машину, кстати, уже нашли. Она стоит за два квартала отсюда, стекла выбиты, следов крови нет. Числится в угоне со вчерашнего вечера. Отпечатки пальцев снимают, но шансов, что эта ниточка куда-то приведет, немного.

– Обычная история, – сказала я.

– Расправившись с убийцами, Питер решил вернуться домой, но тут на него попытался наехать потерявший управление грузовик. Каким-то чудом Питер увернулся от грузовика и тот врезался в стену дома, но всем повезло и никто не пострадал.

– Хоть кому-то этим утром повезло.

– После чего наш акробатический терминатор поскользнулся на… на чем он поскользнулся, Алан?

– Э… – Алан как раз рассматривал кроссовки покойного, измазанные скользкой вонючей субстанцией. – Напиши, на банановой кожуре.

– Ага, – сказал Кларк. – Значит, он поскользнулся на банановой кожуре и упал на спину, размозжив себе затылок о кирпич, который просто валялся на тротуаре и ждал своего часа. Кто-то скажет, что это фатальное невезение, а я скажу, что для чего-то было нужно, чтобы он умер этим утром, и не имеет большого значения – как.

– Значит, сюжет, – сказала я.

– Сюжет, – согласился Кларк. – Но мы не знаем, закончился он или только начинается.

Смерть – это только начало. Очень растиражированная в наше время история.

Вполне возможно, что прямо сейчас в каком-то из множества миров тело очередного искалеченного мальчика из очередного славного, но обнищавшего рода уже приняло в себя сознание Питера, который прямо во время очередного макания головой в унитаз начал готовиться к своему очередному восхождению к очередным вершинам, чтобы устроить в очередном мире очередной геноцид. Для непосвящённого человека звучит бредово, но мы-то знаем, что именно так это зачастую и работает.

И нам, в принципе, без разницы, конец это или начало. Чем бы оно ни было, главное мы выяснили.

Сейчас это не наша проблема.

– Так что мне написать в графе «причина смерти»? – поинтересовался Кларк.

– Напиши «несчастный случай на стройке».

Кларк огляделся по сторонам.

– А разве здесь есть какая-то стройка? – спросил он.

– Наверняка есть, – сказала я. – Откуда-то же этот кирпич взялся.

– Значит, состава преступления нет, – сказал Кларк. – А наемники?

– Их убили в пределах необходимой самообороны, – сказала я. – Что же касается их контракта, то пусть им Бюро занимается, если есть вопросы. Это не наша юрисдикция.

– Значит, порешали, – сказал Кларк, выключая планшет. – Мне через полчаса надо быть в суде, показания давать, так что я закончу с отчетом в участке.

– Там и увидимся, – сказала я.

На самом деле, столкновение с незавершенным сюжетом – это худшее, что может случиться в работе городской полиции. Потому что работающие над этим делом полицейские в сюжете даже на героев второго плана обычно не тянут, чаще всего мы выступаем в роли обычных статистов, ребят из массовки, у которых есть только одна реплика: «Ни с места! Полиция!», и одна возможность – героически словить пулю, придавая истории необходимую долю драматизма.

Ты можешь быть отличным и увешанным регалиями профессионалом, лучшим стрелком, чемпионом мира по кикбоксингу и дедукции, ты можешь обладать рентгеновским зрением, скоростью пикирующего истребителя и способностью видеть будущее вплоть до четырех минут вперед, но все равно ничего не сможешь сделать с обычным злодеем, которого прикрывает сюжетная броня. Свидетели никогда его не опознают, ни одна из камер слежения не выдаст тебе четкой картинки, вещественные доказательства растворятся в воздухе прямо в контейнерах для вещественных доказательств, при этом даже не покидая склада вещественных доказательств, самый надежный в мире пистолет выдаст шесть осечек подряд, а если и не выдаст, то ни одна пуля все равно не попадет в цель. Пробить сюжетную броню может только главный герой, и есть один основной факт, который тебе надо знать про главного героя.

Главный герой – это не ты.

Поэтому, если ты видишь перед собой дело с явными признаками незавершённого сюжета, просто отойди в сторону и жди финала. Если тебе повезет, то ты узнаешь, чем все на самом деле закончилось.

Но может случиться и так, что не узнаешь.

Некоторое количество закоренелых преступников мы так и не нашли. И тел их не нашли. Пару лет назад на дне Западной бухты, на глубине около тридцати метров команда водолазов случайно обнаружила фрагменты человеческих тел, и у нас есть некоторые основания полагать, что среди них были и искомые нами фрагменты, но мы до сих пор не представляем, кто их туда отправил.

Если герой – тайный мститель, то ты не узнаешь его личности до самого финала. А если мы говорим не об отдельном сюжете, но о целом сериале, то финал этот при твоей жизни может и не наступить.

И вот еще один факт, который тебе следует знать про главного героя.

Главный герой – это необязательно хороший парень.

Совсем необязательно.

Я провела на месте преступления еще минут двадцать, наблюдая, как коронеры продолжают грузить трупы, а службы техпомощи выковыривают из стены здания грузовик. Его водитель наконец-то дождался аварийного комиссара и они отправились оформлять документы в офис страховой. На месте преступления становилось все меньше и меньше народу, зеваки тоже рассасывались. Пройдет совсем немного времени, и остатки крови замоют, а тротуар освободят от груды строительного мусора, и жизнь этого квартала продолжит свое неспешное респектабельное течение, словно ничего и не произошло.

Собственно говоря, ничего особенного и не произошло. Плохие парни попытались убить плохого парня, плохой парень перебил плохих парней, а потом поскользнулся на… банановой кожуре и сам тоже помер. Единственным потерпевшим в этой ситуации выглядел водитель грузовика, но если ему выплатят страховку, то можно считать, что пострадал он не сильно и отделался только легким испугом.

А тормоза все равно пусть проверяет…

Я допила остывший кофе, смяла стаканчик, огляделась вокруг в поисках урны и, не обнаружив таковой, швырнула стаканчик на заднее сиденье своей машины, к десяткам его не менее смятых собратьев. А мимо как раз проходил Алан, несший очередную порцию оборудования в свой пикап.

– Я бы посоветовал тебе загнать машину на мойку, Боб, – сказал он. – Но судя по тому, что я вижу, тебе скорее понадобятся услуги команды археологов.

Я вежливо улыбнулась в ответ.

Во внеслужебное время Алан пытается сделать свои первые шаги в стендапе, но получается у него не очень. Когда ты по основному образованию патологоанатом, и уже десять лет работаешь на городскую полицию, твои шутки приобретают черный окрас, а такое не всякой публике нравится. Но все мы стараемся его поддерживать. Главное, чтобы он не начинал читать свои монологи, пока ты еще трезвый. Если успеть опрокинуть хотя бы пару пива, то местами даже смешно.

– Нет, серьезно, – сказал он, закрывая задний борт своего до отвращения чистого пикапа. – Я, конечно, понимаю, что внедорожник должен выглядеть брутально, но по виду твоей тачки создаётся впечатление, что последние два месяца ты только и делала, что буксовала в каком-то болоте. Ты хоть помнишь, какой у твоей машины официальный цвет?

– В документах написано, что черный, – сказала я.

– А марка какая? – не унимался он. – У тебя нет ощущения, что если смыть всю эту грязь, то под ней может оказаться другая машина? Или на данной стадии это уже неважно, и ты просто берешь первый же кусок грязи, к которому подходит твой ключ?

– Тебе разве не нужно в лабораторию, Алан? – спросила я.

– Подожди, у меня проснулся исследовательский интерес, – сказал он, доставая из кармана куртки какой-то щуп. – Говорят же, что до сантиметра – это вообще не грязь, а больше сантиметра оно само отваливается, так?

– Отваливается, – подтвердила я.

– Но тут явно больше сантиметра, а оно не отваливается, – сказал он и вознамерился тыкнуть своим щупом в водительскую дверь.

– Просто ухаба подходящего еще не было, – сказала я. – И кстати, если ты поцарапаешь мне краску, то я сначала сломаю тебе эту штуку, а потом еще и ту штуку, которой ты держишь эту штуку.

Он тут же отдернул ладонь.

– На самом деле, я не уверен, что там осталась краска, – сказал он. – Но, так и быть, я не буду тыкать эту штукой в ту штуку, но не потому, что боюсь твоих угроз, а потому что не хочу проткнуть твою рухлядь насквозь. А то еще в дыру начнет дуть ветер, ты простудишься…. В общем, из самых гуманистических соображений, как ты понимаешь.

– Сразу так и подумала, – сказала я.

Алан тоже уже сообразил, что нам это дело расследовать не придется, и значит, ему можно ограничиться всего одним отчетом об осмотре места происшествия, отчего пребывал в хорошем настроении. Понятно, что это ненадолго, что еще до конца смены мы заполучим парочку дел, от которых при всем желании не сумеем отвертеться, и все пойдет, как обычно, но сейчас мы оба имели право немного насладиться моментом.

Не так уж часто девятнадцать трупов с таким свистом проносятся мимо убойного отдела.