Митараи ловко использовал двух полицейских, чтобы получить доступ в закрытый на замок кабинет мистера Пэйна, и избавился от них, как только они стали ему не нужны. Его тактические маневры всегда были весьма впечатляющими!

Все то время, что мой друг просидел в гостиной с куском хлеба во рту, его мысли были где-то далеко. Он не отреагировал ни на один мой вопрос. Я не успел съесть и половины того, что было на тарелке, как он встал и быстро пошел в кабинет, заявив, что планирует оставаться там до захода солнца.

Я ненадолго присоединился к нему, на случай, если смогу чем-то помочь, но Митараи молча читал книги на английском, которого я не понимал, поэтому в моем присутствии не было необходимости – я лежал на диване, иногда выходя в гостиную посмотреть телевизор. В кабинете тоже был телевизор, но я не включал его, чтобы не помешать моему другу.

Тем временем из школы вернулась Миюки – обрадовалась, застав нас дома. Я серьезно сказал, что Митараи сейчас очень занят в кабинете госпожи Ятиё, и его не стоит беспокоить. Затем мы немного поболтали, в основном о школе. Девушка рассказала, что состоит в клубе садоводов и после школы ухаживает за цветами.

После небольшой паузы она поделилась воспоминаниями о детстве и родителях.

– Я родилась и выросла в этом городе. Мы жили за храмом Гандзё-дзи, недалеко от торговой улицы у склона холма. Я с детства хорошо знала этот дом и камфорный лавр за ним – часто играла здесь, и отец мне про него рассказывал.

– И что же?

– Говорил, что дерево Фудзинами – страшное.

– Да, сегодня мы нашли в нем человеческие останки.

– Да, я слышала… Это так ужасно!

– Ты не выглядишь слишком удивленной.

– Правда? Но я удивлена. В детстве я слышала, что внутри дерева люди, – может, поэтому вам так показалось…

– Взрослые так говорили?

– Да, довольно часто.

– Кто же?

– Соседи, мой отец… Когда-то давно младшая сестра моего отца была съедена деревом.

– Что?! Правда? Это… – Я был ошеломлен.

– Правда. Вот почему отец постоянно говорил об этом дереве. Он хотел отомстить.

– То есть девочка, найденная мертвой на дереве в сорок первом году…

– Да, это сестра моего отца. Она была бы моей тетей.

– Ого, я не знал… Должно быть, господин Тэруо затаил жуткую обиду на это дерево.

– Вы правы. Хотя в последнее время он почти не говорил о нем.

– А что твоя мама?

– Мама умерла от рака, когда мне было четыре года. Рак почек.

– Это, наверное, очень тяжело…

– Да, но, думаю, отцу было тяжелее. Он должен был заботиться обо мне, кормить, а еще управлять магазином.

– Твой отец управлял магазином?

– Да, пекарней. Ею до сих пор занимаются родственники. Отцу сначала помогал его младший брат, теперь он – владелец.

– Продает хлеб?

– Да, печет и продает. Я там иногда подрабатывала. Там очень жарко, и работа тяжелая… но зимой хорошо!

– А как твой отец познакомился с Ятиё?

– Похоже, они давно знали друг друга.

– Давно?

– Да, со времен школы Пэйна.

– Но как они познакомились?

– Раньше именно его семья пекла и хранила хлеб для школьных обедов.

– Вот как? Понятно… Но как они встретились снова и решили пожениться?

– Всегда найдутся любопытные тетушки, желающие побыть сводницами. Все вокруг говорили, что неплохо сложить состояния двух семей. А отцу было все равно, кто и что говорит.

– Ясно.

Пока мы беседовали, за окном совсем стемнело. Раздалось дребезжание стеклянной панели, и спустя мгновение в гостиной появился Митараи. Он выглядел усталым.

– А, Миюки-тян… Ты не видела господина Макино? – спросил он.

– Думаю, он на кухне.

– Есть ли в фотоателье Макино копировальный аппарат?

– Нет, но он есть в магазине канцтоваров у подножия холма. Что-то нужно скопировать?

– Да, я нашел несколько интересных рисунков.

– Хотите, я схожу?

– Что ж, наверное, придется тебя попросить.

– Что именно нужно?

– Они в кабинете. Давай зайдем туда? – сказал Митараи и вышел в коридор.

Мы двинулись следом.

Когда я вошел в кабинет мистера Пэйна, то с удивлением обнаружил, что за один день он стал похож на комнату Митараи в нашей квартире на Басямити. То есть был полностью захламлен.

– Смотри, вот здесь. Я весь день читал разные книги – и нашел вот это. Рисунок с форзаца книги «История Британии», небольшой эскиз.

Это был довольно интересный рисунок, сделанный перьевой ручкой, который немного походил на чертеж: четыре куклы, стоящие на платформе, под которой было спрятано замысловатое зубчатое колесо. Рисунок был аккуратным и выглядел очень профессионально.

– Здесь стоит подпись мистера Пэйна. Тот, должно быть, сам нарисовал его. Очень интересный механизм!

К рисунку прилагалась небольшая инструкция по работе с механизмом: нужно было повернуть ручку на боковой стороне коробки. Небольшой вентилятор начинал вращаться, создавая поток воздуха, который проходил через небольшую трубку, разделяющуюся на четыре трубки поменьше. Воздух, поднимаясь по каждой из них, встряхивал язычок на конце, производя звук, видимо, похожий на свист дудочки.

Звук выходил изо рта каждой из четырех кукол, стоящих на платформе. Вращение ручки передавалось на шестеренки, по отдельности поднимающие каждую из кукол на небольшое расстояние над платформой. Куклы двигались вверх и вниз, как поршни в двигателе; при подъеме их рты открывались, медленно закрываясь, стоило им опуститься. Когда рот был закрыт, клапан на трубке, над которой находилась кукла, тоже закрывался, перекрывая воздух, – в этом положении свисток замолкал.

– Интересное приспособление, нечто вроде маленького аккордеона. Должно быть, мистер Пэйн любил подобные механические устройства.

Если механизм действительно был построен по этому чертежу, то это могло бы объяснить большое количество сломанных японских кукол, найденных в кабинете. Думаю, мистер Пэйн пожертвовал многими из них, пытаясь его построить.

– Хм… – задумался я. – Если предположить, что это действительно так… – Митараи посмотрел на меня, улыбаясь. – Мы могли бы найти эту машину?

– Действительно, Исиока-кун! Я тоже так думаю. Считается, что во время проживания в Японии Пэйн регулярно создавал такие механизмы. Где же он мог его построить? Конечно же, в этом доме, где же еще! Но точно не в кабинете или спальне на третьем этаже. Ни в гостевой комнате наверху, ни в гостиной я его не видел. Миюки, ты где-нибудь видела такой аппарат?

– Точно нет, – уверенно ответила девушка.

– Он не обязательно выглядит именно так. Это может быть большая неприметная коробка с крышкой. Интересно, может, она в спальне твоего отца или где-то еще в доме, как думаешь?

– Ничего подобного не видела. В доме его точно нет, – заявила Миюки.

– Исиока-кун, тебе интересно, где может быть механизм?

– Да уж… – Я снова задумался.

Миюки тоже замолчала, затем произнесла:

– Я правда впервые слышу о такой машине.

– И всё же мы нашли много поломанных кукол. Может, машину так и не построили, но, по крайней мере, начали создавать. Инструкция написана очень непонятным почерком, совсем как у да Винчи. Здесь сказано, что Пэйн заказал детали у подрядчика в Англии, – радостно продолжил Митараи. – Механизм пропал, как и петух на крыше. Может быть, мистер Пэйн оставил все коллекционные предметы искусства, но забрал с собой в Англию этот «аккордеон»?

– Но есть те, кто знает, куда делся петух, – раздался незнакомый женский голос.

Обернувшись на него, мы увидели потрясающей красоты девушку, стоящую у двери в коридор. Я был так поражен, что буквально застыл на месте. Впервые в жизни я видел перед собой такую красавицу! Ее каштановые волосы мелкими завитками падали на плечи и струились по спине. На стройной фигуре был джемпер с геометрическим узором из шерсти оливкового, черного, серебряного и других оттенков. Талия девушки была настолько тонкой, что я, казалось, мог бы обхватить ее двумя ладонями. Высокая грудь гордо выставлена вперед.

На девушке была черная кожаная мини-юбка. На длинных стройных ногах – домашние тапочки, но казалось, что девушка стоит на десятисантиметровых каблуках. Такие красивые ноги редко встретишь у японских женщин.

Но больше всего меня впечатлила красота ее лица. Большие карие глаза с двойным веком, длинные густые ресницы. Она уверенно и укоризненно смотрела на нас. Тонкий нос был аккуратным, с высокой переносицей, а пухлые губы были изогнуты в немного надменной улыбке.

Она выглядела совсем как иностранка. Кажется, даже по-японски говорила неуверенно. Было странно видеть, что эта девушка дышит и движется: она больше походила на куклу или изящный рисунок.

По правде говоря, я слишком хорошо знал это лицо – много раз видел его на страницах журналов, в телетрансляциях показов мод и во множестве японских, французских и итальянских сериалов. Но стоящая передо мной девушка была во много раз красивее!

Леона Мацудзаки. Закрыв за собой дверь, она величественно подошла к нам – я впервые видел походку настоящей модели. Митараи и Миюки, сидевшие на ковре с книгами в руках, тут же поднялись, чтобы поприветствовать знаменитость.

Речь девушки была плавной и экзотичной. Она свободно говорила на английском. Митараи тоже отвечал ей по-английски. Боюсь, я не смогу передать здесь содержание этого разговора, потому что совершенно не понял его смысл. Я просто молча смотрел на ее гладкую светлую кожу, помаду на нежных губах правильной формы, тени на ее веках. Да, звезды действительно отличаются от простых людей…

– Ваши знания английского впечатляют, – похвалила Леона моего друга. – Если вы настолько же хороши в расследовании, то наверняка найдете все необходимое в этой комнате.

– Значит, я прошел прослушивание? – ответил Митараи.

Его ответ явно показался Леоне забавным.

– Я слышала, вы умеете то, что не под силу полиции…

– Да, но и я кое-чего не могу. Например, начать уголовное преследование.

Леона рассмеялась.

– Наконец-то в этом доме появились приличные гости! Не доверяю людям, не знающим английский.

Митараи продолжил:

– У меня тоже есть знакомые, для которых не говорящие по-английски люди не лучше животных. Их попросту не слушаются!

– Кто же?

– Его зовут Фриц, это пес моего друга из Англии.

Леона молча посмотрела на Митараи своими прекрасными глазами, затем медленно кивнула.

– Кажется, у вас необычный взгляд на жизнь.

– Вы правы. Я вот, например, не доверяю никому в этом городе, кто говорит по-английски… Но вы, кажется, сказали, что знаете, где находится механический петух?

– В своем выступлении по радио я невзначай упомянула, что с крыши моего дома пропала бронзовая статуя петуха. Со мной связался слушатель и сообщил, что нашел ее.

– И где же? – поинтересовался Митараи.

– Не люблю говорить с людьми, у которых необычный взгляд на мир, – язвительно сказала Леона.

– А я тогда схожу и сделаю копии, пока магазин не закрылся. – Миюки взяла папку из рук Митараи.

– Достаточно этих страниц, – уточнил тот, и девушка быстрым шагом вышла из комнаты. – Милая девочка, – заметил мой друг.

– Очень послушная, – добавила Леона. – Послушная девочка.

Митараи хотел было что-то сказать, но, похоже, опасаясь завести разговор не туда, промолчал.

– Услышав, что в дом приехали детективы и нашли скелеты внутри камфорного дерева на заднем дворе, я сразу же пришла, чтобы рассказать им обо всем, что известно только мне. Но, я вижу, в этом нет особой необходимости…

– Тем, кто расследует такие сложные преступления, всегда нужна помощь других людей.

– Но только не вам! Те, кто нуждается в помощи других, куда более смиренны.

– На самом деле я очень смиренный! Но смиренному проповеднику не под силу исправить ошибки заблудшего агнца.

Я был удивлен. Леона, на мгновение замолчав, наконец спросила:

– По-вашему, я – заблудшая овечка? – Она вызывающе смотрела прямо на Митараи своими красивыми глазами.

– Нет, это вы должны решить сами.

– Мне показалось, что мне уже вынесли приговор!

– Может, поговорим об этом позже? Расскажите лучше, что вам известно об этом деле. Будут поразительные откровения?

Красивые губы Леоны растянулись в презрительной усмешке. Кажется, это было ее привычное выражение.

– Я гарантирую, что смогу вас удивить.

– То есть вы расскажете не только о петухе?

– Конечно, не только о нем, – Леона медленно кивнула.

– Что ж, тогда будьте добры, поделитесь с нами, прошу! – Митараи раскрыл правую ладонь.

– Это будет не бесплатно. Ведь за все нужно платить, верно? Если вы хотите получить водительские права, то сперва идете в автошколу; если хотите на ком-то жениться, то первым делом посылаете девушке цветы или ведете ее на свидание в кино…

– Женитьба! – Митараи ехидно рассмеялся.

– Это всего лишь пример. Вы не из тех, кто о чем-то просит других?

– Я отличаюсь от большинства людей, поэтому мое поведение часто вызывает неодобрение. Прошу прощения, если вам оно показалось неуважительным.

– Не хотите присесть на диван и поговорить? – сказала Леона и первая села на один из диванов. Мы с Митараи последовали ее примеру и сели напротив. – Сначала расскажу о петухе. Похоже, его выбросило на берег реки Тама. Один из моих слушателей случайно нашел его во время прогулки.

– Река Тама? Статуя до сих пор там?

– Нет, ее принесли на радиостанцию. Сейчас она в моей квартире; приходите позже, если хотите на нее посмотреть.

– Непременно. Вам удалось узнать, как она там оказалась?

– Да, конечно. В Японии полно детективов, кроме вас. На одном из берегов реки находится транспортная компания, у них в парке несколько грузовиков для перевозок. Водители часто сбрасывают излишки земли и песка на берег реки. Мужчина, который принес статую, неоднократно видел, как они это делают, поэтому решил, что петух попал туда из грузовика этой компании. Он зашел к ним и выяснил, что вечером двадцать первого сентября водитель, перевозивший картонные коробки и прочую макулатуру на целлюлозную фабрику, обнаружил поверх них петуха. Он принес его в офис компании на берегу реки Тама, но не нашел ему там применения, поэтому бросил петуха на берегу возле офиса.

– То есть никто не знает, когда именно его выкрали?

– Верно; водитель просто погрузил картон в кузов и уехал.

– Где происходила погрузка?

– Он объехал несколько мест, но последним пунктом была Йокогама. До этого момента статуи в кузове не было. Водитель обнаружил петуха, уже приехав на фабрику.

– То есть он проезжал неподалеку от дома Фудзинами?

– Да, кажется, проезжал вниз по склону Темного холма.

– Спустился по темному склону… а в котором часу?

– Около десяти часов вечера.

– Тайфун! В это время он набирал силу.

– Да.

– Время совпадает с предположительным временем смерти Таку.

– Верно.

– Во время тайфуна на темном склоне при загадочных обстоятельствах погиб Таку Фудзинами. В это же время мимо проезжал грузовик транспортной компании. Статуя петуха, украшавшая крышу дома, каким-то образом оказалась в кузове грузовика. А затем и вовсе пропутешествовала на берег реки Тама… – Митараи задумался.

– Грузовик могли припарковать прямо на Темном холме? – спросил я, наконец воспользовавшись возможностью поговорить с Леоной Мацудзаки. Мое сердце бешено колотилось.

– Нет, – ответила Леона, глядя прямо на меня. – По его словам, он только проезжал мимо. Конечно, он не мог остановиться посреди холма, там даже нет светофора.

Она уже долго смотрела на меня, не отрывая взгляда. Я так нервничал, что в горле пересохло.

– Выходит, кто-то просто забросил петуха в кузов, – сказал я.

Леона кивнула и посмотрела на Митараи, но тот молчал.

– Митараи, ты уверен, что петуха положили в кузов именно здесь? – спросил я.

Мой друг тоже кивнул.

– Однако это кажется мне весьма символичным.

– Символичным? Что именно?

– Не могу отделаться от мысли, что эта небольшая деталь прольет свет на все произошедшее, – продолжил Митараи.

Леона рассмеялась.

– Почему вы смеетесь? – спросил я.

– «Не могу отделаться от мысли, что эта небольшая деталь прольет свет на все произошедшее…» – Леона, скорчив невинную рожицу, подражала тону Митараи. – Типичная реплика для детектива. Это кажется мне весьма символичным, поэтому, Ватсон, передайте мне виски с содовой.

Митараи, не реагируя на ее слова, молчал.

– Прекрасный вечер! Мне выпал шанс лично выслушать умозаключения великого детектива… Не хотите ли поучаствовать в моем шоу на радио?

– С петухом все понятно. Вы говорили, у вас есть другие поразительные истории? – спросил Митараи.

– Желаете послушать? – с вызовом произнесла Леона.

Мой друг молчал.

– Тогда попросите, как следует!

Леона снова перешла на английский. Кажется, она повторила фразу из «Приключений Шерлока Холмса», но Митараи прервал ее:

– Леона-сан, будьте серьезнее, пожалуйста. Ваш брат умер.

Лицо Леоны исказилось гримасой, словно она изо всех сил пыталась сдержать смех.

– И что с того, господин детектив?

– Вы же хотите установить личность убийцы?

– Хотите сказать, что моего брата убили?

– Да, верно.

Леона торжествующе улыбнулась.

– Мне очень жаль… Это вовсе не так, господин детектив. Ведь я нашла предсмертную записку моего брата!

– Что? – Митараи выглядел удивленным.

– Я же говорила, что удивлю вас.

– Где она была?

– Готовы признать свою ошибку?

– Простите, но не готов. Это определенно убийство. Где вы нашли предсмертную записку?

– В моей квартире.

– В вашей квартире? Туда есть доступ посторонним? Разве квартира не заперта?

– Но мой брат не посторонний. У него были ключи от моей квартиры. Я часто забываю вещи или беспокоюсь о пожаре, поэтому иногда просила его проверить или принести мне что-то. Старший брат всегда приходил мне на выручку, я не могла попросить кого-то еще.

– Значит, он написал записку, адресованную только вам?

– Да, именно так. Хоть вам это и не нравится.

– Вы были настолько близки? Вы и господин Таку?

– Не больше, чем с другими.

– Вам, похоже, это нравится.

– А что, мне нужно было плакать целыми днями? Вы, оказывается, такой скучный!

– А где именно вы нашли предсмертную записку?

– В компьютере. Я распечатала ее. И сохранила на дискету, так что, если выключат электричество, она не исчезнет.

– Полагаю, вы не трогали компьютер?

– Думаете, на нем остались отпечатки пальцев убийцы? Но это самоубийство! Кроме того, я лишь распечатала записку и больше не прикасалась к компьютеру.

– Мудро с вашей стороны… В записке значилось ваше имя?

– Нет. Кстати, вот она, – Леона достала из кармана своей юбки сложенный листок бумаги.

Митараи взял его. Я тоже заглянул. К счастью, она была на японском.

«Простите мне мой последний шаг. Я решил покончить с собой, спрыгнув с крыши. Я своими руками сделал все для своей смерти. Таку».

Закончив читать, Митараи нахмурился. Он протянул листок мне, чтобы я прочел все еще раз, а сам уставился наверх.

– Записка все еще в вашем компьютере?

– Да, я не выключала его несколько дней.

– У Таку не было своего компьютера?

– Наверное, нет.

– Поэтому он зашел к вам в квартиру и напечатал это на компьютере… хотя мог бы написать от руки.

– Наверное, это потому, что в его квартире находилась жена или что-то в этом роде… они не очень ладили.

Митараи молчал.

– В записке сказано, что он хотел спрыгнуть.

– Да, записка странная, ведь он так и не спрыгнул с крыши… Возможно, не смог переступить грань, отделявшую его от смерти.

Митараи внезапно схватил ее за правое запястье и пристально посмотрел девушке в глаза.

– Надеюсь, эта предсмертная записка – не сфабрикованная вами подделка?

– Нет, это не так, – серьезно ответила Леона. Ее взгляд был прикован к моему другу.

– Я вернулась в квартиру после поминок брата, чтобы поработать на компьютере, и нашла ее.

– А что вы хотели напечатать на компьютере?

– Возможно, вы не знали об этом, но я пишу стихи…

Я знал об этом. Когда-то даже читал одно из ее стихотворений.

Митараи поднялся.

– Почему тогда он сам не распечатал записку? Почему не положил в карман? К тому же совсем необязательно было использовать компьютер. Прыгнуть и покончить с собой? «Я своими руками сделал все для своей смерти»? О чем это он? Действительно странная предсмертная записка!

– Действительно… Господин детектив, вы не понимаете смысл этой записки?

– У меня есть на этот счет версии.

– Буду рада услышать.

Митараи некоторое время пристально смотрел на Леону, а затем сказал:

– Есть два объяснения.

– Так расскажите! – настаивала Леона.

– Есть девушка, которая, застав в бывшем кабинете своего отца человека, с серьезным видом изучающего личные документы, обращается к нему на английском, чтобы проверить, насколько хорошо он понимает язык, – холодно ответил Митараи. – Она могла решить поиздеваться над этим человеком, считающим себя сыщиком, подделав записку от имени погибшего и показав ему, чтобы посмеяться, когда он сделает неверные выводы.

Леона энергично закивала.

– Вы такой недоверчивый! Я же сказала, что ничего такого не делала.

– Все детективы недоверчивы. Куда неприятнее встретиться с ними лично, чем читать о них в книгах, верно?

– Вы правы. Но я ничего такого не делала!

– Согласитесь, какой смысл в том, чтобы пробраться в квартиру младшей сестры и, используя компьютер, с которым ты не знаком, написать непонятную предсмертную записку, а затем умереть, не держа ее при себе? – Митараи засмеялся, а Леона глядела на него с недовольством.

– С радостью выслушаю вторую версию. Если вы, конечно, не против зайти ко мне позже.

– Она заключается в следующем. Господин Таку планировал совершить самоубийство, спрыгнув с веранды вашей квартиры, поэтому и пришел туда. Но ему стало жаль умирать, не попрощавшись, поэтому он решил написать предсмертную записку. Письменных принадлежностей не нашел, но, оглядевшись, увидел ваш компьютер. Он смог написать письмо, но не знал, как его распечатать. Пока Таку раздумывал, что делать, он передумал прыгать и направился обратно к дому, где забрался на крышу и умер от остановки сердца.

Леона, казалось, была впечатлена его словами.

– Вы и правда отличный детектив… Удивлена, что вы способны так быстро придумать подобное объяснение.

– Благодарю вас за комплимент, но это было первое, о чем я подумал, когда вы рассказали о записке, – сказал Митараи, обведя взглядом комнату.

– Однако ваши рассуждения меня не убедили.

– Почему же? Мне показалось, они весьма хороши.

Я был с ним полностью согласен.

– Но это не объясняет, почему Таку умер, сидя на крыше дома. Непонятно, зачем он вообще туда забрался. Мы также не знаем, из-за чего он передумал прыгать.

Митараи поднял правую руку и остановил нас.

– Я понимаю ваши чувства. Но расследование – сложное занятие. Все детали должны быть связаны, как подземные реки. Наши разговоры – не более, чем черенок без корней. Они бессмысленны. И еще кое-что. «Я своими руками сделал все для своей смерти» – как думаете, к чему это относится?

– К многоквартирному дому Фудзинами Хэйм, – уверенно сказала Леона. – Разве нет?

– Я тоже сперва так подумал, – ответил Митараи. – Но вряд ли это так.

– Почему же? На сегодня дом еще не окупил затраты на строительство, но, когда это произошло бы, то все доходы достались бы двум моим братьям. В некотором смысле дом был создан моими братьями. «Я сам сделал…» может описывать Фудзинами Хэйм, так ведь? – спросила Леона, глядя на меня и словно спрашивая моего согласия. Я в ответ кивнул.

– На первый взгляд это так. Но разве вам не кажется, что в словах этой записки присутствует сожаление о том, что дом не послужил никаким иным целям, кроме как самоубийству Таку? – спросил Митараи.

Леона молчала. Вероятно, это было похоже на правду.

– Но в доме много жильцов, он служит пристанищем для людей. Это же не площадка для самоубийств!

– Однако… что может быть скрыто в этой записке? Неужели недостаточно простого упоминания дома?

– Думаю, прежде чем вести дискуссии, мы должны найти ответ на более важный вопрос.

– И какой же?

– Вам, его младшей сестре, господин Таку не казался способным на самоубийство?

– Ну… мой брат был замкнутым человеком; окружающим было трудно понять, о чем он думает.

– И все же вы были близки настолько, что доверили ему ключ от своей квартиры.

– «Близки» – не совсем правильное слово… я просто чувствовала, что Таку – родственная мне душа.

– Родственная душа?

– Видите ли, мне всегда было сложно вписаться в круг моих коллег, друзей и других людей. Кажется, я видела в Таку ту же особенность. Он был совсем как я. У нас не имелось общих увлечений, мы не проводили время вместе и не особо ладили, но… понимаете, о чем я? Вот почему я оставила ему ключ от квартиры.

Митараи несколько раз кивнул. Он действительно понимал, о чем она говорила. В конце концов, он сам был таким человеком.

– Таку мог думать о самоубийстве? – спросил Митараи.

– Ну, как минимум… – Леона замолчала на мгновение, рассматривая свои ухоженные ногти. – Найдя его предсмертную записку, я не ощутила особого дискомфорта.

– Понятно, – ответил Митараи.

– Брат по натуре был тихим и замкнутым; я ясно видела, как ему тяжело работать в автомобильной компании. Я тоже заставляю себя участвовать в радио– и телепередачах, это дается мне нелегко.

– Неужели?

– Уверена, вы понимаете, о чем я, детектив.

– Понятия не имею. Мне не приходится себя заставлять.

– Уверена, человеку с выдающимся умом сложно изо дня в день иметь дело с большим количеством людей. Я поняла это, глядя на своего брата. Он был очень умным.

– Похоже, что так.

– Брат был создан для того, чтобы целыми днями молчать, размышляя, – рыбачить, например, или читать книги.

– Пожалуй, соглашусь с вами. Однако разве он не бросил работу, чтобы заниматься подобной рутиной? Не было нужды умирать.

– Но мужчине вроде него, наверное, было тяжело жить так день за днем.

– Ваши слова так консервативны…

– Я – старомодная женщина. Настоящая японка.

– Ха-ха, а по вам так не скажешь!.. Кстати, вы рассказали госпоже Икуко о записке?

– Нет, только вам.

– Это большая честь! И в полицию пока не сообщили?

– Нет.

Раздался стук в дверь.

– Да? – ответила Леона.

Дверь открылась, и в ней возникла сияющая от радости Миюки.

– Господин детектив, я сделала копии! – сказала девушка.

– Большое спасибо, – отозвался Митараи.

– Но… – собиралась было продолжить Миюки, когда дверь позади нее распахнулась, и в комнату вошли два детектива.

– Всем доброго утречка! Что за рисунки вы решили нам не показывать? – Тангэ держал в руке ксерокопии.

– Это механизм, который хотел построить Джеймс Пэйн, – ответил Митараи.

– Он правда его построил?

– Неизвестно. Но есть признаки того, что он над ним работал. Под иллюстрацией указано, что он заказал детали в Англии.

– Правда? Где же механизм?

– Мы не смогли его найти. Миюки, положи, пожалуйста, книгу на пустое место на полке. Спасибо… Мы не нашли механизм, но знаем, где петух.

– Петух? И где же?

– В квартире этой девушки.

– Леона-сан, добрый вечер! Это… ну, Татэмацу-кун, ваш большой поклонник! Как нашелся петух?

– Его бросили на берегу реки Тама. Один из слушателей моей радиопередачи нашел его и принес в студию, – объяснила Леона.

– Река Тама?

– Прежде, чем мы продолжим, Тангэ-сан, каково было заключение судебно-медицинской экспертизы, проведенной с четырьмя найденными телами? – прервал их Митараи.

– А, это… – Тангэ достал из нагрудного кармана зеленый блокнот и открыл его на странице, заложенной спичкой. Вынув ее, он немного подумал, куда ее деть, и в конце концов зажал в зубах. – Все четыре трупа принадлежат детям от четырех до пятнадцати лет, все девочки.

– Девочки… – пробормотал я. Мне казалось, что это ключевая деталь в этом пугающем деле.

Тангэ посмотрел на меня, а затем снова опустил взгляд на блокнот и продолжил:

– Сложно установить точное время смерти. Но точно не менее десяти лет назад и не более тридцати, – слова Тангэ прозвучали крайне неопределенно. – То есть не раньше сорок четвертого года, но не позже семьдесят четвертого.

– То есть диапазон где-то в тридцать лет? – уточнил Митараи. – При таком широком разбросе будет сложно опознать их.

В любом случае кое-что из предсказаний Митараи сбылось с поразительной точностью: тела были значительно старше того времени, когда над холмом раздавалась загадочная мелодия.

– Разве криминалист не сказал, что велика вероятность того, что их убили до пятьдесят пятого года?

– Верно, он так и сказал. Но почему вы так думаете?

– В пятидесятых мир уже успел успокоиться: последствия войны не были столь ужасающими, а крайняя бедность в Японии была практически искоренена.

– И что?

– Иными словами, Йокогама уже жила обычной жизнью. Если б в городе пропал ребенок, то, независимо от обстоятельств его пропажи, люди точно подняли бы шум.

– Да-а… – как-то неуверенно согласился Тангэ, словно не поняв его слова до конца. Он даже выронил изо рта спичку. – Кроме того, все тела принадлежат японцам.

– Так и знал! – Митараи радостно хлопнул в ладоши. – Это значительно упрощает наши поиски. Нужно всего лишь проверить записи о сиротах войны, пропавших в городе около пятьдесят пятого года.

– Сироты войны? Около пятьдесят пятого года?.. По-прежнему весьма размыто.

– Знаю, это трудная задача. Но другого способа нет. Однако наверняка есть записи при приютах или где-то еще… У вас есть еще какие-нибудь новости?

– Да, есть еще кое-что странное.

– Что именно?

– Волосы на всех четырех трупах были приклеены к черепам после смерти при помощи желатина.

– Желатина?! – удивился Митараи.