Если вы заерзали, когда я начал говорить о гражданских правах для вампиров/социопатов, вам это понравится: гражданские права для китов-убийц.

Или, если точнее, гражданские права для китов-убийц. В буквальном смысле. Один из этих ребят, по имени (навязанному людьми) Тиликум, среди бела дня убил одного из своих тюремщиков и, согласно BBC, «имел отношение к двум другим смертям». Тем не менее организация PETA подала иск в окружной суд Сан-Диего от имени Тиликума и еще четырех косаток, содержащихся в океанариуме SeaWorld, утверждая, что их заключение нарушает тринадцатую поправку, запрещающую рабство, – и судья, хоть и отнесся к нему скептически, пока иск не отклонил. Ошарашенная четвертая власть набросилась на этот случай, пусть и неясно, какую поддержку может собрать акция PETA без участия голых женщин в клетках.

Эта проблема особенно близка такому неудавшемуся специалисту по морским млекопитающим, как я. Мне случалось работать с пойманными морскими млекопитающими, и я даже писал кое-какие теоретические работы о косатках. Во время моей недолгой и бестолковой преподавательской работы в Ассоциации северотихоокеанских университетов по изучению морских млекопитающих я познакомился с токсичной закулисной атмосферой Ванкуверского аквариума (где, невзирая на всю токсичность, все равно все было значительно лучше, чем, по слухам, в SeaWorld). В девяностых на слушаниях по прекращению демонстрации в Аквариуме пойманных китов я представил Ванкуверской парковой комиссии независимый доклад, благодаря которому меня едва не взяли на работу, вот только я на тех же слушаниях упомянул об очевидном лицемерии самой комиссии. (Результатом того случая стало появление в газете Vancouver Sun недостоверной и эпатажной статьи «Китов из Аквариума предлагают убить из милосердия». Кстати, если кто-то из вас увидит, как Петти Фонг стоит на тротуаре в час пик, может, окажете мне услугу и толкнете ее под автобус?)

Весь этот опыт даже вдохновил меня на соавторский рассказ о закулисье, в котором мы наконец-то расшифровываем язык косаток и узнаем, что они засранцы еще похлеще нас. Это один из немногих намеренно смешных рассказов, что я написал, и вот что я вам скажу: от него просто-таки несет достоверностью, вплоть до имен персонажей.

И вот теперь мы пришли к тому, что движение за права животных подкрепляет свои выступления делом и действительно пытается добиться, чтобы Тиликума и др. признали рабами в суде. Я проглядел сам иск, и с точки зрения биологии и поведения косаток он вполне крепок. Семнадцатый параграф немного перебарщивает с характеристикой питания косаток как «культурного мероприятия, проводимого в контексте множества традиций и ритуалов», что намекает на существование какой-то технологии межвидового чтения мыслей, которая определенно не была в широком использовании в мое время. Параграф 41 совершает небольшую ложь умолчанием, когда утверждает, что «в природе агрессия между членами стада или между стадами в одном резидентном клане или сообществе (…) практически не наблюдается»; это верно, однако отношения между резидентными и транзитными стадами несколько враждебнее. И тем не менее. То, что касается общественных связей, структуры мозга, биотопических требований – не говоря уж о почти всегда варварском обращении с косатками в неволе, – передано точно.

Важно, что SeaWorld не отрицает эти факты. Они заявили, что обвинения в жестоком обращении, с их точки зрения, совершенно необоснованны. Судя по тем сообщениям, что я видел, их защита сводится к двум основным утверждениям: 1) все это дело – херня, потому что Конституция применима только к людям, а косатки – не люди; и 2)если PETA выиграет это дело, то откроется сезон охоты на все подряд, от зоопарков до полицейских кинологических программ. «Речь идет о разверзшемся аде», – цитируются слова их адвоката.

У меня есть претензии по обоим утверждениям.

Во-первых, подход «это-собственность-а-не-люди». PETA утверждает, что называть косаток собственностью – «это тот же самый аргумент, который использовали против афроамериканцев и женщин, прежде чем их конституционные права стали защищать». SeaWorld возражает, что это абсолютно неверная аналогия, поскольку «и женщины, и афроамериканцы – это люди, для защиты которых и создавалась Конституция». Это очередная итерация аргумента «отцам-основателям было видней», столь любимого Движением чаепития: Конституция есть святое писание и не может быть изменена.

Поправьте меня, если я ошибаюсь, но разве в изначальной Конституции точно так же не говорилось, что чернокожие – это меньше, чем люди? То есть что один раб равняется трем пятым «настоящего» человека, по крайней мере в контексте политической репрезентации? Упоминание об афроамериканцах и женщинах не сильно укрепляет позицию SeaWorld, хотя они также заявили, что вся аргументация «киты – это рабы» «противоречит здравому смыслу», а потому всегда смогут прибегнуть к защите с помощью Гневного Брызганья Слюной и Размахивания Руками.

Более красноречив, однако, аргумент № 2: если тилалисты победят, «разверзнется ад». Или, иными словами, «так не должно быть, поэтому так не будет».

Даже не думайте об издевательствах над живыми существами, говорят нам; они меркнут в сравнении с резней и неудобствами, которые обрушатся на нас, если китолюбы получат свое. Как будут сводить концы с концами те сотни, что работают в зоопарках и морских парках? Как сможет полиция защитить нас, если мохнатые рабы-собачки не будут исполнять их приказы? А как же невинная семья среднего класса с их ручным какаду или биглем на заднем дворе? Неужели это их дверь окажется выбитой штурмовиками PETA в следующий раз? Единственный аргумент, которого я пока не слышал – но я слишком часто слышал его из уст бездарей-пиарщиков ванкуверского Аквариума, так что, полагаю, тут лишь вопрос времени – это «Подумайте же о ДЕТЯХ!».

Я не знаю, почему мы должны объяснять адвокату, как работает закон, но: если PETA победит, тогда пленные косатки станут рабами. По закону. И удачи вам с доказательством того, что мы не должны освобождать рабов, так как это вынудит менеджера SeaWorld искать себе новую работу.

Конечно, можем ли мы вообще освободить рабов – после десятилетий атрофии и хронической слабости в неволе – это совершенно иной вопрос (с ним я подробно разбирался в том независимом докладе, о котором упоминал выше). Для Кейко реабилитация определенно ничем хорошим не закончилась. Но это вопрос логистики, а не логики. Мы говорим не о тонкостях продолжительной физиотерапии существа размером со школьный автобус, мы говорим о том, заслуживает ли существо, чья эмоциональная и когнитивная проводка как минимум сравнима с нашей, существо, способное на решение сложных задач, сложные общественные отношения и сложные страдания, хотя бы такого же уважения, как какой-нибудь овощ-гидроцефал на искусственном жизнеобеспечении – пусть даже у этого существа хвостовой плавник вместо ног. Вы, должно быть, знаете, какое у меня мнение по этому поводу: всего два поста назад я предпочел бонобо воображаемым интересам Терри Шайво.

Я не верю в существование любых врожденных прав. Нет никакого неумолимого закона природы, который говорил бы, что мы обязаны проявлять заботу о каком-либо страдающем существе – хоть человеке, хоть нет – если это никак не увеличивает наше собственное благосостояние. Но нет и ничего, что препятствовало бы такой заботе; а если уж мы начнем ее распространять, то должны хотя бы быть последовательны в распределении нашей эмпатии. В этом контексте Питер Сингер был прав в «Освобождении животных»: вопрос не в том, «может ли оно думать?», а в том – «может ли оно страдать?».

Нет сомнений, что косатки могут страдать. Они могут страдать куда сильнее, чем те маленькие сгустки клеток, из-за которых так заводятся сторонники права на жизнь, те эмбрионы, у которых нет даже неокортекса, одни только нервные трубки. Они страдают больше, чем все вместе взятые люди в вегетативном состоянии, обязанные своим длящимся неосознаваемым существованием аппаратам для искусственного дыхания и очистки крови. Однако лично я не думаю, что такие доводы что-нибудь изменят; я думаю, защита, при всей невнятности ее аргументов, в конце концов победит – не потому, что они правы, а потому, что признать их неправыми слишком уж неудобно. Если очень долго думать о таких вещах, то можно разглядеть несправедливость; а разглядев несправедливость, можно почувствовать, что с ней надо что-то делать. Но тогда придется менять свой образ жизни. Отказаться от вещей, к которым вы привыкли. Встать с дивана. Лучше уж об этом не думать. Лучше в эту сторону не смотреть.

Единственная альтернатива – это откровенно заявить, что тебе на самом деле плевать, как много в мире издевательств и страданий. Страдания продолжатся, но тогда хотя бы никто не обвинит тебя в лицемерии. Возможно, поэтому адвокат SeaWorld взял и прямым текстом сказал именно это: дело не в страданиях.

Может, я недостаточно хорошо о нем думал.

Позднейший постскриптум. Пока я форматирую этот пост для выкладки, LA Times сообщает, что окружной судья Джеффри Миллер отклонил иск PETA на основании того, что китообразные – животные, а не люди. Передайте лентяйку и шкварки.