Глава 10, ст. 46—52

Содержание настоящего евангельского отрывка очень несложно. Передается лишь один эпизод исцеления слепого Вартимея. Он сидел у ворот Иерихона, прося милостыню, когда мимо него проходил Господь со Своими учениками. Несомненно, слепой и раньше слыхал о великом Галилейском Пророке и о чудесах Его исцелений. Он понял, что мимо него проходит в этот момент счастье всей его жизни и изо всей силы своих легких он начал кричать: Иисус, Сын Давидов! помилуй меня.

Он верил, глубоко верил, что этот Равви обладает удивительным могуществом и что Ему стоит сказать только слово, чтобы возвратить зрение слепому. Многие из толпы останавливали его, оберегая покой Учителя, но какая сила могла остановить эту веру? Он еще громче стал кричать: Сын Давидов! помилуй меня.

Настойчивый вопль дошел до слуха Господа, и случилось то, что случалось всякий раз, когда до Спасителя доносился призыв горячей, непреклонной веры.

Иисус остановился и велел позвать слепого.

Чего ты хочешь от Меня? – спросил Он. Учитель! чтобы мне прозреть! – отвечал нищий.

Опять перед нами один из многочисленных примеров силы веры. Где есть живая вера, там поразительные чудеса совершаются постоянно. Вера – лучшее лекарство от болезней всякого рода, и не только там, где действует непосредственная сила Господа, но также и в тех случаях, где деятелями являются простые люди.

Истинно, истинно говорю вам, – обещал Господь, – верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит (Ин. 14, 12).

Сбылось неложное обетование Спасителя. Верою люди творили то же, что и Он.

Вот два рассказа.

„.По пыльной итальянской дороге, ведущей к Равенне, шел путник. Грубый поношенный плащ покрывал его высокую, слегка сгорбленную фигуру, но, несмотря на бедное одеяние, в его манерах и поступи чувствовалось что-то величавое. Утомленный вид и потрепанные сандалии говорили о том, что он идет издалека.

То был святой Аполлинарий, епископ Равеннский.

Солнце уже село. Гасли последние блики света на вершинах деревьев, и быстро спускалась на землю безлунная южная ночь. Святой Аполлинарий остановился. До цели пути было далеко. Пришлось искать ночлег.

Он осторожно постучался у дверей одинокой придорожной хижины и в ответ на оклик хозяина попросил разрешения провести ночь.

Его пустили… Неохотно, но пустили.

– Куда идешь? – начал разговор хозяин, садясь с ним рядом.

– В Равенну… Здесь мне надо служить Призвавшему меня.

– Кому это?

– Я буду служить Господу. Я – христианин!

Наступило молчание. Хозяин-язычник нахмурился. Первое, что мелькнуло у него в голове, – это желание немедленно прогнать непрошеного гостя. Но он удержался: блеснула новая мысль.

– Послушай, – сказал он глухо, – у меня есть слепой сын. Знаешь ли ты муку отца, потерявшего сына? А это легче, чем видеть его калекой. Можешь ты мне помочь? Наши боги ничего не могут. Я уже перестал их просить. Но, говорят, ваш христианский Бог делает чудеса для Своих. Может Он исцелить моего мальчика?

И он впился глазами в пришельца.

– Да, – тихо отвечал святой Аполлинарий.

– Да? Ты сказал: да? О, странник, не шути так! Пожалей нас. Если можешь, то заклинаю тебя: помоги! Попроси своего Бога. Я все отдам.

– Сначала уверуй. Если можешь верить, то все возможно! Уверуй в Господа, Сына Божия, пришедшего на землю спасти род человеческий, пострадавшего за наше искупление и воскресшего.

– Верую, верую!.. Только верни сыну зрение! Верую в твоего Бога, творящего чудеса!..

Дверь внезапно отворилась. На пороге в легкой тунике стоял прелестный мальчик лет двенадцати.

– Отец! – Воскликнул он. – Отец! Я вижу тебя!..

То был прозревший сын язычника. Вера сотворила чудо.

Вот другая картина, относящаяся ко времени, более нам близкому. Перед нами преподобный Серафим и его почитатель Мотовилов, страдающий ногами. Он страдает давно, не может ходить, и его возят на тележке.

– Радость моя! – говорит преподобный Серафим. – Ты просишь об исцелении? Но известно ли твоему боголюбию, что для этого нужна вера? Веруешь ли в Господа и в то, что Он есть Богочеловек? Веруешь ли в Святую Приснодеву, в Пречистую Матерь Божию?

– Верую, – отвечал Мотовилов.

– Веруешь ли в то, что и теперь Господь может исцелить тебя мгновенно, одним словом?

– Верую!

– А если веруешь, то ты уже здоров! Встань, поднимись!

Мотовилов сделал усилие.

– Вот ты и пошел уже! Вот и пошел!

Преподобный взял его за руку, приподнял и повел.

Калека, от которого отказались уже все доктора, действительно встал и пошел, опираясь на руку старца.

Вера исцелила.

Вряд ли есть на свете другая сила, которая так укрепляла бы человека и облегчала его жизнь, как вера; и в этой укрепляющей силе так нуждается современный несчастный человек! Не столько в чудесах веры, сколько в ее успокаивающем, умиротворяющем влиянии на душу нуждается наше общество. Жизнь стала такой неровной, беспокойной. Мы все живем, как на вулкане, с тревогой заглядывая в глаза завтрашнему дню. Во время землетрясения, когда почва колеблется под ногами, говорят, человека охватывает особо угнетенное состояние, ощущение собственной беспомощности: он не чувствует под собою твердой точки опоры. Приблизительно то же самое переживаем и мы в настоящее время. Ни у кого нет уверенности в самом близком будущем. Вот почему люди так истомились, так изнервничались. А между тем, душа так жаждет, так просит покоя, хотя бы минутного, хотя бы «улыбки душевного мира», как выразился некто.

Где найти этот покой?

Только в религиозной вере, ибо она дает единственно надежную опору в жизни.

Когда человек ищет опоры в себе и руководится в жизни эгоистическими целями собственного благополучия, он никогда не может быть вполне спокоен. Его всегда волнует вопрос, что должен он делать, чтобы лучше воспользоваться обстоятельствами для своей выгоды? Что бы он ни предпринял, в душе всегда копошится сомнение: удастся или нет? Кончится ли все благополучно? А вдруг я ошибусь? Вдруг прозеваю? Быть может, надо было иначе поступить?

Такие сомнения всегда мучительны, и причина их заключается в том, что человек никогда не может доверять себе безусловно, никогда не может вполне положиться на безошибочность своих суждений, на свои способности, на свою проницательность.

В этом и заключается слабость эгоцентрической точки зрения, когда человек ищет для себя опоры только в самом себе. Люди эгоистической складки в конце концов никогда не уверены в правильности избранного пути, и эта неуверенность делает их слабыми.

Люди религиозной веры имеют опору не в себе, но в Боге. Эта опора для них абсолютна и не допускает никаких сомнений. Если даже их деятельность кончится для них самих катастрофой, они ничуть не унывают, ибо они не ищут своего благополучия, а только исполнения предначертаний Божиих, и раз это направление добросовестно выдержано, все остальное, в том числе и личное благо, уже почти безразлично. Сознание честно выдержанной борьбы лучше победы.

В этом заключается причина душевного покоя верующего человека, и это придает ему силу необычайную.

Хотя бы не расцвела смоковница, – восклицает пророк Аввакум, – и не было плода на виноградных лозах, и маслина изменила, и нива не дала пищи, хотя бы не стало овец в загоне и рогатого скота в стойлах, – но и тогда я буду радоваться о Господе и веселиться о Боге спасения моего. Господь Бог – сила моя (Авв. 3, 17–19).

Это – голос верующего человека.

Господь Бог – сила моя, и я спокоен. Я знаю, что нет в мире другой силы выше этой, и ничто не может нарушить Его предначертаний. В то же время я знаю, что предначертания Его благи, ибо Господь всем человеком хощет «спастися, и в разум истины прийти», – и я спокоен. Я знаю, что Господь ведет меня Своим путем, что Всемогущая рука Его всегда на мне и управляет моею жизнью, что Всевидящее око Его призирает на все мелочи, встречающиеся на моем пути, и что бы ни было – радости или горе, удача или несчастье, успех или гонение, скорбь или наслаждение, приятное или горькое – все это одинаково определяется волею Создателя и посылается мне для испытания, для вразумления, для ободрения, для укрепления. Я знаю, что все это мне нужно, – и я спокоен.

Пусть над головой сгущаются грозные тучи бедствий, пусть по навету вражию поднимаются передо мною призраки, наводящие страх, пусть страдания и лишения томят меня, грозя смертью, – я знаю, что весь мир, все силы и все стихии в руке Божией, что Господь силен спасти меня от всех испытаний, что стоит Ему захотеть, и развеются тучи горя, как ночной туман, гонимый утренним ветром, и снова проглянет солнце радости и счастья… И я спокоен.

Пусть долги и томительны страдания, пусть кажется порой, что им нет конца и что умрешь раньше, чем увидишь просвет, – я знаю, что и в этом кроются высшие цели, что и это нужно для планов Творца и Промыслителя, «вся поспешествующего во благое», и что «многи скорби праведным, и от всех их избавит я Господь». И я спокоен.

Таково настроение веры.

На чем же основывается эта уверенность и это спокойствие?

На фактах опыта. Мы знаем много примеров, когда Господь защищал, сохранял и спасал уповающих на Него и верующих в Него в самые критические минуты.

Уже в Ветхом Завете, когда Господь избрал народ Свой Израиля, чтобы устроить в нем спасение миру, Он постоянно являл ему чудесным образом Свое покровительство и защиту, чтобы знал грядущий род, дети, которые родятся… возлагать надежду свою на Бога и не забывать дел Божиих, и хранить заповеди Его (Пс. 77, 6–7).

Когда народ еврейский томился и страдал в Египте и фараон египетский не хотел отпустить его, несмотря на решительные требования Моисея и Аарона, тогда Бог сотворил в Египте знамения Свои и чудеса Свои на поле Цоан; и превратил реки их и потоки их в кровь, чтобы они не могли пить; послал на них насекомых, чтобы, жалили их, и жаб, чтобы губили их; земные произрастения их отдал гусенице и труд их – саранче; виноград их побил градом и сикоморы их – льдом; скот их предал граду и стада их – молниям; послал на них пламень гнева Своего, и негодование, и ярость и бедствие, посольство злых ангелов; уравнял стезю гневу Своему, не охранял души их от смерти, и скот их предал моровой язве; поразил всякого первенца в Египте, начатки сил в шатрах Хамовых (Пс. 77, 43–51).

После этих казней фараон отпустил народ Израиля, но сейчас же пожалел о своей уступчивости и с военными колесницами погнался за евреями, чтобы вернуть их назад. Тогда совершилось великое чудо всемогущества Божия: Господь чудесным образом перевел народ Свой через Чермное море, а когда бросились за ним в погоню египтяне, тогда вода возвратилась и покрыла колесницы и всадников всего войска фараонова, вошедших за ними в море; не осталось ни одного из них. А сыны Израилевы прошли по суше среди моря: воды [были] им стеною по правую и [стеною] по левую сторону. И избавил Господь в день тот Израильтян из рук Египтян, и увидели [сыны] Израилевы Египтян мертвыми на берегу моря. И увидели Израильтяне руку великую, которую явил Господь над Египтянами, и убоялся народ Господа и поверил Господу (Исх. 14, 28–31).

В течение сорокалетнего странствования евреев по пустыне Господь постоянно охранял избранный народ Свой от опасностей и лишений всякого рода, хотя часто неблагодарны и вероломны были сыны Израилевы. Когда пришли они в бесплодную пустыню Син, возроптал малодушный народ, ибо казалось, что в этой песчаной, выжженой солнцем пустыне голодная смерть неизбежна. И сказал Господь Моисею, говоря: Я услышал ропот сынов Израилевых; скажи им: вечером будете есть мясо, а поутру насытитесь хлебом – и узнаете, что Я Господь, Бог ваш. Вечером налетели перепелы и покрыли стан, а поутру лежала роса около стана; роса поднялась, и вот, на поверхности пустыни нечто мелкое, круповидное, мелкое, как иней на земле. И увидели сыны Израилевы и говорили друг другу: что это? Ибо не знали, что это. И Моисей сказал им: это хлеб, который Господь дал вам в пищу… И нарек дом Израилев хлебу тому имя: манна; она была, как кориандровое семя, белая, вкусом же как лепешка с медом. Сыны Израилевы ели манну сорок лет, доколе не пришли в землю обитаемую; манну ели они, доколе не пришли к пределам земли Ханаанской (Исх. 14, 11–15, 31, 36).

В Рефидиме не было воды пить народу. И укорял народ Моисея, и говорили: дайте нам воды пить. Моисей возопил к Господу и сказал: что мне делать с народом сим?.. И сказал Господь Моисею: пройди перед народом, и возьми с собою некоторых из старейшин Израильских, и жезл твой, которым ты ударил по воде, возьми в руку твою, и пойди; вот, Я стану пред тобою там на скале в Хориве, и ты ударишь в скалу, и пойдет из нее вода, и будет пить народ. И сделал так Моисей в глазах старейшин Израильских (Исх. 17, 1–2, 4–6).

В вооруженных столкновениях с кочевыми народностями пустыни Господь неизменно помогал народу Своему и давал ему победу за исключением тех случаев, когда евреи вступали в сражение вопреки воле Божией.

Даже несчастья, как, например, болезни, ядовитые змеи и т. п., посылались для вразумления и для пользы непокорного народа. Так воспитывал Господь народ Свой рукою Своею крепкою и мышцею высокою.

Вот другой поразительный рассказ той же ветхозаветной истории о том, как Господь хранит Своих угодников. Когда пророк Даниил убил дракона, почитавшегося богом в Вавилоне, вавилоняне вознегодовали и настояли на том, чтобы пророк был брошен в ров львиный… Он пробыл там шесть дней. Во рве было семь львов, и давалось им каждый день по два тела и по две овцы; в это время им не давали их, чтобы они съели Даниила. Был в Иудее пророк Аввакум, который, сварив похлебку и накрошив хлеба в блюдо, шел на поле, чтобы отнести это жнецам. Но Ангел Господень сказал Аввакуму: отнеси этот обед, который у тебя, в Вавилон к Даниилу, в ров львиный. Аввакум сказал: господин! Вавилона я никогда не видел и рва не знаю. Тогда Ангел Господень взял его за темя и, подняв его за волосы головы его, поставил его в Вавилоне над рвом силою духа своего. И воззвал Аввакум и сказал: Даниил! Даниил! возьми обед, который Бог послал тебе. Даниил сказал: вспомнил Ты обо мне, Боже, и не оставил любящих Тебя. И встал Даниил и ел; Ангел же Божий мгновенно поставил Аввакума на его место. В седьмой день пришел царь, чтобы поскорбеть о Данииле и, подойдя ко рву, взглянул в него, и вот, Даниил сидел. И воскликнул царь громким голосом, и сказал: велик Ты, Господь Бог Даниилов, и нет иного кроме Тебя! И приказал вынуть Даниила, а виновников его погубления бросить в ров, – и они тотчас были съедены в присутствии его (Дан. 14, 31–42).

Много подобных случаев чудесного покровительства Божия мы находим в житиях святых.

Святой Поликарп Смирнский во время одного из своих миссионерских путешествий остановился однажды на ночь в незнакомой гостинице. Окончив вечернюю молитву, он уже хотел лечь в постель, но странные предчувствия овладели им. Он долго не мог заснуть, и вдруг в ночной тишине совершенно ясно послышался чей-то шепот: «Уйди!» Он прислушался – все было тихо. Не придав особенного значения таинственному голосу, он уже готовился заснуть, как вдруг снова раздалось: «Уйди!» Он поднялся, но в комнате не было никого. Ему снова показалось, что это просто игра воображения, и он лег. Уже дремота стала охватывать его, как опять тот же голос еще яснее, еще настойчивее повторил: «Уйди!» Тогда, не медля ни минуты, святой Поликарп вышел из гостиницы. Едва лишь он успел переступить порог, как крыша и потолок гостиницы с треском обрушились, похоронив под своими обломками всех, находившихся в доме…

Господь, вечно бодрствующий над Своими избранниками, не допустил гибели святителя.

В первое время после основания Соловецкой обители, при первых ее устроителях, преподобных Зосиме и Савватии, братия часто страдала от недостатка продовольствия. Однажды в зимнюю пору, когда всякое сообщение с берегом было прекращено, в обители вышел весь хлеб. Угрожал неизбежный голод, и малодушные из братии начали уже роптать. Только игумен монастыря, преподобный Зосима, оставался спокоен. «Не смущайтесь, братия мои, – ободрял он ропщущих, – помните завет нашего Спасителя: не пецытеся на утрей… Ищите же прежде всего Царства Божия и правды Его, и все прочее приложится вам. Твердое упование преподобного не обмануло его. Вечером того же дня в монастырь пришли, неизвестно откуда, два незнакомца и принесли с собой корзины с хлебом, мукой и маслом. Отдав свое приношение, они тотчас же удалились, и никто не видел, куда они направились и каким образом попали на недоступный в зимнее время остров.

В страшное время татарских погромов жители русских областей обыкновенно уходили в недоступные леса. В одной толпе таких беглецов, спасавшихся от татар из нижегородских пределов, находился преподобный Макарий Желтоводский, или Унженский. Среди беглецов было много женщин и детей, которые едва выдерживали тяжесть пути по бездорожью лесных чащоб, почти без запасов продовольствия. Ужас надвигавшегося татарского нашествия, страх лесных зверей, полная безнадежность в будущем, неизвестность пути, мрак почти непроходимых вековых лесов – все это создавало гнетущую обстановку, вызывавшую уныние даже в мужественных сердцах. Но всех утешал и успокаивал преподобный Макарий, полный глубокой веры и безграничного упования на помощь Божию. «Не скорбите, братия, – говорил он, – Бог, выведший Израиля из Египта и препитавший его сорок лет в пустыне манною, силен и вас препитать и спасти…» И действительно: никто из беглецов, сопровождавших преподобного Макария, не умер, никто не отстал и не потерялся в лесной чаще. Все достигли безопасного убежища, даже дети.

Вот эти-то бесчисленные факты покровительства и Промысла Божия и создают в душе верующего то спокойствие, которое чувствует человек на берегу бушующей реки. Перед ним кипящая и клокочущая бездна людских страстей, бешено несущийся, сокрушительный поток житейской борьбы, капризный водоворот событий, но все это проносится мимо него, не возбуждая в нем ни страха, ни беспокойства. Он сознает под собой твердую почву веры, чувствует себя в безопасном убежище, ибо знает, что и волос с головы его не пропадет без воли Отца Небесного (Лк. 21, 18). Эта уверенность бывает еще сильнее, когда в своей личной жизни человек чувствует эту властную руку Промысла.

Таким образом, чтобы приобрести спокойствие духа, это необходимое условие духовной силы, нужно ощущение Промысла в жизни.

Как достигнуть этого?

О различных способах возбуждения и укрепления веры мы уже говорили в прежних беседах. Здесь речь идет главным образом о той стороне веры, которую можно определить как доверие. Христианин должен не только верить в Бога, но и верить Богу, то есть не только признавать мысленно существование Бога, но и опытно ощущать, что Господь, будучи близок к нему лично, даст ему все необходимое для жизни и для спасения, или, как говорит, о. Иоанн Кронштадтский: «Неукоснительно веруй и надейся от Господа получить все благое к созиданию ближнего или вся, яже ко спасению». Не задумывайся и не усомнись ни на мгновение в возможности получить просимое. «Вся возможна Господу, и вся возможна верующему, и упование не посрамит».

Для того, чтобы в душе родилось и созрело это чувство доверия, нужно только одно: Предай Господу путь твой и уповай на Него, и Он совершит… Покорись Господу и надейся на Него (Пс. 36, 5, 7).

Это значит: в выборе пути или главного дела твоей жизни оставь в стороне личные твои желания и иди тем путем, на который поставил тебя Господь, заботясь лишь об одном, чтобы не уклониться от воли Его, ясно выраженной в заповедях.

Существуют два противоположных взгляда на жизнь. По мнению материалистов, жизнь – это сцепление простых случайностей, игра стихий, вихрь, крутящий людей, как пылинки, где нет ни плана, ни определенных целей. Жизнь – бессмыслица. Где и в каких сочетаниях окажутся эти крутящиеся пылинки, когда пронесется ураган, никто этого не знает. Все определяет слепой случай.

Если принять эту теорию, то, конечно, в жизни не должно быть никакого определенного и разумного руководства, но, с другой стороны, ясно, что и человек не может в этом случае управлять жизнью. Пылинки не могут управлять ветром. Можно подставить правый или левый бок под удары урагана, но управлять им, изменить направление жизни мы бессильны. Тем более странны претензии материалистов при таких воззрениях воображать себя царями жизни. «Мы построим счастье жизни», – говорят они. Но как это возможно, если сами они являются лишь игрушкой капризного и изменчивого вихря?

Но есть и другой взгляд: жизнь совсем не бессмыслица, но масштаб ее деятельности и длительности ее процессов настолько велики, что человек часто не может охватить их рассудком, не может проследить их внутреннего единого направления и логической связи и потому не понимает смысла жизни, то есть той конечной цели, к которой она движется и для достижения которой приспособлены все законы, управляющие ее течением. Но эта конечная цель, несомненно, существует, и вся жизнь есть не что иное, как кипучая, неутомимая, непрерывная работа на постройке грандиозного, великого здания счастья человека в единений с Богом. Говоря религиозными терминами, жизнь есть созидание Царства Божия.

В этой кипучей работе заняты миллионы людей, и если мы не хотим остаться праздными зрителями, но желаем принять в ней разумное участие, то мы должны всецело подчиниться воле Великого Архитектора, управляющего стройкой. Другого выхода нет.

Люди различно относятся к этой работе. Одни, как слепые котята, не замечают ничего – ни системы, ни целей жизни, ни самой постройки – и живут утробной жизнью, гоняясь лишь за личными выгодами и определяя всю свою деятельность интересами желудка и физического благополучия. Другие ничего не делают и тоже ничего не знают, но воображают, что понимают суть жизни и ее законов, и потому считают нужным всех учить и давать везде свои указания, внося всюду невообразимую путаницу и сбивая всех с толку. Третьи, может быть, и работают, но работают бестолково и без плана, делают часто не то, что нужно, и, таким образом, только замедляют и затрудняют общий ход постройки.

Все эти люди, собственно говоря, только мешают делу. Оттого так медленно и строится храм человеческого счастья, что приходится постоянно переделывать или исправлять их работу. Но рано или поздно храм будет построен, ибо непреложна воля Великого Архитектора и непреложны данные Им законы жизни, ведущие к цели, сохраняющие из человеческой работы лишь все ценное, нужное и сводящие к нулю все суетное и лишнее.

Сравнительно немногие работают продуктивно, подвигая вперед постройку. Это те, которые работают разумно, подчиняясь указаниям и распоряжениям Единого Архитектора, по определенному, данному Им плану. Этот план – в воле Божией. Ясно, что если мы хотим скорее привести к концу постройку, то способ здесь один: не мешать друг другу самовольными беспорядочными действиями, но объединить разрозненные усилия, работая по одному плану, то есть всецело подчинясь воле Божией.

В средние века в Германии, когда строились громадные готические соборы, архитектурный план здания разрезался обыкновенно на отдельные квадраты, и эти квадраты раздавались десятникам, заведовавшим рабочими. Каждый из них обязан был выполнить свою часть постройки по данному квадрату и должен был строго и точно сообразовываться с планом, иначе сооруженная им часть здания никоим образом не совпала бы с общим планом и испортила бы всю постройку. Так и в нашей жизни. На долю каждого из нас выпадает выполнение известной части плана в постройке Царства Божия. У каждого в руках квадрат, определяющий его место и его дело. Ясно, что отказываться от своего квадрата и хвататься за другое дело – значит вносить расстройство в общий ход работы. Каждый здесь на счету, каждый нужен на своем месте, каждое дело одинаково важно – скучное или увлекательное, высокое или низкое, грубое или тонкое, но необходим порядок. Вот твое место – лестница: двенадцать ступеней вверх, двенадцать ступеней вниз, и твое дело – всю жизнь носить кирпичи по этим ступеням… А ты тянешься расписывать плафоны! Знаешь ли ты, что твою ляпню придется замазывать, а твое прямое дело делать другому?

Вот почему необходимо предать себя всецело в волю Божию, отказаться от личных желаний при выборе жизненного пути и взять то дело, на которое зовет тебя Господь.

Когда человек сумеет это сделать и скажет: «Вот жизнь моя пред Тобою, Господи! Ты дал мне ее, Ты и возьми ее и делай с ней все, что Ты хочешь, Господи!», – тогда для него начинается новая, удивительная жизнь, полная чудес и глубокого смысла. Человек ясно начинает видеть в жизни управляющую руку Божию, поддерживающую, укрепляющую, защищающую, спасающую, и эти очевидные чудеса вмешательства Божия Промысла рождают твердую уверенность, что жизнь – не сон, не случай, не шутка, но серьезная планомерная работа, в которой он наконец нашел свое место и может работать под руководством Великого Архитектора, не сомневаясь в том, что результаты общей работы рано или поздно будут достигнуты. И в этой уверенности великий покой и великая сила.