ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Охранник в поместье Брэдфорд посветил фонариком в салон машины.
— Вы один, мистер Болитар?
— Да, — сказал Майрон.
Ворота распахнулись.
— Прошу вас проследовать к главному зданию.
Майрон медленно въехал в ворота и неспешно двинулся по подъездной дорожке. На повороте, согласно их с Уином плану, он сбросил скорость еще больше. Через некоторое время в микрофоне сотового послышался голос Уина.
— Я уже выбрался наружу.
Выбрался наружу из багажника. Да так тихо и ловко, что Майрон не услышал даже легчайшего хлопка.
— Я буду хранить молчание, — сказал Уин. — Так что постоянно информируй меня о своем местонахождении.
Их план был прост: Уин отправится исследовать территорию поместья в надежде найти Брэнду, пока Майрон будет разговаривать с Артуром, прилагая максимум усилий к тому, чтобы его не пристрелили на месте.
Высадив Уина, Майрон поехал дальше, держа руки на руле. Часть его существа была очень не прочь уклониться от опасной авантюры, но большая его часть стремилась к немедленной конфронтации с Артуром Брэдфордом. Теперь он знал правду. Пусть не всю, но вполне достаточно, чтобы спасти Брэнду.
Во всяком случае, ему очень хотелось в это верить.
Лужайки и поля вокруг казались чернильно-черными, из загонов для скота не доносилось ни единого звука. Впереди высился огромный, ярко освещенный дом, который, казалось, будто парил над землей среди беспредельности ночи.
Не успел Майрон выйти из машины и направиться к дому, как в дверном проеме возник силуэт слуги Матиаса. Хотя время перевалило за десять вечера, на Матиасе по-прежнему был темный длинный сюртук, и спину слуга держал очень прямо. Не сказав ни слова, Матиас распахнул дверь и ждал приближения гостя, проявляя изумительные выдержку и терпение.
Когда Майрон подошел к нему, Матиас произнес:
— Мистер Брэдфорд встретится с вами в библиотеке.
Майрон кивнул. И в этот самый момент его ударили по голове чем-то тяжелым. Он услышал звук удара, а в следующее мгновение ощутил, как по телу стало распространяться странное онемение, сходное с параличом. Потом у него потемнело в глазах, но сознание он не потерял и почувствовал сильнейший удар, нанесенный бейсбольной битой по задней части бедер. Ноги у него подогнулись, и он упал на колени.
— Уин, — чуть слышно позвал он приятеля.
Носок тяжелого ботинка врезался ему между лопаток, и он рухнул на землю лицом вниз. А потом почувствовал на себе чужие руки. Его обыскивали — неторопливо, со знанием дела. Разумеется, нашли все находившееся при нем оружие.
— Уин, — снова сказал он.
— Попытка не засчитывается. — Над ним стоял Сэм, держа в руке его сотовый. — Я отключил телефон, господин шпион.
Два парня подхватили Майрона под мышки и быстро втащили в холл, а потом волоком потащили по коридору. Майрон часто моргал, пытаясь избавиться от темноты в глазах и восстановить ясность зрения. Все тело болело, как ушибленный молотком палец. Впереди конвоя вышагивал Сэм. Подойдя к небольшой двери в стене, он открыл ее, после чего двое его громил швырнули Майрона в дверной проем, словно мешок с торфом. Майрон покатился вниз по ступенькам лестницы, но, цепляясь за неровности в стене, ухитрился задержать, а потом и остановить этот не слишком приятный процесс, прежде чем достиг дна.
Сэм вошел в помещение и встал на верхней ступеньке лестницы. Дверь за ним сразу же захлопнулась.
— Мне нужно сказать тебе пару слов, — произнес Сэм.
Майрон приподнялся и осмотрелся. Он сидел на лестнице, ведущей в подвал.
Сэм спустился к нему и, подав руку, помог подняться, после чего они продолжили спуск, но уже в привычной манере — чинно ступая по каменным ступеням.
— Эта часть подвала лишена окон, а стены и лестница сложены из каменных блоков и скреплены цементом, — рассказывал об особенностях помещения Сэм, напоминавший в этот момент заправского экскурсовода. — Так что единственное отверстие, через которое отсюда можно выбраться, — та самая дверь, в которую тебя швырнули. Надеюсь, я доступно изложил свою мысль?
Майрон кивнул.
— В коридоре у этой двери будут постоянно дежурить два парня. Они настоящие профессионалы и в этом смысле выгодно отличаются от Марио, с которым тебе уже приходилось иметь дело. Так что ни войти, ни выйти отсюда без их позволения невозможно. Уяснил?
Сэм достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну и сунул в рот.
— И последнее. Мы видели, как твой приятель выпрыгивал из багажника. У дома на замаскированных позициях расположились еще два моих человека — бывшие морские пехотинцы, ветераны войны в Персидском заливе и отличные стрелки. Так что если твой приятель сунется сюда, то гарантированно получит пулю в лоб. Это не говоря уже о том, что на всех окнах закреплены электронные датчики, подающие сигнал тревоги при попытке злоумышленника проникнуть в помещение через оконный проем, а вокруг здания всюду, где только можно, расставлены детекторы движения. Я поддерживаю постоянный контакт со своими людьми на четырех различных частотах посредством небольших радиопередатчиков. — Он продемонстрировал Майрону устройство, напоминавшее рацию «уоки-токи» со встроенным дисплеем, позволявшим обмениваться электронными сообщениями.
— На четырех различных частотах, — повторил Майрон. — Это круто!
— Я говорю все это не для того, чтобы поразить твое воображение, но с той лишь целью, чтобы дать тебе понять, что всякая попытка несанкционированного проникновения в это домовладение обречена на неудачу. Ты меня понял?
Они достигли дна и прошли в винный погреб. Там приятно пахло дубовыми досками и хорошо выдержанным Шардоннэ. Здесь, в винном погребе, Майрон и встретился с Артуром Брэдфордом. За последние дни кандидат в губернаторы похудел и осунулся. Ввалившиеся щеки и острые скулы, обтянутые бледной, словно пергаментной кожей, придавали его голове сходство с черепом. Чанс тоже находился в погребе рядом с братом. Он потягивал красное вино, время от времени поднимая бокал, чтобы оценить цвет напитка, и пытался делать вид, что ничего особенного не происходит.
Майрон окинул взглядом погреб, заставленный специальными стеллажами с гнездами для бутылок, откуда под углом выглядывали горлышки с пробками, дабы последние, впитывая испарения собиравшейся микроскопическими каплями на каменных стенах воды, всегда пребывали в слегка влажном состоянии. На стене висел огромный термометр. По краям стояли несколько пузатых винных бочек. Скорее всего для антуража. Окон в погребе не оказалось, здесь также отсутствовали двери, каменные арки с деревянными створками и прочие аналогичные приспособления, предназначенные для входа и выхода. В центре помещения стоял большой старинный стол из красного дерева.
На совершенно пустой столешнице лежал лишь сверкающий садовый секатор.
Майрон посмотрел на Сэма. Тот ухмылялся, продолжая сжимать в руке пушку.
— Считай, что ты меня напугал, — сказал Майрон.
Сэм пожал плечами.
— Где Брэнда? — грозным голосом осведомился Артур.
— Не знаю, — ответил Майрон.
— А Анита? Где Анита?
— Почему бы вам не спросить об этом у Чанса? — сказал Майрон.
— Что такое?
Чанс встал.
— Он сошел с ума, разве не понятно?
Артур тоже вскочил с места.
— Имейте в виду, — обратился он к Майрону. — Вы выйдете отсюда только тогда, когда я буду совершенно уверен, что вы ничего против меня не замышляете и ничего не скрываете.
— Отлично, — сказал Майрон. — Раз так, давайте начнем разговор с прояснения некоторых обстоятельств. Должен заметить, что я с самого начала совершенно неверно воспринимал ситуацию, хотя все улики вели именно в это место. Старые «жучки» на телефонах и проявленная вами необычная заинтересованность в этом деле. Я уже не говорю о нападении на Аниту, устроенном вашими людьми обыске в квартире Хораса, исчезновении писем Аниты и странных звонках Брэнде, когда ее просили подозвать к телефону мать. К этому можно присовокупить тот факт, что ваш приятель Сэм перерезал ахиллесовы сухожилия у двух несчастных парней, стремясь подставить Хораса, а также деньги, которые Брэнда регулярно получала под видом стипендий, поступавших из фонда, созданного неким загадочным анонимом. Но знаете, что окончательно убедило меня в ошибке?
Чанс хотел было что-то сказать, но Артур жестом призвал его к молчанию. Затем, почесав указательным пальцем подбородок, спросил:
— Что?
— Время самоубийства Элизабет.
— Я вас не понимаю…
— Время самоубийства Элизабет, — повторил Майрон, — и стремление членов вашей семьи подкорректировать его. Уместен вопрос: почему Элизабет бросилась с балкона в шесть утра — как раз в тот самый момент, когда Анита обычно приходила на работу? Что это — совпадение? Возможно. Но почему тогда вся ваша семья прилагала столько усилий к тому, чтобы в официальные документы внесли другое время? Ведь Элизабет могла совершить самоубийство когда угодно — и в шесть утра, и в двенадцать ночи. К чему тогда все эти манипуляции со временем?
Артур стоял неподвижно с прямой, напряженной спиной.
— Вот вы мне и скажите.
— Потому что время смерти Элизабет не было случайным, — сказал Майрон. — Ваша жена покончила жизнь самоубийством в известное всем нам время и определенным способом, который нам также известен. Но не просто так, а потому что у нее имелась для этого причина. Элизабет хотела, чтобы Анита Слотер видела, как она бросилась с балкона.
Чанс наморщил нос.
— Забавно…
— Элизабет находилась в состоянии сильнейшей депрессии, — продолжал Майрон, в упор глядя на Артура. — И в этом не может быть никаких сомнений. Я не сомневаюсь, что когда-то вы действительно любили ее. Но это было давно. Вы сами говорили мне, что она находилась в болезненном состоянии на протяжении нескольких лет. Я и в этом не сомневаюсь. Но за три недели до ее самоубийства на Аниту было совершено нападение. Поначалу я полагал, что ее избил кто-то из вас. Потом подумал, что это сделал Хорас. Но самыми заметными повреждениями у нее на лице были царапины. Глубокие царапины. «Как будто на нее напала кошка», — заметил по этому поводу Уикнер. — Майрон снова вперил взгляд в Артура. Последний сник и словно стал ниже ростом, как если бы воспоминания высосали из него энергию и силы.
— Ну так вот: на Аниту напала ваша жена, — произнес Майрон. — Сначала напала, а позже, через три недели, продолжая пребывать в угнетенном состоянии, совершила самоубийство прямо у нее на глазах. Потому что Анита находилась в интимной связи с ее мужем. Это был последний удар, окончательно разрушивший и без того нездоровую психику Элизабет, не так ли, Артур? Но как она узнала об этом? Случайно вошла в комнату в тот момент, когда вы с Анитой занимались любовью? Неужели эти отношения так вскружили вам голову и зашли так далеко, что вы потеряли всякое представление об осторожности?
Артур кашлянул, прочищая горло.
— Если разобраться, произошло нечто подобное. То, как вы это описываете, очень похоже на правду. Но что из этого следует? Какое это имеет отношение к настоящему?
— Ваши отношения с Анитой… Как долго они продолжались?
— Не думаю, что это столь уж важно. Особенно сейчас.
Майрон с минуту смотрел на Артура.
— Вы — злодей, — наконец сказал он. — Вас воспитывал злодей, и вы многое от него переняли. И причинили окружающим множество страданий. Уверен, что по вашей команде кое-кого даже отправили на тот свет. Но эти отношения были подлинными, без фальши. Вы ведь любили ее, Артур, не так ли?
Хотя Артур промолчал, Майрон заметил, как за его непроницаемым на первый взгляд фасадом зашевелились некие чувства.
— Не знаю, как это случилось, — продолжал Майрон. — Возможно, Анита сама надумала уйти от Хораса или вы поощряли ее к этому… Не важно. Так или иначе, Анита решила бежать и начать новую жизнь. Расскажите, какие у вас были планы на ее счет, Артур? Собирались снять для нее домик или квартиру? Где-нибудь подальше от города, да? Ведь ясно как день, что никто из Брэдфордов даже помыслить не может о браке с простой чернокожей женщиной из Ньюарка.
Артур издал звук, напоминавший одновременно сдавленный смешок и стон.
— Разумеется, — сказал он.
— Так что же произошло?
Сэм отступил на несколько шагов, бросил взгляд на дверь вверху подвальной лестницы, затем снова перевел взгляд на Майрона и произнес шепотом несколько слов в микрофон находившейся при нем рации. Чанс сидел на стуле с выражением некоторой нервозности на лице, которая, впрочем, скоро прошла, и он успокоился. Чанс нервничал, поскольку разговор шел прямой и жесткий, озвучивались некоторые не слишком приятные для Брэдфордов вещи. Однако его успокаивала мысль о том, что все эти сведения никогда не покинут этот подвал. Возможно, в этом смысле он не ошибался.
— Анита была моей последней надеждой, — произнес Артур, изобразив на губах подобие улыбки. — Судьба любит иронизировать над людьми, не правда ли? Если вы родом из бедной, необразованной семьи, то по крайней мере можете винить в своих бедах и грехах скудную жизнь, дурное окружение и воспитание. Но что делать, если вы родились, что называется, с серебряной ложкой во рту и взращены и воспитаны для того, чтобы господствовать над другими? Как быть отпрыску богатой и влиятельной семьи, которому с младых ногтей твердили о его исключительности и о том, что прочие двуногие существа лишь орудия для воплощения в жизнь его планов? Кого винить и куда податься такому вот парню, если его жизнь складывается не совсем так, как задумывалось?
Майрон кивнул.
— Когда я снова окажусь в одиночестве и буду пребывать в лирическом настроении, — сказал он, — то обязательно всплакну о незавидной судьбе этих несчастных парней.
Артур хихикнул.
— Хорошо сказано, — заметил он. — Но дело в том, что вы все неправильно поняли. Бежать хотел я, а не Анита. Да, я любил ее, и когда мы находились вместе, то словно воспарял над землей, а каждая частичка моего тела стонала от желания стать с ней единым целым. Не знаю, что еще сказать. По-другому я объяснить это состояние не могу.
Ему не надо было ничего объяснять. Майрон подумал о Брэнде и отлично его понял.
— Я собирался покинуть поместье Брэдфорд, — продолжал Артур. — Мы с Анитой собирались бежать вместе. Хотели начать новую жизнь и самостоятельно зарабатывать себе на существование. И чувствовать себя свободными, а не заключенными среди этих каменных стен. — Брэдфорд обвел рукой помещение подвала. — Наивно, не правда ли?
— Так что же все-таки произошло? — повторил свой вопрос Майрон.
— Анита передумала.
— Передумала? Почему?
— У нее был кто-то еще.
— Кто?
— Не знаю. Мы договорились встретиться утром, но она так и не пришла на свидание. Я подумал было, что это происки мужа и ему удалось каким-то образом ее удержать. И тогда я стал следить за ним, а потом, совершенно неожиданно, получил письмо от Аниты. Она писала, что по-прежнему хочет начать жизнь сначала, но без меня. И вернула мне кольцо.
— Какое кольцо?
— Которое я ей подарил. Залог любви и символ нашей неофициальной помолвки.
Майрон посмотрел на Чанса. Последний продолжал хранить молчание, и Майрон, подержав его под прицелом своих глаз еще несколько секунд, снова перевел взгляд на Артура.
— Но вы не сдались, не опустили руки, не так ли?
— Не опустил.
— Вы искали ее. Поставили «жучки» на все телефоны ее родственников. До самого последнего времени эти «жучки» все еще функционировали. Вы считали, что рано или поздно она позвонит кому-нибудь из членов своей семьи, так? Хотели проследить звонок в том случае, если бы она позвонила.
— Совершенно верно.
Майрон сильно сглотнул в надежде, что, когда скажет следующую фразу, его голос не дрогнет.
— А потом появились «жучки» на телефоне Брэнды в общежитии, а также в гостиной, общей для нескольких комнат, — произнес он. — Я уже не говорю о стипендиях, которые ей регулярно выплачивались, и о двух бедолагах, которым перерезали ахиллесовы сухожилия.
В комнате установилось молчание.
Неожиданно глаза Майрона наполнились слезами. Самое интересное, что у Артура тоже. Они оба знали, что будет дальше. И первым после паузы заговорил Майрон, стремившийся побыстрее расставить все точки над i.
— Микрофоны установили в общежитии, чтобы вы могли следить за Брэндой. Что касается стипендий, то они возникли словно из воздуха благодаря усилиям неизвестного доброхота — человека со средствами, обладавшего к тому же большими познаниями в области финансов. Даже если бы Аните удалось каким-то образом разжиться деньгами, она бы никогда не додумалась воспользоваться офшорными банками на Каймановых островах, чтобы переправлять средства на континент. А вот вы вполне могли реализовать такую идею. И наконец, эти пресловутые ахиллесовы сухожилия. Брэнда почти не сомневалась, что эту хирургическую операцию проделал ее отец. Она считала, что он, защищая ее, переступал все пределы. И оказалась права.
В помещении вновь установилась тишина, потом Майрон сказал:
— Я недавно звонил Норму Цукерману и узнал группу крови Брэнды из медицинского журнала команды. У полиции имеются сведения о группе крови Хораса из рапорта о вскрытии. Как выяснилось, они не связаны, Артур. — Майрон подумал, что у Брэнды кожа цвета кофе с молоком — то есть девушка гораздо светлее своих чернокожих родителей. — Вот почему вы всегда проявляли к ней такой интерес. Вот почему приложили столько усилий, чтобы спасти ее от ареста и тюрьмы. Вот почему вас так беспокоит вопрос, где она сейчас и что с ней. Дело в том, что Брэнда Слотер — ваша дочь!
У Артура по щекам двумя ручьями текли слезы, и он даже не пытался вытереть глаза или как-то иначе остановить их.
Майрон продолжал гнуть свою линию.
— Хорас не имел об этом ни малейшего представления, не так ли?
Артур покачал головой.
— Анита забеременела, когда наши отношения только начинались. Да и Брэнда родилась достаточно темной, чтобы сойти за представительницу семейства Слотер. Как бы то ни было, Анита настояла на том, чтобы мы сохранили это дело в тайне. Она не хотела, чтобы наш ребенок подвергался издевательствам и преследованиям со стороны ее сестер и братьев по цвету кожи. Она также не хотела, чтобы девочка воспитывалась в этом доме, и я ее понимаю.
— Но почему Хорас позвонил вам через двадцать лет после всего этого? Что случилось?
— Это все затеял Эйк, пытавшийся помочь Дэвисону. Каким-то образом они узнали о фонде на имя Брэнды, с которого поступали деньги на ее образование. Полагаю, от кого-то из адвокатов. И решили подложить мне свинью во время шедшей полным ходом кампании губернаторских выборов. Короче говоря, они рассказали Слотеру об этом анонимном фонде в надежде, что он заинтересуется им и начнет выяснять обстоятельства его создания. То есть пойдет за ниточкой, связанной с деньгами.
— Но Хораса деньги не интересовали, — сказал Майрон. — Он стремился найти Аниту.
— Совершенно верно. В этой связи он дважды звонил мне и не просто звонил, а даже приезжал в мой штаб. И никакими мерами избавиться от него не удавалось. Тогда я велел Сэму разобраться с ним.
Майрону вспомнилась кровь в шкафчике Хораса.
— Его избили?
Артур кивнул.
— Не так чтобы очень. Я хотел его напугать, а не наносить увечья. Много лет назад Анита взяла с меня обещание не причинять ему зла. Так что я старался по возможности держать данное мной слово.
— За ним следил Сэм, как я понимаю?
— Да. Чтобы он не преподнес нам какой-нибудь неприятный сюрприз. Кроме того, у меня была слабая надежда, что он нападет-таки на след Аниты.
— Но он ударился в бега.
— Совершенно верно.
Майрон подумал, что Артур сказал правду. По крайней мере в том, что касалось Хораса, он не лгал. Хорасу Слотеру расквасили нос, после чего тот и близко не подходил к больнице Святого Варнавы, а собрал вещички и исчез в неизвестном направлении. Сэму действительно удалось напугать Хораса, но последний сделал из этого вывод, что ему необходимо скрываться. Потому-то и снял со счета все свои деньги. Сэм и Марио, естественно, стали его искать: следили за Брэндой, посетили Мэйбл Эдвардс, подбив ей для убедительности глаз и поставив на телефон «жучок».
— Похоже, это ваши люди звонили Брэнде с требованием подозвать к телефону мать.
— Просто чтобы попытаться выяснить, не знает ли она, где Анита. А вот другие звонки — с угрозами — поступали от людей Эйка. Они хотели найти Хораса, чтобы в присутствии Брэнды подписать с ним контракт перед началом серии матчей первенства этого года.
Майрон кивнул. И снова в словах Артура был смысл. Он повернулся и посмотрел на Чанса. Последний встретился с ним глазами, и они некоторое время играли в игру «кто кого пересмотрит». При этом Чанс улыбался уголками рта.
— Вы собираетесь рассказать ему об этом, Чанс?
Чанс встал со стула, подошел к Майрону и встал напротив.
— Ты — труп, — произнес он с ухмылкой. — И выкопал своим длинным языком собственную могилу.
— Так вы скажете ему или нет, Чанс?
— Нет, Майрон. — Чанс указал на садовый секатор, лежавший посреди стола, и наклонился к собеседнику. — Я собираюсь насладиться зрелищем твоих страданий и смерти.
Майрон отступил на шаг и ударил Чанса головой в нос. Надо сказать, в самый последний момент он сдержал силу удара, так как с помощью подобного приема, если его грамотно применить, можно отправить человека в лучший мир. Как известно, голова тверда и тяжела, лицо же подобными качествами не обладает. В качестве примера представьте пущенный с силой бейсбольный мяч, попавший в птичье гнездо.
Тем не менее удар оказался достаточно эффективным. Нос у Чанса расплющился, как кусок свинца, на который обрушился кузнечный молот, Майрон же ощутил у себя на волосах что-то теплое и влажное. Чанс упал на спину. Из разбитого носа хлестала кровь, а глаза были широко раскрыты, и в них проступал смешанный с недоумением ужас. Никто не поспешил ему на помощь. Сэм даже позволил себе ухмыльнуться.
Майрон повернулся к Артуру.
— Чанс знал о вашем романе с Анитой, не так ли?
— Разумеется.
— И о ваших планах бежать из дома тоже знал?
На этот раз Артур ответил не сразу и без малейшего энтузиазма:
— Положим, знал. И что же?
— А то, что Чанс лгал вам на протяжении двадцати лет. И Сэм тоже.
— Что такое?
— Я только что разговаривал с детективом Уикнером. В ту ночь детектив находился в одном месте с ними обоими. Я точно не знаю, что тогда произошло. И детектив тоже. Но он видел, как Сэм вынес Аниту из гостиницы «Холидей-инн». А в машине, между прочим, его ждал Чанс.
Артур посмотрел на брата.
— Чанс?
— Он все врет.
Артур вытащил из кармана пистолет и прицелился в Чанса.
— Рассказывай, как было дело.
Чанс пытался остановить хлеставшую из носа кровь.
— Кому ты больше веришь? Мне или этому…
Артур нажал на спуск. Грохнул выстрел. Пуля разнесла коленный сустав Чанса. Потекла кровь. Чанс закричал от боли. Артур навел пистолет на другое колено.
— Рассказывай…
— Ты сошел с ума! — закричал Чанс, скрипя от боли зубами. Глаза у него сощурились, сделались маленькими, но на удивление ясными, словно боль выжгла в них все ненужное и наносное. — Неужели ты и вправду думаешь, что отец позволил бы тебе сбежать, разрушив блистательную будущность, к которой тебя готовили? Я неоднократно пытался дать тебе это понять. Разговаривал с тобой по душам. Как брат и близкий человек. Но ты ничего не желал слушать. Поэтому я отправился на встречу с Анитой. Хотел с ней поговорить, ничего больше. Намеревался объяснить, насколько неконструктивна вся эта идея. Я не хотел причинить ей вред. Просто хотел помочь.
Лицо Чанса напоминало кровавое месиво, но Артур выглядел гораздо хуже. Из глаз по-прежнему текли слезы. Но он не плакал. Кожа у него приобрела серый оттенок, а черты помертвели, обострились и своей странной неподвижностью напоминали античную маску смерти. Впрочем, иногда его взгляд оживлялся, но в нем доминировало только одно чувство — ярость.
— Что тогда произошло?
— Я приехал в гостиницу, нашел ее номер. Но когда подошел к нему, увидел, что дверь распахнута. Клянусь, Анита уже находилась в прискорбном состоянии, когда я приехал. Верь мне, Артур. Все было так, как я говорю. Клянусь! Я до нее и пальцем не дотронулся. Поначалу даже подумал, что это ты сотворил с ней такое. Может, вы поссорились и подрались — откуда мне знать? Но как бы то ни было, я знал, что всех нас ждет крах, если эта информация выплывет наружу. У журналистов возникло бы слишком много вопросов по поводу случившегося, я уже не говорю о недавней смерти твоей жены. Короче, я позвонил отцу, и он все устроил. Велел Сэму приехать в отель и «почистить» номер. Кроме того, мы забрали у женщины твое кольцо и, подделав почерк, написали тебе записку от ее имени, чтобы ты больше никогда ее не искал.
— Где она сейчас? — спросил Майрон.
Чанс озадаченно посмотрел на него.
— О чем это ты толкуешь, чтоб тебя черти взяли?
— Вы отвезли ее к врачу? Дали ей денег? Вы хотя бы…
— Анита была мертва, — сказал Чанс.
В подвале стало так тихо, что было бы слышно, как летит муха, если бы мухи могли существовать в условиях винного погреба.
Артур издал первобытный, какой-то животный вопль и рухнул на пол.
— Она была мертва, когда я приехал туда. Клянусь тебе, Артур!
У Майрона упало сердце. Он пытался говорить, но слова отказывались выходить у него изо рта. Майрон перевел взгляд на Сэма. Тот кивнул. Майрон посмотрел на него в упор.
— Где тело? — ухитрился выдавить он.
— Если я от чего-то или от кого-то избавляюсь, — сказал Сэм, — то концов потом не найти никому.
Боже! Анита Слотер умерла. Майрон попытался усвоить эту мысль и хоть как-то свыкнуться с ней. Неужели все эти годы Брэнда тосковала и чувствовала себя покинутой просто так, как говорится, за здорово живешь? Из-за некоего призрака?
— А где Брэнда? — спросил он.
К тому времени количество адреналина в крови у присутствующих резко уменьшилось, тем не менее Чанс нашел в себе силы отрицательно покачать головой:
— Я не знаю.
Майрон снова посмотрел на Сэма. Тот пожал плечами.
Артур приподнялся и присел на полу. Плечи у него безвольно опустились, а голова клонилась вниз. Неожиданно он заплакал.
— Моя нога, — будто в унисон захныкал Чанс. — Мне нужно к врачу.
Артур сидел неподвижно, как статуя.
— А еще нам нужно убрать этого типа, — пробормотал сквозь стиснутые зубы Чанс. — Он слишком много знает. Я понимаю, Артур, что сейчас ты охвачен глубоким горем, но мы не можем позволить ему разрушить возводимое нами здание.
Сэм согласно кивнул:
— Он прав, мистер Брэдфорд.
Майрон сказал:
— Артур…
Артур поднял голову и посмотрел на него.
— Я — главная надежда вашей дочери.
— Не думаю, — произнес Сэм и поднял пистолет. — Чанс прав, мистер Брэдфорд. Оставлять его в живых слишком рискованно. Мы только что признались в сокрытии убийства. Он должен умереть.
Неожиданно заработала принадлежавшая Сэму рация «уоки-токи». Сначала из микрофона донесся какой-то шум, а потом чей-то искаженный помехами голос произнес:
— На вашем месте я бы не стал его убивать.
Уин!
Сэм нахмурился и сосредоточил внимание на рации. Нажимал на кнопки, менял частоты. Алые цифры на дисплее менялись с удивительной быстротой. Наконец он нажал кнопку, над которой значилось: «Передача устного сообщения».
— Кто-то добрался до Фостера, — произнес Сэм. — Подкрадись к его засидке и ликвидируй угрозу.
— Увы, это невозможно, — раздался голос из микрофона.
Сэм и глазом не моргнул.
— Сколько у тебя раций, приятель?
— Собрал все четыре, старина. Оригинальную упаковку за ненадобностью пришлось выбросить.
Сэм даже присвистнул от удивления.
— Отлично, — сказал он. — Стало быть, у нас патовая ситуация. Как в шахматах. Теперь можно и поторговаться.
— Нет. — На этот раз прозвучал голос не Уина, а Артура Брэдфорда. Он дважды нажал на спуск, выпустив из своего пистолета две пули, поразившие Сэма прямо в грудь. Тот рухнул на пол, вздрогнул, вытянулся и затих.
Артур посмотрел на Майрона.
— Найдите мою дочь, — произнес он. — Пожалуйста.
