Глава 4
О Бене и Мэри я рассказал приезжим где-то через два-три дня после того, как меня приняли в компанию. К тому времени мы с Кейси уже подумывали о том, не перейти ли в фазу погорячее.
В первый совместный вечер в баре я изо всех сил старался ограничиваться в ее отношении заинтересованной болтовней и не распускать руки. Я ведь не чурбан какой-то. Есть девушки, на которых можно давить без последствий, но есть ведь и совсем другие. И даже такие, чье расположение зарабатываешь, если относишься к ним без лишних придыханий, — такие, что оценят невозмутимость и зрелость, твою способность прагматично обойтись и без них. Спокойная, уверенная сила — вот что Кейси нравилось в мужчинах. Не нужно было быть гигантом мысли, чтоб уяснить: будешь с ней поспешничать — поспешно отправишься в пеший эротический вояж.
Так что я прятал руки под задницу и старался держаться с ней достойно и легко — да, с интересом к ней как к девушке, но без высунутого языка и слюней до пола.
Домой я все равно вернулся тогда без нее.
В тот же вечер я возвращался из закусочной на углу, когда увидел, как трое приезжих пролетают мимо на белом «шевроле». Они смеялись, махали мне руками — но останавливаться ради меня не стали.
Ну вот и все, подумал я с досадой. Наверняка Кейси по итогам посиделок в баре приняла меня за очередного нерешительного «славного парня», который — ни рыба ни мясо. И теперь я — просто дремучее посмешище для ее раскрепощенных городских друзей.
Оказалось, я поспешил с выводами.
На следующий день в обеденный перерыв они лично заехали за мной на склад пиломатериалов при лесопилке. Я как раз перетаскивал штабель досок 4 × 4 дюйма на вилочном погрузчике. Кейси зашла через черный ход; когда я потянулся за другим комплектом досок — я, черт возьми, чуть не снес ей голову подъемными лезвиями. Увидь ее там начальник смены, так близко от меня, — я б потерял работу, не успев сказать «стружка». Заглушив двигатель, я спрыгнул с сиденья вниз.
— Знаешь, за обезглавливание клиентов в этой конторе увольняют.
— Каких клиентов? Я же твоя кузина из Нью-Пельтца родом. Твоя тетушка — моя мать — одна в доме и, похоже, скоро отдаст Богу душу. Ее последнее желание — увидеть свою сестру и любимого племянника. Так что у тебя сегодня выходной. Все улажено. Мне даже не пришлось никого увещевать.
— Э?..
— Твой босс сказал, что отпускает тебя на денек.
— А ты много на себя берешь, я смотрю.
— Еще как. А ты типа злишься?
По ее тону я понял, что вопрос задан серьезный, без всякой жеманности. Ну, значит, она взаправду хотела знать, что я думаю об ее выходке. Мне такой подход со стороны девчонки сразу понравился — хотя и было такое чувство, что мой ответ, сколь угодно искренний, в любом случае не улучшит и не испортит ее день.
— Вовсе я не злюсь. Ты меня, считай, спасла от всей этой духоты. Погнали.
Мы прошли через контору, и я поблагодарил мистера Макгрегора. Повезло, что он как раз говорил о чем-то с покупателем, — ведь Ким и Стивен торчали прямо у входа, ждали нас в «шевроле» с опущенным верхом. Для родни из Нью-Пельтца выглядели они уж слишком палевно.
— Дэн Томас — познакомься: Стивен Линч и Кимберли Пэлмер.
— Лучше просто Ким, — поправила подругу Кимберли. Нервным, вороватым движением она вытерла руку о шорты и протянула мне. Я стиснул в своей ладони ее ладошку — маленькую, сухую, трогательно хрупкую.
Стивен ухмыльнулся мне, кивнул и удостоил немного чересчур крепким рукопожатием. Мы сели в машину — в ней оказалось чуток тесновато для нас всех. Через плечо я оглянулся на Макгрегора.
— Может, побыстрее сковырнемся отсюда? — попросил я.
— Да без проблем. — Стивен охотно дал по газам. Я невольно поморщился. Я представил, как мистер Макгрегор бросается к окну и видит, как четверо пострелов в старинном кабриолете вылетают с его парковки. Впору было подумать, как с ним завтра объясняться, каким манером пригладить перышки.
Чтобы начать нормальный разговор, приходилось перекрикивать вой ветра.
— Куда? — спросил я, чувствуя ухом теплое дыхание Кейси.
— На пляж давай. Но сперва зарулим в «Шоп-энд-Сейв», затаримся кое-чем.
— Уговор!
Стивен врубил радио и сделал его погромче, и всякий разговор стал совсем невозможен. Его длинные худые пальцы отбивали по рулевому колесу ритм. До меня внезапными порывами доносился запах духов Кейси — очень свежий, не из этих удушливо-сладких парфюмов или мускуса. Ким то и дело оглядывалась на нас с переднего сиденья и улыбалась — немного зажато, но зубки у нее были на зависть, слепяще-белые.
Свернув на стоянку «Шоп-энд-Сейв», мы высыпали из машины. Пошарив под водительским сиденьем, Кейси достала зеленую сумку почтальона на длинном ремне и перекинула ее через плечо.
— Принеси нам пару упаковок пива, хорошо, Дэн? Стив, послушай-ка, хоть на этот раз найди крекеры поприличнее, о’кей?
Стивен, улыбаясь, придержал для нас дверь, вздрогнув от порыва холодного воздуха. Я один был одет по температуре. В этих сетевых магазинах вечные нелады с кондиционированием — там хоть трупы храни, не испортятся ведь. Кейси и Ким были одеты в шорты и «верхушки» купальников, на Стиве красовалась гавайская выпендрежная рубашка с закатанными рукавами. В своих тонких белых льняных брюках он выглядел преуспевающим, модным и очень-очень холодным типом.
Я отправился за пивом. Пришлось немного порыскать в поисках портера от «Хайнекен», так что к тому времени, как я принес заветную банку и две упаковки «Бада» по шесть штук к кассе, Стивен уже был там впереди меня, расплачивался за две коробки крекеров.
— Увидимся снаружи, — бросил он мне, зябко поводя плечами.
Я расплатился за пиво, и пока мне его упаковывали, увидал Ким. Она встала в очередь за дамой позади меня. Под мышкой она зажала огромный багет и мелкую банку масла. Наградив меня странной, неловкой улыбочкой, она уставилась на что-то у меня за спиной, и я, заинтригованный, обернулся.
Оказалось, Кейси, крадучись, пробирается к двери — судя по виду зеленой почтальонской сумки, она набила ее яблоками, да и на среднего размера арбузик не поскупилась.
Я взял свой пакет и вышел. Кейси уже села на заднее сиденье, и Стивен заводил мотор. Я протянул ей пиво, и она посмотрела на меня. Взгляд ее бледно-голубых очей был лукаво-насмешлив.
— Не одобряешь такие выходки?
— Ну, и осуждать — не осуждаю.
— Мы обкрадываем только сетевые магазины.
— Думаю, их страховка покрывает такие дела.
— Да, и еще мы берем только деликатесы. Глянь.
Она высыпала содержимое сумки на сиденье. Две большие банки красной икры, баварские колбаски, паштет из гусиной печени — фуа-гра. И еще — огромный кусок сыра, устрицы и кольца кальмара.
— Да, пир ты нам, смотрю, обеспечила.
— Запросто. Тебя это не коробит?
— А с чего должно?
— Это твой город.
— Но не мой сетевой магазин.
Казалось, она немного расслабилась. Я подумал, не прошел ли я только что с ней какой-то тест. Интересно, скольких еще можно ожидать и со сколькими еще я хотел бы иметь дело? От ее долгих-предолгих оценивающих взглядов мне порой делалось неуютно.
Затем к машине, хихикая, вышла Ким. Она посмотрела на заднее сиденье.
— Хороший улов?
— Лучше не бывает. Запрыгивай.
По тому, каким тоном она это бросила — запрыгивай! — мне подумалось, что предназначался призыв скорее мне, нежели Кимберли. Я был принят в компанию. Первый шаг позволил подступиться; второй — и я уже с ними. По хребту у меня поползли мурашки, вызванные незнамо чем — волнением, может быть?..
— Ну что, на пляж? На пляж!..
* * *
— Ты когда-нибудь купался нагишом в этом месте?
Стив гнал на нездоровых семидесяти по узкой извилистой дороге, полагая при этом, что поддерживать беседу, оглядываясь через плечо, — нормальная идея. Я выдвинулся поближе к нему, чтобы этот лихач поменьше отвлекался от дороги.
— Не здесь. На Эхо-Бич, разве что. Ну и в Бар-Харборе есть пара местечек.
— А здесь чего?
— Здесь нудистов копы шугают.
— Вот уроды. На хрен их. — Он снова повернулся глянуть на меня, улыбаясь и хмурясь одновременно. Взгляд у него был все-таки очень тяжелый. Странный он парень, подумал я. Как девчонки с ним познакомились? Ему явно не терпелось им пыли в глаза напустить. Пестрые шмотки, быстрая езда. У него еще была странная манера смотреть порой только на Кейси, независимо от того, с кем разговор шел, — будто он искал у нее какого-то поощрения. Он был симпатичный тип — смуглый, с правильными чертами лица, привлекательный этакой креольской красотой — когда лучшие черты от латиноса и белого протестанта-англосакса находят воплощение в одной персоне. Портила его разве что трудноуловимая неуверенность. Мне иной раз казалось, что в каком-то смысле для этой компании он был таким же чужаком, как я сам.
Вполне обоснованным казалось предположить, что он немного западает на Кейси. Так делались понятнее его косые взгляды в ее сторону. Но тогда что Стивен делал в паре с Кимберли? Мелкая явно считала, что у них отношения, вот только он сам явно думал иначе. Время от времени она игриво запускала ему пальчики в волосы на загривке или за ушами, ловила каждое его слово. А он на нее смотрел как на какую-то забавную вещицу, по-хозяйски — не стремясь ответить душевной взаимностью и не выделяя лишнего тепла.
Мне стало интересно, насколько основательна эта его бравада, и я собрался подкинуть ему идейку искупаться голышом — чисто посмотреть на реакцию. Я знал пляж чуть в стороне к северу отсюда, где камни были плоские, а волны — ленивые. Там можно было славно поплескаться. Местечко уединенное, не на людском слуху — туда разве что самые оголтелые собиратели ракушек забредали.
— Следующий поворот — направо, — указал я Стиву.
Что и греха таить, я был совсем не прочь взглянуть на реакцию девушек.
Мы свернули на старый грунтовый тракт, после чего проехали с полмили по сельхозугодьям Жиля, затем сбавили скорость — когда дорога пролегла через рощу близко стоящих сосен, где мы с Вэном частенько шныряли в детстве.
Вэн приходился мне старшим братом. Его убили во Вьетнаме, когда мне было тринадцать. Весть о его смерти пришла с фронта всего через двое суток после моего дня рождения — двенадцатого ноября.
Мой отец и мистер Жиль были закадычные друзья, но после смерти Вэна мы больше сюда не приезжали. Может, потому что сын Жиля Билл имел несчастье вернуться с войны целым и невредимым, а Вэн сгорел заживо в вертолете, который был подбит где-то близ военной базы Кхешань. Может, дело просто в ненужных воспоминаниях — так или иначе, мы с отцом повадились сторониться этого места.
Однако лес я запомнил. Он не особо переменился с тех пор. Лесным трактам требуется много времени для явных преображений. Камней будто бы стало больше — и только. Нахлынуло абсурдное приятное чувство — сродни ностальгии по дому.
Стивен материл дорогу так сильно, будто колеса принадлежали ему, а не Кейси. Но вскоре тракт раздался вширь и выровнялся, показались знакомая полоса луга и хижина, которую мы повадились называть Плетеной Корзиной. Стив съехал на обочину и припарковался, и мы взяли еду из машины. Кейси первой открыла для себя здешний вид. Я подошел к ней.
— Неплохо, скажи?
— Замечательно.
Мы стояли в тридцати футах над мелководным заливом, за которым лежал необъятный Атлантический океан. Прямо под нами простирался галечный пляж, с валунами и осыпавшимся сланцем.
Когда море было неспокойным, вода поднималась примерно на пятнадцать футов выше того места, где мы сейчас стояли. Ближе к сумеркам очертания бухты принимали совершенно иной вид. Приходя сюда так же редко, как я, не получалось застать это место в неизменном виде даже и дважды.
Я повел своих новых знакомых по тропинке к морю. Подыскав местечко у широкого уступа из сланца, в десяти футах от скалы, мы разложили полотенца и расставили кругом краденую снедь. Я залез на уступ — чайки уже засидели его, как я и предполагал. Они разбивали раковины крабов, моллюсков и устриц о камень, чтобы добраться до мягкого нутра. Весь уступ был усеян крошечными трупами.
Увидев, что Кейси за мной наблюдает, я поманил ее наверх. Она оказалась довольно-таки сносной скалолазкой.
— Погляди, тут у птиц харчевня.
Она наклонилась осмотреть пустой панцирь краба с синими клешнями.
— Они налетают сверху и сбрасывают добычу сюда. Прицел у них неплохой. Обычно им все удается, а если нет — панцири как минимум трескаются. Чайки находят эти трещины и разламывают их вширь своими клювами. Если бы не мы, они и сейчас бы тут хозяйничали. Видишь?
Птицы кружили в серо-голубом небе где-то в четверти мили от нас.
— Ты в этом смыслишь, да?
— В морской биологии? Ну, так, слегка.
— А что еще — твой конек? Давай выкладывай.
Я пожал плечами.
— Да я много в чем разбираюсь, так-то. В пиломатериалах, в резьбе по дереву и отделке. Из писателей мне нравятся Генри Миллер и Достоевский. Если жизнь прижмет, смогу развести костер, имея под рукой лишь пару дощечек. Могу ставить палатки на скорость, знаю Дэд-Ривер и окрестности как свои пять пальцев. Умею варганить довольно сносные омлеты. Обычные такие увлечения…
— А как насчет меня?
— Что — насчет тебя?
— Что ты уже понял, увлекшись мной?
— Ну, о некоторых вещах — могу только догадываться.
— Само собой. А в чем уже уверен?
— Ни в чем.
— Врешь.
Она встала, завела руку за спину, потянула шнурки купального лифа. Сняла его, отбросила в сторону. Скользнув по уступу вниз, он упокоился где-то внизу.
Груди у нее оказались маленькие, упругие, подтянутые… красивые. Кейси не сводила с меня глаз, в чьей голубизне читался суровый вызов. Не насмешка, о нет. Она немного наклонилась и спустила белые шорты на бедра. Под ними на ней ничего не было. Волосы у нее на лобке оказались редкими, довольно мягкими с виду, светло-золотисто-каштановыми. Кейси наблюдала за мной все это время с уверенной улыбкой.
— Что ж, теперь ты знаешь больше.
— Теперь знаю, — эхом откликнулся я.
Развернувшись, она изящно запрыгала по серому уступу вниз — по-кошачьи проворная, — и вскоре уже стояла рядом со Стивом и Кимберли. Я наблюдал за ней. Глупая ухмылка приклеилась к моему лицу — все никак не получалось ее отодрать. Я любовался воздушной грацией этой девушки. Только и мог, что стоять, смотреть и ждать, пока ступор от зрелища отпустит.
Остальные ребята повылезали из одежды.
У Кимберли грудь оказалась больше, чем я ожидал, — с крупными сосками, чуть отвисшая, с широким зазором посередине, но и от такой можно было голову потерять. Рыжие волосы густо росли у нее между ног. Для девушки мечты у нее, возможно, были немного чересчур мясистые бедра, но, повторюсь, некрасивой эту зеленоглазую бестию язык не поворачивался назвать.
У Стива болтяра болтался — что у коня на ярмарке.
И он явно ничего не стеснялся.
Иногда у меня сами собой возникают пошлые мысли. Просто заваливаются в голову без приглашения. Вот как сейчас. Мне казалось, что я начал понимать, по какой причине Ким смотрела на этого парня с таким азартом.
Я, само собой, не мог не следить за Кейси.
Она брела по воде, и от холода ее кожа пошла мурашками, совсем как тогда, в день, когда я только-только увидал ее. Мне казалось, я никогда в жизни не увижу ничего более прекрасного. Она посмотрела на меня, и я почувствовал явный безмолвный призыв. К тому времени ухмылка наконец-то отлипла, и я спустился со скалы. В сравнении с ней я казался себе преступно неуклюжим — пускай мышца водится, да вот только умения обращаться с ней никакого.
— Давай ко мне!
— Ты шутишь?
— С чего бы? Подумаешь, холодно немножко.
— Подумаешь, пневмонию схватить можно!
Она осторожно зашла в воду по икры.
— Стив и Кимберли будут полчаса ноги мочить, пока свыкнутся. Так что, мне теперь одной, значит, торчать тут?
— Я джинсы намочу.
— Вот чудак, сними их сначала.
— А рубаху?
— И ее снимай. — Кейси рассмеялась.
Что за черт, подумал я, сам ведь предложил всем раздеться, а себе ищу какие-то идиотские оправдания.
Я оставил одежду лежать там, где бросил. Я видел, что Кейси наблюдает за мной, и чувствовал две пары глаз сзади. Надеюсь, все в порядке, явилась мысль. Но я никогда не любил выставлять себя напоказ — потому, как только снял шорты, рванул во весь опор к воде. Кейси нырнула прямо передо мной. Последнее, что я увидел — пару стройных ног, врезающихся в воду с подобранными пальцами. У нее получалось нырять легко, без страха и упрека. Мне до такого было расти и расти — едва шлепнувшись в воду, я ощутил нахлынувший со всех сторон шок. Я словно бы сиганул в бочку виски со льдом. Только, уверен, в бочке было бы потеплее.
К поверхности я рванулся со зреющим в легких воплем чистой агонии. Рука Кейси сразу же обвила мою талию, и, проморгавшись от брызг, я сграбастал ее — отвечая надсадным хохотом на ее заливистый смех. Как-то само собой вышло, что мы прижались друг к другу, — и внезапная близость наших тел сделала океан близ нас градусов на пятнадцать горячее.
Ее рука скользнула по моей заднице, и я почувствовал, как у меня встает — прямо в ледяной воде. Мгновением позже я устроился у нее между ног. Теперь ее смех сделался более личным, предназначенным лишь нам двоим. Кейси скрестила ноги ножницами, заманивая меня в ловушку — в маленький горячий капкан плоти. Должно быть, я застонал.
— Не сейчас, — шепнула она мне на ухо, — но может быть, уже скоро.
И тогда-то я впервые поцеловал ее — когда нас обоих обнимала мертвенно-холодная вода. Наверное, именно она и сделала этот поцелуй таким судорожным, будоражащим и… соленым.
Когда мы вышли из воды, Ким одарила нас улыбкой кота, выследившего, куда хозяин спрятал сметану. Пальцы у нее все были в икре. Посмотрев на нас, она развела руки в стороны — ее пышные доечки чуть подпрыгнули — и прокричала:
— Совет да любовь!
Мы все расхохотались.
— Смотрю, ты хорошо проводишь время, чувак? — спрашивал, грозя своим монументальным адвокатским пальцем, Стив.
— Прекрасно. Полный отпад.
Ни о какой любви и речи не шло. Но и того равнодушия, как у Стива и Ким, между мной и Кейси не было. Его место занимало нечто… иное.
