В одиночестве
В доме темно.
Задняя дверь заперта.
Из-под каменного гномика
во дворе
достаю запасной ключ
и захожу.
Стеклянная дверца шкафчика
отражает мое лицо.
– Привет? —
Тишина.
Что же делать?
Где Марла?
С кем?
Может, с ней что-то случилось?
Через две ступеньки взбегаю по лестнице,
захожу в ее спальню.
У Марлы на туалетном столике
куча флаконов – духи.
Названия мне незнакомы,
жидкость желтая, как моча.
Запах спирта.
Коробочки с пудрой,
сверху —
розовая пуховка.
Я принюхиваюсь – так всегда пахнет от Марлы.
Именно пудрой.
В лакированной черной шкатулке
Бижутерия – цепочки, браслеты,
сплелись в клубок.
Касаюсь колец.
Одно – с рубином.
Сжимаю в руке кулон
у себя на груди – серебряная чаша.
Ее подарили маме
на первое причастие.
Единственное, что мне отдал отец.
– Я дома! – кричит Марла.
Выхожу из спальни, готова уже отозваться,
и отругать ее – где была?
Как вдруг замечаю Пегги – помогает Марле раздеться.
Обе что-то бормочут.
– Ириска? – Марла снова зовет меня. – Я вернулась.
Вжимаюсь в стену.
– Вы выиграли двадцать фунтов, —
говорит Пегги.
– Расскажете завтра Ириске.
Кажется, ее нет дома.
Жаль, с удовольствием бы познакомилась с ней.
– Она где-то здесь, – отвечает Марла.
Ковер у меня под ногами ожил и что-то шепчет.
Воздух такой тяжелый.
Боюсь вздохнуть.
Молюсь, чтобы Пегги не заметила мою дурацкую куртку,
а то спросит – откуда взялась…
– Может быть, спит, – предполагает Марла.
– Вот лентяйка!
Пегги тоже зовет:
– Ириска!
Но ясно —
Пегги просто подыгрывает.
Хочется выйти из комнаты,
встать наверху и крикнуть:
– Марла не сумасшедшая! Я существую.
Вот она я, перед вами.
Я живой человек!
И тут мне приходит в голову:
а что, если —
МЕНЯ НЕТ.
Марла
меня выдумала!
Я существую
только в ее голове.
Сжимаю кулон.
Может быть, я как мама —
мертва,
и вся моя связь
с жизнью —
то, что
кто-то меня вспоминает.
