Отдаленная от нас глубинами времени и неведомых измерений, спит древняя страна Невон, спят ее башни, черепа и драгоценные каменья, спят ее мечи и чары. Изведанные территории Невона сгрудились вокруг Внутреннего моря: на севере – это девственные леса Земли Восьми Городов, на востоке – степь, где кочуют всадники-минголы, и пустыня, по которой медленно идут караваны из Восточных земель и с реки Тилт. На юге же, соединенные с пустыней лишь Зыбучими землями и защищенные Большой Дамбой и Голодными горами, лежат тучные нивы и обнесенные высокими стенами города страны Ланкмар, самой старой и наиболее важной части Невона. А в укромном уголке между нивами, Великой Соленой топью и Внутренним морем, прилепившись к илистому устью реки Хлал, возвышаются толстые стены, скрывающие лабиринты улиц и переулков самого Ланкмара – столицы всей области, кишащей ворами и бритоголовыми жрецами, изможденными магами и дородными купцами, – Ланкмара Непобедимого, Города Черной Тоги. Если верить рунам Шильбы Безглазоликого, однажды ненастной ночью в Ланкмаре сошлись пути двух подозрительных типов, двух затейников-лиходеев – Фафхрда и Серого Мышелова. О месте рождения Фафхрда было нетрудно догадаться по его почти семифутовому росту, гибкому поджарому телу, а также по украшениям из кованого металла и громадному мечу – он явно был варваром из Стылых пустошей, лежащих к северу от Восьми Городов и гор Пляшущих Троллей. О предках же Мышелова вряд ли можно было сказать что-то определенное, глядя на его почти детскую фигуру, серую одежду, клобук из мышиных шкурок, надвинутый на плоское смуглое лицо, и обманчиво-изящную шпагу; однако что-то при взгляде на него наводило на мысль о южных городах, темных улицах и вместе с тем о залитых солнцем просторах. Некоторое время молодые люди с вызовом рассматривали друг друга сквозь черный туман, едва подсвеченный далекими факелами, и вскоре смутно почувствовали, что они – долго искавшие друг друга половинки великого героя и что каждый нашел себе друга, с которым пройдет через тысячи приключений и проживет рука об руку всю жизнь, а может, и множество жизней.

Никому тогда и в голову бы не пришло, что совсем недавно Серого Мышелова звали Мышонком, а Фафхрд учился петь фальцетом, носил только белые меха и, несмотря на полные восемнадцать лет, все еще спал в одном шатре с матерью.