ГЛАВА V

ПАРАЗИТАРНАЯ КАМАСУТРА

(Все, чего вы предпочли бы не знать о моей сексуальности)

Проникнуть внутрь, доминировать, эксплуатировать... Читая предыдущих авторов, легко предположить, что паразиты преследуют своих хозяев, движимые сексуальной одержимостью. К счастью, данная глава наконец-то дает возможность лишить вас информационной девственности и обнажить перед вами нашу необузданную сексуальность. Ох, но какие же мы невоспитанные! Мы ведь даже еще не представились! Это нарушение элементарных правил вежливости заслуживает, по нашему мнению, хорошей порки... по одной на каждого, пожалуйста! Ведь мы, Моногамные черви, говорим от первого лица во множественном числе, потому что представляем собой двух отдельных индивидуумов, спаянных друг с другом, к величайшему взаимному удовольствию. Чувствуем, что вам захотелось узнать о нас поподробнее. Не спешите, любезные читатели, умерьте свой пыл и не пренебрегайте прелюдией. Не хотите же вы, чтобы все кончилось, еще не начавшись? Первым делом мы постараемся вас обольстить, устроив небольшую вуайеристскую вечеринку, чтобы вместе подглядывать за сексуальным поведением наших хозяев. За ней последует подробный рассказ о нашем собственном curriculum sexus, и в частности о наших практиках слияния. Мы также сорвем покровы с экстремальных чувственных привычек наших похотливых сородичей других видов. В этой знойной главе мы коснемся всех, потому что мы, паразиты, гордимся тем, что в наших рядах есть сообщества с различными сексуальными предпочтениями.

Очевидно, здесь нужно предупредить: следующие строки не предназначены ни несовершеннолетним, ни ханжам. Но мы надеемся, что любителям пошалить эта пылкая глава доставит огромное удовольствие. Мы также приносим извинения за некоторую нашу диссексуальность... дислексуальность... ой, то есть дислексию, из-за которой мы невольно будем, возможно... простите... всюду вставлять сексуальные намеки.

Опасные связи

Если для достижения своих целей некоторые из наших коллег-паразитов выбирают путь войны, то мы предпочитаем менее агрессивную, но столь же доходчивую стратегию. Личинки разных видов жуков рода Meloe усвоили, что миром правит секс, и не стесняются манипулировать желаниями самых похотливых индивидуумов. Едва вылупившись, они всем скопом взбираются на вершину видного отовсюду стебля и образуют плотный клубок. С высоты своего насеста они дружно распространяют половые феромоны для соблазнения одиноких самцов пчел. Тех неотвратимо влечет навязчивый запах, и они летят к клубку личинок Meloe. Совершенно ослепленный сексуальным желанием, самец приближается к личинкам и предпринимает отчаянные попытки вступить с ними в половую связь, жалко имитируя копуляцию, довольно неприятную для него, но очень удобную для личинок, которые забираются к нему на спину в ожидании, когда он отправится на поиски настоящей самки. И хотя самец весь покрыт личинками, чаще всего он встречает самку, которая помогает ему забыть о неприятном любовном приключении. Личинки, пользуясь случаем, перебираются на нее. Этот маневр позволяет им проникнуть в гнездо пчелы и радостно пожирать накопленную там провизию, а также оплодотворенные яйца, которые самка отложит после своего столкновения с самцом лобком в лоб... простите, лоб в лоб.

Жуки не единственные, кто пользуется неконтролируемым сексуальным желанием пчел-самцов. Орхидеи рода Ophrys, подобно растительным сиренам, завлекают насекомых, облачаясь в лучшие наряды: формой и цветом похожие на пчел, они даже испускают ложные феромоны. Обманутые самцы, растерявшие остатки здравого смысла, летят к этим цветам в предвкушении сексуального дебоша. Пытаясь найти способ состыковаться, самец трется о тычинки цветка, которые цепляются к его голове или спине. Ничего не добившись, да к тому же вымазавшись в пыльце, он ищет любовь в другом месте, в надежде, что на этот раз ему улыбнется удача. Но чаще всего натыкается на... другой цветок! Мечтая о реванше, он очертя голову зарывается в его сердцевину, но удовлетворяет лишь потребности самого цветка, чей пестик орошается пыльцой. Орхидея так убедительно притворяется самкой, так пьянит и возбуждает, что способна заманить в ловушку толпы обезумевших от страсти самцов! Некоторые, оставшись без самки и без цветка, в отчаянии пытаются спариваться с другими самцами... Признаться, нам особенно мил зад... простите, задор таких паразитических оргий!

Введя вас, таким образом, в курс тела... ой, то есть дела, мы приглашаем вас углубиться в тему опасных связей и обсудить чудесную практику пенетрации, практикуемую нашими хозяевами. Вы не представляете, какое удовольствие получают некоторые виды паразитов от трения слизистых оболочек, позволяющего им заражать сексуального партнера своего хозяина! Учитывая, что переход от одного хозяина к другому совершенно необходим для выживания и распространения паразита, для многих видов хозяйский секс — истинное благо и даже бизнес. Об этом свидетельствует обширный список заболеваний, провоцируемых паразитами, избравшими половой путь заражения человека: гонорея, мягкий шанкр, хламидиоз, паховая гранулема, кандидоз, генитальный герпес, трихомониаз, сифилис, микоплазма, гепатит и ВИЧ... Эта стратегия с незапамятных времен отлично себя зарекомендовала: инфекции, передающиеся половым путем, упоминаются уже в папирусе Эберса, о котором рассказывал в главе I нашей настольной книги коллега ленточный червь (наш заднепроходный шалунишка, как мы ласково его называем).

Такого рода способ смены хозяев возможен не только с людьми, но и с животными и растениями, даже с разными их видами! Ранее униженные пчелы воспрянут духом, узнав, что насекомые-опылители могут переносить венерические инфекции от цветка к цветку. Именно так передаются споры грибка Microbotryum violaceum, поражающего цветы белой смолевки (Silene latifolia) и распространяющегося благодаря трудолюбивым пчелам. О как прекрасно такое зоофильное сотрудничество на службе у паразитизма! Здесь можно привести множество впечатляющих примеров, не предназначенных для ушей несовершеннолетних. Например, для выяснения факторов риска заболевания раком пениса (который предположительно вызывают вирусные инфекции) были опрошены 492 бразильских фермера. 171 из них признался, что имел сексуальный контакт с животными... Пока рано делать окончательные выводы, но весьма вероятно, что коллеги-паразиты воспользовались этими оригинальными отношениями с целью самораспространения. В конце концов, нам не впервой. Взаимосвязь между лобковыми вшами человека и гориллы свидетельствует о том, что когда-то, 3,3 миллиона лет назад, предки этих двух приматов охотно делились лобковыми паразитами. Конечно, нельзя заявить со всей категоричностью, что это происходило во время секса, но нам трудно представить себе другую ситуацию, где необходим генитальный контакт...

Как мы упоминали в начале этой главы, все сексуальные практики интересны и заслуживают изучения. Вирус, отзывающийся на нежнейшее имя IIV-6/CrIV, передается не во время полового акта, а в процессе шаловливых предварительных ласк техасских сверчков вида Gryllus texensis, состоящих в покусывании усиков партнера. Инфекция сопровождается кастрацией хозяев, которые теряют способность размножаться. При этом вирус использует дополнительную уловку, благоприятствующую его передаче, — он действует как афродизиак. Сверчки набрасываются на потерянные усики, устраивая настоящую вакханалию, абсолютно бесполезную для них, но весьма удобную для IIV-6/CrIV. Как видите, этот вирус-виагра успешно ведет свой секс-бизнес и, между прочим, зачем-то вызывает побочный эффект, окрашивая кишки хозяина в синий цвет. Это не единственный паразит, выбравший стратегию усиления либидо. Есть и такие, которые играют на чувствах самок, например токсоплазма, с помощью особого запаха придающая инфицированным самцам крыс большую сексуальную привлекательность по сравнению с их здоровыми собратьями. Вызывающая случную болезнь Trypanosoma equiperdum предпочитает грубый кавалерийский наскок и выделяет специальный агент, превращающий зараженных жеребцов в сексуальных маньяков.

Впрочем, вышеописанные приемы заражения ЗППП за счет повышения сексуального влечения хозяина используются довольно редко, поэтому возникает вопрос, что же удерживает паразитов от более частого проникновения в гениталии путем превращения хозяев в развратных зомби. Есть несколько вариантов ответа. Как упоминала в предыдущей главе лоббистка Parasito™, паразиты рассчитывают на хозяйские пищевые запасы, а половая активность зачастую оставляет мало энергии для их накопления. С другой стороны, большинство типов вируса-виагры, повышая либидо хозяина, одновременно стерилизуют его. Это относится и к вирусу IIV-6/CrIV, и к Hz-2v, вирусу, который стерилизует самок бабочек Helicoverpa zea, одновременно превращая их в нимфоманок, истекающих феромонами. Лишая хозяина способности размножаться, паразиты рискуют лишиться их гостеприимства. А вот паразитов, путешествующих от хозяина к хозяину, подвергая каждого кастрации, но не проходя через половые пути, предостаточно. К тому же большинство теоретических моделей, тестирующих стратегию повышения либидо, свидетельствуют о том, что баланс между вложениями в сексуальность, стоимостью такого рода манипуляций и сокращением продолжительности жизни хозяев довольно неустойчив. Увы, вопреки распространенному мнению, выходит, что жить и паразитировать «одной любовью» невозможно. Но не переживайте: наша собственная сексуальность предоставляет нам кучу возможностей получить удовольствие!

Любовь-слияние

Своим благонравием, любезные читатели, вы заслужили, чтобы мы раскрыли вам тайны нашего сладострастия, а также объяснили, почему среди паразитов именно мы лучше всех разбираемся во всем, что касается секса. Нам выпала счастливая участь играть и мужскую, и женскую роли. Во взрослом состоянии мы наделены одновременно семенниками и яичниками, что типично для класса червей, к которому мы принадлежим, — моногеней. Но перед этим мы переживаем долгое чувственное приключение, о котором с наслаждением вам поведаем.

После вылупления из яйца мы совершенно незрелые и выглядим как шарики, покрытые ресничками, позволяющими нам плавать в поисках удобного брачного ложа. Наше излюбленное место — рыбьи жабры с их чувственной атмосферой: кровь, чья пульсация ощущается сквозь тонкую мембрану жабр, напоминает о красных неоновых фонарях публичных домов! Мы крепимся своими крючками к этим алым волокнам и не противимся пьянящему искушению побыть вампирами, а радостно и жадно присасываемся к своему хозяину.

Испробовав крови, мы готовы начать первую трансформацию в постличинку: наши тела становятся удлиненными и стройными, и с этих пор нас называют личинками дипорпа. На этом этапе наступает половое созревание и постепенно развиваются органы, которые позволят нам спариваться с будущим партнером: гостеприимная впадинка-присоска на вентральной поверхности и мужественная шишка на дорсальной части. Все последующие месяцы мы только и думаем, как бы найти сексуального партнера! Когда две личинки наконец встречаются, чаще всего их поражает любовь с первого взгляда, и они с невероятной чувственностью приступают к занятиям любовью. Один из любовников помещается позади партнера и сладострастно трется присоской о его дорсальный бугорок. И столько страсти мы вкладываем в это действо, что ткани партнеров начинают сливаться. Этот необыкновенный эротический опыт потрясает нас до основания, и наша физиология начинает меняться. Именно в этот момент у каждого из двух партнеров появляется набор двойных гонад, мужских и женских.

Под влиянием страсти наши лихорадочные тела соединяются четырьмя гонадами, где семяпровод одного из партнеров срастается с яйцеводом другого. Мы сливаемся, принимая форму буквы Х, свидетельствующую о нашем явном эротическом опыте. Сросшиеся навеки, мы, как развратные сиамские близнецы, застываем в акте совокупления. Это позволяет нам бесперебойно обмениваться семенем и яйцеклетками для производства новых жаждущих любви спайников.

Мы еще и символ необычайной в паразитическом и даже животном мире верности, беспрецедентный случай моногамии в царстве животных, когда два гермафродита с четырьмя гонадами, к вящему недовольству пуритан, образуют славный любовный четырехугольник.

Другие виды, практикующие сексуальное слияние, предпочитают менять партнеров. Саккулина, в предыдущей главе докучавшая вам паразитическими нотациями, уж лучше соблазняла бы вас своим искусством любви. Долгое время она считалась гермафродитом, обладающим яичниками и семенниками, но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что ее семенники — результат сексуальной трансплантации возбужденных мужских половых органов. Некоторые из личинок саккулины становятся самками и оседают в панцирях крабов, образуя гипертрофированные яичники. Другие личинки, самцы, остаются крошечными и плавают в поисках зрелых самок, в которых при встрече любовно заныривают. Сворачиваясь в недрах самки, самец теряет большую часть своих жизненных органов и превращается в простой семенник, введенный в избранницу. Мимоходом отмечу, что самец вплоть до романтической встречи существует в личиночном состоянии, так что это именно саккулина ввела моду на педофилию, используя ее с целью размножения.

Все эти слияния совершенно не схожи друг с другом. Самки веслоногих Acanthochondria cornuta, паразита камбалы, не поглощают своих трансплантированных самца/самцов, а с гордостью носят их в виде наростов на коже, словно маленькие декоративные семенники — свидетельства пережитой страсти и своей сексуальной привлекательности. В скобках замечу, что половые трансплантаты — не специфические для паразитов. Карликовых самцов, слитых с самками, находят у многих видов удильщиков (или морских чертей) — глубоководных рыб с устрашающей внешностью, заманивающих добычу в свою жуткую пасть при помощи светящегося крюка на конце «удилища». Внушительные самки удильщиков используют особые люминесцентные и пахучие приманки, завлекая толпы тщедушных женихов (нередко в десять раз мельче их самих), которые в процессе жгучих предварительных ласк впиваются в самку, чтобы присосаться к ней намертво. Этот жадный поцелуй — навсегда: уста самцов выделяют пищеварительные ферменты, позволяя им приклеиться к коже самок, чьи кровеносные сосуды врастают в тело самца, снабжая его кровью; затем его тело потихоньку атрофируется, оставляя на теле самки лишь вульгарные семенники, которые болтаются в такт ее движениям. В результате самка может пользоваться спермой своих многочисленных любовников, когда пожелает.

Смысл таких слияний и у паразита, и у глубоководной рыбы один: иметь одного или нескольких партнеров в ситуации, когда вероятность встреч невысока. Все потому, что заводить быстрые знакомства в глубине рыбьих жабр или в непроглядной тьме морского дна очень непросто. Червям Osedax roseus, питающимся исключительно костями мертвых китов, осевшими на дно океана, известно об этом не понаслышке. Самки, у которых нет ни рта, ни пищеварительной трубки, кооперируются с симбиотическими бактериями для извлечения питательных веществ из китовых костей и образуют корневые сети, подобно саккулинам, прорастающим в краба-хозяина. В этих суровых условиях прикрепленные к тушам мертвых китообразных самки лишены возможности бегать за самцами. Как и саккулины, они ждут, когда к ним подплывут потереться юные самцы, которые соски... просим прощения, соскучились по женской ласке. Такая тактика позволяет самкам содержать целые педофильские гаремы, вмещающие до 111 самцов, устроившихся в их тканях.

Шистосомы, паразитические черви, живущие в венах (в том числе у людей), используют другой способ образования неразлучных пар. Самки у них вытянутые и тонкие, а самцы более крепкие, с продольным желобком, образуемым вентральной бороздой (само название «шистосома» происходит от др.-греч. σχιστός, схистос, «деление», и σῶμα, сома, «тело»). Этот желобок называется гинекофором (буквально носителем самки), и в его углублении самка томно сворачивается перед началом предварительных ласк (созревание самки) с последующим совокуплением. Как только самка устроилась в желобке, самец страстно обнимает возлюбленную и захлопывает створки. Прекрасная пленница оказывается не в состоянии себя прокормить, но самец обеспечивает все ее потребности: он жадно поглощает питательные вещества из венозной крови, в которой плавает, и щедро делится ими со своей спутницей, чтобы она могла полностью посвятить себя любви (откладыванию от 300 до 3000 яиц в день). Но не думайте, что прекрасная дама постоянно пребывает в плену. Нескромные подглядывания ученых с использованием тестов на отцовство в популяциях шистосом показали, что некоторым самкам удается покинуть желобок своего самца и устроиться в желобке другого. Природа такого непостоянства до конца не ясна: это может быть и развод, и расставание по обоюдному желанию, и мимолетное увлечение.

Хотя и самцы бывают по-своему неверны и при случае не прочь приударить за самками других видов. Например, когда незадачливый хозяин невольно предоставляет кров (и кровь) одновременно и Schistosoma intercalatum, и Schistosoma mansoni, самки первого вида находят самцов второго настолько неотразимыми, что предпочитают их мускулистые желобки. Что вы хотите, донжуаны существуют и среди паразитов! Есть и такие, кто выбирает другой путь. У шистосом наблюдались гомосексуальные любовные отношения, когда один самец располагался в желобке другого. Мы даже немного завидуем, любуясь этой клубничкой: такие ягодички... простите... ягодки не растут в наших моногамных широтах.

Экстремальная бисексуальность

Хотя у каждого паразита свои привычки, в нашем большом сообществе не признают сексуальной дискриминации и не стесняются экстремальных практик. Вас шокирует групповуха? Тогда отвернитесь от развратных червей-волосатиков, которые заставляют своих хозяев-насекомых топиться, а затем занимаются аквасексом с участием десятков особей, свиваясь в настоящие репродуктивные клубки, то и дело меняя партнеров и вымазываясь в семени, которое рассеивается в водной среде.

Вам неприятны транссексуалы? Не стоит говорить об этом Cymothoa exigua, паразитам-ракообразным: без смены пола они не могли бы размножаться. Чтобы понять их обычаи, нужно разобраться в их способе паразитирования. В состоянии личинки Cymothoa exigua отправляется на поиски рыбы, без труда преодолевает жабры, проникает в рот и прикрепляется к языку. Это ракообразное добывает из языка кровь, используя коготки первых трех пар передних конечностей. Чем больше растет паразит, тем меньше крови остается в языке рыбы, и в конце концов от недостатка кровоснабжения он полностью атрофируется. Тогда паразит функционально замещает отсутствующий орган, прикрепляя свое тело к мышечным волокнам культи языка. Такая рыба может использовать паразита почти как нормальный язык (хотя о поцелуях взасос ей лучше забыть). При образе жизни Cymothoa exigua о соблазнении и размножении мечтать не приходится. К счастью, никакие антитрансгендерные выступления не мешают ракообразным применять разработанную ими изобретательную стратегию. Все личинки рождаются самцами и превращаются в самок, лишь когда паразитируют на языке рыбы. Таким образом, если в пасть той же рыбы попадет еще одна личинка, это может быть только самец. Он прикрепляется к первой личинке, что делает возможным совокупление и размножение. Когда самка умирает, самец занимает ее место и автоматически превращается в самку, ожидая новобранцев. Все так хорошо организовано, что, если вдруг появляется третий (к счастью, у рыбы глубокая глотка), он терпеливо ждет своей очереди, держа свечку, пока кто-нибудь не умрет и не произойдет очередная смена партнера.

Гермафродитизм, синхронный (когда у особи развиваются одновременно мужские и женские гонады) или последовательный (когда происходит смена пола), — истинное благо для воспроизводства: ведь тут подойдет любой партнер! Именно такую репродуктивную политику избрала группа трематодных червей, включающая виды гермафродитов с различной анатомией, от самой примитивной, как у китайской двуустки Clonorchis sinensis, которая имеет яичник и два семенника, до более причудливой, с одним или несколькими десятками семенников, наличием или отсутствием простаты, лопастным или закупоренным яичником и более или менее загибающейся маткой... Счастье в разнообразии! Для всех этих видов соблазн нового экстремального опыта достаточно велик... когда в наличии всевозможные причиндалы, почему бы не попробовать самоудовлетворение?

Любовь в гордом одиночестве

Самоудовлетворение весьма заманчиво, если на горизонте не видно сексуального партнера. Некоторые виды паразитов находят в хозяине удобное и хорошо защищенное жилище, но с весьма ограниченным доступом, и то, что должно было стать брачным покоем, надолго остается холостяцкой квартиркой. Здесь, вдали от посторонних глаз, паразит балуется самокопуляцией. Но онанизм... простите, организм паразитов-негермафродитов к этому неприспособлен. Вы задаетесь вопросом, как они размножаются? Вспомните главу I нашего паразитического сборника, где червь-солитер объяснял вам свою технику бесполого клонального размножения, когда каждый членик его стробилы представляет собой точную копию предыдущего. Этот пуританский способ клонирования (по нашему скромному мнению, малоприятный) распространен среди бактериальных, вирусных и одноклеточных паразитов. У паразитов-животных он довольно редок, но бывает впечатляющим. Речь идет об отпочковывании, как у некоторых видов ленточных червей, полиэмбрионии, о которой в главе II вам рассказывала паразитическая оса, или партеногенезе, удивительном явлении, когда самки размножаются без помощи самцов. Червь-волосатик Paragordius obamai, в отличие от большинства своих кузенов — завсегдатаев дионисийских оргий, — выбрал партеногенетический способ размножения, при котором яйцеклетки могут развиваться без спермы. Пресловутая «власть женщин» в отсутствие сексуальных партнеров приходится весьма кстати!

Памятуя обо всех существующих способах размножения, предоставляемых гермафродитизмом или различными формами клонирования, невольно задаешься вопросом: зачем искать сексуального партнера, да еще и с большими трудностями? Лично мы, не колеблясь, ответили бы, что ради эротического удовольствия, но на самом деле важнее всего баланс между получением почти точных копий и генерацией совершенно нового потомства. В самом деле, самооплодотворяясь, паразит порождает особи лишь с теми комбинациями генов, которые есть у него самого. Чтобы создать что-то оригинальное, нужен иной способ. Обмен гаметами между разными особями одного вида позволяет получать организмы с инновационным генетическим фондом, увеличивая шансы, что по крайней мере некоторые из них сумеют выстоять в различных непредвиденных ситуациях и, в свою очередь, произвести потомство. В зависимости от обстоятельств каждая система воспроизводства может оказаться предпочтительной. Чтобы быстро заселить враждебную среду, приходится, не теряя времени на флирт, ограничить свои притязания и стремительно размножаться простым делением. Но когда наступает время отправлять потомство в неизведанные дали, разумнее совокупляться направо и налево, желательно с крепкими и энергичными партнерами, чтобы наделить потомков наилучшими генами. Ведь любой родитель надеется, что его потомство переживет захватывающие приключения и многого достигнет.

Отправить