ГЛАВА 20. В ХОККЕЙ ИГРАЛИ НАСТОЯЩИЕ БАНДИТЫ
Осенью 1950 года по Москве поползли тревожные слухи: в городе, дескать, завелась кровожадная банда, нападает на магазины, сберкассы, грабит и убивает без разбора всех – от мала до велика. Как это часто бывает в таких случаях, реальные криминальные эпизоды в пересказах обывателей обрастали все новым и новыми чудовищными подробностями. И вскоре вся Москва только и обсуждала наперебой, где и как наследила неуловимая шайка.
Обсуждать действительно было что. В течение нескольких месяцев в городе произошло несколько грабежей и разбоев, сопровождавшихся убийствами. Как потом выяснили следователи, на счету этой банды, получившей название митинской, 11 убийств и 28 вооруженных налетов на сберкассы, магазины и пивные бары.
А началось все 26 марта 1950 года в Тимирязевском районе столицы. Вечер, обычный промтоварный магазин с небогатым ассортиментом. Магазин только что закрылся, продавцы подсчитывали дневную выручку. Однако вместо инкассаторов в помещение продмага вломились несколько неизвестных в масках. Преступники наставили на продавцов пистолеты и выгребли из кассы 68 тысяч рублей. Прибывшие на место сотрудники милиции констатировали лишь факт разбойного нападения, никаких улик преступники не оставили.
В течение последующих нескольких месяцев налетчики никак себя не проявляли, и о разбойном нападении на продмаг в Тимирязевском районе потихоньку забыли. И вдруг в ноябре поочередно в разных районах Москвы были ограблены сразу два магазина и сберегательная касса. Общая сумма похищенных денег достигла 150 тысяч рублей. На поимку разбойников были брошены лучшие сыщики МУРа, однако проведенные оперативно-следственные мероприятия никаких результатов не дали.
А разбойники тем временем уверовали в свою безнаказанность. Так часто бывает с представителями криминальных профессий, особенно с теми, кто только начинает свой преступный промысел: совершил пару-тройку удачных преступлений – и кажется, что так будет и впредь. Вот и неуловимая шайка налетчиков, решив, что она милиции не по зубам, перешла от разбойных нападений к более серьезным преступлениям.
1 февраля 1951 года бандиты попытались ограбить магазин в подмосковном селе Ховрино (сейчас это один из спальных районов Москвы). Случайно у магазина в тот момент находился сотрудник уголовного розыска Кочкин. Он видел, как в магазин заскочила группа молодых парней в масках, и попытался в одиночку задержать налетчиков. Один из них выстрелил в оперативника из пистолета. Кочкин погиб на месте, а уголовники поспешно скрылись с места происшествия.
Для Москвы начала 1950-х годов убийство милиционера стало настоящим ЧП. К тому времени криминальная обстановка в городе считалась относительно спокойной, с шайками и бандами, расплодившимися в военные годы, было в целом покончено. И вдруг – ховринский инцидент!
Однако это было лишь начало. Поздним вечером 11 марта 1951 года участковый 100‐го отделения милиции Москвы Михаил Бирюков дежурил возле сельпо на Ленинградском шоссе. Как только из магазина вышли последние покупатели, в помещение ворвались вооруженные люди. Участковый, выхватив пистолет, попытался помешать налетчикам, однако в завязавшейся перестрелке был убит. Шальными пулями были смертельно ранены еще двое – мужчина и женщина, случайно оказавшиеся поблизости.
После этого эпизода уже ни у кого в МУРе не осталось сомнений в том, что в Москве и Подмосковье завелась серьезная шайка, к тому же неплохо вооруженная. Стал очевиден и почерк преступной группы: внезапные налеты на магазины, использование масок и огнестрельного оружия. Совершив преступление, члены шайки так же молниеносно исчезали, не оставляя следов.
Вскоре о похождениях шайки узнали на самом верху. Руководство МВД СССР потребовало от московских сыщиков в кратчайшие сроки ликвидировать опасную банду. Дело о вооруженных налетах взял под личный контроль первый заместитель начальника Главного управления милиции МВД СССР Александр Овчинников. В недавнем прошлом Александр Михайлович сам был сыскарем, несколько лет возглавлял уголовный розыск страны, так что прекрасно знал специфику сыскной работы. Именно под его руководством уголовный розыск в годы войны и в первые послевоенные годы успешно противостоял бандитскому отребью. Тысячи ликвидированных банд и шаек по всей стране – тому свидетельство.
И вот новый вызов: шайка налетчиков в Москве и Московской области. Изучив материалы дела, Овчинников принял решение: объединить усилия московских и подмосковных сыщиков, для чего был создан специальный штаб, в который вошли представители МУРа и уголовного розыска УВД Московской области. Руководителем штаба был назначен Игорь Скорин. О ходе оперативно-розыскной работы он ежедневно докладывал Овчинникову лично.
Начали с тщательного изучения географии бандитских нападений. Оказалось, что все они совершены на севере Москвы и в районе подмосковных Химок. Сыщики еще раз подробно опросили всех имевшихся по этим делам свидетелей. Показания были более чем скудные. И все-таки кое-какие сведения оперативникам удалось получить. Например, согласно показаниям нескольких человек, в шайке явно верховодил высокий белобрысый парень, причем, одетый в кожаное пальто коричневого цвета. Более того, один из очевидцев вспомнил, что пальто было с дефектами: на правом плече кусок кожи был подшит аккуратными стежками.
Кое-какую информацию подкинули и эксперты-криминалисты. Так, в результате баллистической экспертизы выяснилось, что главарь обычно стрелял из пистолета «ТТ», однако многие очевидцы вспоминали, что пистолетов было два: вторым «стволом» преступник просто размахивал для устрашения кассиров.
Второй налетчик был невысокого роста, одет в потрепанную телогрейку. При ограблениях он явно был на подхвате и выполнял приказы главаря: выгребал из кассы наличные деньги и складывал их в дермантиновую сумку. Приметы еще двух налетчиков выяснить не удалось. Но один из очевидцев заявил, что во время нападения на магазин, где убили участкового, налетчики действовали вшестером. И еще один любопытный штришок: убегая из магазина, преступники обычно вешали на дверь замок, который приносили с собой.
И все-таки, несмотря на старания сыщиков, выйти на след неуловимой шайки никак не удавалось. И тут, как это частенько бывает в оперативно-следственной работе, на помощь сыскарям пришел случай.
Как-то раз начальнику отделения уголовного розыска Красногорского района Подмосковья Александру Чарикову поступила информация о том, что в местном Доме культуры группа парней затеяла хулиганство. Из показаний местного участкового следовало, что трое молодых людей ради забавы укатили бочку с пивом. В советские годы такие переносные бочки с разными напитками – пивом, квасом, молоком – стояли повсеместно и пользовались повышенным спросом у населения. Вот и возле Красногорского ДК из такой бочки разливали пиво. Ее-то и решили угнать подвыпившие местные хлопцы. На хулиганов составили протокол. Из него явствовало, что пивную бочку умыкнул некто Митин, работавший мастером на одном из красногорских предприятий, а также его дружки – бывший студент Московского авиационного института и местный рабочий.
Так трое парней попали в поле зрения красногорской милиции. Однако ничего более серьезного за парнями не числилось. И все-таки Чариков почувствовал, что эта информация может быть интересна муровцам, расследующим дела о нападениях на сберкассы и магазины. Казалось бы, какая связь между кровавыми разбоями и невинной шалостью с угоном пивной бочки! Но чутье опытного сыщика подсказывало Чарикову, что именно в этом направлении и следует искать. В пользу такой уверенности говорил еще один любопытный факт.
По словам очевидцев, во время инцидента с бочкой один из парней начал было махать кулаками и грозить продавщице расправой, но как только на него рявкнул Митин, дебошир тут же обмяк и успокоился. Судя по всему, Митин явно пользовался у своих приятелей безоговорочным авторитетом. Каждое его слово воспринималось дружками как приказ. Именно так описывали взаимоотношения главаря и его подручных многие свидетели вооруженных налетов.
Вот так, зацепившись за эту, на первый взгляд, незначительную информацию, сыщики стали собирать сведения о Митине и его дружках. Выяснилось, что денежки у компании явно водились, приятели любили захаживать в рестораны, причем не только у себя в Красногорске, но и в Москве. Кроме того, двое из митинской группы активно играли в хоккей и даже выступали за родной Красногорск на соревнованиях различного уровня.
Это обстоятельство позволило сыщикам несколько по-новому взглянуть на показания одного из очевидцев. Дело в том, что во время ограбления сберегательной кассы один из налетчиков, когда в помещении зазвонил телефон, раздраженно ответил в трубку, что это не касса, а стадион. Очевидно, это было сказано не просто так. Проверив, сыщики выяснили, что именно в день ограбления сберегательной кассы в Мытищах проходил товарищеский матч по хоккею, в котором участвовала красногорская команда. Скорее всего, налетчик брякнул первое, что ему в тот момент пришло на ум. Вот подсознание и выдало ответ: стадион.
Теперь уже ни у кого не оставалось сомнений в том, что подозрительная троица причастна к серии вооруженных налетов. А тут еще выяснилось, что Митин водил дружбу с неким Самариным, приметы которого совпадали с тем словесным портретом, который составил один из свидетелей. Да и ботинки Самарина, который, кстати, активно играл в хоккей, оставляли на снегу такие же характерные следы в виде елочки, которые неоднократно фиксировали эксперты на месте вооруженных налетов.
Осталось только взять сразу всех участников банды. На совещании в оперштабе решили провести задержание преступников рано утром. Причем, оперативники даже поспорили между собой, кому предстоит взять самого главаря. Поскольку желающих было немало, пришлось бросить жребий.
Операция прошла без сучка и задоринки. Утром все участники митинской банды уже давали показания в разных кабинетах на Петровке, 38. Оказалось, что постоянными участниками банды были лишь трое. Остальные приняли участие в одном-двух налетах и, получив свою долю награбленного, больше не проявляли интереса к криминальной деятельности.
Всего по делу проходили 6 человек. Описание их криминальных «подвигов» составило 14 томов уголовного дела. Для советского уголовного судопроизводства того времени это было абсолютным рекордом. Главарь банды Митин и его ближайший помощник Самарин были приговорены к высшей мере наказания, остальные – к длительным срокам лишения свободы.
В ликвидации банды Митина принимали участие известные сыщики послевоенного времени – Игорь Скорин, который вскоре после митинского дела возглавил один из отделов МУРа, а также Владимир Арапов, ставший прототипом главного героя телефильма «Место встречи изменить нельзя». О каждом из этих людей можно написать отдельную книгу, мы же ограничимся лишь некоторыми наиболее яркими эпизодами.
Свою карьеру сыщика Игорь Скорин начал в 1937 году в отделе уголовного розыска в далеком Иркутске. В те годы настоящей головной болью для тамошних сыщиков стали набеги банды Жукова на старательские артели и прииски. Появлялись бандиты внезапно, из тайги, нападали на поселки старателей, грабили, убивали всех, кто пытался оказать сопротивление. За два года своей активной криминальной деятельности жуковцы причинили государству ущерб, исчисляемый сотнями тысяч рублей.
Чтобы ликвидировать бандитов, иркутские сыщики несколько дней преследовали их в тайге, и Скорин был, что называется, на переднем крае борьбы с уголовниками. А когда брали последних двух участников преступной группировки, дело дошло до ожесточенной перестрелки. К сожалению, погиб сотрудник уголовного розыска. Но бандитов все-таки захватили живыми. Вскоре они предстали перед судом и понесли заслуженное наказание. Было это перед самой войной, в 1940 году. За ликвидацию банды Жукова Игорь Скорин вскоре был назначен начальником отдела по борьбе с бандитизмом Читинской области.
Во время Великой Отечественной войны, когда опытных сыскарей катастрофически не хватало, Скорина переводили с одного места службы на другое, буквально затыкая им кадровые дыры. Сначала он служил в центральном аппарате уголовного розыска Главного управления милиции НКВД СССР, неоднократно выезжал в служебные командировки по всему Советскому Союзу. Затем ловил вооруженных бандитов в только что освобожденном от фашистов Крыму.
В победном 1945-м Игорь Скорин возглавил уголовный розыск Латвии, участвовал в ликвидации банды Валдомса, на счету которой – серия жестоких убийств и разбоев. Особенно Валдомс и компания любили грабить предприятия пищевой промышленности. Ограблений одних только рижских маслодельных заводов в середине 1940‐х годов было зафиксировано не менее пяти.
Как выяснилось уже после задержания членов банды, ее главарь – Валдомс – наследил еще в довоенные годы, будучи активным участником ряда разбойных нападений. А когда летом 1940‐го Латвия стала Латвийской Советской Социалистической республикой, Валдомс сбежал в Швецию, где его завербовали сотрудники британской разведки и забросили обратно с целью сбора разведывательной информации. Впрочем, шпионское ремесло Валдомса не очень-то привлекало, и как только он оказался на родной латвийской земле, тут же занялся привычной уголовщиной.
После Латвии Скорин был переведен сначала на Украину, где участвовал в ликвидации бандеровского подполья, а затем в Московскую область на должность начальника отделения уголовного розыска. В этом качестве он и участвовал в раскрытии преступлений, совершенных бандой Митина.
В начале 1980‐х годов на экраны вышел двухсерийный кинофильм «Приступить к ликвидации», посвященный работе сотрудников уголовного розыска в конце Великой Отечественной войны. Главного героя фильма – полковника Данилова в исполнении Олега Стриженова – сценаристы писали как раз с Игоря Дмитриевича Скорина.
Что касается Владимира Арапова, он пришел в уголовный розыск уже в начале 1950‐х. Во время войны Володя, как и многие его сверстники, в свободное от учебы и работы время состоял в отряде содействия милиции, или ОСОДМИЛе, как его сокращенно называли в те годы. Эти отряды стали предшественниками будущих хорошо всем известных добровольных народных дружин (ДНД). Так вот, молодой Володя Арапов практически каждый вечер выходил на дежурство, патрулировал городские улицы и даже помогал задерживать преступников – словом, знал о работе милиции не понаслышке. Неудивительно, что в 1945 году 18-летнего парня заметили сотрудники 37‐го отделения милиции и пригласили на службу в органы правопорядка. А через несколько лет перспективного молодого оперативника перевели на работу в МУР.
Сначала Арапов был помощником опера, а в 1963 году стал начальником отдела по раскрытию убийств, грабежей, разбоев и половых преступлений. Как раз в те годы в МУРе служил будущий писатель Аркадий Вайнер. Там-то и состоялось их знакомство, а позднее именно с Арапова братья Вайнеры писали образ молодого офицера-фронтовика, пришедшего на службу в МУР.
Причем, некоторые черты реального Арапова Вайнеры привнесли и в образ Жеглова: напористость, личную смелость, жесткость, полную самоотдачу в борьбе с преступностью. Этими чертами как раз в полной мере обладал реальный Арапов. По воспоминаниям всех, кто лично знал Владимира Павловича, он готов был работать буквально сутки напролет и, чтобы не тратить время на дорогу, частенько оставался ночевать в рабочем кабинете на Петровке, 38. Так что, отчасти образ Жеглова тоже списан с него. Таким образом, Владимир Арапов послужил прототипом сразу двух главных персонажей фильма – и Володи Шарапова, и Глеба Жеглова.
Сослуживцы за глаза называли Арапова «черным полковником» – по аналогии с хунтой «черных полковников», захвативших власть в Греции в 1967 году. Дескать, Арапов такой же крутой и беспощадный и не остановится ни перед чем. В этом ему действительно не откажешь, и многие коллеги обижались за его взрывной характер. Но зато если кто-то из подчиненных нуждался в помощи и заступничестве, Арапов всегда приходил на подмогу, даже рискуя собственной карьерой. Вообще за своих ребят он стоял горой: выбивал квартиры, писал представления к наградам и званиям. И не успокаивался, пока не добивался своего.
Кстати, ершистый характер Арапова во многом стал причиной его преждевременного ухода со службы. Из МУРа Владимир Павлович уволился в 1971 году, когда ему не было еще и пятидесяти лет. Какое-то время преподавал в школе милиции, затем вышел в отставку. Поговаривали, что Арапов повздорил с вышестоящим начальством, и когда сгоряча написал рапорт об увольнении, его не стали долго отговаривать…
За двадцать лет службы в МУРе Арапов участвовал в раскрытии многих резонансных преступлений того времени. Например, благодаря его сыскному мастерству было раскрыто ограбление квартиры народной артистки СССР Александры Яблочкиной. Дело было в 1950-х годах. Неизвестные налетчики средь бела дня вломились в квартиру народной артистки, связали хозяйку, а домработницу заперли в туалете. После чего обшарили всю квартиру, вскрыли сейф, вытащили ценности и исчезли. Могли бы унести и больше, но помешала Александра Александровна. Когда один из бандитов начал рассовывать по карманам брошки с бриллиантами, артистка как бы невзначай заметила, что это сценический реквизит и никакой ценности не представляет. Преступник поверил и положил украшения обратно в сейф.
Ровно десять дней понадобилось Арапову и его соратникам, чтобы вычислить и задержать налетчиков. Все похищенные вещи в целости и сохранности вернули владелице. Яблочкина так растрогалась, что лично приехала в МУР поблагодарить, как она выражалась, «Володечку, который занимался моим делом». И в качестве благодарности вручила Арапову двадцать царских червонцев. Как тот ни пытался отвертеться, народная артистка стояла на своем и даже пригрозила позвонить министру внутренних дел, если Арапов откажется принять подарок. Пришлось червонцы взять. Их потом Арапов передал в доход государства.
В начале 1960-х при самом непосредственном участии Владимира Арапова был пойман серийный маньяк Владимир Ионесян по кличке Мосгаз. На счету Ионесяна убийства трех подростков, двух пожилых женщин, а также изнасилование и покушение на убийство 15-летней школьницы. Преступник проникал в квартиры москвичей, представляясь работником Мосгаза. Отсюда и его прозвище.
А начинал свою карьеру сыщика Владимир Арапов в 1951 году, как раз с участия в расследовании криминальных «подвигов» Ивана Митина и его дружков. Кстати, именно похождения этой шайки и легли в основу сюжета телефильма «Место встречи изменить нельзя».
