Чтобы дома было безопасно
Женя, 36 лет и Лена, 28 лет
Когда мы только познакомились с Леной, эту яркую, уверенную девушку просто захлестывала энергия, она вела бурную деятельность, и, кажется, вообще не уставала. Она непрерывно разъезжала между тремя городами, а иногда — между несколькими странами, нигде не задерживаясь надолго. Везде у нее были неотложные дела — там конференция, здесь исследовательский проект, тут встречи с экспертами, и еще курсы, стипендии… При этом у нее оставались силы на наш бурный роман, который развивался на фоне бесконечных путешествий, на общение с многочисленными родственниками и на учебу — закончить одно образование, начать другое.
Упадок сил совпал с тем моментом, когда мы начали жить вместе. Вдруг обнаружилась масса сложностей, которых до этого ничто не предвещало. У Лены внезапно начались приступы сонливости, ей хотелось спать все чаще и дольше. Ушла куда-то энергия, и внезапно вылезло сразу несколько хронических болезней. Ей пришлось уйти с новой работы, куда она едва успела устроиться, и это в разгар кризиса. Вместо многообещающей карьеры — постоянные визиты к врачам. Лену как будто подменили: она вдруг перестала вообще чего-либо хотеть. Стало ужасно сложно вытащить ее на любое светское мероприятие, которые раньше она обожала, — на концерт, в кино, просто потусоваться. Посторонние люди вызывали только раздражение и неприязнь. Я очень старался развлечь ее — приглашал друзей, устраивал вечеринки, но каждый раз все заканчивалось одинаково: она уходила к себе в комнату и ложилась спать. Говорила, что плохо себя чувствует, и, хотя так оно и было, это все равно меня злило, мне хотелось общения, а не нытья и сидения взаперти. В конце концов она прямо потребовала не приглашать никого в наш дом, даже на мой день рождения. Это стало причиной одной из наших первых серьезных ссор — я не мог понять, почему меня хотят лишить всех удовольствий. Хотя на самом деле я совершенно не замечал, что моя девушка действительно никого не хочет видеть, более того — у нее нет ни сил, ни желания поддерживать общение. Что ей хотелось — поесть, особенно сладкого, иногда выйти прогуляться, но лучше ночью, когда поменьше людей и машин, и поваляться на диване с журнальчиком. Не с книгой, потому что к книге нужно прилагать какие-то усилия.
Еще она мечтала о тепле и море. Часто повторяла довольно странную для 25-летней девушки идею: хочу в санаторий на месяц. Чтобы меня водили на лечебные процедуры, а вокруг сияло солнце и шумели деревья. Но после поездки на море все началось по новой: болезни, сонливость, нежелание ничего делать, ссоры. Они случались из-за того, что я никак не мог понять, откуда такая разительная перемена: у меня был роман с веселой, энергичной девчонкой, из которой вдруг как будто выдернули стержень вместе со всеми ее желаниями, энтузиазмом и интересами. Но этого мало: с Леной стали случаться припадки крайнего раздражения и неприязни. Ее выводили из себя какие-то мелочи: не та еда, плохая погода, плохой фильм — все вызывало желание закричать, что-то разбить, хлопнуть дверью. Иногда она брала что-то из вещей и швыряла в меня, после чего мы не разговаривали по несколько дней.
В постели временами все было странно. Она могла вдруг прервать ласки, отвернуться от меня, замотаться в одеяло. Или после демонстрировала отторжение и отстраненность, как будто не было только что нежности. Иногда ее восторг внезапно сменялся на холод и усталость, а иногда и на раздражение, граничащее с агрессией.
Я чувствовал, что за этими резкими скачками настроения таится что-то еще, и пытался разгадать эту загадку. Однажды я пришел к выводу, что ее настроение действительно циклично, и не только в постели. Но что это значит и отчего так бывает — я понятия не имел.
Ее скачки настроения давали о себе знать в самые неожиданные моменты. Когда мы немного разобрались с проблемами со здоровьем, она устроилась на долгожданную работу. А в конце первого же дня позвонила мне, чтобы заявить, что ее не устраивает абсолютно все и она будет увольняться. Я безумно разозлился. Мне казалось нечестным перекладывать заботы на меня, я не мог тянуть все дела за двоих. Тогда ее выходки казались мне капризами, раздолбайством, отсутствием дисциплины. Я не понимал, что могут быть какие-то другие причины.
Еще недавно я был уверен, что каждый человек должен заставлять себя и совершать над собой усилие, а тот, кто этого не делает, — бездельник и лоботряс, и все ее оправдания — лишь пустые отговорки. Благодаря Лене я впервые осознал, что у каждого человека свой запас сил и прочности. Это неимоверно важно понять всем людям, чьи партнеры страдают от каких-либо расстройств психики и вообще хронических заболеваний. Нужно очень четко осознать, что именно может, а что — не может человек, который рядом. И если он что-то не делает — то не потому, что он балбес или специально издевается, а действительно не может. Нужно научиться жить, учитывая эти его особенности, учиться радоваться тому, что есть, и не пытаться сделать «апгрейд» человеку с объективным недостатком ресурсов.
У партнера с биполярным расстройством есть и другая, прекрасная сторона. Он может быть ярким, необыкновенным и не похожим на других. Именно этим моя возлюбленная поразила меня примерно через два часа после знакомства. Ее речь была необычна и образна, ее интонации тоже не были ни на что похожи. Моя девушка ярко, смело одевается, отдавая предпочтение тем вещам, которые нравятся именно ей. Когда у нее нет сильной депрессии, в ее речи, мыслях и образности мышления чувствуется очень мощный стержень. Но потом внезапно он словно проваливается куда-то, и она как будто уже не она: плачет, жалуется, не понимая, зачем нужно вообще что-то делать. Она непредсказуема не только словами, но и делами. Не работала по своей специальности, зато с легкостью освоила пару новых профессий, потом увлеклась благотворительностью. Причем это никогда не было похоже на метания и бесконечные поиски себя. Скорее она ставила перед собой какие-то амбициозные цели, быстро их добивалась и теряла интерес. Она могла внезапно уехать на месяц, чтобы заниматься интересным ей проектом Бог знает где, а потом возвращалась, совершенно измотанная.
Жить с человеком, который бесконечно придумывает новые проекты, генерирует идеи и, как правило, почти всего добивается, хоть и ценой собственного равновесия, не просто очень интересно — нет ничего более ценного и воодушевляющего. Что не воодушевляло совершенно — так это ссоры, которые вспыхивали всё чаще и заканчивались хлопаньем дверями, молчанием по несколько дней. Я уже не помню точно, но, по-моему, именно я первый произнес слово «психотерапевт». Мы ни на что тогда не рассчитывали, но оказалось, что это и было начало пути к диагнозу и лечению. Правда, пусть этот оказался долгим, длиной в несколько лет. Это важно понимать каждому, чей партнер страдает сложностями психики: обязательно нужен поддерживающий и помогающий психотерапевт. Потом мы выяснили, что еще нужен и психиатр.
Однажды после нескольких месяцев напряженной и полной стресса работы с Леной случился серьезный приступ депрессии. Все повторилось: она снова ничего не хотела, охладела даже к еде и сексу. Пытаясь как-то выбраться из этого внезапного спада, она залезла в долги и уехала в путешествие, где буквально швырялась деньгами. Но долги, которые мы общими усилиями погасили меньше чем за год, оказались куда менее страшными, чем новая депрессия, которая накрыла ее после возвращения. Тут уж она, похоже, совсем ничего не могла, и просто удивительно было, как сохраняла способность ходить в офис и что-то там делать.
Лена сменила несколько психологов. Вот мой совет: если разговорная психотерапия не помогает — ищите специалиста с медицинским образованием, который знает не только о неврозах, но и о психозах. Так мы впервые услышали диагноз «биполярное аффективное расстройство» и получили рецепт на нормотимики. После этого как-то сами собой прекратились скандалы, выяснение отношений, борьба за власть и дележка пространства. Для меня стало очевидным, что нельзя требовать, нельзя давить — можно только пытаться оградить любимую от лишнего стресса. От прописанных лекарств Лена за какие-то месяцы стала мягкой, спокойной и внимательной. Ушли в прошлое бури, приступы раздражения и недовольства. Она стала расслабленной и чуткой, сгладились перепады между депрессиями и приступами воодушевления, при этом творческая энергия и задор ее не покинули.
У нее по-прежнему много замыслов и с ней стало еще интереснее, потому что я теперь хорошо знаю, что именно происходит и что она чувствует в той или иной фазе болезни. Но подобрать действенные лекарства — непростая задача. У врачей разное видение диагнозов, и они назначают разные препараты. Порой терапия действует очень хорошо, а потом что-то вдруг меняется, и мне снова приходится иметь дело с раздражительностью и депрессивностью. Тут важно не отчаиваться, а набраться терпения и переждать, понимая, что приступ болезни уйдет так же, как и пришел. Важно говорить близкому человеку об этом, чтобы он слышал и верил, что радость снова к нему вернется, что жизнь не остановилась прямо сегодня, это только сбой в нервной системе, его починят, все обязательно наладится.
Недуг не высосал из моей любимой тяги к жизни — наоборот, она с куда большим интересом стала относиться и ко мне, и к окружающим. У нее по-прежнему бывают депрессии и взвинченность, но они не так разрушительны. Я теперь знаю, что наш метод любви — это создать такую обстановку друг для друга, которая бы не давала болезни делать нам больно. То, что моя любимая стала мягче и спокойнее, дало мне больше сил, чтобы ее поддерживать, а это, в свою очередь, дает нам уверенность в том, что наш дом наконец стал безопасным пространством. Для человека с психическими сложностями крайне важно создать ощущение безопасного тыла, места, где можно расслабиться и просто побыть таким, какой ты есть именно в эту минуту. Я понял ценность этого уюта и безопасности, наверно, только после того, как Лене поставили диагноз и назначили лечение. Тогда стало понятно, что происходит и что с этим делать. Мы больше не наступаем на одни и те же грабли и не упираемся в ту же стену. Ну и потом, важно помнить, что человек, которого вы любите, во многом стал таким, каким вы его любите, в том числе и в результате болезни. Поэтому болезнь есть за что ценить, с ней надо считаться и находить способ жить с ней так, чтобы как можно меньше страдать.
