6

Заглядываем с Джессикой в университетский книжный в компании ватаги девчонок из нашей общаги, после чего тащимся домой, нагруженные тяжеленными сумками с явно переоцененными учебниками.

– Не пойму, почему мне нужно обязательно брать десятое издание, когда оно на пятьдесят баксов дороже девятого? – возмущается моя соседка, сбрасывая сумки на пол нашей комнаты в общаге. Все остальные двери по коридору открыты, и все шумно выражают свое согласие.

– Это натуральный грабеж! – вопит кто-то.

– Клеящий гель никто не купил? Постеры надо повесить! – кричит кто-то еще.

Разложив книги на своем письменном столе, делаю передышку. Некая часть меня желает побыть здесь хоть сколько-то еще и заняться тем, чем и положено заниматься в первую неделю в колледже, но, несмотря на опасения пропустить что-нибудь интересное, есть во мне и некая другая часть. Единственное, что утешает, – это что когда я покончу с Уиллом, то тут же с головой окунусь во все прелести студенческого житья-бытья: буду мутить романтические интриги, чисто для удовольствия стравливая между собой девиц, крутить романы с преподавателями…

Подхватываю сумку с лэптопом, объявив, что мне пора на работу на психфак. Подработка – отличная отмазка для Джессики: ну не говорить же ей, что отныне мне нужно постоянно таскаться туда для участия в беседах и экспериментах, связанных с моим диагнозом «психопатия». Любой человек с менее продвинутым пониманием особенностей моей психики наверняка категорически откажется делить блок в общаге с «ненормальной», а уж тем более с той, которая по этой причине учится здесь на халяву, вместо того чтобы залезть в кабалу стаффордского займа, как все добрые люди.

Дохожу до Мэрион-стрит и с радостью обнаруживаю, что в кондитерской всего лишь двое посетителей в дополнение к двум совсем юным девчонкам, работающим за кассой. Единственное, что я понимаю из их разговора, – это бесконечно повторяющиеся «Да ты чё!», прежде чем обе разражаются длинными фразами по-арабски или по-эфиопски. Выбираю маленький столик у самого окна, откуда открывается отличный вид на дом Уилла Бэчмена. Открываю свой лэптоп и учебник по биологии, выкладываю перед собой набор разноцветных маркеров. Прочитываю половину главы, всякий раз быстро поднимая взгляд и ставя птичку, когда кто-то проходит мимо дома. Нужно получить представление, насколько плотное здесь пешеходное движение.

Лениво тычу в тачпэд лэптопа, пробуждая его к жизни, и проглядываю последние посты Уилла в «Инстраграме». Появилась новая фотка – он с кем-то из «братьев» грузит пивной кег в задний отсек хэтчбека. #деньпервокурсника

Задумчиво кружу курсором по открытой заглавной странице «Гугла». Набираю: «Чарльз Портмонт». Сразу же открывается какой-то веб-сайт. Судя по всему, великий и ужасный Чарльз выдвигается в президенты студенческого совета. А вот и его фотка, хотя и не очень удачная, поскольку снят он практически со спины – в основном только очертания этой самой спины и видны на фоне толпы, к которой он обращается с речью. Насколько можно судить по дополнительным ссылкам, университетская газета «Ежедневная сова» (которая на самом деле выходит раз в неделю) его в этом начинании всецело поддерживает, равно как и еще пара каких-то студенческих организаций. Блин, да в Вашингтоне народ и впрямь реально свихнулся на политике! Ну кого волнует, кто президент у каких-то там студиозусов?

Внизу форма обратной связи, где можно анонимно о чем-нибудь спросить. «Есть вопрос к нашему кандидату?» Ну да: «Ты такой же бездушный урод, как и прочие твои сотоварищи по САЭ?»

Опять поднимаю взгляд на дом Уилла и ощущаю почти неодолимое побуждение немедленно что-нибудь предпринять. Почему бы прямо сейчас не пойти туда, просто чтобы разведать обстановку? Какая-то маленькая часть моего мозга сознает, что это идея не из лучших – белый день на дворе, а вокруг полно народу. Но иногда некая змеиная, рептильная часть моего мозга – нетерпеливая, импульсивная – все-таки берет верх. Эта змеюга хочет взломать окно, пробраться в его спальню, открыть холодильник и плюнуть ему в молоко. Заталкиваю все свое барахло в рюкзачок и выдвигаюсь из кондитерской, перехожу на другую сторону улицы.

Когда хочешь остаться незамеченной в ходе какой-нибудь такой поганки, весь фокус в том, чтобы на лице у тебя было написано, будто ты просто идешь домой заниматься стиркой. Внимательно осматриваю переднюю дверь Уилла, на которой два замка. Я уже купила через интернет неплохой набор отмычек, но вскоре поняла, что в видеоинструкциях на «Ютьюбе» все выглядит гораздо проще, чем на самом деле. Я уже потренировалась дома и на одном-двух соседних зданиях, но едва ли я настоящий профи в этом деле.

Чтобы подобраться к дому с обратной стороны, приходится пройти с полквартала, а потом свернуть в переулок, огибающий ряд ленточной застройки сзади. Подходя к дому Уилла, роюсь в рюкзаке, якобы ищу что-то – типа ключи. Я множество раз так делала, когда тырила всякую мелочовку по магазинам: делала вид, будто чем-то занята – так, чтобы со стороны было непонятно, что на самом деле задача у меня совсем другая, а именно спереть что-нибудь. Чем ближе дом под номером 1530 по Мэрион-стрит, тем сильнее меня охватывает нервное напряжение – тугое, как пружина. Возле соседнего дома возятся двое работяг: пилят кирпичи какой-то шумной машиной. Шум – это хоть какое-то прикрытие, но все-таки двое свидетелей… У дома Уилла основательно прогнившее на вид крыльцо, поднимающееся к сдвижной стеклянной двери. Чуть в стороне с полдюжины замшелых кирпичных ступенек спускаются ко входу в полуподвальный цокольный этаж, его окна темны и непроницаемы. Замедляю шаг, делая вид, будто отвлеклась на что-то в своем телефоне, и надеясь, что работяги-строители не обращают на меня внимания.

Когда поднимаю взгляд на дом с его грязно-желтой обшивкой, та маленькая часть меня говорит, что надо уходить, что я обязательно попадусь. Змеиная же часть в ответ замечает, что, пусть даже окна первого этажа забраны решетками, сдвижную стеклянную дверь наверняка можно открыть отмычкой, ну а если не выйдет, то тут есть водосточная труба, спускающаяся с крыши, – на вид достаточно крепкая, чтобы залезть по ней наверх.

«Он может быть дома», – мелькает в голове. Нет, сейчас не время для любых открытых столкновений.

А может, все-таки самое время?

Или, может, его вообще там нет?

Но тогда жаль, что у меня нет с собой медвежьего капкана – с удовольствием подложила бы ему такой сюрприз в постель.

Да, стеклянная дверь – серьезное препятствие. Но вот тебе труба, ведущая на крышу, а там окно, на вид довольно хлипкое. Крыша не так уж и высоко. Лазать я мастер, высоты не боюсь, и, учитывая мой обычный образ жизни, способность по-тихому куда-то проникнуть, найти способ куда-то попасть – это искусство, которым я уже давно овладела. Я всегда была из тех девчонок, что лазают по деревьям и сигают в бассейн прямо с крыши, а заработав синяк или ссадину, не ноют, а опять упорно лезут наверх.

Уже чувствую, как напрягаются мышцы, готовые рвануть тело вперед, но тут меня отвлекает какой-то шум. Один из работяг, глядя на меня, восхищенно присвистывает. Бросаю на него полный отвращения взгляд и быстро удаляюсь, больше злясь на собственную беспечность, чем на него. Иногда меня и вправду заносит, как в этот раз. Я в курсе, что месть – это блюдо, которое полагается подавать холодным, но никто никогда не говорил мне, каково это – ждать последние несколько секунд, когда это блюдо уже подвезли на тележке к столу. Я хочу, чтобы Уилл надежно угодил мне в лапы, беспомощно корчась и извиваясь, как слизняк. Я хочу, чтобы все было идеально. Придется ждать.

А потом, устраиваемая САЭ вечеринка для первокурсников уже завтра вечером, и он определенно будет там, уже ощипанный и готовый отправиться в духовку.

Направляюсь на психфак для участия в первом эксперименте – после этого на сегодня у меня всё. Когда распахиваю тяжеленные деревянные двери здания-замка, внутри тихо, а в лучах света, льющихся из больших окон за изгибающейся широким винтом лестницей, плавают пылинки. Чем-то это здание напоминает мне заброшенную церковь, населенную призраками. Поднимаюсь на знакомый шестой этаж, но направляюсь в противоположную сторону от кабинета доктора Уимена.

Пока иду по коридору, вокруг становится все темнее, одна из люминесцентных трубок с зудением мигает над головой. Нахожу комнату 654-а с кодовым замком на двери. Ввожу код, который сообщают мне мои смарт-часы, и открываю дверь. Свет зажигается автоматически, открывая скорее кабинку, чем комнату. Она стерильно пуста; на стенах никаких украшений, кроме белой доски, и единственный предмет меблировки здесь – маленький письменный стол с единственным компьютером. Часы, должно быть, ощутили, что я уже в комнате, поскольку на их экранчике появляется надпись: «Пожалуйста, садитесь за стол и следуйте инструкциям на экране компьютера».

Усаживаюсь, пробуждаю комп к жизни, пошевелив мышкой. Перед началом собственно опыта приходится несколько раз подтвердить свое согласие на участие, на обработку личных данных и прочее.

«Тема данного эксперимента – принятие решений и деньги. Деньги, используемые в данном эксперименте – настоящие. Это означает, что если в конце опыта ваша деятельность принесла вам 15 долларов, то вы получите эти 15 долларов наличными».

Неплохо! Щелкаю мышью, открывая следующую страницу.

Всю верхнюю половину экрана занимает изображение пятидолларовой купюры.

«Вы играете с другим реальным человеком. У каждого из вас есть два варианта ответа: поделиться этими деньгами или оставить их целиком себе. Если оба выберут “оставить себе все”, никто не получает ничего. Если один игрок выбирает “оставить себе все”, а другой “поделить”, первый получает все деньги, а второй не получает ничего».

В самом низу две кнопки: «Поделить» и «Оставить все». Это что, шутка такая?

С правой стороны экрана открывается окошко чата. Меня обозначает иконка с надписью «Игрок А», а «Игрок Б» – прямо под ней. Оба молчим.

«Начать игру».

Щелкаю на «Оставить все».

«Ваш баланс: 0 долларов», – сообщает мне компьютер.

Вторая попытка. «Оставить все».

«Ваш баланс: 0 долларов». Эгоистичная сволочь!

То же самое происходит на третьей попытке. «Игрок Б» начинает набирать какое-то сообщение – в окошке чата начинают волнами плавать жирные черные точки, указывающие, что он задействовал клавиатуру.

А они и вправду отдадут деньги? – печатаю в ответ.

Выходит, тому, с кем я играю, уже приходилось заниматься этим раньше. Это кто-то из остальных шести или просто какой-то случайный доброволец из обычных студентов, привлеченный к эксперименту?

Четвертый раунд. Щелкаю на «Оставить все».

«Ваш баланс: 0 долларов».

Ты же сказал, что поделишься! – выскакивает сообщение в чате.

Пятый раунд ничуть не лучше.

Просчитай экономическую целесообразность, – пишет мне мой противник. – Мы только зря тратим время, не получая ничего. А если скооперируемся, то оба срубим бабла.

«А если нет, то я получу все», – думаю я.

Ну и гад же этот «Игрок Б» – так я ничего с этого эксперимента и не получаю.