Глава 42
Покинув наконец полицейский участок, Нита глубоко вдохнула свежий воздух. Он был немного влажным, пах травой и вообще весной. И выхлопами от автомобилей. Но в основном свежестью и свободой.
Она сглотнула, по телу прошла легкая дрожь облегчения от того, что ей удалось выйти из той комнаты. Слишком она напоминала клетку на Рынке смерти.
Мать взяла ее за запястье.
– Пойдем, нужно отойти подальше.
Нита кивнула и последовала за ней.
Они плыли в потоке пешеходов по одной улице, затем свернули на другую. Впереди маячил парк с высокими, раскинувшимися над маленькими скамейками с именными табличками деревьями, листочки которых готовились распуститься. Нита с матерью поднялись на холм к парку, побрели по плотно утоптанным дорожкам к укромной полянке. В одном углу стояла скамейка, посвященная тому, кто умер двадцать лет назад, а в противоположном – стол для пикника.
Нита со вздохом рухнула за стол для пикника. И позволила себе дышать. Она выбралась. Она свободна. Ее не смогли поймать, ей ничего не смогли предъявить.
Ее мать села напротив.
– Ты в порядке?
Нита кивнула. Она не помнила, чтобы мать задавала подобные вопросы раньше. Когда-либо. Не готовила ли она ловушку.
– Да, в порядке. Просто сегодня был долгий день.
– Я так и поняла. Утреннее похищение агента МПДСС – твоих рук дело?
Нита вздохнула и потерла виски.
– Ага.
Мать рассмеялась, весело и свободно, и восхищенно улыбнулась Ните.
– Меньшего от своей дочери я и не ожидала.
В Ните вспыхнул небольшой огонек гордости, но она потушила его. Это уловка. Манипуляция. Кроме того, она не хотела быть тем человеком, которым восхищалась ее мать. Не хотела же?
В груди защемило. В каком-то роде еще как хотела. Даже если это означало, что она должна стать хладнокровным похитителем агентов МПДСС и убийцей дельцов черного рынка. Похвала матери многое для нее значила.
– Спасибо, – сказала Нита, пытаясь сменить тему, – что вытащила меня.
– Я ничего особенного не сделала. – В волосах матери бликовал свет, когда она склонилась к Ните. – Ты могла уйти оттуда в любое время. Они ничего на тебя не накопали. Тебе просто нужно было встать и уйти. Они не смогли бы тебя остановить.
Нита отвернулась.
– Они меня запутали.
– Помнится, мы с твоим отцом пытались предостеречь тебя от этого.
При упоминании об отце у Ниты перехватило дыхание. Она скучала по нему.
– Вот как они поступают, – отмахнулась мать. – У них почти никогда нет доказательств. Искусными манипуляциями они заставляют человека признать вину вне зависимости от того, виновен он или нет.
Нита вскинула брови.
– Я сделала все это.
Мать рассмеялась.
– О, я знаю. – Ее улыбка слегка угасла. – Но ментальные уловки действуют и на невиновных. Знаешь, сколько людей признаются в преступлениях, которых не совершали?
Нита долго пристально смотрела на мать, на сжатые губы, на ее устремленные вдаль глаза. Нита, как и все остальные, читала новости и знала: есть много мест с большим количеством невинных людей в тюрьмах. Но было что-то особенное в том, как ее мать произнесла это, – вероятно, речь шла не о статистике в газетах.
– Нет, – мягко ответила Нита.
Ее мать фыркнула, внезапная грусть исчезла, будто ее никогда и не было.
– Никогда не думай, будто полиция печется о твоих интересах.
Нита кивнула. Она выросла в страхе перед полицией, потому что ее семья состояла из преступников. Она всегда знала, страх матери – это нечто большее, предполагая, что та выросла в опасном месте, где деньги имели больший вес, чем преступления, цвет кожи по умолчанию делал виноватым, а сверхъестественность равнялась смертному приговору. Нита понятия не имела, откуда родом ее мать – у той были десятки паспортов разных стран на разные имена.
Нита даже не знала ее настоящего имени.
Впервые Нита почувствовала, что еще один кусочек пазла – ненависти матери к полиции – встал на место. Она увидела: у той есть своя история, похороненная где-то в прошлом, и полицейские играли в ней роль злодеев.
– Хорошо, – сказала Нита, встретившись взглядом с матерью. Она желала подробностей, но понимала, что спрашивать не имеет смысла – мать все равно бы не ответила. – Я поняла.
На лице матери промелькнула улыбка.
– Хорошая девочка.
Она протянула руку и взъерошила Ните волосы, как будто собаку погладила. Ниты вывернулась.
Мать подперла подбородок руками.
– Ну что ж. Могу сказать, за последние несколько дней ты себя показала. Убийство врагов – приятная деталь, а ветка на форуме черного рынка от имени Скальпеля определенно положила начало разнообразным разговорам. – Мать усмехнулась. – Я даже взяла на себя смелость там указать на недостатки в видео, где ты исцеляешься, так что, возможно, со временем мы сможем его дискредитировать.
Нита моргнула.
– Спасибо.
– Не за что.
Нита сглотнула, глядя в глаза матери:
– Ты не злишься на меня?
Ее мать приподняла брови.
– За что?
– За то, что сбежала, наворотила дел и попросила тебя спасти меня от полиции…
Мать взяла лицо Ниты в ладони.
– Нита, никогда еще я так не гордилась тобой.
У нее перехватило дыхание. Слова застряли в горле.
– Ты так хорошо справилась со всем самостоятельно. В течение многих лет я очень боялась, что что-то случится. Что какое-то неосторожное действие выставит тебя на всеобщее обозрение, и они начнут тебя преследовать. – Мать вздохнула. – Может быть, я перебирала с опекой, но я люблю тебя, и я боялась за тебя. Ты всегда была такой чувствительной. Не хотела смотреть на чью-нибудь смерть. И те дакты! Ты даже смерть животных вынести не могла. Я боялась, что черный рынок сожрет тебя заживо.
Ее руки соскользнули с лица Ниты, а глаза засияли.
– А теперь посмотри на себя! Мне не о чем волноваться. Когда дела пошли из рук вон плохо, ты стала только жестче.
Мать хлопнула ее по плечу, и Нита дернулась вперед от силы удара.
– Что?
– Ты все сделала прекрасно. – Взгляд матери был нежным. – Теперь я понимаю, что могу перестать быть такой приставучей и постоянно защищать тебя. Должно быть, я душила тебя, неудивительно, что ты обижена.
– Я не…
Мать фыркнула.
– Еще как. Я не понимала глубину твоей обиды до тех пор, пока ты не сбежала тогда.
Нита сглотнула.
– Прости за это.
– Ерунда. Тебе нужно было показать, на что ты способна. Я понимаю. – Мать посмотрела в небо на что-то далекое. – Думаю, эту фазу проходят все подростки.
Нита склонила голову.
– Полагаю, это так.
Внезапно Нита почувствовала тепло на своей руке. Она подняла глаза и увидела, что рука матери покрывает ее руку.
– Просто помни: если захочешь вернуться, дом тебя ждет. Твой стол для препарирования всегда готов.
Нита открыла рот, но не произнесла ни слова. Она немало ошибалась насчет своей матери, всегда предполагала худшее, всегда уклонялась от ее влиятельного контроля. Всегда сомневалась, ища основания, чтобы очернить ее.
– Спасибо, – задохнулась Нита, слова с трудом вырвались из ее охваченного спазмом горла.
Мать улыбнулась.
– Пожалуйста. Я твоя мама. И я тебя люблю. Если что-то понадобится, просто попроси.
Нита чуть не спросила, можно ли вернуться домой прямо сейчас. Она могла бы переложить на кого-то другого дела с черным рынком, кто-то другой защищал бы ее. Нита могла свернуться калачиком в своей постели и спать, а еще анатомировать сколько душе угодно. Было бы так просто. Так просто.
Ее ничто не сдерживало. Она доказала, что может работать самостоятельно. Она убила своих врагов. Остался только Фабрисио, которого, вероятно, уже давно и след простыл. А мать могла помочь ей выследить его.
Во внешнем мире у нее никого не было.
Ковит ушел.
От воспоминания к глазам Ниты подступили слезы. Она даже начала распутывать клубок связанных с этим эмоций. Затем глубоко вздохнула.
– У меня есть вопрос, – голос слегка дрожал.
– Какой?
Нита подняла глаза и встретилась взглядом с матерью.
– Что ты знаешь об убийстве отца и о вампире?
Лицо матери тотчас стало непроницаемым.
– Нита…
Нита вздохнула.
– Так я и думала.
– Это сложный вопрос.
– Тогда объясни.
Мать покачала головой.
Нита кивнула и встала с лавочки.
– Спасибо, мам. За то, что вытащила меня из участка. За то, что пришла сюда ради меня. – Она смахнула с джинсов листок. – Буду на связи. Пока. У меня еще есть дела.
Вернуться домой было бы слишком просто. По своему опыту Нита уже знала, что легкое решение никогда не бывает правильным. За легкими решениями можно спрятаться, позволив другим решать за себя.
Нита этого не хотела.
Что бы ни говорила мать о заботе, что бы ее слова ни значили для Ниты, она оставалась тем же человеком. Человеком, развязавшим некую войну с отцом Фабрисио и не делившимся информацией об убийце отца. Человеком, который столько лет терроризировал Ниту, преследовал ее в ночных кошмарах. Добрые слова не могли стереть факты.
Кроме того, у Ниты и правда были дела.
Фабрисио все еще оставался на свободе, и она хотела разобраться с ним сама. Теперь она не собиралась что-то доказывать матери. Она просто не хотела, чтобы та решала ее проблему. Нита хотела сделать все по-своему.
А после Фабрисио она приступит к зеброполосому. Убийца ее отца возмездия не избежит, и неважно, что Ните придется совершить для этого.
А вот когда вся кровь, которую нужно пролить, прольется, когда ее месть осуществится, когда враги обратятся в пепел, она наконец начнет жить.
Нита хотела построить свою жизнь. Жизнь, в которой будет ходить в школу. В которой будет знать больше людей, чем одну мать. В которой, если Ковит вернется, она сможет видеться с ним, не опасаясь, что он будет убит, когда мама вернется домой. Потому та никогда не должна узнать о Ковите.
Мать сжала ее руку.
– Я всегда рядом, если понадоблюсь.
Нита кивнула, по-прежнему не в силах что-то сказать. Ее глаза горели от слез, и она не знала почему.
Наконец она прошептала:
– Я люблю тебя, мама.
Мать встала и обняла ее.
– Я тоже люблю тебя, Нита.
Нита надолго погрузилась в тепло ее объятий, затем наконец отстранилась, судорожно вздохнув. Она кивнула матери, так и не обретя дар речи, затем тихо развернулась и ушла.
