Глава 40
Нита замерла. В дверях стояли два офицера в форме. Они не держали в руках пистолеты, но она могла видеть их у бедер, рядом с электрошокерами.
Лицо Адэра, стоявшего рядом с ней, оставалось спокойным, тщательно скрытым под маской, но когда его взгляд метнулся к ней, Нита увидела в нем ярость.
Не притащи в мой магазин полицию.
Упс.
Адэр поднял руки ладонями вверх, и улыбка, которую он адресовал вошедшим, казалась воплощением доброжелательности.
– Могу я чем-то вам помочь, офицеры?
Старший из них двоих, высокий чернокожий мужчина сказал:
– Не волнуйтесь, сэр. Вы не сделали ничего плохого. Мы хотим поговорить с вашим клиентом. Мэм, мне придется попросить вас поехать с нами.
Нита сглотнула, сердце ее сжалось в груди. Она вспомнила все новости о людях, которые косо посмотрели на полицейских или потянулись к телефонам, и это стоило им жизни.
«Это в было в Штатах, – сказала она себе. – Куиспе говорила, что в Канаде лучше».
Нита цеплялась как за соломинку за слова Куиспе – один из полицейских был чернокожим. Возможно, тут и правда было лучше.
«Ты можешь лечить огнестрельные ранения, Нита. Пусть попробуют застрелить тебя».
Но то, что она могла исцелить раны от пуль, не означало, будто она хотела, чтобы в нее стреляли. И пусть они не могли застрелить ее просто так, запереть до конца жизни, если узнают обо всех ее преступлениях, они вполне способны.
– Могу я спросить, что я сделала? – Нита старалась говорить спокойно и вежливо.
– Вы разыскиваетесь для допроса по поводу вчерашнего инцидента.
Нита замешкалась.
– О. Я?
– Это было во всех новостях. – Офицер посмотрел на нее с легким недоверием. – Одна женщина, выходя из трамвая, опознала вас и позвонила нам.
Конечно. Нита, потеряв бдительность, забыла о маскировке. Она была так поглощена уходом Ковита, что даже не подумала об этом.
– Я ничего не знала. Я не смотрю новости, – наконец сказала она.
Офицер натянуто улыбнулся. Он ей не поверил. Нита не винила его, ложь получилась не из лучших.
– Хорошо. Но я все равно вынужден просить вас проехать с нами.
Мысли Ниты метались, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Она не могла придумать ничего, кроме как атаковать полицейских и убежать. Тогда на бегу ей выстрелят в спину. Если только она их не убьет.
Образ кричащего агента МПДСС на мгновение промелькнул у нее в голове: кровь текла по его лицу как слезы, а Ковит шипел от удовольствия.
Нита сглотнула. Большего количество смертей невинных она бы сегодня не выдержала. Поэтому сунула пистолет в большую деревянную чашу за спиной, надеясь, что никто не заметил.
– Хорошо. – Она шагнула вперед и подняла руки ладонями вверх. – Ведите.
Офицеры вывели ее из здания, и, когда она проходила мимо, Адэр наградил ее убийственным взглядом. Нита попыталась выглядеть извиняющейся, но он явно не оценил. Полицейские припарковали машину на обочине, Ниту подвели к задней двери. Она села на мягкое кожаное сиденье и сложила руки на коленях. На нее не надели наручники, хорошо, но все же ее явно задержали.
Черт.
Машина тронулась, Нита вытащила свой телефон.
– Вынужден попросить вас пока не пользоваться им, – офицер впереди сочувственно улыбнулся. – Пока мы не проясним ситуацию.
Нита помедлила.
– Мне нужно позвонить моей м… тете.
– Тете?
– Я несовершеннолетняя. Думаю, мне не позволено говорить или делать что-либо без нее.
Полицейский задумался, а потом сказал:
– Позвоним ей из участка, хорошо?
Нита сунула телефон обратно в карман и кивнула.
Она поверить не могла, что ее арестовали. Всю свою жизнь она была предельно осторожна, родители учили, как важно оставаться в безопасности. Потому что если ты попадешься и сядешь в тюрьму, то станешь легкой добычей, пойманной в ловушку, ждущей, пока твои враги убьют тебя.
Или съедят, если взять случай Ниты. Очень быстро станет известно, кто она, и ее разорвут на части и съедят.
Нита вздрогнула от этой мысли, представив, как конечности с сопротивлением будут отрываться от тела, плоть растягиваться, разрываться и цепляться, кровь брызгать на пол и стены, а заключенные, отчаянно жаждущие бессмертия, слизывать ее и грызть кости.
Нет, этого не произойдет. Ее всего лишь задержали, это не арест и не тюрьма.
Она прислонилась головой к окну. Позвонить матери из участка… Если кто и мог вытащить Ниту, то только ее мать. И ох, с каким злорадством она это сделает. Мать придет в восторг: Нита наконец сломалась и признала, что нуждается в помощи. Она будет улыбаться своей акульей, жестокой улыбкой.
Нита предпочла бы позвонить отцу.
Ее сердце сжалось, и она зажмурилась. Не сейчас. Нита не могла позволить себе сорваться сейчас, копы не поймут, что это не страх, а горе. Она не могла выглядеть слабой.
Но она также не могла перестать представлять, как ее отец справился бы с этим. Вошел бы медленно и бесшумно, говорил мягко низким голосом, вежливо объяснил бы недоразумение и привел Ниту домой. Как улыбался бы ей на выходе из участка и спросил, не хочет ли она мороженого.
Нита подавила рыдания и впилась пальцами в кожаную обивку сиденья. Она так по нему скучала.
Отец был единственным по-настоящему хорошим человеком в ее жизни.
Да, он помогал в бизнесе ее матери, убивая сверхъестественных существ и продавая их части в интернете. Но у него была душа.
Нита сомневалась, что можно сказать то же самое о ее матери.
Когда она была ребенком, отец занимался с ней. Они ходили на карнавалы, он рассказывал ей сказки перед сном, выбирал подарки на день рождения и обнимал, когда она плакала.
Нита позволила мыслям унести ее в прошлое, пока машина двигалась в плотном трафике Торонто. На ее восьмой день рождения разыгралась метель. Снег валил стеной, и невозможно было выйти. Они собирались отправиться в кино и съесть мороженое. А вместо этого оказались заперты в доме вдвоем. Отец не растерялся, взял из гаража жидкий азот и сделал мороженое. Они оба увлеклись экспериментом, затем отдали должное мороженому и снова и снова смотрели фильмы Диснея.
Когда Нита спросила мать, зачем им в гараже жидкий азот, та ответила, что использовала его для убийства людей, поскольку он не имеет запаха и вкуса. Если Нита не будет вести себя как подобает хорошей девочке, мать ночью выпустит газ в ее комнату, и она даже не поймет, что с ней случилось.
Позже отец объяснил ей, что мать пошутила. На самом деле жидкий азот хранился в гараже, чтобы замораживать кровь, сперму и другие деликатные физиологические жидкости после вскрытия. Он сказал, что если мать захочет убить ее, то воспользуется более очевидными и менее дорогостоящими методами. Нита удивилась, насколько ее успокоили слова отца. Он не стал говорить: «Твоя мать никогда бы так не поступила», потому что Нита даже в юном возрасте не поверила бы. Вместо этого он объяснил ей, что не нужно бояться, мать не воспользуется методом невидимых газов. Это спасло Ниту от многих ночей с паранойей: она лежала бы без сна, гадая, не вдыхает ли сейчас газ.
Отец всегда ее понимал. Он всегда точно знал, что сказать, чтобы все стало лучше. Нита всегда серьезно относилась к его советам.
Пока он не сказал ей не освобождать Фабрисио.
И посмотрите, чем все обернулось.
Сердце сжалось от сожаления, что она не послушала его последний совет, и Нита заставила себя вытереть слезящиеся глаза. Она задавалась вопросом, утихнет ли когда-нибудь горе или теперь спираль боли будет всегда захватывать ее, когда что-то будет напоминать об отце.
Ей стало страшно от этой мысли. Она должна была чувствовать себя плохо из-за его смерти. Но не хотела, чтобы это вызывало такую боль. Вот бы иметь возможность думать о нем, не чувствуя, как все внутри ломается.
Машина резко остановилась, полицейский открыл дверь:
– Приехали.
Нита вздохнула. Отец не хотел бы, чтобы она сейчас убивалась от горя. Он хотел бы, чтобы она сохранила хладнокровие и выбралась из этой ситуации.
Поэтому из машины Нита выходила с высоко поднятой головой, все следы горя исчезли с лица.
– Ведите.
Новенький участок, весь из стекла и стали. Создавалось впечатление, будто современный архитектор спроектировал здание по принципу «мы наблюдаем за вами, а вы можете наблюдать за нами». Сплошное стекло, зеркала и гигантские черные камеры видеонаблюдения, напоминавшие бородавки. Строитель же явно потерпел неудачу с реализацией задумки. Все, о чем говорило в итоге здание: нам попался реально странный архитектор, не смотрите, пожалуйста, нам неловко.
Ниту провели в маленькую комнату с белыми стенами по периметру и большой камерой видеонаблюдения впереди. У металлического стола стояли четыре раскладных стула, по два с каждой стороны.
Офицер, задержавший ее в магазине, отдал документы и ушел. Вошел другой, одетый в белую рубашку, застегнутую на все пуговицы, и брюки. Он нахмурился, затем спросил:
– Можете предоставить какое-нибудь удостоверение личности?
– У меня его нет.
Он выглядел сбитым с толку.
Нита пожала плечами:
– Мне семнадцать. Зачем оно мне? Машину я не вожу, пить мне нельзя.
– Школьный билет?
– Я учусь на дому.
Коп потер лоб.
– Вы упоминали тетю.
– Да. Могу я позвонить?
Офицер кивнул и протянул телефон. Нита взяла его и только потом вспомнила, что понятия не имеет, какой у матери номер мобильного. А написать по электронной почте она не могла.
Черт возьми.
Ее мать была экспертом по освобождению из-под ареста, и именно у нее осталось удостоверение личности Ниты. Ее нужно было привести сюда.
Нита закусила губу. Существовало только одно место, где можно узнать номер мобильного телефона матери.
МПДСС.
Что ж, Куиспе же предлагала сходить в полицию с Нитой.
Если повезет, то накачивание наркотиками и пребывание на заднем сиденье машины ее решения не изменило. Вряд ли Куиспе знала, что ответственность за это лежит на Ните. Может, повезет.
Она вытащила из кармана визитку Куиспе и набрала номер.
Последовало несколько гудков; Нита с тревогой подумала: а вдруг Куиспе все еще валяется без сознания на заднем сиденье угнанной ими машины.
Ну, или Фабрисио убил ее и бросил тело где-нибудь, поняв, что она лежит на заднем сиденье машины, которая используется для побега.
Наконец Куисе взяла трубку.
– Алло?
– Агент Куиспе! – голос Ниты звучал слишком высоко от охватившего ее облегчения. – Я в полицейском участке, меня собираются допросить, вы нужны мне, чтобы помочь объясниться. К тому же я забыла новый номер мобильного телефона моей тети. Вы можете ей позвонить, пожалуйста?
Куиспе тяжело вздохнула.
– Ладно, ладно. Передай трубку офицеру.
Нита покорно передала телефон и скрестила руки, пока они разговаривали. Вернее, пока Куиспе говорила, а офицер хмурился все больше и больше. Он провел рукой по короткому ежику каштановых волос и чему-то кивнул. Наконец сказал:
– Хорошо, увидимся. – И повесил трубку.
Посмотрел на Ниту, слегка хмурясь.
– Итак, Нита. Верно?
– Да.
– Я детектив Малкольм Левески. Агент Куиспе уже в пути, как и твоя тетя. – Он устроился напротив нее. – Почему бы нам не начать?
Нита скрестила руки и поджала губы.
– Я не скажу ни слова, пока они не приедут.
– Послушай, девочка…
Нита отвернулась от него, сжав губы в тонкую линию.
Он попробовал еще несколько раз, потом вздохнул и сдался.
Нита закрыла глаза и отсчитывала минуты до прибытия Куиспе. Она и ее мать же наверняка что-нибудь придумают?
Она нервно стучала ногой по полу, повторяя ритм сердцебиения.
Наконец дверь открылась, и вошла Куиспе.
Обычно безупречный костюм был немного помят, под глазами залегли темные круги. Наркотики и нахождение на заднем сиденье машины не прошли даром.
В один ужасный момент Нита подумала, что Фабрисио все ей рассказал, но агент устало улыбнулась Ните и села рядом. Нита практически сползла по стулу от облегчения. Фабрисио, должно быть, действительно хочет сохранить свою личность в секрете.
Детектив Левески сел напротив них и произнес:
– Агент Куиспе проинформировала меня о твоей ситуации. У нас есть к тебе всего пара вопросов.
Нита колебалась. В глубине души голос отца велел ей молчать и ничего не говорить. Но она не думала, что выйдет отсюда хоть когда-нибудь, если ничего не скажет. И в данной ситуации она считалась жертвой. Ну, по крайней мере, по большей части.
– Хорошо, – произнесла она, помолчав.
Детектив Левески сцепил пальцы и наклонился вперед.
– Итак, ты можешь рассказать мне, что произошло вчера в квартире недалеко от Йонге и Эглинтона?
– Моя тетя была занята. – Нита сглотнула, придумывая, что бы сказать. – Я отправилась за покупками. А потом сумасшедшая женщина начала гоняться за мной по улице с пистолетом.
– Ты когда-нибудь видела эту женщину раньше?
– Нет.
– Имеешь представление, кто она?
– Ни малейшего.
Детектив постучал ручкой по блокноту.
– Итак, ты говоришь, будто пошла по магазинам, но у нас есть кадры, на которых видно, как ты выбегаешь из многоквартирного дома, а та женщина преследует тебя. Зачем ты пошла в дом?
– Я потерялась, – моргнула Нита. – Я пыталась найти кого-нибудь, чтобы узнать дорогу. А потом решила: в вестибюле дома должен быть охранник.
– Что делать охраннику в вестибюле дома?
Нита нахмурилась.
– Во всех домах, где я жила, в вестибюле находились охранники.
Левески это, кажется, не убедило, но вмешалась Куиспе:
– В Латинской Америке так принято.
Так было принято и во многих странах Азии. По мнению Ниты, странной в этом смысле скорее казалась Канада.
– Верно, агент Куиспе упомянула, что ты жила в Перу. Как долго ты там жила?
– Не слишком долго. Какое отношение это имеет к делу?
Левески пожал плечами.
– Ну, это страна, в которой у МПДСС нет власти…
– И? – Ните не нравилось направление его мысли.
– Просто размышляю. – Детектив сменил тему, но казалось, что так просто он этого не оставит. – Ты слышала или видела что-нибудь подозрительное до того, как женщина погналась за тобой?
– Нет.
Левески вздохнул и покрутил ручку в руках. Затем вынул из папки несколько листов.
– Ты знаешь, что такое даркнет?
Нита помедлила.
– Там нехорошие люди покупают незаконные вещи.
– Да, включая части тел сверхъестественных существ. – Левески посмотрел на Куиспе. – Мне сообщили, что там также размещено видео с тобой, которое снял твой бывший похититель.
Нита поджала губы.
– Я слышала об этом.
Левески подтолкнул бумаги вперед. Это были распечатки сделки на черном рынке: продажи и покупки местонахождения Ниты. Там под рейтингом просмотров нашлась и угроза от Ниты.
«Вы охотитесь на меня, а я охочусь на вас. В Перу или в Канаде я сожгу вас».
– Видишь верхнее сообщение от пользователя Скальпель?
– Вижу, – голос Ниты звучал ровно; она вжала ладони в холодный стол, чтобы никто не увидел, как дрожат ее руки.
– Отметка времени говорит о том, что убийца – автор поста. – Левески провел языком по зубам. – Одно тело, найденное в холле, похоже, принадлежит строительному инспектору. Она оказалась не в том месте и не в то время. И мы опознали три других тела, лежавших вместе, как известных участников группировки черного рынка, базирующейся в Буффало.
Нита сильнее стиснула челюсти. Плохо, очень плохо.
– Вот как?
– Мне кажется, что этих нескольких охотников заманили в то место и убили.
Нита не отрывала от него взгляд.
– Не могу сказать, что мне их жалко. Они хотели меня убить.
Левески прищурился.
– Очень верно подмечено. У тебя множество мотивов, чтобы желать им смерти.
Нита приподняла бровь, спокойная как удав, хотя внутри все кричало.
– Вы намекаете, что я убила этих мужчин?
Он постучал по листам бумаги.
– Многое указывает на то, что Скальпель – это ты. Говорят, он взорвал Рынок смерти в Перу и убил этих людей здесь, в Торонто.
Пальцы Ниты сжались в кулаки.
– Вы обвиняете меня на основании комментариев какого-то анонимного интернет-пользователя? Это может быть кто угодно.
– Значит, ты не Скальпель?
– Конечно, нет. – Нита сглотнула и повернулась к Куиспе. – Вы не можете просто сидеть здесь и позволять ему меня обвинять.
Куиспе поджала губы.
– У него хорошие аргументы. Мы обсуждали это до того, как вошли сюда.
– Но вы же не верите, что это сделала я, верно?
Куиспе вздохнула.
– Я не знаю, Нита. Меня накачали наркотиками и увезли сегодня утром во время попытки похищения Фабрисио. За пределами МПДСС только ты знала, что он приедет сегодня.
Кулаки Ниты сжались у нее на коленях. У них ничего не было на нее, только домыслы.
Но вдруг домыслов достаточно? Что, если ее засняла камера? В аэропорту? Дорожная камера? По спине Ниты струился пот и собирался под мышками. Она дышала слишком часто. И поздновато поняла, что молчит очень долго. Что бы в данном случае сказал невиновный человек?
– Вы в порядке? – спросила она Куиспе, пытаясь казаться обеспокоенной; у нее не очень получилось. – А как Фабрисио?
– Мы оба в порядке, но пропал водитель. – Куиспе в упор смотрела на Ниту. – Фабрисио решил, что больше не верит в защиту МПДСС, и ушел.
– О.
Итак, Фабрисио оставался рядом достаточно долго, чтобы убедиться, что Куиспе очнулась, прежде чем проинформировать ее о своем уходе. Это имело смысл – он не хотел, чтобы его считали пропавшим без вести и разыскивали через МПДСС.
Нита откашлялась.
– И никто из вас не разглядел нападавших?
– Нет. – Это явно расстраивало Куиспе. – Не разглядели. Сейчас мы просматриваем записи с камер видеонаблюдения.
– Очень любопытно, что мы обнаружим на пленках. – Взгляд Левески скользнул по Ните. – Или кого обнаружим.
Нита сглотнула.
– Вы правда считаете, будто я имею к этому какое-то отношение? Вы не можете обвинять меня во всем плохом, что произошло в Торонто!
Детектив улыбнулся.
– Никто тебя не обвиняет, Нита. Мы просто обсуждаем.
Обсуждаем. Да, конечно.
Взгляд Ниты метался между ними двумя, внутри нарастала паника. Она чувствовала себя в ловушке, как животное в клетке. Они все знали. Она думала, что очень умная, и теперь сидит здесь, и последствия ее действий смотрят ей прямо в лицо. Ее арестуют и посадят в тюрьму.
Стены, казалось, пульсировали вокруг нее, сжимаясь. Она находилась в клетке, как тогда на рынке, и ее хотели навсегда посадить в другую клетку. Нита никогда не выберется из тюрьмы, учитывая ее преступления. Даже если выживет, что вызывало сомнения.
На ее лбу выступили капельки пота, молчание затягивалось. Затем Куиспе спросила:
– Ты ничего не хочешь нам рассказать, Нита?
У Ниты перехватило дыхание, она взглянула на камеру, которая все записывала.
Как ей отсюда выбраться?
А потом распахнулась дверь, и на пороге появилась ее мать. Волосы были распущены, красные пряди перемежались с черными, и казалось, будто по волосам течет кровь.
– Всем здравствуйте. Что я пропустила?
