Глава 37
Они вышли из спортбара и направились к «Старбаксу». К Генри.
Солнце все еще стояло высоко, и люди текли по улице шумными ручьями – одни смеялись, другие разговаривали по мобильному телефону. Маленькая девочка сидела на обочине и плакала, а взрослая женщина, предположительно ее мать, все громче и громче велела ей вставать.
Все было таким нормальным. Люди не знали, что среди них разгуливают монстры. Нита гадала, о чем бы они подумали, узнав, что мимо проходит человек из новостного сюжета о перестрелке. Или занни, который замучил и убил агента МПДСС.
Наверное, с криками разбежались бы.
Но никто не обратил внимания на двух монстров, переходящих улицу.
Ничего не происходило.
Ковит повернулся к Ните, когда они дошли до района со «Старбаксом», и указал взглядом на карман, в котором она прятала пистолет.
– Нита…
– Не волнуйся, я ничего не сделаю, пока ты не подашь сигнал стрелять.
Он с трудом сглотнул.
– Хорошо.
Резко отвернулся и пошел дальше. Нита следовала за ним, ее пальцы пробегали по пистолету, спрятанному в толстовке, металл нагрелся от близости ее тела.
В «Старбакс» они вошли по отдельности. Ковит занял угловое место у окна, а Нита – стол напротив него. Оттуда открывался хороший обзор на того, кто будет сидеть с Ковитом. Столики раполагались достаточно далеко друг от друга, чтобы никто не смог подслушать разговор. Черт возьми, в «Старбаксе» было так шумно, что нормальный человек ничего бы не разобрал и сидя за соседним столиком.
Нита нормальным человеком не была.
Она улучшила и сфокусировала слух, потому что собиралась ловить каждое слово разговора.
Когда какой-то мужчина наконец подошел к нужному столику, Нита сначала не обратила на него почти никакого внимания. Но в следующую секунду она увидела выражение лица Ковита.
Генри.
Он был белым, с седыми волосами и глубокими морщинами вокруг рта и глаз. Потемневшая, как у человека, часто бывающего на улице, кожа, несмотря на его возраст, почему-то выглядела грубой, как у носорога.
Глаза Ковита потемнели и широко распахнулись, рот приоткрылся.
Он сглотнул.
– Генри.
Челюсти Ниты сжались, но она сумела успокоиться и не заскрипеть зубами. Этот Генри очень сильно все усложнил.
– Ковит! – улыбнулся Генри. – Всегда рад.
На лице Ковита не дрогнул и мускул, и это выглядело странно. В любой другой ситуации он выдал бы жуткую улыбку, извращенную и кривую, и прошептал бы голосом, полным мрачных обещаний: «О, я тоже очень рад». Но он не сделал этого, лишь жестом пригласил Генри присоединиться к нему за столиком.
– Я думал, ты погиб. – Генри вскинул брови и сел.
Губы его изогнулись в легкой улыбке. В ней проглядывало что-то очень жуткое, и Ните потребовалось лишь мгновение, чтобы понять: она точно такая же, как у Ковита. Будто она видела выражение его лица на чужом.
Ковит немного отодвинулся от Генри.
– Могу ли я надеяться, что ты и дальше будешь считать меня мертвым?
Генри расхохотался. Он скрестил руки на груди и взглянул на Ковита из-под густых бровей.
– Я не могу больше так поступать со своим любимым протеже. Я скучал по тебе, Ковит. Я скорбел.
Генри не выглядел таким уж убитым горем, и пальцы Ниты сжались на рукоятке спрятанного пистолета. Металл был теплым и гладким.
– Как ты узнал, что я жив? – тихо спросил Ковит.
Генри улыбнулся и коснулся своего носа.
– Великий фокусник никогда не раскроет своих секретов.
Нита вздохнула – сердце болело за друга. Ковит оказался прав: Генри определенно каким-то образом следил за его онлайн-переписками.
Генри посмотрел на Ковита.
– Ты не просил у меня билет на самолет.
– Я уже приехал в Торонто.
– Дела?
– Вероятно, те же, что у тебя. – Ковит казался спокойным, но его плечи застыли в напряжении, а пальцы нервно сжимались и разжимались.
– Охота. – Генри медленно расплылся в зловещей ухмылке. – Замечательно. Давай поохотимся вместе.
– Давай не будем.
Генри насмешливо нахмурился.
– Ковит, почему ты так отстранен? Мы же семья.
– Мы были семьей, – его взгляд ожесточился. – Пока ты не сделал из меня козла отпущения, чтобы спасти лицо, и не отправил в Южную Америку гнить в джунглях.
– Ты несправедлив, Ковит, – глубоко вздохнул Генри. – Ты не подчинился прямому приказу и помог врагу клана сбежать. Я не мог просто отпустить тебя, без последствий.
Ковит прищурился.
– Ты сказал, что хотел убить меня и мне невероятно повезло остаться в живых.
– Я был очень зол! – Сверкнули зубы, вероятно, обозначая улыбку, но больше было похоже, что Генри собирается укусить Ковита. – Ты же знаешь, как я не люблю, когда люди ведут себя неправильно.
Пальцы Ковита впились в джинсы.
– Разумеется.
Генри вздохнул и провел рукой по волосам. Нита отметила еще один жест, который эхом отзывался в Ковите.
– Я пришел сюда не ссориться. Все идет не так, как я планировал. – Он снова вздохнул. – Мне жаль, что мы начали спорить. Но одна маленькая размолвка не должна отнять у нас десятилетие, которое мы провели вместе. – Генри положил руку на плечо Ковита в отеческой манере. – Ковит, Ковит. Я обещаю, ничего подобного тому случаю не повторится. Если ты скажешь «нет», я не стану давить на тебя.
Ковит смотрел на него потемневшими глазами.
– Поздно уже.
Генри положил другую руку на второе плечо Ковита и посмотрел ему в лицо.
– Никогда не поздно. Мы можем быть семьей, и я действительно считаю тебя своей семьей. Я вырастил тебя, Ковит. Ты мне как сын. Конечно, у нас бывают ссоры, но разве не я всегда поддерживал тебя? Разве не я дрался за тебя, защищал от невежественных дураков, которые тебя боялись?
Чувство вины скрутило Ните живот. «Ты боишься меня?» – спросил он тогда.
Она вспомнила, как изменилось его лицо, и боль в его глазах, когда он понял, что так и есть.
– Конечно, ты, – тихо проговорил Ковит.
– Есть ли в мире кто-нибудь, кто знает тебя так же хорошо, как я?
Ковит отвернулся, посмотрел на Ниту, а потом снова резко повернулся к Генри.
– Пойдем домой, Ковит, – голос Генри звучал ласково. – Я все решу. Жизнь без тебя стала ужасно скучной.
Ковит не ответил и устремил взгляд в пол. Засохшие частички крови падали с его волос, как перхоть, и прилипали к рубашке на плечах.
– Твоя комната в том же виде, в каком ты ее оставил. Я ничего не трогал. – Генри наклонился вперед.
Ковит сглотнул и все так же тихо сказал:
– Я не… Я пришел сюда, чтобы попросить тебя оставить меня в покое. Я просто… Я хочу пожить какое-то время сам по себе.
Генри вздохнул.
– Ты же знаешь, Ковит, я не могу этого сделать. Голд здесь, со мной. Пойми, она обо всем расскажет отцу. Я вернусь либо с тобой, либо с твоим телом.
– А если бы не было проблемы в лице Голд? – угрожающим тоном, с расстановкой спросил Ковит.
Уголки губ Генри приподнялись в улыбке.
– Как бы мне ни нравилась идея стать свободным от сторожевого пса, я подозреваю, это станет смертным приговором и для меня. И я недостаточно доверяю ей, чтобы попытаться подкупить.
– Вот как. – Ковит отвел взгляд и на мгновение замолчал. – Зачем ты угрожал мне публикацией видео? – Теперь он разглядывал свои руки. – Ты же знаешь, что если выложишь их, ни один занни никогда не подойдет к клану на расстояние ближе ста миль. Ни один вампир. Вы также можете потерять человеческих подрядчиков, киллеров, вышибал. Большинство людей не захотят работать в организации, которая раскрывает секреты своих членов вместо того, чтобы самим разбираться с ними. Это стремительное падение с карьерной лестницы. Я сильно сомневаюсь, что остальная часть клана одобрила это. – Ковит встретился глазами с Генри. – Тогда зачем?
Лицо Генри застыло, несколько секунд он разглядывал Ковита. Наконец по его лицу неспешно расплылась улыбка, и он протянул руку, как будто намереваясь потрепать Ковита по щеке, но остановился на полпути, так и не коснувшись его лица. – Разве ты не понимаешь? Плевать мне на других. Меня волнуешь ты.
Ковит моргнул и уклонился от руки.
– Что?
– Я не хочу другого занни. Я хочу того, которого вырастил сам. – Генри замолчал, не сводя глаз с Ковита, затем откинулся назад и небрежно пожал плечами. – К тому же глава клана со мной согласен. Ты слишком много знаешь. Он одобряет любые меры, которые я решу предпринять, чтобы справиться с такой угрозой безопасности.
– Мои знания не так много стоят, чтобы вы рисковали будущими сотрудниками.
– У главы клана может быть другое мнение на этот счет, – подмигнул ему Генри. – Но мне не нужны новые сотрудники. Ты в любом случае стоишь десяти таких.
Ковит посмотрел в сторону.
– Неужели?
– Конечно это так. – Генри придвинулся ближе. – Ковит, ты лучший из лучших. И я имею в виду не пытки. Я имею в виду все. Я разговаривал с другими занни с тех пор, как ты ушел. Я даже нанял одного на время.
Ковит фыркнул.
– И как все прошло?
– Ужасно, – отрывисто и холодно ответил Генри. – В ней не оказалось ничего хотя бы отдаленно напоминающего человечность.
– Разве это не то, что тебе нужно?
– Нет. – Генри поджал губы. – С ней было сложно взаимодействовать. Она не умела контролировать эмоции. Знаешь, я думал, что хочу кого-то совершенно аморального. Но она не понимала ценности жизни, не заботилась ни о ком. И поэтому она не сознавала последствий того, что эту жизнь отняли. Ей было все равно, и она не могла понять, почему люди дорожат жизнью. Я говорил ей не причинять вреда определенным объектам, но это воспринималось больше как рекомендация, чем требование. Проголодавшись, она не хотела терпеть. Не ждала, пока я приведу кого-то, кому требовалось наказание, а просто выбирала первого встречного на улице.
– Полагаю, закончилось это наилучшим образом? – Улыбка Ковита была сдержанной и жестокой.
Взгляд Генри не выражал ничего.
– Из-за нее почти весь город охотился за нами. Она похитила гребаного трехлетнего ребенка в парке и… Потом просто бросила тело на стройке. Ты знаешь, как люди злятся, когда видят тела замученных и изуродованных детей?
– Нет. Неужели людям не нравится, когда их детям причиняют вред? – Голос Ковита сочился сарказмом, а рот скривился в подобии чего-то очень жестокого. – Никогда бы не подумал.
Генри фыркнул.
– Мне пришлось убить ее и передать тело в МПДСС. Ничто не утолило бы жажду толпы, кроме смерти.
Взгляд Ковита заледенел.
– Понимаю. Еще один занни, которого ты передал МПДСС. Ты такой хороший друг, а?
– Не издевайся, – прищурился Генри. – Я пытаюсь извиниться.
Ковит моргнул, а потом нахмурился.
– Да? На мой взгляд, прозвучало непохоже.
Генри поджал губы.
– Я не считался с твоими правилами. Я никогда не понимал их назначения. Когда ты отказался истязать Мэтта, я был в ярости. – Он нахмурился. – Но увидев, как действует тот, у кого нет угрызений совести, я открыл для себя, что, скорее, ценю занни с некоторыми моральными принципами, какими бы черствыми они ни были.
Ковит уставился на него, затем склонил голову, волосы упали ему на глаза.
Генри наклонился вперед.
– Я скучаю по тебе. Я скучаю по нашему веселью. Никто никогда не примет тебя таким, кроме меня. – Он положил руку на плечо Ковита. – Возвращайся домой.
Ковит поднял голову и встретил взгляд Генри.
И Нита поняла.
Он не подаст сигнала стрелять. Не имело значения, что Генри не отступал со своих позиций и не собирался отказаться от своих угроз. Даже если Ковит не сможет его уговорить, он не позволит ему умереть. Влияние Генри на него было слишком сильным.
Наблюдая за ними двумя, за тем, как Ковит смотрит на Генри, открывая и закрывая рот в поисках ответа, новый липкий страх свернулся в глубине ее живота.
Что, если Ковит уйдет с Генри?
Мысль об одиночестве ее не беспокоила. Нита могла бы справиться сама, если бы потребовалось. Но от мысли о потере Ковита, о том, что он отвернется от нее, потому что она не могла принять его, а ему был нужен тот, кто смог бы, ее затошнило.
Глаза Ниты сузились, а пальцы крепче сжали пистолет.
Нет. Она не позволит Генри обмануть его. Ковит вернется только для того, чтобы умереть за очередное неповиновение. Черт, это могла оказаться даже ловушка, чтобы незаметно заманить его куда-нибудь и убить.
Ковит все еще не отвечал Генри. Теперь он смотрел в пол.
Генри ласково сжал плечо Ковита.
– Ковит, пожалуйста, возвращайся домой. Я имею мужество признать, что совершил ошибку. Этого больше не повторится.
Ковит не стряхнул руку, все еще лежавшую на его плече, и пальцы Ниты задрожали. Он размышлял об этом.
– Возвращайся домой, – снова прошептал Генри, наклоняясь ближе.
Ковит медленно закрыл глаза и склонил голову, пряди волос закрывали его лицо. Он совсем не смотрел на Ниту, словно ее здесь и не было. Затем поднял голову, встретился глазами с Генри и сказал:
– Хорошо. Я вернусь с тобой.
