Эпилог
Грязные трюки
Шут брел по коридору старого дворца Элокара на Расколотых равнинах, отыскивая публику. Он подбросил монету, поймал, а затем резко вытянул руку вперед и растопырил пальцы, показывая, что монета исчезла. Но конечно, на самом деле она была в другой руке, зажата в ладони, скрыта от глаз.
– Рассказывание историй, – провозгласил он, обращаясь к пустому коридору, – это, по сути, мошенничество.
Быстрым движением он сунул монету за пояс, продолжая размахивать другой рукой в качестве отвлекающего маневра. Через секунду выставил перед собой обе руки – пустыми. Ради пущего эффекта закатал рукава.
– Самое сложное, – сказал он, – заставить всех поверить, что ты прожил тысячу жизней. Заставить их почувствовать боль, которую не чувствовал, увидеть то, чего не видел, и изведать правду, которую выдумал.
Монета появилась в его руке, хотя он просто снова вытащил ее из-за пояса. Он покатал ее по костяшкам пальцев, а затем заставил разделиться на две части – потому что это всегда были две монеты, склеенные вместе. Он подбросил их, поймал, а затем сделал так, чтобы монет стало четыре, добавив две, которые прятал в другой руке.
– В рассказывании историй используются те же грязные трюки, – сказал Шут, – что и в драке в переулке. Заставь кого-нибудь смотреть не в ту сторону, чтобы врезать ему по физиономии. Заставь его предвидеть удар и приготовиться, а сам измени тактику. Всегда бей туда, где не ждут.
С размаху он выставил вперед обе руки, снова пустые. Виньетка на его плаще издала бравурную трель.
– Я нашла одну! У тебя в поясе!
– Тише, – сказал Шут. – Пусть публика будет поражена.
– Публика?
Шут кивком указал в сторону – по воздуху за ним следовали несколько необычных спренов. Они были почти невидимы и волочили за собой шлейфы из красного света. Спрены ветра, но не того цвета. А старушка-то расширяла свое влияние! Шуту было любопытно, куда это приведет. А еще он был в ужасе. Эти две эмоции не были взаимоисключающими.
– Не думаю, что им есть дело до твоих фокусов, – сказала Виньетка.
– Всем есть дело до моих фокусов.
– Но ты можешь заставить монеты исчезнуть с помощью светоплетения, – сказала она. – Так что не имеет значения, сколько ты прячешь за поясом. И если ты сделаешь что-то удивительное, все будут считать, что это благодаря связыванию потоков!
Шут вздохнул, подбросил в воздух четыре монеты, потом поймал их и продемонстрировал одну-единственную.
– Здесь даже не используют такие деньги, – прибавила Виньетка. – Значит, ты только собьешь их с толку. Используй сферы.
– Сферы светятся, – сказал Шут. – И их трудно спрятать в ладони.
– Отговорки.
– Моя жизнь – сплошные отговорки. – Он заставил монету бегать по костяшкам пальцев. – Иллюзия без светоплетения превосходит связывание потоков, Виньетка.
– Потому что это подделка?
– Потому что зрители знают, что это подделка, – уточнил Шут. – Когда они смотрят и позволяют себе удивляться, они присоединяются к иллюзии. Они дают тебе что-то жизненно важное, мощное и существенное: свою веру. Когда ты и зрители начинаете представление, зная, что будет явлена ложь, их добровольно отданная энергия вибрирует в гармонии с твоей. Это дает тебе силы. И когда они уходят в конце, пораженные, пусть и знающие, что им лгали – с их разрешения, – представление остается в их сознании. Потому что ложь каким-то образом стала реальной. Потому что они знают: если разобрать ее на части, можно понять, как она устроена. Они понимают, что недостатки есть, их можно было заметить. Знаки. Секреты.
– Значит… это лучший способ… – медленно проговорила Виньетка, – потому что он хуже, чем иллюзия с использованием настоящей магии?
– Вот именно.
– Чушь какая-то.
Шут вздохнул. Он бросил монету на пол – она звякнула, отскочила и снова оказалась у него в руке.
– А ты не хочешь недолго поморочить голову кому-нибудь другому?
– Ладненько! – с готовностью заявила Виньетка и, соскользнув с его плаща на пол, умчалась прочь.
Его публика из искаженных спренов ветра последовала за ней. Предатели.
Шут двинулся было по боковому коридору, но вдруг что-то почувствовал. Покалывание, от которого дохи внутри его словно обезумели.
А-а, ну да. Он этого ожидал; в конце концов, именно поэтому он и покинул башню. Вражда не мог найти его там.
Он прошел в бывшую гостиную Элокара и сделался доступным – видимым, легкодостижимым. Затем, когда существо вошло в неприметную каменную комнату, Шут поклонился.
– Добро пожаловать, Рейз! Глаза бы мои на тебя не глядели.
«Я заметил твой след на договоре», – с театральными интонациями произнес голос в его голове.
– Ты всегда был умным, – сказал Шут. – Что тебя насторожило – моя дикция, мои способности к торгу или то, что я включил в текст свое имя?
«Какова твоя ставка в этой игре?»
– Здравый смысл.
«Что?»
– Здравый смысл, Вражда. Единственная моя разменная монета – это чепуха, но монетами здесь не пользуются, так что можно про них забыть. Пуха в этом мире маловато, но тебе и не нравятся пышные вещи. В общем, пышным цветом расцветает лишь здравый смысл Далинара, который обошелся с тобой так, как обошелся.
«Я тебя ненавижу».
– Рейз, дорогой, – сказал Шут, – предполагается, что ты идиот. Будешь слишком часто говорить столь разумные вещи – и мне придется пересмотреть свои взгляды. Я знаю, что ты скорректировал договор, пытаясь получить преимущество. Каково это – знать, что Далинар победил тебя?
«Я отомщу, – сказал Вражда. – Даже если это займет целую вечность, Цефандриус, я уничтожу тебя».
– Развлекайся! – сказал Шут, направляясь к двери. – Потом расскажешь, как глубокая задумчивость отразится на здоровье. Однажды я погрузился в нее на целое столетие, и мне кажется, это улучшило мой цвет лица.
«Интересно, – сказал Вражда. – Как же я тебя там никогда не видел, во всех моих планах… Скажи, кого бы ты выбрал защитником? Если бы оказался на моем месте?»
– А какое это имеет значение? – спросил Шут.
«Сделай одолжение».
Шут склонил голову набок. Было что-то странное в этой перемене тона Вражды. Спрашивать, кого выбрал бы Шут? Рейзу было бы на это наплевать.
«Не важно, – быстро сказал Вражда. – Это не имеет значения. Кого бы я ни выбрал, он уничтожит защитника Далинара! Тогда я использую его и моих приспешников на этой планете, чтобы наконец сделать все, что захочу!»
– Да, но где ты найдешь столько послушных лошадок?..
Сказав это, Шут направился к двери. Он начал насвистывать, когда присутствие Вражды осталось позади. Все прошло именно так, как он себе и представлял. За исключением последней части. Он замедлил шаг, прокручивая разговор в голове.
Неужели Рейз становится все более вдумчивым? Нет, вряд ли стоит переживать. После состязания Вражда будет надежно заключен в темницу, что бы ни случилось. Ему не сбежать…
«Разве что…»
У Шута перехватило дыхание, но он заставил себя продолжать идти и насвистывать.
Сила ударила в него сзади. Золотая энергия, бесконечная и смертоносная. Шут вытаращил глаза и ахнул, почувствовав в этой силе нечто ужасно неправильное.
«Вижу, я совершил ошибку, – мягко и задумчиво произнесла сила. – Я новичок в этом деле. Мне не следовало настаивать на информации. Все дело в том, чтобы соответствовать ожиданиям. Даже существо, которому тысячи лет, можно обмануть. Теперь я знаю это по собственному опыту».
– Кто ты? – прошептал Шут.
«Вражда, – сказала сила. – Дай-ка подумать… Я не могу причинить тебе вред. Но ты использовал другую разновидность Инвеституры, чтобы сохранить свои воспоминания, не так ли? Поскольку ты прожил дольше, чем положено смертному, тебе нужно куда-то прятать лишнее. Я не могу заглянуть в твой разум, но я могу видеть эти воспоминания, да?»
Впервые за долгое-долгое время Шут почувствовал настоящий ужас. Если Вражда уничтожит дохи, хранящие его воспоминания…
«Не думаю, что это причинит тебе подлинный вред… – сказал Вражда. – Да, похоже, соглашения моего предшественника позволяют мне…»
Шут остановился посреди коридора в старом дворце Элокара на Расколотых равнинах. Огляделся, склонил голову набок. Ему показалось, или послышался какой-то странный звук?
Он покачал головой и двинулся вперед, отыскивая публику. Он подбросил монету, поймал, а затем резко вытянул руку вперед и растопырил пальцы, показывая, что монета исчезла. Но конечно, она была спрятана в другой руке, зажата в ладони, скрыта от глаз.
– Рассказывание историй, – провозгласил он, обращаясь к пустому коридору, – это, по сути, мошенничество.
Быстрым движением он сунул монету за пояс, продолжая размахивать другой рукой в качестве отвлекающего маневра. Затем услышал звон – что-то выскользнуло из-за пояса. Он остановился и нашел на земле одну из своих фальшивых монет, которые можно было склеить вместе, чтобы они казались единым целым.
Но только одна половина? Она должна быть надежно спрятана в маленьком кармане внутри его рубашки. Он поднял половинку и огляделся, чтобы убедиться, что никто не заметил ошибки.
– Виньетка, сделай вид, что ты этого не заметила, – попросил он.
Но спрена на его плаще не было. Шквальное существо. Неужели она ускользнула, когда он не смотрел? Он приложил руку к голове, чувствуя странную дезориентацию.
Что-то было не так. Но что?
– Самое сложное… – сказал он, пряча фальшивую монету, – заставить всех поверить, что ты прожил тысячу жизней… Почувствовать боль, зрелища, правду…
Проклятие. Что-то пошло не так.
– В рассказывании историй используются те же грязные трюки, – прошептал Шут, – что и в драке в переулке. Всегда бей туда, где не ждут.
Но никто не слушал. Разве раньше за ним не следила парочка приспешников Сья-анат? Он смутно помнил… Виньетка прогнала их?
Шут огляделся вокруг, но потом что-то почувствовал. Покалывание, от которого дохи внутри его словно обезумели.
А-а, ну да. Он этого ожидал; в конце концов, именно поэтому он и покинул башню. Вражда не мог найти его там.
Он прошел в бывшую гостиную Элокара и сделался доступным – видимым, легкодостижимым. Затем, когда существо вошло в неприметную комнату с каменными стенами, Шут поклонился.
– Добро пожаловать, Рейз! – сказал Шут. – Глаза бы мои на тебя не глядели.
«Я заметил твой след на договоре», – с театральными интонациями произнес голос в его голове.
– Ты всегда был умным, – сказал Шут. – Что тебя насторожило – мое блистательное красноречие, мои способности к торгу или то, что я включил в текст свое имя?
«Какова твоя ставка в этой игре?»
– Здравый смысл.
«Что?»
– Здравый смысл, Вражда. Единственная моя разменная монета – это чепуха, но монетами здесь не…
Он посмотрел на монету, которую все еще держал в руке, и склонил голову набок.
«Я тебя ненавижу».
– Рейз, – Шут поднял глаза, – предполагается, что ты идиот. Будешь слишком часто говорить столь разумные вещи – и мне придется пересмотреть свои… Короче говоря, я знаю, что ты исправил договор, пытаясь получить преимущество. Каково это – знать, что Далинар Холин, простой смертный, взял верх над тобой?
«Я отомщу, – сказал Вражда. – Даже если это займет целую вечность, Цефандриус, я уничтожу тебя».
– Развлекайся! – сказал Шут, направляясь к двери. – Потом расскажешь, как тебе понравится проводить время с самим собой. Даже Потустороннести известно, что никто другой не выдержит твоего общества.
«Это не имеет значения! – взревел Вражда. – Мой защитник уничтожит Далинара, а потом я использую его и других моих здешних приспешников, чтобы делать все, что захочу!»
– Ну что ж, – сказал Шут у порога, – когда закончишь, постарайся хотя бы не забыть вымыть руки.
Он захлопнул дверь, развернулся и продолжил путь. Он пытался насвистывать мелодию, но она звучала неправильно. Что-то всякий раз заставляло его фальшивить.
Присутствие Вражды осталось позади. Так в чем же дело?..
«Не мучайся, – сказал он самому себе. – Все идет по плану».
В конце концов, первая за тысячу лет встреча Шута с Враждой лицом к лицу прошла именно так, как он себе и представлял.
Назад: 117. Последний подарок
Дальше: Примечание
