Где-то Холден горел. Жар внутри его тела. Жар без него. Где-то он страдал, но это было не здесь. Здесь он видел, не видя, как "Росинант" удаляется от "Сокола", от станции. Отворачивается и сгорает. Если бы он приложил усилия, он мог бы подойти ближе. Узнать больше. Он все пустил на самотек.

"Вероятно, это разумный шаг", - сказал Миллер. "Не стоит себя изнурять".

"Для этого уже поздновато", - сказал Холден.

Детектив захихикал, и спина Холдена сжалась в спазме. На мгновение он оказался в светлой комнате. Вокруг него кружились голубые светлячки, и в их мерцании слышались слова, которые он почти понимал. Он расшифровал бы их, если бы было время. Волны тошноты накатывали на него, а головокружение заставляло комнату кружиться, как макушка, но это были лишь изменения в его внутреннем слухе. Он закрыл глаза и усилием воли переместил себя в другое место.

В глубине станции Тереза летела слишком быстро. Она пропустила поворот, который вел обратно на поверхность, к "Соколу". Он сместил проходы перед ней, направляя ее в нужную сторону. Он видел, как она крепко стиснула челюсти, как на ее лице появилась решимость, граничащая с гневом. Ему хотелось, чтобы он мог сделать что-то еще.

Природа пространства сместилась, и тонкие линии боролись за то, чтобы вернуть его обратно. Холден надавил, выправляя их. Пространство оставалось просто пространством. На мгновение.

"Ты помнишь, как мы делали это в первый раз?" сказал Миллер.

"Мы никогда не делали этого раньше".

"Ты знаешь, о чем я. Эрос. Мы сидели там и ждали, пока радиация сотрет всю нашу кожу. Ты говорил о какой-то детской передаче".

"Миско и Мариско".

"Вот оно." Миллер напевал песенку, размахивая рукой, как дирижер перед оркестром.

Холден улыбнулся. "Давно не думал об этом. Я совершил большие грехи в прошлой жизни, чтобы продолжать торчать с тобой, когда буду умирать."

"Нет. Ты распадаешься на части, но это не смерть. Это продолжается гораздо дольше, чем умирание".

"Если только что-то не прервет процесс".

"Да", - согласился Миллер. "Если только это".

Тереза приближалась к входу. Еще несколько сотен метров, и она окажется снаружи. Он надеялся, что она не забыла надеть шлем. В обычной ситуации он бы не стал беспокоиться, но она была расстроена.

"Это был первый раз, когда я сказал Наоми, что люблю ее", - сказал Холден. "Она поднесла мне задницу на блюде".

"У тебя все получилось. И эй, все закончилось лучше, чем началось".

Тереза подошла к краю станции, а затем вышла за его пределы. Он чувствовал, как она колеблется, сбивается с пути, а потом находит "Сокол" и устремляется к нему. Из ворот выходили корабли, сначала один, потом несколько. Пустое пространство стало еще более пустым. Тереза переместилась ближе к "Соколу". Твари на той стороне зашевелились, как хищники, почуявшие что-то - дым или кровь. Они не знали, стоит ли нападать.

Тереза дошла до шлюза и прошла внутрь. Холден почувствовал, что расслабился. Он ждал, когда корабль начнет двигаться. Он ждал, когда корабль начнет двигаться. Минуты проходили медленно. Болезненно.

"Давай", - сказал он. "Давай. Уходи отсюда. Пожалуйста, не оставайся. Пожалуйста, уходи".

 

Внутренняя дверь шлюза открылась, и Тереза влетела внутрь. Ее глаза были дикими и залитыми слезами. Ее рот был квадратным от ярости.

"Где мой корабль?!"

На "Соколе" кипела бурная деятельность. Экипаж в последнюю минуту занимался ремонтом и подготовкой к сожжению, Эймос собирал сделанную на заказ собачью кушетку, Наоми координировала эвакуацию с последними отставшими. Она почти не спускалась вниз, чтобы встретиться с Терезой. Наоми увидела, как девушка узнала ее. Сочетание облегчения и сосредоточенности на поиске цели было сложным.

"Куда делись Роци?" крикнула Тереза.

"Алексу пришлось взять его", - сказала Наоми. "Пока что мы будем на "Соколе".

"Никто не говорил, что так будет!"

"Привет, Кроха", - сказал Амос, подплывая справа от Наоми. "Думал, ты можешь..."

Тереза вскрикнула и бросилась на механика. Она врезалась в его плечо, обхватив руками его шею, а ногами - руку. Адреналин ударил в кровь Наоми как молот, а затем она услышала всхлипывания девушки. Тереза прижалась к нему всем телом, поддерживая себя другой рукой. Его плоские черные глаза переместились на Наоми, и он сделал жест. Что мне с этим делать?

Наоми подняла плечи. Я не знаю. Неловко потянувшись, Амос погладил Терезу по голове. "Все хорошо, Кроха. Теперь ты в безопасности. Мы тебя поймали".

Он выглядел совершенно не в своей тарелке и был таким же безошибочно человеческим, каким она видела его после его изменения. Мгновение спустя появились Кара и Ксан, проскользнули по воздуху к Амосу, коснулись плеча Терезы, чтобы дать ей понять, что они рядом, а затем без слов обняли ее. Одна разбитая девушка была окружена и утешена тремя серокожими, черноглазыми людьми. Это было похоже на картину. Чужое и прекрасное. Всхлипывания Терезы замедлились, но ее хватка оставалась крепкой.

"Нам может понадобиться минута или две, босс".

"Когда сможете", - сказала Наоми и, вытащив себя, вернулась на рабочее место, которое ей выделила Элви.

Эвакуация проходила успешно. Каждый корабль, который мог двигаться, двигался. Все корабли, которые не могли двигаться, были пристыкованы, а их экипажи переведены. Большинство направлялось к ближайшему выходу. Соколу и Роси, находящимся в центре кольцевого пространства, предстояло пройти наибольшее расстояние, чтобы достичь врат. Некоторые из остальных пересекали кольцевое пространство, направляясь к Бара-Гаону, Солу или Оберону на самой большой скорости, на которую они были способны.

"Мы готовы", - сказала Элви.

"Это преувеличение", - сказал Файез. "Мы достигли произвольного уровня "нафиг-хорошо-достаточно". Мы называем это готовностью".

Наоми повернулась. Файез был прикреплен к настилу сапогами-магами; Эльви парила рядом с ним. Создавалась иллюзия, что он находится в гравитации, а она, бесплотная, парит в воздухе, как воздушный шар. Ее худоба и атрофия способствовали этому.

"У нас не хватит кушеток для погружения на всех", - сказала Эльви. "Это ограничит то, как быстро мы сможем безопасно ускориться".

Наоми в последний раз посмотрела на свою тактическую карту. Больше она ничего не могла сделать. Она закрыла дисплей с чувством, что это был ее последний момент в качестве главы подполья. Она ожидала облегчения, которое испытала при этой мысли. Горе было более удивительным.

"Мы можем использовать погружение в воду для самых уязвимых", - сказала она.

Файез посмотрел на свою жену. "Она имеет в виду тебя, дорогая".

"Он прав", - сказала Наоми. "Правда".

"Если бы у нас было время, я бы настаивала на этом", - сказала Эльви. "Пять минут, чтобы все были на месте?"

"Я пойду на свою кушетку", - ответила Наоми.

Это была достаточно стандартная конструкция: гелевая основа на карданной платформе. Но это был не тот тип, который использовали Роси. Лаконские имбалы были бесшумными, а гель обладал странной теплотой, которая, как поняла Наоми, должна была помогать поддерживать кровообращение при высоких скоростях, но из-за этого кушетка казалась неудобной. Впрочем, здесь был регулятор температуры, так что, как только она пристегнулась, она уменьшила его до более прохладного уровня.

Она использовала свой ручной терминал, чтобы связаться с Амосом. Задержка была подозрительной, пока она не поняла, что все еще пытается проложить маршрут через систему Роси. Она переключила его на "Сокол", и запрос на соединение был мгновенным.

"Привет, босс", - сказал тот, кто был Амосом - а может быть, вроде как все еще был им.

"Все наши на месте?"

"Да. Мускрат немного волнуется из-за всего этого. Между новым жильем и тем, что Тайни сходит с ума. Медик дал Тайни кое-что, чтобы снять напряжение. Сейчас она спит. Он сказал, что она травмирована?"

"Кажется правдоподобным".

"Не знаю, как я дожил до такого возраста, если мне никто не сказал, что у них есть таблетки от этого", - сказал Амос, и она услышала неодобрение в его тоне. Это напомнило ей о том, каким он был раньше.

"Есть большой набор инструментов", - сказала она. "Каждый должен найти свой собственный путь".

"Наверное. В любом случае, я пристегнут. Кроха в порядке. Собака в порядке. И это мы".

Черт, подумала Наоми. Это мы.

"Хорошо."

"Как вы держитесь?" спросил Амос.

"Увидимся на другой стороне", - сказала она и отключила связь.

Мгновение спустя Элви передала по общекорабельной системе, чтобы все пристегнули ремни и приготовились к жесткому сгоранию. Наоми подняла внешний телескоп и настроила его на слежение за станцией. Чтобы следить за Джимом. Она знала, что по большей части он затеряется в шлейфе привода, но все равно сделала это.

Начался обратный отсчет. Иглы кушетки впились в нее, сок потек в кровь, и "Сокол" врезался в нее снизу.

 

Холден почувствовал, как корабли покидают пространство, один, потом другой. Те, что все еще оставались в пузыре ложного пространства, двигались к выходу, двигаясь с умопомрачительной скоростью и все еще слишком медленно. Холден приказал им идти быстрее. Чтобы выбраться. Чтобы быть в безопасности.

Яркость ворот, свет, который они пропускали между собой, раскрывались перед ним по мере того, как он все больше погружался в механизм. Это напоминало ему о том, как дети учатся, даже не пытаясь - впитывая информацию и обнаруживая закономерности, как часть роста того существа, которым они собираются стать. Часть его души желала, чтобы он мог остаться здесь подольше, увидеть больше, умереть, зная что-то.

"Трудно отказаться от плохой идеи", - сказал Миллер, как будто соглашаясь. "Я имею в виду, что я не тот парень, который может начать бросать камни в кого-то за то, что он не хочет бросать дело, верно?"

"Но ты неплохо умеешь умирать, если это то, что нужно, чтобы все исправить".

"Оказывается, это мой талант", - сказал Миллер с однобокой ухмылкой. "Там всегда есть новые тайны. Мы получаем их бесплатно".

Темные штуки снова сдвинулись, деформируя пространство, проникая в него. Пытаясь изменить его природу, и на этот раз коснувшись кольцевых врат. Проталкиваясь через них к системам за пределами. Их внимание было скользким и мускулистым. Влажным, каким-то образом. Холден протянул руку, чтобы оттянуть их назад, и усилие было ужасным.

"В одиночку это сделать труднее", - сказал Миллер.

"Ты можешь помочь".

И ощущение изменилось, как будто их действительно было двое, а не просто иллюзия, созданная из воспоминаний в умирающем теле. Толстая, склизкая оболочка того, что находилось за воротами, корчилась и сопротивлялась, преодолевая волю Холдена, пытаясь найти еще один способ положить конец вторжению.

"Просто дай мне немного времени, мать твою", - сказал Холден, но если враг и мог его слышать, он его игнорировал. Холден удвоил усилия, и медленно, неохотно, невидимое щупальце втянулось в собственную вселенную, оставив его измученным и обессиленным.

Если бы атака повторилась, он не смог бы ее остановить.

"Ты оставил все на поле", - сказал Миллер. "Что бы это ни значило".

"Футбол".

"Что?"

"Это футбол".

"О", - сказал Миллер и почесал шею. "Да, это имеет смысл".

Росинант" прошел через ворота Ньивестада. Два других корабля прошли к Солу. В кольцевом пространстве в живых остались только Холден и "Сокол". Он чувствовал Наоми на корабле. И Амоса. Его настоящее тело дрожало и плакало, и он делал все возможное, чтобы не обращать на это внимания.

"Забавно", - сказал Миллер. "Ты здесь, чтобы сделать это".

"Да, это уморительно".

"Вообще-то да, умник. Мистер "сделай так, чтобы у всех был голос". Борись против всех, кто принимает решения за других людей. Вся твоя гребаная жизнь была такой. А теперь ты здесь. Эти системы колоний еще не пропечены. Многие из них зависят от торговли. Мы делаем это, и некоторые из них не выживут".

"Я знаю."

Темные штуки сдвинулись, сжались. Они совсем не устали. Холден чувствовал их голод и не знал, настоящий ли он, или это просто то, что он спроецировал на них. Сокол" приближался к вратам Сол. С каждой секундой он двигался быстрее, чем за секунду до этого. Он падал в сторону безопасности и удалялся от него быстрее, чем если бы просто падал. Иди, подумал он. Пожалуйста, будь в безопасности. Кольца пели свои песни в свете. Синий осадок в его венах пощипывал его, менял, предлагал способы, которыми он мог жить, распространяться и познавать.

"Не поймите меня неправильно. Мой анализ ситуации во многом похож на твой. Но ты должен увидеть в этом иронию. Все то дерьмо, которое ты мне рассказывал о том, что надо дать людям всю информацию и верить, что они поступят правильно? Большинство из этих ублюдков не узнают, что произошло. Это решение ты принимаешь за всю человеческую расу".

"Есть ли причина, по которой вы так ко мне пристаете?"

Выражение лица Миллера стало суровым и печальным. "Я пытаюсь не дать тебе заснуть, старина. Ты дрейфуешь".

Холден понял, что это правда. Он сделал над собой усилие, чтобы собрать мысли воедино. Сокол" приближался к воротам Сол. Уже не минуты. Меньше.

"Я абсолютно верю, что в людях больше хорошего, чем плохого", - сказал он. "Все войны, вся жестокость, все насилие... Я не отворачиваюсь от всего этого, и я все еще думаю, что есть что-то прекрасное в том, чтобы быть тем, кто мы есть. История пропитана кровью. Будущее, вероятно, тоже будет таким. Но на каждое злодеяние приходится тысяча маленьких добрых дел, которые никто не заметил. Сотня людей, которые всю жизнь любили и заботились друг о друге. Несколько мгновений настоящей благодати. Может быть, в нас всего лишь чуть больше хорошего, чем плохого, но...".

Сокол прошел через врата Сола. В кольцевом пространстве не осталось ничего, кроме него.

"И все же, - сказал Миллер, - мы собираемся обречь миллионы людей на медленную смерть. Это просто правда. Ты уверен, что дело, которое ты собираешься сделать, правильное?"

"Я ни черта не понимаю", - сказал Холден, а потом все равно сделал это.

На мгновение произошел выброс энергии, сравнимый разве что с зарождением Вселенной. Там не было никого, кто мог бы это увидеть.

 

Кольцевые врата потускнели. Сначала исчезла его недавняя яркость, а затем искажение в его центре... потускнело. Там, где раньше была тайна и чудо, врата в галактику, теперь были лишь далекие звезды в обрамлении тусклой металлической петли в тысячу километров в поперечнике.

А потом он упал.

Сокол" находился на довольно щадящем режиме сгорания на треть g, который через несколько недель должен был доставить его к Ганимеду, и весь персонал - самые яркие умы разрушенной империи - наблюдал за смертью кольцевых врат, измерял их, собирал данные с трупа. Наоми, сидя одна на камбузе с кружкой чая, просто наблюдала за этим. Десятилетиями он стоял на месте, один из самых далеких объектов Солнечной системы. Он не вращался по орбите. Она не двигалась. Теперь она слегка покачивалась, притягиваясь к Солнцу, как и все остальное. Чудо закончилось.

Ее очередь сообщений была похожа на пожарный шланг. Контакты из метро, репортеры из сотни различных изданий, политики, чиновники Транспортного союза и местные органы управления движением. Все хотели поговорить с ней, и как бы они это ни формулировали, все они хотели получить ответы на одни и те же вопросы. Что это значит? Что теперь будет?

Она не ответила ни на один из них.

Экипаж корабля приходил и уходил. Некоторые были ранены, как и она. Некоторые были ранены менее заметно. Некоторых она узнала. Прошла почти вся смена, прежде чем появился Амос. Его широкая, вальяжная походка была так же знакома, как и ее собственный голос. Ей хотелось верить, что это действительно он, что ее старый друг действительно выжил в Лаконии, а не просто стал сырьем для инопланетной машины. Она улыбнулась и подняла лампу.

"Привет, босс", - сказал Амос. "Как ты держишься?"

Немного странно", - сказала она. "Как Тереза?"

Амос подошел к автомату и нахмурился, глядя на незнакомое меню управления. "Она пережила лучшие дни. Что бы ни случилось на той станции, это здорово ее подкосило. Думаю, она очень надеялась, что вернет своего отца". Он нашел нужное меню и удовлетворенно хмыкнул. "Похоже, они со Спарклз поладили. Я думаю, что Крошка немного ревнует. Думаю, он хочет быть лучшим другом Тайни. Есть какая-то динамика между братом и сестрой. Все наладится".

На камбузе звякнула и забулькала маленькая серебряная трубочка. Амос откупорил ее, перевернул и сел напротив нее. Его мягкая улыбка могла означать что угодно. Он посмотрел на терминал руки Наоми. Кувыркающееся кольцо.

"Файез говорит, что оно упадет на солнце", - сказал Амос. "Говорит, что даже здесь, у него недостаточно боковой поверхности для орбиты. Просто бум, прямо в огненный шар".

"Ты думаешь, это правда?"

Амос пожал плечами. "Я думаю, что кучка независимых подрядчиков будет добывать это дерьмо до того, как оно попадет в Пояс. Им повезет, если в короне останется хоть горстка пыли".

К своему удивлению, Наоми рассмеялась. Улыбка Амоса стала, возможно, на градус искреннее.

"Я думаю, ты прав", - сказала она. "А если нет, то кто-нибудь наймет буксир, чтобы придать ему немного бокового импульса. Ничто из того, к чему могут прикоснуться люди, не остается неизменным".

"А-чертовы-люди. А что насчет вас, босс? Что вы думаете обо всем этом дерьме?"

Он имел в виду: "Ты в порядке? Ты потерял Джима. Вы потеряли Алекса. Вы потеряли свой корабль. Ты в состоянии жить с этим? И ответ был, что да. Но она не была готова сказать это вслух, поэтому вместо этого она ответила на другой вопрос.

"Я думаю, нам повезло. Я думаю, что мы были одной маленькой системой в огромной, недосягаемой вселенной, которая всегда была на грани саморазрушения, и теперь у нас есть тринадцать сотен шансов понять, как жить друг с другом. Как быть нежными друг с другом. Как сделать все правильно. Это лучшие шансы, чем были у нас".

"Даже если у кого-то получится, все равно. Мы никогда не узнаем. Чужие дороги исчезли. Теперь есть только мы".

Кольцо заиграло на экране, и она посмотрела на звезды. Миллиарды, миллиарды, миллиарды звезд, и лишь крошечная часть, на которой были другие люди, смотрела на нее.

"Звезды все еще там", - сказала она. "Мы найдем свой собственный путь к ним".